Не поле перейти. Глава34. Тучи

Время действия - 1988-95 годы.

Текла жизнь потихоньку своим чередом. Совхоз провёл по посёлку газ, и теперь Мишка выкинул старую печку, установил отопительный котел, устроил в веранде тёплую кухню. Все трубы и батареи собственноручно перекрутил-перебрал. Вот где новые навыки-то пригодились!

Довольна была Наталья – светлее и просторнее стало в доме. Живи и радуйся. Невестку бы ещё, да Мишка даже и слышать об этом не хотел. Ну что же, лишь бы сам не болел больше.

Да где там «не болел»! В бригаде Мишкиной принято было пропускать по сто граммов «с устатку». С полгода парень к этим посиделкам не присоединялся, не поддавался на уговоры. Да ведь против коллектива идти тоже не будешь.

- Миш, ты сядь с нами. Выпей. Немного не повредит. Расслабишься. А то вот ты раньше не отдыхал, потому и заболел.

- Ага, а Генка без тебя институт бросил. Не смог без помощи твоей учиться. Так что выходит, что ты и за себя, и за него учился.

- Да, Миш. Организму надо давать отдых. Садись! Мы же не напиваемся до беспамятства. Мы всего по чуть-чуть.

Откуда было знать людям, что прописаны парню таблетки, которые мешать с алкоголем совсем нельзя!

Стал Мишка иногда соглашаться. Не часто, но ему и этого хватало. Дурел он с тех ста грамм. Злость на него нападала какая-то. Добавить хотелось, и он добавлял. И ещё больше вразнос шёл.

- Эх ты, дурной-то какой по пьяни! – удивлялись сельчане.

Проблема была и с куревом. Пока Мишка в больнице лежал, привозила ему из города сигареты сердобольная Людмила Петровна. А в поселковом магазине бывали с ними перебои. И, в конце концов, пришлось Мишке опять обращаться к Арсению.

Что же удивляться, что попал он через год снова в ту же больницу и к тем же врачам! А через полгода ещё. И ещё. Это даже привычно стало Мишке. Привязался он и к Людмиле Петровне. Тепло ему было рядом с ней. Сочувствовала она ему, что ли. Нет, у Мишки не было того чувства, что испытывал он когда-то к Наде. Не бросалась в голову кровь в её присутствии, не появлялось желание плясать или совершать подвиги. Просто рядом с нею было легко и спокойно.

А она видела, как с годами менялся у парня вид. Как появлялась взъерошенность больного зверя. Видела она и затаенную на донышках его тёмных глаз душевную боль.

- Странно, неужели родственники не замечают этого? - Людмила стояла у окна с чашечкой кофе и задумчиво смотрела на пылающий в закате город.

Муж её, Сергей, уже не раз слышал от Люды о необычном пациенте. У них не было секретов друг от друга. Сергей был инженером на нефтеперерабатывающем заводе, занимал хорошую должность, и карьера его была впереди. Женились они ещё студентами. Тогда же и дочка у них родилась. Растить девочку помогала свекровь, потому и не пришлось Людмиле отрываться от учёбы.

- Ведь он каждый раз поступает к нам в ужасном состоянии. А в этот у него на теле были синяки. Словно его избивали... и, похоже, резиновой дубинкой.

- Чудит твой пациент, поэтому и избивают.

- Н-да. Чудит. Психотропные таблетки с алкоголем мешает. И добавляет какую-то таинственную травку.

- Наркотик?

- Ну, наркотик не наркотик, но галлюциноген точно. Похоже, именно она и была причиной самого первого попадания к нам. А потом... Потом стало наматываться как снежный ком. Сейчас он эту траву курит уже сознательно. Отправить бы её на экспертизу, да боюсь, что подставлю парня перед правоохранителями.

- Да, вполне возможно. Загребут за незаконный оборот.

- И я об этом. Но ты понимаешь, он не такой, как все. Он очень отличается от других больных. Он начитанный, умный, деликатный.

- Ты случайно не подпала под его обаяние? – засмеялся Сергей. Нет, он не ревновал жену к Мишке. Он был уверен в её честности и порядочности. Он понимал её и доверял.

- Наверное, попала, - улыбнулась Людмила. – В хорошем смысле. Мне иногда приходит мысль, что если бы сразу после больницы он поехал не в своё Низинное, а куда-то в более здоровое место, то болезнь прошла бы без следа. Чёрт бы побрал его родственников!

- Да, - задумчиво протянул Сергей, - душевный покой, регулярное здоровое питание, любимое дело его бы вылечили.

- Вот, кстати, о труде. Страдает он безделья в больнице. Пытается помогать больничным рабочим – починить, прикрутить чего. Но это не то. Он привык работать систематически. И куда его пристроить – ума не приложу.

- Ну, с этим я ему помогу. Пожалуй, на нашем заводе можно найти простую работу для небольшой команды. Если будут ещё желающие, то милости просим. Выделим для них небольшой автобус. Платить будем не так, как основным рабочим, сама понимаешь, но им хватит.

Но Мишка был и этому рад. Он бы и бесплатно работал, лишь бы уйти от одуряющего безделья, от дурных мыслей и воспоминаний. А когда он перед выпиской получил хорошую зарплату, он был очень рад.

«А ведь ничего из этих денег ему не достанется! – думала Людмила, глядя на его вытертую шапку и старую куртку с лоснящимися рукавами. – Отдаст всё матери, а о себе и не вспомнит!». И опять разбирала её злость на Мишкиных родственников.

- Михаил, а давайте мы с вами съездим на вещевой рынок и купим на эти деньги новую одежду! – предложила она Мишке.

А он так радостно, по-детски засмеялся:

- Хорошо бы! Я ведь так отстал от моды! Ваш совет мне бы не помешал.

И вот явился Мишка домой светлый, счастливый, модно одетый.

- Миша, какой же ты красивый! – воскликнула Валя, увидев его. – Когда ты всё это умудрился купить?

- Это я заработал на заводе, - гордо ответил Мишка. – А врач, женщина-врач, возила меня на рынок, сама со мной ходила, выбирала.

- Какие же там врачи молодцы! – восхитилась Валентина.

«Не все. Только одна», - подумал Мишка, но вслух этого не сказал.

Некоторое время он находился под обаянием славного доктора Драгуновой, а потом серые будни снова захватывали его.

Добавляли масла в огонь родственники. Как-то пропечатали в областной газете статью о проделках некоего Морозова Д. в соседнем районе. Куролесил Димка, родной братец. Спивался парень вслед за отцом.

- Миш, ты и там успел отметиться! – стали высмеивать Мишку ребята.

- А что, там написано, что Морозов Эм.? – спокойно парировал Мишка.

- Нет, Дэ. Мы подумали, что это опечатка, - озадаченно смотрели на него парни.

- Ну, так я, наверное, не единственный Морозов на свете. И потом, в тот день я на работе был. Бригада подтвердить может.

- Ааа, ну так-то да, - разочарованно протянули насмешники.

Ушли. А у Мишки камень в душе. Знал же, что это брат родной дебоширит.

Но было обстоятельство и того хуже.

Жила в Низинном женщина. В войну осталась она сиротой, потом замуж вышла. Жизнь её несладкой была. Муж оказался пьяницей и драчуном. Умер он рано, от водки, а ей остались три дочери да сын. Девчонки ничего, в люди вышли. А сын Витька по отцовым стопам пошёл. Только вот такая вышла метаморфоза – заболевший Мишка, потемневший и взъерошенный, стал как две капли воды на того Витьку Михеева похож. Настолько похож, что даже Валентина с Анфиской их порою путали. Что уж про чужих говорить!

И, хоть люди давно знали про Витькины пьяные выходки, теперь стали они приписывать их Мишке. Вот и выходило, что обвиняли Мишку в чужих грехах. Бояться его стали. И даже в его добрых помыслах дурное видели.

Хотел как-то Мишка предложить помощь какую-нибудь старушке-соседке, которой когда-то овощи возил, а она в визг, да домой прятаться побежала. Потом жаловалась у магазина, что Мишка-бесстыдник хулиганить в её двор приходил. Ещё больше разговоров после того было.

Валентине не до этих сплетен было. Одолевала её тяжёлая болезнь. Сама еле ползала, да подолгу в больницах лежала. Операцию за операцией делали ей. Катька институт закончила, да при матери осталась – ухаживать. Работу себе в Низинном нашла. Слышали, конечно, дурное. Да ведь кто разберется, что на самом деле было, а где наврано с три короба!

Анфиска – та циничнее была:

- Тебе, Мишка, теперь чё хочешь делать можно, тебе ничё за это не будет. Ты вот даже бабку если прибьёшь, то тебя не посадят.

Дико посмотрел на неё Мишка. Мать убить? Да разве это возможно? Любил Мишка Наталью. Как-то закружилась у неё голова, упала она, да головой ударилась. Рассекла кожу, кровь потекла. Так с Мишкой едва удар не случился. Плакал, как ребёнок. Скорую вызвал, боялся, что умрёт мать. Как же можно руку на неё поднять?

А у Анфиски, похоже, мысль об этом в голове засела. Когда слышала она о племяннике дурное, неизменно говорила:

- Скорее бы убил он кого-нибудь, да забрали бы его на пожизненное!

Грустно было Мишке. Грустно, одиноко. И унизительно. Только и была отдушина – добрый доктор Драгунова.

Так прошло семь лет. И тут судьба Мишкина сделала новый кульбит.

Продолжение следует...