Часть 1. Глава 5

     Вначале нежная зелёная трава служила для ребят мягким ложем, а, когда они встали на ноги, она стала твёрдой опорой под их ногами. Казалось, ноги ребят тонули в ней, проваливались в неё, как в сугробы, но мальчики осознавали, что на самом деле трава и почва поддерживают их.  Мир был полон облаков. Белые кудрявые облака медленно, но уверенно прокладывали себе дорогу в солнечные дали. Облака самых разных пташек обгоняли их. А за спинами ребят слегка качалось и зеленело неподвижное облако берёзового леса, сонное и рассеянное, занятое тяжёлыми мыслями о чём-то своём.
   - Как приятно просыпаться на улице! - почти крикнул Олег.
    Однако запасы еды и воды в рюкзаках друзей истощались, и им необходимо было найти жильё.
   - Нас снова прогонят, - Семён сверлил глазами нагретую солнечным светом землю.
-Не думаю, - не согласился Пётр. - Не везде же царит несправедливость. К тому же у нас нет иного выхода.
-Хорошо, - сдался Семён. - Тогда стучимся.  Но я не уверен, что... Будет ли этот дом лучше нашего приюта?
-Мы всегда можем сбежать, забыл?
-Нет! Нет, не забыл! - Семён обхватил голову руками. - Но мне надоело! Перебегаешь с места на место, усталый и голодный! Знаете, чего я хочу? - Он раздавил ползущего по тропинке муравья.
-Зачем ты это сделал?! - крикнул Олег.
-Так, чтоб под ногами не мешался.
-Ты в своём уме?!
  Олег судорожно вздохнул.
-Почему ему было хорошо, а мне плохо? - рассердился Семён. - Он полз к своей семье, а у меня нет семьи, нет дома, нет еды, ничего нет! Вы понимаете это?! У меня ничего нет, а у какой-то паршивой букашки, мелкоты, всё есть для счастья! Всё!
- Ты спросил у муравья, был ли он счастлив?! Ты не мог знать наверняка! Быть может, он был в тысячи раз несчастнее тебя! - запротестовал Олег. Он не ожидал такого плебейства от своего товарища. Оказалось, он слишком плохо знал Семёна, ошибался в его силе. Самое страшное для дружбы - это хорошо узнать человека. Порою истина слишком горька, и мы отмахиваемся от неё, как больные от лекарства. Слишком хорошо узнать своего друга и товарища почти всегда значит сделать и себя, и его несчастными.
   Олег не мог проглотить истину, открывшуюся перед ним, и держал её в трясущихся руках, не говоря ни единого слова. Наконец он процедил сквозь зубы:
-Зависть... Ты прав, муравей был счастливее тебя. Он не знал, что такое зависть.
- Да брось ты, Олег, - сказал поражённый Семён. -Из-за какой-то букашки ссориться! Все их давят: я имею в виду, дети.
- Когда-нибудь природа нам отомстит, - сказал Олег ровным и тихим голосом, но внятно. -Она создаст огромных великанов, а те будут топтать нас. Нас уже топчут, Семён. Тебя почти растоптали твои горе и неудачи, и вот ты из-за этого решил растоптать муравья. Смерть муравья растопчет души и сердца членов его муравьиной семьи...
-Ты прямо как философ рассуждаешь, - сказал Пётр.
-Вы просто не понимаете...
-Чего?
   Олег горько усмехнулся:
-Неудачи, которые нам мешает решить наша слабость, всегда влекут за собой другие неудачи. Вот, к примеру, неудачи Семёна повлекли за собой несчастье муравья и его семьи.
-Ну хорошо, Олег, - сдался Семён. -Мне жаль твоего муравья. Извини, что я его раздавил.
- Нет, не ты. Твоя слабость.
-А ты, Олег, сильный? - ухмыльнулся Пётр, следивший за всем происшествием и смотревший на него со своей колокольни, высокой и неприступной. Ему было плевать на муравья, но спор Олега и Семёна заинтересовал его.
- Не знаю. Сила берётся там, где заканчивается слабость. А слабость начинается там,  где заканчивается сила. Но я постоянно путаю, где я слаб, а где силён.
- Но мы остаёмся друзьями? - аккуратно спросил Семён, глядя Олегу в лицо.

-Кстати, какие они из себя были внешне, Семён и Пётр? - спросил я Олега почти спустя десять лет после этой истории.
- Сейчас опишу тебе, как смогу, - сказал Олег, устраиваясь в кресле  ещё удобнее  и убирая руки за голову.

    У Петра были рыжие кудрявые волосы и розовое круглое лицо.На нём была чёрная лёгкая куртка, застёгнутая доверху, на все пуговицы. Роста он был маленького, а глаза, голубые и вечно выскальзывающие из поля зрения его собеседника вследствие его прирождённой замкнутости, постоянно как будто молчали. Взгляд Петра был холоден и суров, но, казалось, излишняя розовость, почти краснота щёк и гигантские тёмные брови придавали его лицу такое выражение, а глаза... Глаза молчали.
    Семён был другой: тёмные густые волосы, длинный нос, острый, иногда почти свирепый взгляд и довольно высокий рост. Не так уж просто с ним было поладить, но в конце концов Олег приноровился к его странностям.
    -Мы остаёмся друзьями, - кивнул Олег. - Но не топчи муравьёв, лучше пытайся растоптать своё малодушие.
    В душе Семён много-много раз был несогласен с Олегом, но ему не хотелось терять кого-то. Он уже слишком много потерял: дом, семью, хорошее обращение знакомых. В результате он смог простить Олегу его нетерпение и придирчивость, надеясь, что тот исправится. А Олег смог простить Семёна за его безжалостность и тиранство, надеясь, что тот исправится. Оба они остались при своём, простив друг друга только благодаря надежде и вере друг в друга.
    Участок, открывающийся перед ними, был большим и ухоженным. Слева от дома скучал серенький сарай, рядом с которым валялось много убранного, но хлама.
Олег постучался в калитку, но тут из дома вышла старушка лет семидесяти, среднего телосложения и с почти треугольным лицом. Она казалась добродушной и гостеприимной. Так оно и было, в чём ребята убедились, сидя в её комнату спустя несколько секунд после знакомства с нею. Они обменялись своими именами, если так возможно сказать - говорят же, обменялись номерами мобильных телефонов - но больше пока ни о чём не разговаривали. Молчание прервала старушка, которую звали Зинаида Борисовна.
- Что же привело вас ко мне? - она улыбнулась и положила локти на стол.
   Снова ненадолго воцарилось молчание. Олег сурово толкнул Семёна в плечо.
 - У нас нет дома, - ответил Семён.
 -  Мы сбежали из детдома, - добавил Олег немного дрожащим голосом.
 - Вы сбежали из детдома?!
   И снова воцарилось тяжёлое молчание, оно кружилось и скользило по воздуху, однако его никак нельзя было нащупать. В тот момент Олегу внезапно пришла в голову мысль, что всё пропало: сейчас их прогонят, а если уж и эта добродушная с виду старуха не имеет жалости к ним, то никто не имеет.
 - Вас, наверняка, ищут повсюду, - сказала наконец Зинаида Борисовна.
    Олег кивнул.
 - Вы голодные?
  Эта фраза поразила ребят. Никогда ещё их не спрашивали о том, голодные ли они или уставшие. Редко кто интересовался у них, каково им. Но всё-таки в данный момент их, даже несмотря на голод и усталость, волновало другое, совсем другое, и очень важное.
 

продолжение следует