Записки Оттуда - околобардовское

Место, где я сейчас живу ТАМ, мне не нравится - обычный немецкий городок у чёрта на куличках, где, если бы не работа, то делать совершенно нечего. Какого же хрена я здесь? - Так получилось, по целому ряду случайных, как зависящих, так и независящих от меня причин.

Вообще говоря, это и не городок вовсе, а, скорее, деревня, но... деревней его назвать язык не поворачивается - слишком уж велика разница между тем, что называют деревней в России и тем, что я вижу сейчас за окном.
Вот отучусь, получу корочки и специальность, и попытаюсь свалить отсюда в места, которые будут мне более комфортны. А здесь, даже гулять - тупо по необходимости хоть иногда размять ноги и подышать свежим воздухом.

Впрочем, деревней эту местность не называют и сами немцы. Для них это город. Деревня для них - это тоже что-то другое, где я, очевидно, пока ещё не был.

Город, блин,.. в котором даже нет своего общественного транспорта. Автобусы, конечно же, есть, но... - между такими же, как и этот, городками. Раз в час. А то и раз в два часа. И только до семи вечера. То есть, если вы захотите посетить какой-нить спектакль или концерт в каком-нить городишке неподалёку, то обратно домой - либо такси, либо своя собственная машина. Поэтому без машины жить здесь ещё более уныло.

Вот и Гагин уже не впервые советует, типа, давай, перебирайся к нам в Штутгарт... - Так-то прикольно, конечно, было бы. А то всё по телефону да по телефону. А так бы забегал иногда к ним на чашечку чая, чтобы поболтать о том и о сём... Тем более, что нам есть о чём... - Вон, последний раз по телефону опять поболе часа проговорили...

***

Хотя с другой стороны... - Что значит "делать совершенно нечего"? - Жизнь в нашем городишке течёт - детишки учатся, продавцы торгуют, работяги работают, фермеры пашут и доят, лесники лес валят и обихаживают... Кстати, у нас тут не только быт и заработок - художники и прочие рукодельники ваяют свои нетленки и продают в художественных и сувенирных салонах... У нас тут даже писатель есть. Судя по статьям в газетах, очень даже известный и популярный, прославившийся своим швабским литературным. Правда, последние книги он пишет уже чисто по-немецки. Говорит, так покупают лучше и читательская аудитория шире.

Швабский я не выучу никогда. Это факт. Как, впрочем, и баварский. Даже пытаться не буду. А жаль. В них скрыты уникальные колориты местной культуры, которые я, увы, не постигну никогда. Время от времени, тупо ради прикола, я вставляю в свою речь некоторые швабские словечки, чем вызываю умиление и восторг у местных... Но это всё баловство. Хотя даже я чувствую, насколько круче звучит швабское "дахойм", нежели усреднённо-немецкое "nach Hause".

А туристы?.. - Если бы не карантины с этой короновой болезнью, то их тут толпы, как мёдом намазано - природа, воздух, купальни, источники и всемирные наследия Юнеско - все удовольствия за ваши деньги.

В этом, наверное, и есть разница между "жить" и "поехать отдохнуть". - Мне эти развлечения туристов недоступны тупо финансово - заколебёшься вкалывать, чтобы оплачивать все эти удовольствия, чтобы каждый день жить так же, как те, кто решил расслабиться и пожить барином, вокруг которого все спляшут, пару-тройку недель раз в году...

Спорт у нас тут тоже есть. Даже чемпионаты ежегодные - хоть в футбол, хоть в аэробику и стрельбу из лука...
Вообще, немцы очень спортивный и очень активный народ. Они, конечно же, и пивка попить любят, но и за телом своим следить умеют - и молодые, и старые. Недавно поехал на велике в лес покататься, забрался фик знает куда, а мне навстречу - наш старший электрик с сыном пешёчком по-скандинавски - с лыжными палками. Ему уж и лет поболе, чем мне, а он в свободное от работы и домашнего хозяйства время ножками километры наматывает напару со своим сыном спортсменом. А с виду - колхозник колхозником, и не подумаешь...

***

"...по телефону опять поболе часа проговорили..."

С Гагиным разговаривать интересно. Во-первых, мы с ним оба из бардовской песни, и в этом мы очень похожи. А во-вторых, мы прожили в этой песне очень по-разному и совершенно непохожи друг на друга. Оттого и интересно. Каждый раз мы подкидываем друг другу какие-то идейки, которые самостоятельно в голову не пришли бы по причине всё той же банальной разности мышления и видения мира... И информация, которой мы иногда делимся друг с другом, тоже - из разных миров и координат - сам бы не нашёл и не узнал.

Ну, и конечно же, есть и ещё один очень интересный момент - мы оба ТАМ и оба ОТТУДА. Не знаю, как ему, а мне интересно наблюдать изменение сознания в зависимости от окружающей среды - хоть своё собственное, хоть кого-то ещё. Это очень помогает вычленять наносное и отделять от каких-то глубинных вещей, которые не меняются - ни с годами, ни с географией. - Таких вещей очень мало. И поэтому каждая такая находка - бесценна и уникальна, как единственная монетка, которая дороже всей остальной коллекции, которую собираешь всю жизнь.

В Штутгарте я, как бард, пел трижды, ещё до эмиграции. - Один раз со сцены, и два квартирника. Но это всё было, какба, не полнометражные ленты, а их сокращённые варианты.. Думалось, что вот когда буду жить ТАМ, то уж тогда и забабахаю по полной программе. Тем более, что и Гагин уже не раз говорил, что, типа, Коля, просто озвучь сроки... Но, как выясняется, проблема вовсе не в сроках. - Слишком многое изменилось - и я сам, и мир вокруг, и слушатель.

***

"...мы оба ТАМ и оба ОТТУДА..."

И это очень не пустячок, как могло бы показаться на первый взгляд. Потому что очень многие вещи не надо объяснять - они понятны нам обоим без дополнительных пояснений. В отличие от моих, пусть и очень близких и дорогих мне знакомых, которые остались в России - многому они просто не поверят, а многому, если и поверят умом, то не по-со-чувствуют, а значит - вновь не поверят. Ведь Слово и Чувство, по большому счёту, неразрывны. - Не верите? Но это факт.

Например, в русской сетке чувственных ассоциаций пчела у нас кусает, правда ведь? - "Пчёлы покусали" - И тут же возникает чувственный образ этого укуса. А в немецкой сетке координат пчела колет, но ни в коем случае не кусает. Если сказать немцу тупо в лоб, что вас укусила пчела, то у него возникнет вовсе не ваш образ пострадавшего, а эдакая пчела-мутант со здоровенными и острыми зубами. И вместо сочувствия, он, скорее, просто тупо поржёт. За что вы его тихо возненавидите и в вас утвердится мнение, что ОНИ совсем не такие, как МЫ, поскольку "мы" добрее, духовнее и стократ душевнее... Впрочем, я отвлёкся.

Короче, когда мы оба ТАМ и оба ОТТУДА, разговор более предметен и более конкретен, поскольку у обоих, уже на основе собственных и уже прочувствованных новых слов, понятий, представлений и переживаний, есть с чем сравнить.
Однако, это вовсе не означает, что мы будем одинаково мыслить и что-то там одинаково оценивать. Опыт сравнения - не более, чем инструмент, как и молоток. А уж кто, что и как с этим молотком - кто гвоздь забьёт, кто орех расколет, а кто и по пальцу со всей дури - это уже индивидуально. - Опять же, кто и на что учился.

***

Вообще, в жизни мне не встречалось людей, мышление которых было бы независимо от географии и от соответствующего этой географии внешнего окружения. Конечно, среди них были люди, зависимые в большей или в меньшей степени, но так, чтобы не зависеть вообще - таких не было.

То, что это было именно так, особенно заметно сейчас, когда появилась возможность сравнивать - что и как было ДО, что и как было ПОСЛЕ. И это прикольно. Особенно, когда слышишь в очередной раз от кого-нибудь что-то типа такого - "Это моё убеждение!" или "Таково моё мнение!..", или "Я в этом уверен...", или ваще эрегированное - "Я в этом твёрдо убеждён..."

С независимостью мысли у человеков - проблема. Которая зачастую перерастает в другую проблему, связанную уже даже не столько с самой независимостью мышления, сколько с возможностью мыслить как таковой.

Лекарство от этой болезни одно - сравнение, живое и только на собственной шкуре. Хотя и оно не даёт гарантии, что пациент в кои-то веки воспользуется своим мозгом, но... по крайней мере, появляется надежда, что это возможно хотя бы теоретически.

"Кроха сын к отцу пришёл, и спросила кроха - Что такое "хорошо" и что такое "плохо"... - Ну, папа и наговорил всякого, как обычно. Выдал, такскать, по полной программе всё, что сам знал и умел... Поскольку "папа может всё, что угодно - плавать брасом, спорить басом, дрова рубить..."

***

"...Слишком многое изменилось - и я сам, и мир вокруг, и слушатель..."

Я об этом догадывался и раньше, ещё до всяких эмиграций и других жизненных потрясений, которым ещё суждено было случиться.

Особенно мне это стало понятно и прочувствованно после моего, возможно, самого лучшего концерта - в Воркуте, в сентябре 2011 года. Лучшего не в смысле какого-то супер-пупер мастерства исполнения, а в том, что мне каким-то образом удалось создать совершенно неповторимую атмосферу общения - того самого, бардовского, как я его себе представляю.

После концерта ко мне подошла одна из зрительниц - женщина примерно моего же возраста - и сказала: "Николай, знаете, я уже очень много лет не пропускаю ни одного бардовского концерта в нашем городе, но, кажется, только сегодня я поняла, что же такое бардовская песня..." - Это было одновременно и приятно, и горько слышать. Приятно - по понятной причине, не требующей каких-то особых пояснений. А горько - как раз от осознания того, что мир уже давно изменился. И слова этой женщины были последним приветом из того мира, в котором я ещё продолжал жить, но которого уже не существовало - ни на сцене, ни в зрительном зале, ни за пределами стен этого гостеприимного заведения.

Воркутинская версия газеты "Московский комсомолец" откликнулась на тот мой концерт разгромной, с точки зрения автора публикации, статьёй, где критиковались вещи абсолютно для меня неважные и даже не второстепенные - что-то там я не так сказал, что не соответствовало грамматике или лексике правильного русского языка... что-то не то спел... что-то сделал не так, как положено правильным бардам... - короче, чушь полная. Но читать это было уже весело, а не горько. И весело было вовсе не от отчаяния, а просто - смешно.

***

Лена, которая, собственно говоря, и организовала тот самый концерт в Воркуте, прочитав этот... материал в "Московском комсомольце", вскипела, как чайник, и рвалась в бой - она хотела официальных извинений и опровержений, но я сказал ей: "Лен, наплюй. Фигня всё это, не стоящая того времени, которое ты на это потратишь. Мы ведь с тобой знаем, что концерт был офигительным. И это знают все те, кто там был. Ну, а тем, кто там не был, какая разница, что об этом думает автор этой статейки?.."

Но мне запомнилось и отпечаталось в памяти не это, а то, как уже после концерта мы стояли с Ленкой вдвоём, усталые, как собаки, и счастливые от того, что мы сделали... У меня заранее была куплена бутылка очень дорогого и очень неплохого коньяка - на случай, если будет что отметить. И я сказал: "Ленка, а пойдём бухнём за наше безнадёжное мероприятие, которое получилось..."

И мы пошли к ней в гости. Так и сидели втроём на кухне её небольшой квартиры - я, Ленка и её мама... Делились своими впечатлениями от всего, что случилось сегодняшним днём... Я специально для мамы, чтобы она понимала о чём речь, спел почти всё, что слушали сегодня люди в концертном зале.
Помню, она что-то говорила по поводу услышанного... Не помню что конкретно, но что-то очень доброе...

А потом я пошёл "домой" - в дом на улице Ленина, в ту самую двухкомнатную квартиру в городе Воркуте, в которой я и прожил почти четыре последних года. Но это не имеет никакого значения. А имеет значение то, что когда я вышел из ленкиного подъезда, закурил сигарету и посмотрел на небо... - Там переливалось просто охренительное ЦВЕТНОЕ Северное сияние.

Я работал в тех краях четыре года и уже не раз видел Северное сияние, но оно было всегда - либо белёсое, либо зелёное, а тут - полный разгул и вакханалия всех возможных и невозможных красок и переливов... Свобода. И это было не минуту, и не две. А, наверное, почти целый час - я стоял и смотрел офигевший в небо - в бесконечность, которой было по фик, что что-то там в нашем мире изменилось.

А через несколько дней я уезжал из Воркуты, чтобы никогда уже туда не вернуться. И на вокзале мы встретились с Гагиным - он как раз туда приезжал из своих германий... Всего несколько минут, и даже секунд встречи. Мы крепко пожали друг другу руки, обнялись и...
В следующий раз мы встретимся с ним уже ТАМ.

***

Эх, бардовская ты моя...
Если кому-то думается, что это какое-то хобби или нечто подобное, то... пусть он идёт лесом. Потому что это вовсе не хобби, и не понарошку.... Это всё по-взрослому, хотя и кажется, что по-детски.

Но без фанатизма. Потому что, конечно же, всю мою жизнь я могу без особого труда разложить на цитаты и отрывки из моих любимых бардовских песен, но... существует ведь ещё и некий товарищ Бродский, который умел быть в своих формулировках точнее и правдивее... А кроме него, есть ещё куча других, нерифмованных, и даже неизвестных и ни разу неизданных, жизнь которых вплетается в мою не менее чётко и однозначно, чем хотелось бы.

Акиншин, Ахутин, Потапов, Гагин, Горин, Кузнецов, Кочина, Сальников, Титов, Жмайло, Акилов, Журавлёв, Англичанинов и... фик перечислишь. Даже Серёжа Мишин. Знаете, чем он мне запомнился и дорог?. - Тем, что его звали совсем иначе. Это был мой армейский товарищ, который уходил на дембель, когда я ещё только-только прибыл в полк после учебки. Хрен его знает почему, но он так представлялся, когда случалось какое-нибудь новое знакомство.
Это был охренительный молодой человек, совсем не похожий на всех, кто был вместе с ним одновременно и в определённом месте. Он поражал меня своим независимым мышлением и нестандартностью видения окружающего мира.
Мы с ним, больше никогда не встретились и я понятия не имею, как и что там у него сложилось дальше. Более того - я даже не знаю, как его звали на самом деле. Наверное, он для того и был придуман в моей судьбе, чтобы вот так, мимолётно и невзначай мелькнуть и исчезнуть, но так, чтобы оставить след, который я запомню навсегда.
И я запомнил. - Серёжа Мишин. Которого никогда не было. И который навсегда остался со мной, как напоминание, что можно ИНАЧЕ.

Барды - охренительные ребята, которые мне подарили целый мир, в котором я жил много-много лет. Мир этот был прекрасен. - В нём хотелось жить и умереть. Но была лишь одна небольшая, но вполне определённая и, на тот момент, пока ещё не идентифицированная мной проблема - этого мира не существовало.

***

"...этого мира не существовало..."

Однако, я там был. И хрен с ним, что это противоречит всему, что мной было сказано о том, что этого мира не существует.
Это правда и неправда одновременно. Так бывает. Причём, всегда, везде и во всём, что касается человека.

Я - бард. И это вовсе не хобби и не самодеятельность сельского клуба, где изнывающие от скуки повседневности, взрослые дяди и тёти будут соревноваться в умении срифмовать и пропеть о любви к родному краю или ещё к бог весть чему...

А на той фотке в горах, что запечатлела фотоплёнка "Свема" - Володя Лахов - один из немногих, которые были удостоены знака "Снежный барс"... Через несколько лет его изобьют в собственном подъезде до потери сознания простые русские парни. Изобьют так, что Вовка уже никогда больше не пойдёт в горы... Толя Акиншин повесится на шнурке, примотанном к батарее отопления... А Коля Горин так и не сможет до конца оправиться и выздороветь от брошенных в него обвинений, что он пошёл на Выборы, якобы, ради того, чтобы что-то поиметь в свой карман... - Но это всё будет потом. А пока на фото - они все молоды, красивы и...счастливы. И Визбор, который споёт о том, что для мужчин именно это и есть - "...рюкзак и ледоруб..."

Лёву Гальперина, который сам, без помощи друзей и единомышленников, за свои собственные шиши поставит памятник Акиншину, в новогоднюю ночь и тоже в своём подъезде, запинают до полусмерти какие-то выродки потому, что им понравился его собственноручно сшитый, очень красивый и стильный туристический пуховик красного цвета. Лёвка, уже без пуховика, пролежит там на бетонном полу почти сутки, поскольку все, кто пройдёт мимо, не захотят потревожить "пьяного"...

"...и нет таких причин, чтоб не вступать в игру..."

***

А вообще, хрен его знает, где там начиналась эта бардовская песня и где заканчивалась. Наверное, этой границы и не было вовсе. Не будь этой моей бардовской, не было бы и всего остального - даже с женой бы никогда не встретились...

"По дворам заныли дети малолетние,
Когда здравому рассудку вопреки,
Окружённые легендами и сплетнями,
Из чуланов мы достали рюкзаки..."

"...Сколько можно в Анкару по телевизору? -
Лучше прямо с головою в Ангару!
Сколько можно под Высоцкого и Визбора
Продолжать свою застольную игру?.."

Она была инструктором по водному туризму. А ещё - играла на гитаре и умела петь так, что я прямо физически ощущал, как ныряю в ту самую Ангару...

И они (туристы) не фига не шутили про рюкзаки и про лицемерные застолья под песни Высоцкого и Визбора. Они, и правда, собирали эти рюкзаки и шли туда, чтобы не спеть о том, что встретят, а прочувствовать и пережить. В этом они в корне отличались от новоявленных бардов, которые больше пели, чем куда-то шли. И Валера Кочегаров был тысячу раз прав, когда в 1986 году задумывал ту самую свою телевизионную передачу в рамках проекта "Мир глазами молодых", где он нарочно попытался противопоставить туристическую и бардовскую песню. А мы, пока ещё ничего не понимая ни в том и ни в другом, просто были участниками эфира, гордые тем, что на нас обратили внимание и даже целый час по телевизору показывали...

Но передача получилась, даже не смотря на то, что предмета разговора ни лагерь туристов, ни лагерь КСПшников так и не смог толком осознать. Но хоть попытка была - уже неплохо. Жаль только, что это была единственная - первая и последняя попытка хотя бы чуть-чуть разобраться в том, а что же это такое "наша бардовская" и на кой хрен это всё надо...