Выеденное яйцо

- Нет, без завтрака нельзя! Почему каждый день одно и то же?

Настя обреченно поковыляла на кухню. За шесть лет школьной жизни были использованы различные попытки отказаться от утренней еды, но ничего не помогало. И Настя знала всё, что скажет мама на ее сопротивления. На очередную борьбу не было ни сил, ни желания. «Бесполезное сотрясание воздуха» - со вздохом подумала она, плюхнулась на табуретку и придвинулась к столу. Деревянные ножки недовольно пискнули от скольжения по старому линолеуму.

- Сколько можно повторять, что табуретку поднимать надо? Ты хочешь отломать ножки? Вон, смотри, они уже расшатались! Неужели тебе не обидно, что вещи приходят в негодность!

Настя не поняла, почему должно быть обидно, но вникать не хотелось. Перед ней стояла ненавистная еда. Не то чтобы она не любила предложенные яйцо и бутерброд, просто утром никак не хотелось их в себя впихивать. И потому взгляд как-то машинально устремился в окно.

Яркие крупные грозди рябины покачивались под пуховыми снежными шапками. Ветки едва держали такую тяжесть, изгибаясь дугами. Яркое солнце наигрывало зимнюю тихую мелодию, касаясь по очереди каждой снежинки, словно пианист клавиш.
И вдруг это спокойствие, вторящее сонному Настиному состоянию, нарушила шумная стая птиц. Смена музыкального настроения разбудила сознание. Настя ощутила прилив сил, улыбка подняла уголки губ....

Хлопанье птичьих крыльев, трель, оккупированние веток испугало белые шапки, и они спешно десантировали, наполняя прозрачный воздух снежной пылью. Шебутные свиристели, толкались на ветках, суетились, уничтожая ягоды гроздь за гроздью. Их желтые хохолки мелькали, добавляя мелодии зимнего утра игривость.

- Ешь, давай, опоздаешь! - заходя на кухню, кинула мать и, заметив суету птиц за окном, остановилась. Грустная улыбка и задумчивый взгляд предвещали рассказ из далекого прошлого:

- Когда я была маленькая, мне мальчик подарил перышко. Черное перышко. А на нем как будто поплавок нарисован: на кончике белый овальчик с красным острием. Я даже не знаю где он его взял, к нам свиристели-то не прилетали. Я его положила в свою резную шкатулочку с секретиками. А сестра однажды влезла в нее и украла перышко, - звонкий звук приятных воспоминаний исчез. Жалостливые детские всхлипывания послышались в голосе мамы.

Настя яростно лупанула ложкой по яйцу, скорлупа звучно треснула, и серые дорожки расползлись, нарушив белизну:

- Зачем тебе плохие воспоминания? Неужели нельзя помнить просто про красивое перышко, про радость подарка, про шкатулку и все! - грубо буркнула Настя и сунула ложку с яйцом в рот, чтобы не сказать ничего больше. Желток, выдавленный ложкой из яйца, слезой потек по скорлупе.

- Ты не понимаешь совсем? Какая ты бесчувственная! Прям, как она. Только представь, как мне было обидно! Ведь мне дорого это перышко, а Лена без спросу забрала и еще в песке изваляла. Я плакала, а она смеялась и говорила: «Подумаешь, какое-то перышко, что тебе жалко?» Это было мое перышко! - Негодование и гнев сменялись плаксивостью.

Крылышко Настиного носа подпрыгнуло, рука сунула бутерброд, заняв челюсти делом. Хлеб, масло, сыр -  с силой тщательно перемалывались зубами в однородную массу.
Ложка подбрасывала в «топку» яйцо. Настя выскребла остатки и посмотрела в глубину яичной скорлупы. Там было пусто как в душе.

Быстро убрав все со стола, переставив табуретку под стол, дочь поспешила одеться:

- Спасибо, буркнула она на ходу, безэмоционально отсутствующим тоном и, обернувшись перед выходом, не удержалась:

- Ну почему ты всегда помнишь только плохое? Неужели у вас с сестрой не было радостных моментов?

- Да она все детство меня обижала! - не унималась мать, разжигая в себе костер воспоминаний.

- Ну и забудь, просто возьми и не вспоминай! Неужели так сложно не думать о том, что делало больно? - с беспомощной наивностью без капли сочувствия Настя смотрела на возбужденную мать и искренне не понимала ее.

- Ладно, иди. Обидно будет опоздать, раз вовремя встала. Конечно, вы все умные, а я плохая. Вы все делаете то, что хотите и наплевать, что ваши действия и слова обижают. Нет, чтобы пожалеть хоть раз меня, поддержать...

Не дослушав окончание стенаний, Настя хлопнула дверью. Выйдя из подъезда, взгляд скользнул на рябину. Черные ветки, освобожденные от ягод, тянулись вверх. Опустевшие плодоножки торчали тонкими растопыренными пальцами.

- А я и не заметила, как улетели птицы, - скользнула мысль, в то время как глаза пытались найти на снегу хоть одно оставленное птицами перо, - даже если найду, это не поможет, а только даст повод чаще вспоминать обиду - ухмыльнулась Настя, вздохнула и поспешила в школу, хрустя мягким пушистым снегом.

Фото автора.