О бедном Грифоне замолвите слово

Грифон в печали. Нет, хуже – на самом дне отчаяния. Все его пытаются утешить, каждый на свой лад.
Но разве один только Грифон нуждается в утешении?..

С некоторой натяжкой эту работу можно назвать сиквелом рассказа "Крылья, когти и рога"
Как-то так сложилось, что у меня сам собой родился некий хэдканон.
Если коротко, он выглядит так: все мифологические персонажи – драконы, эльфы, единороги, и др., существуют на самом деле, живут в своём мире, а в другие миры, в том числе и в наш, наведываются время от времени, иногда попадаясь на глаза людям.
Становясь частью легенд, они черпают жизненную силу из людских верований и преданий. Иначе говоря, они живы, пока в них продолжают верить.

Все совпадения с реальными лицами случайны. Совершенно случайны!! Никаких намёков, правда. Ни единого!
И вообще, всё это – плод моего нездорового воображения. У моей музы вчера была днюха, поэтому она прилетела с бодунища. Это всё объясняет.


– Давай я попрошу, чтобы тебе что-нибудь покрепче сделали? – деликатно кашлянув, предложил Дракон и мягко тронул Грифона за плечо. – Как насчёт твоего любимого, а? Хочешь?
Шмыгнув носом, Грифон помотал головой и промямлил, что он сегодня не при деньгах.
– Я угощаю, – добавил Дракон, с трудом удерживаясь, чтобы не закатить глаза.
– Х-хорошо, – выдавил Грифон. Он терпеть не мог уступать, но сейчас у него не было ни сил, ни желания спорить с другом. – Спасибо.
Златогривый Единорог, пробегая мимо, остановился напротив потёртого кожаного дивана и смущённо опустил голову. Длинная шелковистая чёлка упала ему на глаза.
– Грифон, пожалуйста, не убивайся ты так, – в голосе Единорога не было недоумения или удивления: только искреннее сочувствие, из чего можно было сделать вывод, что причина столь упаднического настроения Грифона была ему доподлинно известна. – Всё будет хорошо.
– Ты же не хуже меня понимаешь, что это только слова, – тихо прошептал Грифон. – Ничего не будет "хорошо". Не будет. Никогда.
Его роскошные крылья, обычно ярко-золотые, теперь выглядели тусклыми и безжизненными, и цветом напоминали давно не стиранные флаги. И, как флаги в полный штиль, уныло свисали вниз.
– Грифон... – Единорог запнулся, лихорадочно подбирая нужные слова. – Мне правда очень жаль, что всё так случилось...
Не выдержав, Грифон разрыдался, неистово и отчаянно.
– Слушай, ты, психолог, – многозначительно кашлянул Дракон, сверля Единорога пристальным взглядом янтарных глаз с вертикальными прорезями зрачков. – Гулял бы ты отсюда, а? Я сам с ним поговорю.
– Н-но... – Единорог смутился пуще прежнего. – Я ведь... я только...
– Иди уже.
Единорог бросился к дверям так резко, что из-под копыт полетели искры. Впопыхах он опрокинул тяжёлый серебряный подсвечник с зажжёнными свечами. Шерстяной ковёр мгновенно вспыхнул, но Дракон вовремя заметил это и сбил хвостом пламя, предотвратив пожар.
К счастью, Трактирщик подсчитывал недельную выручку и был настолько поглощён своим занятием, что инцидент с подсвечником ускользнул от его внимания.
– Прости, что тебе приходится всё это выслушивать, – убитым голосом пробормотал Грифон сквозь еле сдерживаемые рыдания. – Получается, что я вроде как использую тебя, а это... некрасиво. Ужасно некрасиво с моей стороны.
– Успокойся, – прервал его Дракон. – Всё в порядке. Все мы время от времени используем друг друга. На то мы и друзья, разве нет?
Должно быть, Единорог забыл притворить за собой двери – а как иначе Кот мог войти в трактир. Как обычно, Кот появился ниоткуда, как чёртик из табакерки. Впрочем, это вполне могло соответствовать действительности, поскольку Кот неплохо владел магией. Он был чёрен, как полярная ночь, – весь, от усов до последней шерстинки на кончике хвоста, а в глазах отражались язычки пламени от множества свечей, да пламя камина, беспокойно колеблющееся от сквозняка.
Кот посмотрел на Грифона и лишь молча кивнул: как и Единорог, он всё знал.
– Если бы я мог тебе чем-то помочь, – вздохнул Кот еле слышно, – то сделал бы это не раздумывая. Мне грустно оттого, что от меня так мало толку. Поневоле чувствуешь себя никчёмным и бесполезным, как пустая оболочка от съеденной сосиски.
Грифон поднял голову и посмотрел на Кота.
– Неправда! – с жаром воскликнул он. – Ты не бесполезен! Это у меня всё слишком сложно и запутано. Ситуация тупиковая, поэтому никто не может мне ничем помочь. В том числе и ты, – Грифон зажмурился, силясь взять себя в руки, но слёз сдержать не смог.
Кот, не мигая, смотрел, как соленые капли срываются с грифоньего клюва и с шипением падают в огонь очага.
– Мне пора, – с бесконечной печалью произнёс он. – Луна уже почти в зените, а мне ещё добираться до неё тремя порталами. Я бы остался, но... не могу, – Кот повернулся к Дракону. – Присмотри за ним, ладно? Не бросай его одного.
Дракон и Кот обменялись коротким взглядом. Они превосходно поняли друг друга. А в следующее мгновение Кот скользнул в тень от кресла и исчез – неслышно и грациозно, как умел лишь он один.
– Он страдает почти как я, – сокрушённо всхлипнул Грифон. Глаза блестели от слёз, но взгляд их оставался потухшим. – От собственного бессилия. Порой мне кажется, что я не заслуживаю таких прекрасных друзей.
Кентавр, зашедший в трактир пропустить рюмочку-другую, лишь кивнул Грифону и похлопал по плечу, не говоря ни слова. В это мгновение двери с грохотом распахнулись. В трактир влетел Феникс и тут же ринулся к Грифону, чуть не сбив Кентавра с ног.
– Хорош грустить! – пользуясь тем, что Грифон не успел опомниться, Феникс стиснул его в объятиях так, будто хотел задушить. – Ты нам весёлым нужен. Так что завязывай давай с этим своим унынием. Выше клюв, Грифон! Нос по ветру, хвост пистолетом...
Феникс щебетал что-то ещё, но Грифон его почти не слушал. Лишь моргал – часто-часто, как сломанная заводная игрушка. И по всему было видно, что ещё немного – и он опять разрыдается.
– Так, хватит, – вмешался Дракон. – Феникс, если я не ошибаюсь, у тебя полным-полно дел. Вот и дуй давай по своим делам.
– Но...
– Исчезни.
– Я загляну к тебе завтра на рассвете! – крикнул Феникс с порога.
– Хорошо, что выставил его отсюда, – Грифон выдавил жалкое подобие улыбки. – Иногда он бывает просто невыносим.
– Ты не виноват в произошедшем, – сказал Дракон, и на сей раз он говорил серьёзно. – Ты не виноват ни грамма. А значит, не тебе и расхлёбывать... О, а вот и наш заказ.
Трактирщик поставил на журнальный столик поднос с двумя высокими фужерами, украшенными сахаром и цитрусовыми дольками. От напитков поднимался густой фиолетовый пар, пахнущий фиалками, мёдом и совсем чуть-чуть – ванилью.
– Спасибо.
– Не за что.
Грифон с наслаждением втянул носом сладкий аромат фиалок.
– Сам-то ты как? Всё нормально?
– Конечно, – Дракон кивнул. – Лучше не бывает.

Была уже глубокая ночь, когда Грифон, внезапно проснувшись, подумал, что неплохо бы выйти подышать свежим воздухом. Завсегдатаи трактира давным-давно разошлись кто куда, и в тёмных коридорах старого дома стояла мёртвая тишина.
Хотя... Погодите-ка. Нет.
Грифон замедлил шаг и прислушался. Ему показалось, или из-за одной из дверей доносились приглушённые рыдания?..
Н-но ведь... кроме них с Драконом здесь никого нет?
Грифон осторожно попятился назад, замирая от каждого скрипа дощатого пола и молясь, чтобы Дракон его не услышал.
На улице было ветрено. Неодобрительно проворчав себе под нос всё, что он думает о легкомысленных растяпах вроде Феникса, Грифон обошел вокруг трактира по часовой стрелке, запечатывая порталы один за другим. С последним закрытым порталом сквозняк прекратился, и ветер почти сразу стих.
Некоторое время Грифон сидел на скалистом утёсе, выступающим над пропастью; сидел и смотрел, как созвездия сопредельных миров, видимые отсюда, выстраиваются в элегантную спираль. И чем больше он смотрел на звёзды, тем больше понимал.
Всё-таки Грифон, несмотря на внешнее ребячество, был весьма прозорлив и мудр.
И ему стало ужасно стыдно: из-за того, что за пеленой своих собственных неурядиц он не смог вовремя понять, что его друга тоже одолевают нешуточные проблемы. Не смог разглядеть терзавшую его боль за безупречной маской спокойствия и флегматичности.
 Он сложил крылья и опустил голову на лапы. Дурак и эгоист, вот он кто после этого.
Конечно, он, Грифон – экстраверт с душой нараспашку, как открытая книга – каждый может заглянуть и прочесть, что там написано. Неудивительно, что абсолютно все в курсе всего, что с ним происходит. А Дракон совсем другой. Дракон не привык трезвонить о своих бедах на каждом углу и рассказывать всем подряд. И даже близким друзьям рассказывать не спешит.
Не потому что не доверяет, нет. Просто считает, что должен со всем справляться в одиночку.
Такой уж он, Дракон.
Грифон вновь прерывисто вздохнул. Но на сей раз причиной тому служили не его проблемы. Обрывки фраз, случайно услышанных в разное время, стихотворные строфы и образы, порождённые ими, клочки воспоминаний, как кусочки мозаики, постепенно складывались в единую цельную картинку.
И от увиденного у Грифона защипало в носу, а к горлу подкатил комок.
Он всё понял.
– Не спится?
От неожиданности Грифон вскрикнул и подскочил как ошпаренный.
– Да я это, я. Чего раскричался? – Дракон вскарабкался на скалу, цепляясь хвостом за гранитные уступы, и расположился рядом. – Зря ты все порталы закрыл, один надо было оставить. Душно без ветра.
– А ты не простудишься?
– Надеюсь, нет.
Грифон покосился на друга. В янтарных глазах не было ничего, что могло бы его ненароком выдать.
Конспиратор.
Ему бы в разведке служить – с его-то талантами.
– Красивые звёзды, правда?
Дракон скептически прищурился. Тонкая ниточка зрачка подозрительно сузилась, став ещё тоньше.
– Ты это к чему?
– Ни к чему, – Грифон простодушно улыбнулся. – Просто я очень люблю смотреть на ночное небо. Говорят, если увидишь падающую звезду, можно загадать желание, и оно обязательно сбудется, – он подумал немного и добавил: – Иногда, правда, попадаются бракованные звёзды. Падать-то они падают, а вот желания исполнять не спешат. Но это неизбежно, к сожалению. Нам ведь в магазинах тоже иногда попадаются просроченные продукты. Вот и звёзды эти такие же – с истёкшим сроком годности. Но среди тысяч звёзд есть и добропорядочные, честно исполняющие загаданное. Есть, я уверен. Вот, смотри.
Дракон слушал Грифона, открыв рот. Он не подозревал, что его друг способен быть таким.
Таким непохожим на себя.
А Грифон между тем неотрывно глядел на небо. Ждал. Надеялся.
И...
Вдруг...
– Ага! – радостно воскликнул Грифон. – Летит!



* * *
Экстраверт и интроверт: классика жанра. Чистые крайности, разумеется, в реальности встречаются нечасто.
А фик о том, что надо уметь думать не только о себе. Впрочем, у меня самой это получается, увы, не всегда.