Судьба коллекционера. Глава девятая

                трагическая и симфоническая
       Как Флинт пытался спасти памятники «Второго еврейского кладбища в Одессе».

..."Второе еврейское кладбище" — ныне утраченное кладбище находилось по левую сторону от Люстдорфской дороги, которая вела к одесскому предместью "Люстдорф". Некрополь был открыт в 1873 году. Некрополь был огражден стеной в которой по проекту архитектора А. Б. Минкуса были сделаны две пары ворот, а сама стена была подобием "Стены плача" в Иерусалиме. На территории кладбища по проекту архитектора Ф. А. Трумянского был выстроен ритуальный зал (синагога) с куполом. На въезде стояли шикарные величественные ворота, которые маршал Жуков приказал не сносить. Все могилы снесли по приказу маршала. Здесь, на обрыве у моря должна была находить артиллерийская батарея и защищать вход в Одесский залив от кораблей неприятеля. Все могилы снесли бульдозером вниз. Тут были горы цветов.Но были и шикарные памятники работы Огюста Родена и семи великих скульпторов девятнадцатого века.Это история. А что можно сказать за человека, который мог спасти эти пвмятники. Его звали Флинт.Он мог бы заранее спасти это кладбище, но маршал Жуков не знал Флинта. А Горисполком Одессы был бессилен.И произошла трагедия.
 

…Флинт по-прежнему тихо крутил свои дела. Его могли вызвать и допросить, найти тысячи доказательств в аферах и мошенничестве. Но он умел создавать легенды и в крайнем случае откупался. Он нужен был КГБ как консультант, как эксперт. Как наводчик и информатор. Как великий теоретик, а не кукольный клоун Остап Бендер. Флинта хотели видеть в роли сотрудника КГБ. Наивные мечты не только полковника Корзухина. Можете мечтать, «товарищ зеленый фуражкин»!
-Зачем мине головная боль и лишние свидетели?- ухмылялся Флинт. Проконсультировать внутренние органы и даже внешние это мы завсегда пожалуйста. Но  выдать коллегу или богатого клиента, эмигрирующего еврея Флинт не мог. Он считал себя рыцарем Большой игры, а не разбойником с большой дороги.  Не было в Одесской области таких как он экспертов оценщиков  старинных уникальных буфетов, стульев, кресел, шарманок, граммофонов, саркофагов. Ни один чиновник в Горисполкоме не понимал, почему возник  в Европе громадный спрос на старинные египетские саркофаги? Особенно в Америке? Круче всех задирали цену коллекционеры  Лондона. Мелочевку «склевывали» жалкие американские музеи. Чикагские миллиардеры скупали старинное русское оружие, абажуры,  люстры, марки, монеты. И все это мигом улетало с аукционов на Западе под звон золота. Бумажные деньги совершенно зря ввел в РСФСР Ленин. Рубль должен быть обеспечен энергией солнца. Ну, на крайний случай золотом. Ну, по слабости ума большевиков серебром. Зачем СССР бумажные фантики?  Инкунабулы, Альды, Эльзевиры коллекционеры Европы сметали вагонами. Ценность создает Время! Книги о мореплавателе Крузертейне, карты семнадцатого и восемнадцатого века на иностранных языках, в том числе попавшие в Россию при Петре Великом скупили мгновенно английские миллиардеры. Видя размах бизнеса,  Грабарь решил  издавать журнал «Среди коллекционеров», откуда Флинт получали информацию об аукционах. А я  написал роман о рижских торгах под названием «Эшелоны  из сердца  России». Этот роман не пропустила  цензура. Я изобразил мир, любопытный только для знатоков. Мир экспроприаторов и коллекционеров. Я полагал в ту пору, что золото правит миром. Но оказалось, что миром правит  случай и любовь. Все ценности мира от веков в века перетекали в  коллекции знатоков.  Коллекционеры умирают, а  плененная ими красота остается без  хозяина.
…Картины принцессы русского авангарда Александры Экстер, жившей до 1924 года в Одессе и уехавшей в Париж, по сути дела оказались забытыми на родине. Она не завещал их никому. Подлинных ценителей искусства в Одессе в те годы не было. На  картины Александры Экстер не было спроса в Одессе. Она оставила двенадцать полотен в старом доме на чердаке на улице Островидова  в доме № 26 и уехала в Париж. А через год  часть увезенных ей картин объявились в Америки на аукционе и были  проданы каждая  по цене в пять миллионов долларов. Одесса не оценила художников модернистов. Одессу покинул в 1926 году художник Леонид Пастернак, отец поэта. Я случайно нашел на чердаке дома, где он жил, три альбома с карандашными рисунками. Странное дело: я не встретил ни одного записного  библиофила в Одессе, кому открыть тайны картин. В Одессе  два букинистических магазина. Небольшой салон картин, где  продавались  работы неизвестных современных художников.  Средин них нет модеринистов,  авангардистов. Мне было невдомек, как Флинт умудряется находить в Одессе, в Бердычеве, в Тирасполе картины Репина, Левитана, Сурикова, Кустодиева, Айвазовского? Выставлять такие картины  на продажу в Одессе просто бесполезно. И даже смешно. Картины не купят чиновники, врачи с зарплатой в сто рублей, торговки рабой, рыбаки, крановщики, миллициоеры, нищие инженеры, едва сводившие концы с концами от получки до получки. Не  было богатых людей в Одессе в ту пору, если не считать трех директоров гастрономов, совершенно равнодушных к искусству. Да и зачем светиться и скупать картины авангардистов?  В ту пору в Одессе не было  ни одного антикварного магазина . Ни одного салона по продаже старинной бронзы, фарфора, серебра. В магазинах Одессы не было сигнализации. Никто не хотел рисковать. Антиквариат скупали заезжие дельцы из Москвы по наводке.  Флинт перепродавал только товар третьего сорт.  В Одессе не было  ни одного настоящего опытного искусствоведа. Никто не додумался провести аукцион в пользу города и выставить редкости со складов КГБ. Тонны уникальных вещей  пылились в ангаре, который никто не охранял. Здесь были тонны уникальных и любопытных старинных вещей. Этот склад мог обеспечить весь Юг СССР валютой. Одесса могла удивить сотнями раритетов Париж, Лондон. Этот дурацкий склад конфиската не стоял даже на балансе  города.  КГБ не имело к этому складу НКВД прямого отношения. Стоит и стоит себе склад старья. Кто  решится  грабить склад НКВД? Или КГБ? А вдруг там стоит сирена. И тебя  повяжут. Об этом складе я не имею права писать. И все же у меня  вызрел план раскрутить этот склад. Ответ на мое обращение к Хрущеву стало формальным прикрытием. Мой проект и моя инициатива одобрены генсеком. Начальник КГБ Одессы тоже заинтересован в сотрудничестве со мной. Бог дал молчаливое согласие.  Я убедил его спасти сброшенные по указу маршала Жуева с обрыва на берегу моря все дорогие нагробия со «Второго еврейского кладбища»  и бюсты работы Огюста Родена и Аристида Майоля. Флинт я решил привлечь к этой операции  в качестве эксперта. Он уже размечтался вывезти в Европу старинные памятники работы Огюста Родена, которые киснут под дождем вдоль обрыва на «Пятой станции»  «Большого Фонтана». Но кто ему позволит без разрешения КГБ?  Разве что он вдруг станет моим консультантом. Я был полон сомнений и колебался:  стоит ли его знакомить с полковником Корзухиным? Я должен был все взвесить и решить:  выгодно ли мне знакомить Флинта с полковником Корзухиным? Полковник размечтался вывезти в Европу валявшиеся под обрывом у моря уникальные памятники работы Огюста Родена, Аристида Майоля, Франца-де Блие? Ни один еврей не решился поднять эти памятники с пляжа и увезти. Трагедия уничтожения «Второго еврейского кладбищ» на «Пятой станции» по Люстдорфской дороге  в Одессе лежала на совести маршала Жукова. Он не страдал сентиментальностью. Флинт  строил план. Закупил две большие лебедки нанял рабочих. Нанял трактор и грузовик. Первым он решил поднять памятник великой актрисе Веры Холодной работы Аристида Майоля. Три миллиона долларов лежали на песке…Их ласково  омывал морской прибой.