Короны государства, Церкви и аристократии

                «История – это полотно, сотканное из интересов
                сильных мира сего, а жилища их – суть
                манифестация утверждения силы и ума человека»

С чего все начиналось

Смелым Бог владеет – гласит русская народная пословица. И правда, что, как не божий промысел, руководило во все времена сильными мира сего при определении мест их расселения. Самые древние свидетельства тяги, буквально, возвысить себя над миром и окружить неприступными стенами относятся к Минойской цивилизации, к так называемому Дворцовому ее периоду. Тогда, четыре-пять тысяч лет назад, столица Средиземноморья и Северной Африки находилась на острове Крит, это был город-дворец Фест. То, что осталось на этом месте и сегодня впечатляет размахом, высоким инженерным искусством строителей и тонким чувством красоты и меры хозяев. Фест можно смело считать протозамком. Без сомнения, именно отсюда пошла культура замкового строительства. Здесь город-дворец с внутренней площадью - двором, окруженной высокими стенами различного рода многочисленных построек был, как корона, «водружен» на высокую гору в центре плодородной долины, в нескольких километрах от морского побережья. Там, откуда открывается великолепный вид на все четыре стороны света.

Беру на себя смелось предположить, что именно критский Фест является протозамком, и не только из-за его определенных схожестей со средневековыми замками, но и очевидного происхождения некоторых английских и немецких слов от его названия: на немецком fest означает твердый, Festung – крепость, на англ. fist – кулак, first – первый.

У нас на Руси замков как таковых (за редкими исключениями подобий, -Михайловский в Санкт-Петербурге, Воронцовский дворец в Алупке) или не было, или они не дошли до нас. Изначально внутреннее укрепление в русском средневековом городе вокруг резиденции князя или епископа в виде высокой насыпи с тыном из мощных бревен, рвом, заполненным водой, называлось детинцем. Часть одного из таких детинцев хорошо сохранилась в городе Белозерске, в Вологодской области. Со временем, однако, славяне стали укреплять детинцы каменными стенами и сооружение это с комплексом построек внутри после XIY века стало называться кремлем (Астрахань, Казань, Псков, Нижний Новгород, Ростов, конечно, Москва и др.). Одновременно мощными каменными стенами окружали себя и наши монастыри. В итоге, они то и стали укрепленными бастионами и выполняли роль форпостов - стражей государства. Расположение, планировка и фортификация некоторых из них заслуживают особого внимания.

Например, огромный Соловецкий монастырь поставлен на искусственном морском перешейке. У западных стен его плещутся воды прекрасной, трудно проходимой морской бухты Благополучия, у восточных находится гранитная набережная рукотворного Святого озера. В середине XIX века монастырь, выдержав ожесточенную бомбардировку англо-французской эскадры, которая, пользуясь ситуацией (Россия вела продолжительную, изнуряющую войну с Турцией на юге), грабила поселения на побережье Белого моря, стал русской крепостью – легендой. Командующий эскадрой врага остался в недоумении. По его словам таким количеством ядер (две тысячи), что были выпущены по Cоловецкому кремлю, можно было разрушить целый европейский город. На Соловках же погибли только две чайки...

Однако, если при большой скученности населения в Европе, где войны длились иногда десятилетиями и замки противнику приходилось штурмовать, преодолевая прежде высоты холмов, скалы или искусственные водные преграды, то в России противнику всегда приходилось в суровых условиях преодолевать обширные пространства, дремучие леса и болотные топи. Поэтому понятно, почему строить замки классических форм у нас было не принято. Монастыри и кремлевские стены мы возводили, чтобы «баско было», то есть красиво, на стрелках полноводных рек, на их естественных террасах и на островах. Причем решающими моментами в определении места всегда были близость воды – источника жизни и возможности сообщения с миром и соседство с лесом – местом охоты, кладовой природы и заготовки строительных материалов. Технология раскорчевки леса под пашни была отлажена у нас до совершенства!

Средневекового же рыцаря, обладавшего особой привилегией – «правом войны», волновала прежде всего собственная безопасность. Ведь смелым человеком является не тот, у кого совсем нет страха, а тот, кто имея его, подчиняет чувства собственной воле, загоняя страх глубоко в подсознание. И чем глубже этот страх был в подсознании рыцаря, тем выше пытался поставить он свое жилище, неприступней сделать стены его, хитрее устроить фортификационную систему.

Интересы государства превыше всего

И вот, у нас есть наглядный пример исполнения желаний такого смелого и богатого человека. Замок Хохостервиц в Каринтии, недалеко от границы со Словенией. В этом качестве в документах упоминается с ХII века. Он поставлен на острой известняковой горе, высота которой сто пятьдесят метров. Близость к границе, постоянные атаки турков и совершенствование огнестрельного оружия подвигли одного из его постояльцев, ставшего в тот момент владельцем замка, Георга Кевенхюллера построить в середине XYI века надежные оборонительные сооружения. Помог осуществить ему этот дерзкий план итальянский инженер, Доменико дель Аглио из Лугано.

Петляющая по северо-западному склону мостовая, ведущая к вершине, коронованной замком, была разделена ими четырнадцатью крепостными башнями. Башни, непохожие одна на другую, были оборудованы мощными коваными воротами, подьемными решетками и мостами, то есть стали мощными бастионами, готовыми держать оборону самостоятельно. Хотя и сам подъем наверх по крутой дороге шириной в одну повозку остается не из легких до сей пор. Дорогу эту, можно сказать, выгрызли в теле горы, поэтому с одной стороны над ней нависает скала (в самом начале высотой шестьдесят метров), с другой, где скала отвесно уходит вниз, она ограничена крепостной, в рост человека стеной с зубцами (мерлонами). Значит у осажденных на всем протяжении дороги была возможность наносить удары противнику еще и сверху. Все это вкупе с башнями сделало замок неприступным.

После этой работы, длившейся долгих тринадцать лет, замок получил статус главной крепости провинции, а Доменико дель Аглио был квалифицирован для работ в столичных городах, Граце и Вене. Кроме этого, удивление вызывает еще и то, что на самом верху, на такой, казалось бы недосягаемой высоте были выдолблены колодцы и, видимо, благодаря тому, что запасов воды в них хватало, у замка был разбит великолепный уютный сад, место под который было запланировано заранее (о нем рассказываю отдельно). О существовании коммунальных удобств говорит еще и оставшийся на северной, глухой стене замка желоб канализации.

Ко всей явленной премудрости надо добавить еще одну существенную вещь. Очевидно, что хлеб в рационе питания обитателей замка играл особую роль. Именно поэтому хлебное поле, разбитое у подножия горы, имело собственную каменную ограду со сторожевыми башенками и было всегда на виду у стражи замка. К концу лета сверху оно (им до сих пор пользуются наследники) смотрится как золотой эполет на зеленом мундире долины.

Кстати эзотерики считают, что хлеб, в отличие от многих других наших продуктов, был занесен на нашу планету из космоса более развитой цивилизацией. Многие письменные источники сообщают и о том, что с незапамятных времен на Земле, в самых разных ее уголках хлеб был одним из главных продуктов питания человека. Строителей пирамид, например, фараоны кормили хлебом и пивом. Кроме того, с давних пор и по настоящее время хлеб на стол к английской королеве поставляется из Узбекистана, с Зеравшанской долины. Там растет исключительный по своим качествам хлеб. Несмотря на засушливые годы, он, не требуя особого ухода, вызревает за счет собственных ресурсов.

Да, сверху открывается удивительная панорама с чудесной холмистой долиной, украшенной заплатами полей, россыпями многочисленных деревушек и с севера – доходной шубой хвойного леса. Со всех сторон долина обрамлена горными вершинами. Можно себе легко представить, какое приятное ощущение бывало у насельников замка. Здесь наверху, где птицы летают буквально под ногами и видно на многие десятки километров, в жизни была уверенность. Не случайно, когда-то давно место это называлось Островица. По одной из версий - от славянского корня остров.

Находясь в двадцати километрах от границы и благодаря своим достоинствам, замок этот всегда и прежде всего играл роль государственной крепости. Его наместники, а с приобретением в собственность фамилией Кевенхюллеров, его владельцы исполняли обязанности шефов обширной провинции и носили высокий чин капитана.

Резиденция церковной знати

Еще одним наглядным примером венчания земли является замок в Штрасбурге. Характерно, что, находясь в глубине территории государства, он был поставлен уже не на столь недоступной скале, как Хохостервиц. И стал воплощением силы и власти уже церковной знати. Благодаря стремлению некоторых епископов получить независимость от Зальцбурга. В 1280 году ему было передано даже право казни, поэтому крепость его имела две темницы и орудия пыток. Во дворе, рядом с холмиком, где когда-то стояла виселица, на одной из стен можно и сейчас видеть каменную плиту - знак права казни. Однако и судьба самого замка оказалась изменчивой. Он познал разные фазы, и взлеты, и падения.
Уже в 1147 году строителям его было предписано возвести высокие стены, «чтобы замок с северо-запада был виден крестьянам, а с юго-востока – ремесленникам и простолюдинам». Сотни лет затем над окрестностями возвышалась башня (донжон), известная здесь в народе как Faulturm (происхождение названия найти не удалось). В ней по классическому образцу на двух уровнях были расположены дворец и резиденция епископа. Главный фасад ее смотрит на запад – в сторону кафедрального собора Гурка, окормлявшегося попечением хозяев замка.

«На узком балконе, на башне стою,
И птицы кричат подо мною.
Я волосы ветру во власть отдаю,
Пусть тешится буйной игрою».

Из стихотворения Анетты Дросте-Гюльсгоф  «На башне»

Существенные работы были проведены здесь в ХYI и ХYII в.в. С севера были пристроены полукруглые бастионы, с запада - трехэтажная конюшня и здание для прислуги. Автором был опять же итальянский мастер, Йоханн Антонио Верда. Но Господь Бог относится ко всем без различия чина и положения. Несмотря на то, что замок был кровом служителей Церкви, злой рок несколько раз жестоко играл с ним. В разных столетиях молнии становились причиной опустошительных пожаров.

Сила экономических интересов

Для того, чтобы лучше понять положение средневековых рыцарей и европейского дворянства эпохи Ренессанса, то есть положение аристократии в те времена, когда были основаны замки и далее, в пору их расцвета, можно обратиться в сторону Московской Руси. «Дворянство представляло собой «служилый класс», то есть состояло из профессиональных слуг государства, главным образом военных, – пишет Юрий Лотнам в «Беседах о русской культуре». – Их ратный труд оплачивался тем, что за службу их «помещали» на землю, иначе - «верстали» деревнями и крестьянами. Но ни то ни другое не было их личной и наследственной собственностью. Переставая служить, дворянин должен был вернуть пожалованные ему земли в казну. Земля должна была служить. Правда, за особые заслуги ее могли пожаловать в наследственное владение».

Так это было и в Западной Европе. И, конечно, расцвели в свое время и дошли до наших дней в лучшем состоянии замки особо отличившихся аристократов, ставших «вотчинниками». Сотни лет передававшиеся по наследству и прираставшие стараниями новых поколений, нынче они вызывают удивление. Более того, многие из них, имеющие богатые собрания произведений искусства, отлично сохранившиеся сады и парки, становятся культурными центрами, местами паломничества многочисленных туристов.

Помимо известных английских и французских замков в Восточной Европе сохранилось множество своих старинных, самобытных замков, чудом уцелевших на рубеже идеологического противостояния. К примеру, ледницкий замок в Южной Моравии – самый большой по площади садово-парковый ансамбль, когда-либо внесенный в список памятников мирового наследия ЮНЕСКО. Сила пристрастия князей Лихтенштейнов к прекрасному преобразила окрестные болота в земной рай. А австрийский замок Розенбург был поставлен в пойме реки Камп, как звено в цепи замков, владельцы (рыцари) которых были заинтересованы в охране торгового пути, проходившего вдоль этой реки и связывавшего север Центральной Европы с югом. Согласно документам, в ХII веке замок был колоритным оборонительным комплексом, а в ХYI, ХYII столетиях был преображен хозяевами в великолепный дворец, как и полагается, в духе эпохи Ренессанса. С самым большим в Европе внутренним кортом (двором) для рыцарских турниров. Корт дошел до нас в первоначальном виде. Кроме этого, в замке до сих пор культивируется старинная традиция егерей-сокольничьих. И в определенное время года здесь можно наблюдать в свободном полете прирученных людьми стремительных соколов, мощных орлов и огромных грифов.

С удивительной террасы над обрывом с западной стороны этого замка открывается незабываемое зрелище на долину реки Камп. Все это стало возможным благодаря умело выбранному месту, на излучине реки с севера, на высокой скале и под прикрытием стены густого леса с востока.

Подводя итог, можно сказать, что ряд упомянутых мной замков убеждает в том, что каждый из них, имея какие-то незабываемые особенности, уникален. Особенности эти были продиктованы топографией мест и их географическим положением. И что не говори, все они похожи на короны. Короны государства, Церкви и аристократии.