Примирение2. Глава13

В доме Милановых снова собрались старые и надежные друзья: Евгений Стифеев с отцом, Надир Салтанов и Юнус, который, к слову, здорово изменился после женитьбы, став более уверенным и решительным, и смотрел теперь горделивым взглядом состоявшегося мужчины. Чеслав, поблагодарил молодого человека, за то, что тот нашел время для семьи Милановых, хотя, по всем правилам, он совершенно не обязан был оставлять свою молодую жену.
 Затем мужчина попытался как можно подробнее рассказать об исчезновении Марселя, но информации было на столько мало, что впору было впасть в отчаяние и первым, конечно, был Надир Салтанов:
- Слава джан, я ничего не понял, - начал в своей излюбленной эмоциональной манере горец, - скажи ещё раз, что случилось с моим Марселем? Что вообще могло сучится с ним в России? Ты же сказал, что там нет этого шайтана Усманова!
- Да, Надир, Усманова там нет, по официальным данным. Но, несмотря на это, и мой отец, и Сергей Михайлович продолжают, как говориться: держать руку на пульсе. И если этот Усманов и всплывет где-нибудь, то мы сразу же об этом узнаем. Поэтому, скорей всего, Марселя просто куда-то в очередной раз занесло. Мой отец уже прилетел к Расифу, завтра и я буду там…
- Я с тобой!  - тут же выпалил горец.   – Слава джан, ты должен взять меня с собой!
- Надир, Надир, прошу тебя, успокойся.  Я прекрасно тебя понимаю, но послушай меня пожалуйста, - Чеслав попытался сказать это, как можно мягче, чтобы не разгорячить необузданного горца ещё сильнее. – Кирилов первоклассный специалист, мой отец - сам знаешь...
- Я знаю, знаю Слава джан! И я до конца своих дней буду помнить то, что ты и твой отец сделали для меня и для моей Гули. Но, Слава джан, я же не смогу сидеть здесь и ждать! Я умру от разрыва сердца, если ты не возьмешь меня с собой! Я обязательно вам пригожусь, я могу братьев по расспрашивать. Расиф говорил, что там много наших на рынке работают. Мне – земляку- они больше будут доверять и больше расскажут, чем милиции, Слава джан!
- Надир! А если там нет ничего страшного, и нашего Марселя просто куда-то занесло? А теперь представь его состояние, когда он увидит и меня и тебя вместе. Он меня-то побаивается, когда я злюсь, а от твоего гнева его просто трясёт.  Давай ты прилетишь тогда, когда мы в точности будем знать, что там случилось. Хорошо?
- Нет, не хорошо!  Вот, чувствую я: ты меня или обманываешь или жалеешь? – теперь Надир решил запричитать, поняв, что нахрапом у него ничего не получается. – Если ты меня обманываешь, я пойму, а если жалеешь, то не надо, я же не девушка чтобы меня жалеть. Скажи правду, зачем ты летишь, зачем твой отец летит, если там ничего страшного нет?
- Ну, правда, Слава, - теперь не выдержала Сюзанна, - Скажи всё как есть, что сказал Расиф, что предполагает Кирилов?  Он же лучше знает свой город.
- Да, лучше, дорогая, - тяжело вздохнул Чеслав Миланов.  –  Но пока я ничего не могу сказать, всё что я знал я уже сказал. Вот встречусь с Кириловым и расспрошу, но думаю наш горе-герой просто загулялся без надзора. Надир, вот это и есть последствия строгого воспитания, - возмущенно произнёс Миланов.  – ладно что уж теперь говорить, надо ехать разбираться.  Юнус я могу тебя попросить пока я в отъезде пожить в нашем доме, за хозяйством вместе с Айшой посмотреть? -молодой человек тут же закивал головой ответив, что на него можно полностью положиться.  – Спасибо. Сюзанночка, прошу не останавливайте съёмочный процесс, пусть пока всё идет в штатном режиме. Во-первых: работа поможет тебе справится с плохими мыслями, а во-вторых: пусть их не будет, этих плохих мыслей, дорогая, пожалуйста. Обещаешь? Мне так будет на много легче, Сюзанночка. - с невероятной, может как в прежние время, нежностью закончил Миланов.
- Конечно, дорогой, - тихим, чуть дрожащим голосом ответила Сюзанна, она хорошо понимала, что такой тон мужа мог обозначать только одно: полное отчаяние и мольбу о поддержке. – Обещаю, конечно, обещаю. Только, Слав, пусть Надир всё-таки едет с тобой, он действительно для многих большой авторитет в городе Расифа, я сама это слышала.  Тебе будет намного легче вместе с ним.
- Спасибо, сестра!  - проговорил горец, приложив руку к груди, - Слава джан я тебя не подведу, обещаю!



Урал.
- Ну, как оно?  Я гляжу тебе удалось немного поспать?  - заботливо спросил старичок, когда Ахмед вошел на кухню, - Садись я тебе чаю моего налью, сразу взбодришься.
 - Спасибо, Савелич, я только за, – тяжело опускаясь на стул проговорил мужчина.
Старик, прищурившись, отпил глоток чая и продолжил:
- Вид у тебя какой-то уставший, не надумал ещё завязать со всем этим?  А то смотри пойдем с нами.
- Не могу, Савелич, пока не могу. Да и Палыч может в любое время позвонить. Нет, рано мне ещё уходить. Мне нож будет нужен, он готов?
-Да, я его у свинарника оставил возьмёшь, как поедешь. На этот раз я его посильней в крови измазал, чтобы твой Палыч в тебе не сомневался. –Затем старик сделал паузу и, после нескольких очередных глотков чая, довольным тоном продолжил:
 -Хорошего мальчика ты мне привез на этот раз, шустрый, проворный, а ловкий какой! Он мне весь свинарник ещё с утра вычистил, пока ты дрых.  Оставить бы его здесь, а? Ахмед?
- Нельзя, Савелич, ты же знаешь. Нельзя чтобы он снова попал в руки Палыча. Этот, как ты говоришь, мальчик поможет и мне от Палыча избавиться и тебе, наконец зажить в покое. Палыч как смерти боится его деда. Знает шайтан, что дед внука всё равно найдет, живого или мёртвого, вот и приходиться верить мне и твоим свиньям. Так что уводи этого мальца за свои болота, к своим ребцентровским. А там пусть будет как Всевышний решит.
-Всё равно жалко, такого работника терять, мне сейчас хороший помощник не помешал бы. Тебя вон, то не дождёшься, то уезжаешь сразу как приедешь. Ахмед, тяжело мне, в последнее время столько свиней содержать, если бы не твои горемыки давно бы всех прирезал. Ты пойми, я ведь не молодею и силы у меня только убавляются, а не прибавляются, мне эти переходы уже очень тяжело даются. А болото оно ведь слабость не прощает! Что ты будешь делать, если я вдруг не вернусь, а? Наверно тебе пора уже закругляться со своими «жертвами», подумай-ка.
Ахмед покачал головой и грустно улыбнулся:
 - Да, я уже думал, каждый день думаю, но пока ничего в голову не приходить. Савелич, а ещё пару человечек осилишь?  - умоляюще проговорил азиат.   - Ну пожалуйста, ещё двое и всё, и будешь отдыхать, обещаю!
   -Знаю я тебя, «зверюга»: сегодня двое, а через полгода ещё двое. Ты же не успокоишься пока я жив, не перестанешь таскать сюда этих несчастных? Эх, лучше молчи, молчи, Ахмедушка. И, давай, езжай с Богом, чтобы месяц тебя точно здесь не было. Мне теперь намного дольше отдыхать нужно после твоих приездов.
Вдруг, в этот момент, в дверях кухни появился совсем молодой человек, он с какой-то опаской зыркнул на Ахмеда и затем обратился к старику.
- Иван, Савелич, там всё готово, и я ещё забор поправил со стороны леса, а то он сильно покосился.
- Спасибо, дорогой, руки у тебя золотые! Да ты садись чайку с нами попей, а на Ахмеда не серчай, он по-другому поступить не мог. Ну придушил тебя маленько, так это чтобы только тебя усыпить, чтобы ты ничего не испортил. Он мне уже, почитай, года два, али три таких как ты возит, а я их вон за болото уведу, а там ребятки их в ребцентр пристраивают, пока всё не уляжется. Так что, дорогой, нам с тобой скоро в путь отправляться. Я ещё ночью Николке позвонил, чтобы он своих молодчиков в охотничий домик направил. Да ты садись, садись, передохни, силы тебе ещё понадобятся.
-А скажите, когда я смогу вернуться домой, там наверно уже все мои родные знают о моем исчезновении. Моя невеста, меня ждет со съёмок.
- Прости дорогой, -решил ответить Ахмед, — это очень сложно будет сделать. Думаю, через годик, можно будет тебя сдать полиции как нелегала, но не раньше и не здесь, это ты всё с ребятами решишь, но не сейчас, сейчас это просто невозможно сделать.
- Нет! Нет, год — это слишком долго! - в отчаянии проговорил молодой человек, - умоляю, вы должны связаться с моим дедом, или просто отпустите меня я сам найду, дорогу. Я джигит я могу выжить в любых условиях. Я не выдам вас, я скажу, что просто заблудился и всё!
- Да, пойми, - уже взмолился Ахмед, - дело не в нас, и не в тебе. Дело всё в этом шайтане Палыче. У него есть свои люди в этом городе и если он узнает, что ты жив, он сразу поймет, что я его всё время обманывал и я больше никому не смогу помочь. Никому, понимаешь?! Мои братья, мои и твои, кстати, земляки, не смогут больше вырваться из рабства Палыча.  Потерпи годик, и ты вернёшься домой, а я смогу и дальше увозить своих братьев и сестер к Савеличу. Хорошо? Ради своего народа, потерпишь?
Марсель молчал, он изо-всех сил пытался понять Ахмеда. Но мысли о родных словно молотками били по его вискам: отец с матерью… Надир…  дед… Катя… Катя!   Он же обещал Кате, что с ним больше ничего не случится, что он не вляпается ни в какую историю, всё стерпит, всё переживет и вернется! А теперь год?!  Год забвения?  Нет, Катя никогда не станет его женой, она не станет его столько времени ждать, да и зачем?  Зачем такой красивой, образованней девушке ждать какого-то гастарбайтера!?  Пусть актера, пусть тоже не менее образованного, но всё же гастарбайтера!   «Марсель, перестань думать о себе, думай лучше о своем народе, о своих братьях»: говорила совесть. А сердце кричало о любви, о Кате, о её восхищенных глазах, о вспыхнувших чувствах там в монастыре, когда он – Марсель- танцевал для неё и только для неё…Неужели ничего нельзя сделать?
- Скажите, - в полном отчаянии произнес молодой человек, - А вы могли бы поговорить, хотя бы только с одним моим дедом. Он поймет, он точно знает, что делать, он настоящий профессионал…
- Знаю, я очень хорошо знаю твоего деда.  – перебил молодого человека Ахмед.  – Но я не буду тебе ничего обещать, могу сказать только одно: если у меня будет возможность встретиться с ним наедине, то поговорю. Но так чтобы специально искать встречи с твоим дедом – прости – нет. Не для кого я такого не делал и для тебя не буду. Если есть на то воля Всевышнего, то Он даст мне эту встречу и вот тогда я всё и расскажу.  Такой ответ тебя устраивает?
- Да, спасибо, так у меня будет хоть какая-то надежда. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь отблагодарить вас за то, что вы для меня сделали.
- На самом деле, ты больше сделал для меня. Я ведь сначала подумал, что ты начнешь сопротивляться, кричать, просить пощады, а ты как настоящий джигит, принял свою участь и позволил себя придушить. Мне даже потом пришлось за тебя играть, палки ломать, как будто кости трещат. Зато видел бы ты как Пекуша от меня шарахнулся, когда я встретил его перед отъездом к Савеличу, как будто я не человек, а монстр какой-то. Теперь никто не посмеет сомневаться в моей жестокости и жажде убивать своих земляков. А это значит, что я ещё многих смогу спасти, да Савелич?  Ты же не против?
- Болтун! - старик, хоть и разозлился на Ахмеда, но правда, тут же отошел.
  – Я тебе всё сказал и больше повторять не буду! И, вообще, хватит болтать! А ты ешь давай, - теперь Савелич рявкнул на молодого человека, - В дорогу давно уже пора собираться, а ты не ел ещё ничего! Упрямец! Теперь я понимаю за что ты получил все свои "награды" на спине! - старик грозно постучал по столу кулаком, но всё же позволил себе слегка улыбнуться молодому джигиту, - Ешь, не серчай на старого, тебе силы нужны, болото оно ведь слабых сразу чует.
 После завтрака старик выдал Марселю защитный костюм и велел намазаться кремом от гнусов, затем оделся сам и взяв посох в руки, указал молодому человеку на рюкзак.
- Возьми вот это, там все твои документы, которые у тебя были с собой, и я ещё трав ребятам собрал, они очень любят чай с ними пить. Письмо там их самому главному, ну остальное я сам на словах передам, как до охотничьего домика доберемся.
- А, Ахмед, он уже уехал?  - тихим отчаянным тоном спросил молодой человек, поглядывая в окно на пустую лесную дорогу.
- Нет, не совсем, он только на время уехал, пока мы не уйдем, он никогда не хотел знать куда и в какую сторону я увожу его «жертв». Говорит, чтобы потом под пытками не выдать, - старичок грустно усмехнулся и добавил, - Ахмед, каждый день ждёт что Палыч его разоблачит, эх как бы отделаться от этого черта Палыча? Покоя мне уже хочется, дорогой, покоя, а не по болоту скакать.
-  Мой дед, Марсель Миланов, он с легкостью это сделает, у него большие связи в Москве, моя девушка журналист, если всех задействовать, то этого Палыча быстро выведут на чистую воду. Пусть Ахмед найдет моих родных, Иван Савельевич, пожалуйста, скажите ему!
- Да, не переживай ты так, найдёт, конечно. Ахмед только на твоего деда и надеется. Пойдем дорогой, пойдем, до ночи нам обязательно нужно дойти, а то болотный дух не любит, когда ему спать мешают.
  Уральский лес был совершенно чужой для Марселя Миланова (младшего). Нет, конечно, молодой человек даже очень часто бывал в разных лесах, и у себя на родине и в России, и заграницей, и везде, где только приходилось снимать и сниматься. Но именно этот лес, словно дышал ненавистью к молодому азиату: он издевательски смеялся над Марселем разными голосами, цеплялся за одежду и ставил подножки. А старик Савелич шел как ни в чем не бывало и только усмехался, когда молодой человек в очередной раз спотыкался о торчащий корень или о какую-нибудь корягу. Потом наступила очередь болота? Совершенно послушное и податливое Савеличу, оно было за одно с лесом, оно не просто хлюпало под ногами Марселя, а насмехалось, над молодым человеком, озвучивая жуткими голосами каждый его шаг. И, в какой-то момент молодому человеку стало казаться что болотный дух действительно существует и сейчас смотрит на него из-за черных стволов деревьев…
- Иди за мной след в след и смотри под ноги, ни шагу в сторону. Слышишь меня?  – сосредоточенно проговорил Савелич и только теперь он посмотрел на Марселя, - а ты чего такой, боишься, что ли!?
- Нет, я ничего не боюсь, я джигит!  - Марсель даже попытался поднять голову повыше и в его глазах на какое-то время вспыхнул огонь, но старик только снова усмехнулся.
- Джигит? Болоту всё равно кто ты такой оно вон, сожрет тебя и не подавиться. – Как будто угадал мысли Марселя Савелич, - Давай лучше мы с тобой помолимся, мне Николка молитовку одну дал, сказал, что если я помолюсь ей, то буду спасен. Вот я каждый раз и молюсь как иду через это место, и ребятки со мной тоже молятся. Все, никто ещё не отказывался, даже твои, с Ахмедом черноглазые.
- Ну я вроде, как мусульманин, - молодой человек немного смутился, и старик снова улыбнулся.
- Ну и что с того, а я вон, христианин, болоту-то какая разница. Посмотри на трясину и скажи ей: «эй, трясина, я мусульманин». Чё, чё-то измениться, али она по-другому пузыри свои начнет пускать. А малиновку-то эту она послушает и не тронет нас. Сколько раз уж проверено. Так что давай дорогой повторяй, да погроме, в лесу громко надо говорить, чтобы тебя и зверь, и лесной дух слышали. Говори: Господь Иисус Христос…  - старичок дождался, когда Марсель повторит и продолжил ещё более серьезным тоном.  – Я признаю, что я грешник, ну повторяй…. Вот хорошо, теперь дальше. Я верю, что Ты Господи умер за меня и на третий день воскрес….
- Иван Савелич, - молодой человек вдруг весь съёжился и затем развел руками, — Это тоже обязательно говорит, для нас же мусульман….
- Что для вас? Ну, что? И, вообще, откуда ты знаешь, что для мусульман, а что для христиан, ты Господь что ли, чтобы всё знать? А я без этой молитвы никуда дальше не пойду, так что повторяй, коль не хочешь остаться здесь, ну говори: Господь Иисус, я верю, что ты умер за меня и на третий день воскрес…. Вот, молодец, теперь дальше: дорогой Господь войди в моё сердце и стань моим Господом и Спасителем…. И запиши моё имя в книгу жизни на небесах. Аминь.
- Аминь, - повторил Марсель и широко улыбнулся.  – Это всё, Иван Савельевич, теперь можно идти?
- Да, теперь можно, - уже более спокойным тоном произнес старик.  – Не серчай на меня, мил человек, потерпи ещё немного капризного старика.
- Иван Савельич, всё нормально, я всё сделаю что ни скажите. Я уже совсем смирился.
-А вот это хорошо, Господь любит смирённых и помогает им.  Ладно, отдохнули, теперь можно и дальше идти, только не забывай: след, в след….