Мы делили осколки нашего брака

  Интересно, сколько бы пар распалось сразу, если бы влюбленным, в конфетно-букетный период, показывали фильм об их разводе?

  Сегодня у меня случилось маленькое женское счастье – я нашла рецепт эклеров, который считала для себя утерянным 10 лет. Другие я печь просто не хотела. А утеряла я его просто – при разводе второй муж не отдал мою книгу рецептов. Странно. Я просила. Несколько раз. А он – ни в какую. Наверное, нравилось, как я готовлю. Видимо, хотел обучать по ней своих следующих женщин. Ну а что, удобно же, картинка другая, но еда та же.

  А еще он зачем-то оставил себе «Атлас говоров России», самиздат, какого-то непонятного формата, похожего на А3, толстый, в голубом картонном переплете, ограниченного тиража.

  Автором была моя преподаватель по диалектологии – чудесная женщина семидесяти лет, которая в свои года прекрасно выглядела, ходила на каблуках и с пояском, перетягивающим явную талию, колесила по городам и весям нашей необъятной и собирала те самые говоры. Однажды она явилась к нам на лекцию и радостно сообщила, что снова вышла замуж. Потрясающая дама! Атлас этот мне всегда напоминал о ней, о жизнелюбии, о том, как важно заниматься тем, что действительно дорого. Жалко мне этот атлас. До сих пор, спустя десять лет тоскую. Вот зачем он человеку, которому диалекты до лампочки?

 Насолить хотел?

  Вообще, странно, как при разводе меняется лицо человека. Хочешь узнать своего мужа – разведись с ним. Да, в общем- то, то же самое можно и про жену сказать. Я, например, порезала две его рубашки и вырезала все свои фото из нашего свадебного альбома, который я с такой любовью делала когда-то. За альбом он обиделся. Над рубашками поржал. Ну и ладно. Мне стыдно за это.

  Мне нужно было во что-то выплеснуть обиду. Я это сделала тогда так. Глупо конечно.

  Два взрослых человека, не имея детей, разводились через суд. Бред какой-то! Нам понадобились посторонние люди, чтобы поделить не самое ценное имущество.

  Вернее, для него все было просто. Имущество, мое и моего ребенка, оставалось у него, в нашей ипотечной квартире, в которой мне принадлежала лишь 1/8 супружеской доли, как созаемщика, хотя платила за нее именно я (он работал через раз), деньги на вступительный взнос дал мой папа. В моем характере было развернуться и уйти в туман, оправдав свои потери платой за очередной жизненный урок, но вот за папу мне как-то обидно сделалось. А потом оказалось, что отдавать детские, да и мои личные вещи мне тоже никто не собирается. Когда я уходила, я забрала попугая и все самое необходимое, что уместилось в мою легковушку.

  А еще я забрала комплект постельного белья, который сшила моя мама. Если бы он был купленный – да и фиг с ним, но я не хотела, чтобы на этом комплекте, который мама шила с любовью для меня, спала какая-то другая женщина. Да, уходя, я его любила и ревновала, но моя чашечка переполнилась, так дальше продолжаться не могло. В общем, за этот комплект меня обозвали меркантильной.

  Он сказал, что ушла я сама, а значит – все останется ему. Логика превосходная! А то, что он приложил все усилия для моего ухода – не в счет.

  И я наняла адвоката. Вот казалось бы, ну зачем это? А вот никак без посторонних. Мне сказали составить список вещей, которые я прошу мне отдать.

  Он написал напротив некоторых пунктов – Сломано. Выброшено /Не найдено.

  Зато выдвинул свой список. Из одного пункта. Велосипед. Ха. Велосипед, который мы покупали моему сыну. Этот велосипед лежал на даче моих родителей.

  Я в ответ написала – Сломан. Выброшен.

  Ради того, чтобы я забрала иск, он даже пытался со мной мириться. Почти удачно. Я к тому времени еще не научилась засыпать без снотворных, а он позвонил такой заботливый и сказал, что зима скоро (прям вот так и сказал), а моя зимняя резина у него. Как же ж я, бедная, ездить буду. Приезжай, говорит, забирай, заодно и поговорим. Приехала, а он такой весь грустьпечальный. Никого, говорит, лучше тебя нет. Угу. Он три месяца с моего ухода это активно проверял, и пришел к такому выводу. Мне бы на такой сомнительный комплимент обидеться, но я услышала только то, что хотела. Уши развесила… Спасибо, жизнь быстро все на свои места поставила.

  Следующая наша встреча была в суде.

  Сейчас вспоминаю – сюр. Детский сад. Мелкая месть. Игра в войнушку, а спустя 10 лет жалко только Атлас и мою кулинарную книгу.

  А еще, у меня остался диск с записью детсадовского выпускного его дочери. Выбросить не поднималась рука. Ребенок ни в чем не виноват. Я много раз думала отправить этот диск почтой. А недавно мой сын встретил его дочь в метро. Теперь они общаются. Он передал ей этот диск.

  И вот сегодня я нашла клад! Это как реверанс вселенной за диск с выпускным. В маминой книжке моей рукой были переписаны любимые рецепты. Когда-то я ей переписала и забыла!

  Вроде мелочь, но как-то стало радостно.

  А моя книга – да бог с ней. Пусть готовит ему новая жена мои эклеры.

  Мне не жалко. Мне все равно.