Красная роза

   В молодости бывают моменты, ради которых устроена вся жизнь.
   Мой рассказ посвящен одному прекрасному романтическому происшествию, имевшему место быть со мной в середине 90-х годов.
   Работал я тогда на угольных копях, но не царя Соломона, конечно, а на предприятии одного из его потомков. Работал механиком. Работа трудная, сложная, временами весьма денежная. Временами - девяностые! - совсем бездоходная, с задержками серьезными зарплаты. Но, по молодости лет, неугасимому природному моему оптимизму, я мало обращал внимания на ерунду из денежных знаков в своих карманах. Жил и радовался энергичному трудовому ритму своего предприятия.
   А график у нас был такой: очень раннее (наверно раньше, чем у колхозных доярок) утро, приезд на шахту на электричке из города, работа, спуск в шахту, обед и возврат домой на этой же электричке в городские кварталы. Ритм шустрый, всё динамично, дружно - шахтерский коллектив имеет душу с огоньком.
   И так вот я трудился. Жил один в ту пору. А лето стояло жаркое! Духота. Но одному легче работать. Свой ритм не сбивается. Можно даже расслабиться, кемарнуть по пути на работу или с работы, прислонив голову на дребезжащее стекло вагона.
   Ну, мужики все свои, электричка, можно сказать, промышленная, едут трудяги. Особо никто не стесняется; кто-то спит умаялся, кому-то бутерброд жевнуть охота, а кому-то и выпить надо после смены со своим звеном, если начальник вдруг решил поставить магарыч - по случаю досрочного выполнения плана, например. Или просто, после опасной работы - восстановления кровли в рухнувшей выработке.
   И так вот раз еду я после трудового графика домой; жара, разморило, задремал маленько. А остановок пять-шесть до моей, народ подсаживается еще - с завода. Сплю. А знаете, разморило так, что я уже не могу голову держать, прислонив к окну, а сполз сам к себе на колени и голову положил себе на руки, и сплю самым крепким сном в позе наклоненного в молитве монаха.
   Отрубился - ног не чувствую! Спал, спал, народ слышу сквозь сон в электричку набивается. Садятся рядом, двигают меня к окну. Сплю.
  Ветер знойный в окна заносит, народ жужжит по вагону, электричка качается, чувствую пора просыпаться скоро.
   Дрема начала меня отпускать, пробуждаюсь, глаза открыл - ничего не пойму. Вижу перед носом своим ноги. Женские. Так близко, что вижу каждый волосок. А сам еще в сложенном пополам виде сижу. То есть, взгляд у меня почти под юбку упирается. Женские ноги, белые, полные. Колени как пишут - лебяжьи, ну такие округлые с приятной полнотой. Но косточка коленки тонкая, острая. Красиво! Любовался - любовался, - бух! - художественные изыскания прервались и пришла такая же бессознательная, как мой взгляд, мысль: вот бы зарыться лицом в эти белые и сдобные ляжки! Уф! - аж жаром внутренним обдало.
   Распрямляюсь медленно, откинулся. Гляжу сквозь прикрытые веки: передо мной сидит женщина в красном деловом костюме и спит тоже: разморило. Блузка белая, дышит ровно грудь. Лицо приятное, правильное, округлое. Римски строгое во сне. Ну, полюбовался лицом - колени разглядываю. А все мужики стоят вокруг - электричка-то битком набита - смотрят на меня, как я бабу эту изучаю в упор. Фемина взгляд мой, наверно, почувствовала, открыла глаза - и посмотрела на на меня прямо и напускно строго. Глаза голубые, - отметил я. Прищурился, в окно гляжу, проезжающие пейзажи типа изучаю.
   Думаю: интересно, докуда она едет? Мне выходить через остановку. А меня тянет с ней поехать, с ней на остановке выйти. Ладно, думаю, была не была - свою остановку проеду, попробую на следущей выйти: если она не выйдет, значит не судьба.
   Встал, равнодушно растолкал мужиков, не оборачиваясь к выходу из вагона двигаю. Зашел в тамбур, невзначай поворачиваю голову, смотрю в вагон: сидит. Неужели дальше едет? Вагоны поезда симфонически долго и невыносимо громко загрохотали железными колесами по по мосту над рекой. Дробь стихла, и электричка стала плавно приближаться к станции. Остановка, вагон замедляется - смотрю моя мадам поднялась, пошла к выходу - в мою сторону. Ладно! Сердечко прыгнуло в груди от радости непонятной. Ну, пока же еще самому не ясно, что дальше-то делать.
   На негнущихся ногах, как под наркозом спустился по ступеням на перрон, спиной чую: она за мной идет. Поравнялись. Электричка тронулась, завыла моторами, и стуча блестящими колесами, замелькала вбок. Я, пока шум и грохот стоит, пока окружающие мужики, "греющие" уши и косо поглядывающие на нас, не слышат слов моих, повернулся к своей попутчице и прямо в упор, смотря в её глаза, спросил: "С вами можно познакомиться?" Спросил самым обычным голосом. Но по-моему, трубы ерихонские так в долине дев не ревели перед боем римлян с иудеями, как мой голос загремел.
   Она мельком глянула мне в глаза и пожала плечами: мол, можно наверно. Электричка улетела, и мы все двинулись через рельсы на новый перрон.
   На платформе задержались, и я спросил её: "Как вас зовут?". "Марьяна", - был простой ответ. Причем она прямо сказала: "А ты видишь, что я старше тебя?" Я, разумеется, сделал самую лучшую маску театра Мейерхольда и с внешней непритворностью ответил, что разницы не вижу. Пошли рядом на выход с вокзала.
   Я тогда был человек весьма решительный и энергичный, поэтому, практически прямо сходу ей предложил сегодня же вечером встретиться. "Часика через два-три - на аллее в центре?". "Не-а, - замялась она, - давай позже, в одиннадцать?". Ну, позже, так позже. Лето же, вечера длинные. Жара как раз спадет...
   Весь вечер провел в томительных сборах на свидание. Помылся, почистился, брюки светлые тонкие надел, рубашку дорогую, туфли хорошие. Предвкушаю. Размечтался.
   А надо сказать, что на мой художественный взгляд женщина должна быть такая, чтоб пьянила без вина. Чтоб по ней, как пьяному по маковому полю, хотелось ползать и мять цветы, и лепестки алых бутонов пробовать губами: тут пожевал, тут лизнул - везде пьяняще и бессознательно приятно.
   Ну, собрался, на место встречи прибыл заранее. Жду. Спустя какое-то время появляется моя мадам. Слегка под шофе, внешне напускно безразлична, одета просто. Меня увидела, встрепенулась. Я же после шахты на мятый огурец похож был. А тут: красавец бритый, парфюм и все дела - произвел впечатление! Разговорились. Пригласил её в гости, в свой одинокий холостяцкий угол. Пешком прогулялись до моего дома. Но, ни приготовленного шампанского, ни чего другого - ни себе, ни мне она не позволила. Просто культурно пообщались, так сказать. Провожать попросила не надо. Ну, не надо, так не надо.
   Расстались, а впечатление приятное в груди. Немного радостно от общения с красивой и притягательной дамой. О следующем же свидании договорились!
   Прошла пара дней.
   Встречаться созвонились на остановке. Купил букет белоснежных и свежих цветов у бабок на рынке. Она пришла в брюках и снежно-белой с кружевами блузе. Туфли черные на прямых каблуках. Осанка прекрасная - отметил. Поцеловались. Ну, типа при дарении цветов - по поводу.
   Сердце понемногу начало биться. А она еще в автобусе при качании салона на меня нарочно грудью наваливается и в ухо губами щекотно что-то шепчет.
   Прибыли. А я всё не верю - как сон.
   И тут всё стало становиться явью! Так бывает. Перед оперой в зале артисты рассаживаются, выходит дирижер, долго поправляет фрак и разглаживает партитуру, скрипачи прилаживают свои скрипки к подбородкам, в зале приглушенный шум, и вдруг - с первым взмахом смычка маэстро какая-нибудь дама в партере не выдерживает и громко выдыхает на весь зал. Так, что все слышат, и - вжик! - понеслось, пошла опера! Оркестр играет мощное вступление, артисты выходят на авансцену и начинают петь громкими голосами каждый свою партию. Праздник настал и идет в яви! Праздник души и тела. Поем в унисон, дуэтом и по очереди. Ночь остановилась...
   Незаметно время пролетело до утра. Пора вставать и идти на работу.
   Как зомби прошел свой день. Вечером - снова праздник!
............................
   Так я наслаждался целый месяц булками и дынями, упавшими на меня с неба (всевышний умеет услышать молитвы искренних), - ненасытно, как голодный, случайно попавший на восточный базар с неразменным рублем.
   Однако время берет своё, и как-то утром - утра уже стали холодными, бабье лето кончалось - я так же неожиданно для себя, как и для неё, бухнул своей попутчице: "Нам надо расстаться. Забудь ко мне дорогу!"
   Почему я так сказал? Толком не отвечу. Скажу лишь, что бывают чаши, которые не надо пить до дна - осадок может быть очень горьким. В знак же благодарности Марьяне напишу, что такие случайные встречи подобны драгоценным камням, на которых держатся линии нашей хрупкой судьбы. Рубины эти дают часовому механизму времени двигаться дальше - бесконечно и с благодарностью!