Ну, ладно...

              Маманя намедни привела хахаля. Оно бы и ладно... Отца не поднимешь... Саманная мазанка, под очеретом, дышала на ладан, не согреться, не натопить - вечно мёрз в своём углу, а тут...попросили в сени. Ладно, пока за ширмой шептались, обниимались - взал-за образами похоронку отца, переступил порог, смачно плюнул и подался свет за очи...

Мороз посвистыввал, под разбитыми подошвами солдатских ботинок, залезал  в подвёрнутые рукава старой фуфайки, штанов, считай, что и не было - одни дырья. Ванька вспомнил. про тайный окоп, где они играли в войну. "А там и дровишки припрятаны, и фитиль, из гильзы "сталинца" да и шмотки какие-то, у углу".
Чей был окоп, уже и не помнится - наш ли, или фашистов? Нашёл в темноте, замаскированный лаз, забрался, заткнул лаз чурбаком и куском патронного ящика. Хотелось пить, но вода в ведре замёрзла, а выходить на тот холод, себе дороже. Ваня залез в угол, укрылся обрезком брезента и тут же, уснул.
Уже, под утро, когда у Кожухов, загорланил петух, он заворочался и понял, если не выскочит "сей минут", то обмочится и он рванул, схватил щит, выбил затычку, сунулся головой вперёд и наткнулся, на морду Тузика, такого же приблуду, как и сам, отбросил пса в сторону и на самом пике, когда уже, невмоготу, лишнее - успел... задышал облегчённо...
- Иди сюда, Тузик, ты ещё живой? Притдётся до весны делить окоп, дружок. Придумать бы, чем поснедать, а? Вот и у меня ни крошки...

Они прокрались, к Кожухам, во двор, притаились, за углом, поджидали... Скрыпнула дверь, Марфа вышла с подойником, прошла к корове. Иван юркнул в сени, а там парило месиво, то ли кабанчику, то ли телке. Он зачерпнул кружкой, заровнял, как успел и ходу. Ушли вовремя. Вышел хозяин, рёбра поломал бы... Иван опорожнил больше половины, облизнулся, глаза осоловели...
- На, Тузик, перекуси... Может ещё сподобимся. Теперь они досыпали в обнимку, так теплее. В тот день им повезло.

Дед Юшка попросил Ивана проверить  янтеря, которые стояли непроверенными третий день.
- Не задохнулись бы караси, сходи, Ванятка, всё равно байдыки бьёшь.
- Деда, а каких, ни то рукавиц, не найдётся?
- Найдутся, там, на печке...
До ставка дошлди быстро, выгребли из Лунок снег, корка льда была с палец...бысто проверили, а что с рыбой делать? Дед советовал взять санки, не послушал. а зря Набралось пол лантуха  добрых карасей, даже две щуки вляпались... Вот и пришлось Ивану ташить мешок волоком... Нудное и проклятое дело. Умаялся вконец. Но рыбы наелись, все трое, по смую макушку. Дед, не предложил, сами, не набились - ушли бродить по селу. уже, под самый вечер, встретили Верку Квашню, дёвчоку, года на два постарше Ивана
- Чего, на ночь глядя, в наш куток?
- Ишь, любопытная... А мо, к тебе рыжая... Давно, не видал, с самого праздника.
- А ты, Вань, вымахал, ух...
- Не ухай, как живёшь? Батька, не вернулся ещё?
- Скажешь тоже...
- А чего, вон в Бондаревке, два брата явились, после похоронок.
- Когда, Вань?
- На той неделе, в газетке прочёл.
- Хорошо бы... Слыхала - мать примака привела?
- А хай их...
- Стой! Ты часом, не ушёл, из дому.
- Ну.
- Так, а пойдём в хату, а ты, щень, гуляй пока.

Зашлши, в хате тепло, мама Настя, лежала, на высоких подушках, постанывала. Иван поклонился,
- Проходи за стол. Я вот, о чём хочу просить, Вань... Останься, у нас, не приглянется - держать, не стану.
- А мама?
- Что мама... Выживать нам надо.
Иван понял, что Вера испугалась одиночества, которое надвигалось, неотворотно.
- Ладно, останусь, если потом, не выгонишь.
- Вот и ладно, спать буд..
- Спать, Вера я буду с тобой.
- Ой... А чего бы так сразу?
- Ты ж, не возражаешь?
- Нет-неть- - и зарозовелась вся.
На том и порешили. Тогда Ивану исполнился шестнадцатый год.
- Где у вас топор хранится? Пойду калитку починю.
Он возился до самого темна, Верка высакивала несколько раз, то к коровке, то к курам, то к кабанчику, улыбалась смущённо, потом позвала:
- Давай покормлю, Вань.
- Не стоит, ещё дедова рыба, не переварилась, попить чего найдётся?
- Может кваску холодненького? Я сейчас...

Иван,бывало. пощупывал подружек, но так близко, рядом с нравившейся девицей, не лёживал... Но, что-то удерживало его, от прямых действий.
А Вра лежала, вся сжавшись... "Ишь какая смелая, ну вот тебе, обнимай, целуй...", а слёзы катились из глаз... Когда Иванова рука, дотронуласьдо волос, она схватила её, как спасение, как последнее нет! Повернулась к нему, Иван прижал Веру, не только к телу, но и к душе, которая просила наслаждения. Тут уж как удержаться да и зачем, если оба того хотели.
Всё у них получилось. Они лежали в темноте, им было так хорошо. что найдя рукой грудь Веры - оба воспламкенилиь и уже не сдерживались до самого утра,..
А утром Вера расплакалась и нырнула Ивану, подмышку. Он успокаивал её, пока всё не окончилось очередным актом. Иван гордился собой и особенно Верой. Отчаянная.

Так началась их новая, ни на что, не похожая жизнь, они познавали друг друга, притирались душой и телом. Время, не шло - бежало, не успевали опомнится, а уже вечер, за ним, ночь, которая дарила им что-то новое, ещё, не ощутимое, но такое заманчимое...

Родила Вера , на восьмом месяце, дочку. Стояла очаровательная осень, лопались и падали каштаны, звенела, на ветру, белая акация, горели жарками кленовые листья. Иван, заказал машину и привёз Веру и дочку домой. Была суббота. Мать поглядела, сквозь слёзы, на внучку...подозала Ивана и шепнула на ухо:
- Ты, Вань, не бросай их, прошу тебя.
- Ну, что вы, Мама - глянул, позвал Веру и та заплакав, закрыла глаза маме.

Долго Иван ходил с заявлениями, о переводе, на Судоверфь, Везде одно и тоже: "Паши в колхозе!" А у него столько идей, только задумок... Так бы наверное и работал бы, если бы, не встретились, на рыбалке, с генералом Розовым, начальником . Рыба, не клевала, накурились досыта...
- Как живёшь Иван
- Нормально живу, товарищ генерал.
- А если подробнее и так вот- Кузьма Иваныч.
- Спасибо, Кузьма Иваныч, как все в колхозе...коровка, огород, посвинок.
- Да, брат, ждите, скоро послабление для колхозов.
- А меня к вам тянет, уже лет пять,но никак.
- С чего бы?
Есть планы и немалые, должна быть хорошая прибыль.
- Ну-ну...вкратце...
И Иван рассказал ему о тайных задумках.
- Что ж ты так долго молчал? Завтра и выходи! Угол тебе выделю, если помощь понадобится - скажешь и всё, что придет ещё - только мне.

И их жизнь обернулась лицом, к  прогрессу. Скоро производство и Иван, прорости через друг друга, ели он появлялся в цеху, на кузне или пилораме - жди, чего-то, что облегчит труд, снимет лишнюю опаснось. А когда привезли котёл, для электростанции и что-то напутали в чертежах, он испросил два дня и упростил установку агрегата втрое. Пошли премии и благодарности. пошла зависть, "как же...сопля, без диплома, а поди ж ты... "
Когда кончилось стороительско жилья, то Ивана премировали небольшим домиком, о четырёх комнатах и залой. Пребрались... Не успели налюбоваться крашенными стенами и простором, как директора перевели на новую должность и отправили в Светлогорк, достраивать ГЭС, а тот вызвал двоих - кузнеца Савву и Ивана.
- Собирайтесь, хлопцы, вы там мне всегда, под рукой.
Савве что, рюкзак за плечи и куда полегче.
- А семью, Иван, пока оставь, оглядимся, выпишу литер.
Надо так надо. Прибыли... Ивану всё на удивление. Свет кругле сутки - это же уйма денег... Огляделись.
- Как с жильём, уважаемая - спросил профсоюзку.
- Ваше, Кузьма Иваныч свободно.
- А моей команде?
- Строится, но очередь...
- Мне одну хотя бы.
- Есть в резерве, три квартиры. Одно-двух и четырех комнат.
- Вот последнюю и подготовьте. Три дня. Можете быть свободны.
- Слышал?
- Слышал.
- Так иди в контору, я позвонил. Забирай литер и на самолёт, контейнер заказан, по зелёной. Пока!
- Спасибо.

Он нагрянул, как из-за угла, а в доме чужие ухмыляются... Ну-ну. Конечно же в хате, у Веры.. Скоро и контейнер привезли, погрузили, к вечеру укатила машина в район.
- Привет, мои дорогие! Подъём! Рожицы мыть, кудри расчёсывать, снедать и в вагон, на киевский...
Налегке, только то, что Вера сварганиа в дорогу, да сменка и тёплые пальто\ Загрузились в купе и тут...Нате вам - мама, собственой персоной.
- Тихо Ваня, мы договорились...
- Ладно, потеснимся...
А та глядела на сына такими просящими глазами... Но,  какой-то ком душил Ивана. Не давал дышать полной грудью... Мам, не прощают - они мамы, но горечь...
Загрузились в  в ТУ, в Бахмаче, а вечеряли, у генерала. Еда из ресторана...ни себе, ни людям, но тут образовалась такая фишка, что, не до еды было. Кузма Иваныч, как уставился в лицо матери, так и онемел, потом его прорвало.
- Ванька, сукин ты сын, что ж ты, не сказал, что у тебя мама... Господи, Катерина Яковна! Будьте мне и стряпухой и порадницей и доброй подушкой...
Мы уже, не могли сдерживаться - хохотали в полный голос, глядя, на нас заржали и отприски, а эти сидели, никого, не видели и не слышали. Так мы их и оставили. На улице ночь глухая, а тут светит так, что зрачкам помеха. Вернулся я, их уже, не было...
Отыскал ордер и ключи, и пошли тихонько, изредка спрашивая прохожих, как лучше добраться.
И вот - подъезд, лестница, второй этаж. Пятая. Он вставил ключ, открыл дверь, пропустил всех желающих... Кое-как расположились на  меблированных кроватях, но спали тихо, до самой зари.

- Это потом, когда затребовала мама, они пербрались в новый генеральский дом и зажили, как люди. На втором, тёплом этаже горланили дети, на первом носились псы, а с ними и Тузик, выросший в такого пса, что еле помещался на диване. Генерал, если, не был на стройке - ходил за мамой, что-то поправлял, поглажиавал плечико, подвал стакан воды да просто присутствовал, при её особе. На них было приято смотреть, когда Иван забывался, когда нелетала гурьба наследников. Дом гудел ульем, с утра и до вечера. Вот тогда Иван садился за свои эскизы, тексты, выкладки. Он многому научился, многое познал, но так и остался скромнягой-парнем, а его придумки работали на строительство, помогая людям, в их, нелёгком труде.
258.05.20