Сны или зачем я пил последнюю рюмку?

  Натали сняла передник и ее телеса свободно блуждали по комнате, а под ним оказался второй. Это задник, – объяснила Натали, – а это, указывая на телеса – мой призрак – фантом. Фантом улыбнулся.
 
– Началось, – подумала Натали, но задник снимать не стала...

–  Вот зачем спрашивается я пил последнюю рюмку? – уныло спросил себя Граф.
Граф весь день провел на ярмарке, и там еще начал. И фантом, видимо, оставил дома, чтобы в нужный момент оказаться подле передника… и задника Натали, а рюмка, оказавшись, последней все испортила. Фантом удалился в уборную.
 
  Натали подумала – Вот так всегда, убираться некому!   
  Домочадцы, опять накушавшись, разбросали по всему дому попкорн. Они воспринимали Натали с Графом как кино. Кино без правил. Кино под кайфом. Но иногда выключали телевизор. Натали тогда лепно лежала на софе, не надо было ходить и поднимать попкорн. Поп Корн не обижался. А он, то биш, телевизор не выключался… но можно было еще вырубить рубильник. И свет тогда пропадал на весь день. Кто бы догадался?  Вот была воля Натали… В темноте она становилась добрее, можно было съесть масляного масла… Да, и пропадал не только свет! Ищи те ложечки, что пропали прошлым летом! Это была затея Томы – кузины Графа. Якобы насолить Графу. Граф никогда не понимал пересолено или нет. У него на прочь отсутствовало чувство вкуса. А Натали со вкусом (персика), и одевалась, и раздевалась. Ну как этого не заметить? 
  А как она слизывала мякоть с перезревшего персика? Просто отвернувшись в силу воспитания...
 
– Вот интересно, – подумал граф, – это я в ее голове или она в моей?

  Она любила фрукту с тухлинкой... С тухлинкой это слабо сказано! Никто не мог понять вкус настоящего вызревшего персика... сладкая вата.
 
  Потому, его и не было на ярмарке, якобы... В этот раз, Граф вернулся без персиков. Накушавшись. Все сожрал там. Надо же было чем-то закусывать!

– И напрасно, – подумала Натали, – хорошо, хоть купил слив, авось стошнит...
 
  Последняя рюмка была не только последней, но и лишней. Обещал же Натали, но не сдержался. Граф никогда не понимал какая последняя, а ведь мог, с его-то умищем.
 
  Прогнав Графа в уборную, Натали решила проверить, есть ли еще ягоды в ягодицах. Так у них называли большие емкости, куда домочадцы кидали ягоды на брагу.
 – Мне нечего стыдится, – подумала Натали, отхдебнув из половника.
Каждый волен думать то, что хочет! Пока нет Графа.
 
  Брага, настоявшись просветлела, пора было откушивать. Но Натали решила не сообщать домочадцам о готовности напитка, дабы не усугублять атмосферы. Закрыла емкость и удалилась в покои, закрыв за собой двери.

– Хорошо, что Граф оставил ее в покое, хотя бы сегодня. Сон будет крепок. Некому теребить передник. Натали спала одетой, дабы не возбуждать плоть. Фантомы кружили всю ночь. Плоть не спала. Естественно. Она то и дело вздрагивала от шорохов на кухне. Опять Граф не спит или мыши? Шарит в холодильнике, ищет ягоды. Но только Натали знает, что ягоды в ягодицах. Сон не шел. Еще эти телодвижения Графа. На кухне...
 
  Если Граф не идет, хоть выходи... И вышла. Вскоре. Одеваться не пришлось. И мать честая! Поп Корн сидел посередь кухни. Граф стоял нагишом, с блаженной улыбкой. Поп Корн улыбнулся Натали. Граф и Поп Корн держали в руках по рюмке, наяривая ягоды ложечками, теми самыми, которые, пропали прошлым летом, с подачи Томы.

– Я так и знала, – подумала Натали, – что Тома с ними заодно...

– Да! – сказала Тома, вылезая из холодильника. Я была тут все время!
Только она так могла. Натали не могла себе этого позволить. Да еще Анка из анекдота. Анка – она безвредна. Бесполое существо. Пулемет ее такой сделал. Она никогда не вмешивалась в их игры, а вот Тома...

– Второй час ночи, какого ты не спишь? – промолвил Граф.
– Мне не спится, я синица, но не птица, завтра нечем похмелиться, если так всю ночь сидеть...
– Тьфу три раза, кто же себя так подает! – сказал Граф. Но ему понравилось!

Натали сладко потянулась и открыла глаза. Солнце уже было высоко...   
– Фу ты! Приснится же такое…