7

     И на третий день пребывания Антона Ивановича в Москве, семейного торжества, о котором мечтала тётушка Наталья, не получилось. Седов старший, вырядившись в новенький костюм, надев галстук, отправился по делам.
     Наталья Иванова на дыбы.
     – Это что за дела такие. Приехал гостить, а сам гулять. Немедленно Аннушке звоню. Куда это ты, а?
     Антон Иванович извинительно прижал руку к груди.
     – Наталья Ивановна. Надо, ну очень надо. Понимаете, с важным человеком встречаюсь. А потом только с вами и больше никуда. Мы ещё с Верой Фёдоровной, Ольгой Макаровной посидим. Я и им гостинцы привёз.
     – Ладно, иди, гулёна! Но не забудь о своём обещании.
     Седов действительно шёл на важную встречу. Накануне он звонил Кравцову, и они договорились встретиться. Лев Иванович место встречи назначил в кафе рядом со зданием Госдумы, здесь они уже встречались. Просить у отставного полковника Антон ничего не планировал, а вот переговорить, посоветоваться, хотел. Во-первых, тревожила ситуация с угрозами сыну и конечно, а это второе, он хотел переговорить по перспективам работы в Москве, рассказать о задумках Егора. Помощь Кравцова вряд ли здесь нужна, но вот совет, совет, просто необходим. Десять лет, которые Седов провёл за рубежом – это вечность, и понять свои шаги в этом измерении было очень важно. При всём своём врождённом прагматизме, осторожности Антон Иванович был подвержен влиянию таких оптимистов как его сын. Он помнил, как противился приезду Егора в Москву и если бы не разлад того с Кэт, вряд ли отпустил сюда сына. Но вот, спустя всего два с половиной месяца сын сумел раскрутиться, и он это почувствовал на себе. Его небольшой команде там, в Германии, пришлось несладко, загонял он свои парней, а те, и не возмущались, больше работы – больше денег. Кто этому воспротивиться?
     То же кафе, та же спокойная музыка, тот же столик и даже официант и имя его он помнил.
     – Здравствуйте Олег.
     Парнишка улыбнулся как хорошему знакомому.
     – Вам пока минеральную воду?
     Ишь ты, помнит. Действительно вышколены ребята.
     – Да, минералку, пожалуйста.
     Лев Иванович немного припозднился. Это противоречило его правилам. Извинился сразу. Улыбнулся, развёл руки в стороны.
     – Дела государевы! Новый закон «О политических партиях» приняли. Принять то приняли, а градус напряжения растёт. Карликовые партии сражаются, нам работу дают. Вот и боремся. Ну да ладно. Рассказывайте, как дела, что нового.
     – О делах потом. Вы посмотрите, что я привёз.
     Седов потянулся к небольшой сумке, достал размером в стандартный лист бумаги пакет. Развернул. В его руках казалась миниатюрная картина в симпатичной рамке.
     – Подарок вам, Лев Иванович. Это работа моей жены, Анны Петровны. Работа маслом. Прошу принять.
     Он передал картину Кравцову. Лев Иванович подарок принял с великой осторожностью, словно хрусталь в руках держал.
     – Это действительно её работа?
     – Да. Это вид города, где мы живём. Аугсбурга. А вот там сверху, видите, коричневая крыша, это наш дом. Видно конечно плохо, это миниатюра. Примите наш подарок с благодарностью за ту поддержку, которую оказываете мне и моей семье.
     – Спасибо, Антон Иванович, большое спасибо. Очень признателен вам. Жене передайте, я восхищён её трудом. Это же надо так всё выписать… Просто здорово.
     В этот день встреча их была короткой. Лев Иванович ещё раз извинился, теперь уже за то, что уделил мало времени Седову.
     – На свадьбу сына приду обязательно. И супругу вашу лично отблагодарю. И ещё раз по поводу сомнений: если всё у Егора идёт удачно, доверьтесь ему.  Пусть трудится. Кстати, у меня кое-какие мысли на сей счёт появились. Пока не делюсь ими, всё обстоятельно продумать надо, позднее свяжусь с вами. 
     В тот день отвертеться от настойчивой просьбы тётушки посидеть за домашним столом Антону Ивановичу не удалось. Наталья Ивановна обрадовалась его раннему приходу и отправила гулять.
     – Вот в шесть приходи, и Егор пусть с работы пораньше вернётся. Будем отмечать твой приезд.
     Маринка была свободна в этот день, и они вдвоём готовили пиршество. Пашка помогал, выпрашивая на пробу вкусненькое.
     Антон Иванович вместо прогулки по столице предпочёл офис автомастерской. С видом бывалого специалиста, бродил от машины к машине, иногда давая парням какие-то советы. Те знали, что у подъёмников отец хозяина. По рассказам Михалыча представляли, какой великий мастер этот человек, так что к его подсказкам, относились с пониманием.
     К обеду Егор позвал отца обсудить вопросы, связанные с подбором и назначением новых сотрудников и к шести вечера они поехали домой. На площадке, уже в качестве нового заместителя генерального директора предприятия оставался Лобанов.
     Дома, в предвкушении торжества по случаю приезда любимого племянника Наталья Ивановна собрала женский «бомонд» подъезда – Ольга Макаровна и Вера Фёдоровна. На почётных местах сидели Паша с Мариной.
     Увидев в щелку двери разодетых дам, Антон Иванович схватился за голову.
     – А цветы! Цветы забыли! Егор, бегом в магазин, да бери четыре самых шикарных букета, денег не жалей!
     Войдя в гостиную, Седов рассыпался в комплиментах старшему поколению.
     – Какие вы красивые, нарядные, улыбки добрые. Я рад вас всех видеть. Спасибо что зашли…
     Пашку подбросил под потолок.
     – Ох, и мужичок, красавчик и всё тут.
     Обнял Маринку.
     А тут и Егор с цветами. Комната наполнилась ароматом свежих роз. Восторг, улыбки, шум…
     Наталья Ивановна, однако, руку держала на пульсе.
     – Девочки, садимся, мужчины открывайте шампанское. Давайте выпьем в первую очередь за моего Антона. Антошенька, я тебя люблю и очень тобой горжусь. За тебя, друг мой!
     Антон не мог не ответить.
     – Дорогие мои…
     Резко заверещал телефон Егора. Ох уж этот крушитель настроений!
     – Извините…
     Вышел в свою комнату.
     Звонил Чалый.
     – Егор, спешу сообщить. С Комком разобрались. Я же тебе говорил, забей на его угрозы. Два дня на него мощнейшая охота шла. Но базе в Подмосковье менты вычислили. Обложили, много его людей положили и его убили. Те кого живьём взяли, столько на Комка наговорили – на несколько пожизненных хватило бы. Вот такие дела. Так что отдыхай спокойно. Да! И в гости заходи. А то, я занят – ты загружен, ты зайти не можешь – я в отъезде, нормально и пообщаться невозможно. Ну, давай, до встречи.
     Егор отключил телефон. Оно конечно, весть хорошая, но Михалыча не вернуть.
Вон оно как всё вышло.
     Что же, надо идти к дамам. Он глянул на себя в зеркало, поправил галстук. Встряхнул головой, всё, надо выкинуть дурные мысли из головы.
     – Извините. А можно тост!
     Дамы были единодушны.
     – Конечно, Егорушка.
     Егор поднял бокал с шампанским.
     – Третий месяц я в Москве. И как-то время быстро пролетело. Помню, весной на юбилей отца собрались. Мама, ты отец, Лена с мужем, семья Кох. Я тогда подумал, как хорошо – семья, все веселы, радостны. Все улыбаются. И вот промчались эти месяцы и вновь моя семья здесь, теперь уже в Москве. Мама и сестричка в моём сердце, отец рядом, Наталья Ивановна. Но здесь ещё и любимый мною человек, здесь Маринка. Здесь мальчишка, который надеюсь, отцом меня звать будет. И это моя семья. Давайте за нашу большую семью выпьем. Всё что мы делаем на этом свете, вся наша жизнь, посвящены только семье: родителям, родным, детям и это я хорошо сейчас понимаю.
     Скучно за столом в тот день не было. К большому удивлению Седовых, старушки замечательно пели. И когда они успели спеться? Егор видел, чаи гоняют, ну и ладно, но чтобы так задушевно петь, требовалось мастерство, и он вспомнил, Наталья Иванова преподавала музыку и сама музицировала прекрасно. Ученики-музыканты  исчезли, зато ученицы-вокалистки появились. Теперь понятно молодой задор женщин. Нет, не «божьи одуванчики» они, они сама игривая безмятежность. И возраст их так называется.
     Пока дамы радовали Антона Ивановича песнопением, молодёжь уединились на балконе. Егорка обнял Маринку за плечи. Шампанское слегка пьянило, а их близость несла успокоение и блаженство.
     – Маринка, давай в Германию съездим. Пока отец здесь, меня подменит, а мы хотя бы на недельку вырвёмся из этой жизни. А что? Пашку, Наталья Ивановна посмотрит.
     Марина покачала головой.
     – А работа? Мне ведь работать надо. Потом, скоро лету конец, мальчика в школу собирать надо.
     Егор своими мечтами, словно в стену влетел. А ведь он о Марине совсем не думал. Только работа и работа, а подруга вроде весёлой радостной домашней картинки: улыбается и хорошо, кормит и прекрасно. Утром умчался в офис и забыл о ней.
     И так ему стало стыдно – лицо запылало, словно кипятком кто обдал.
     – Марина, ты, пожалуйста, меня извини. Мы на эту тему с тобой не говорили, а вижу, зря. Давай-ка увольняйся из своей столовки. Действительно, Пашу надо готовить к школе. И потом, я что, не смогу тебя содержать? Даже говорить об этом смешно.
     Марина повернула к нему лицо и слегка отодвинулась.
     – Содержать? Ну, ты и слова подбираешь. Потому и работаю, чтобы меня не надо было «содержать», ясно.
     Шампанское мгновенно выветрилось из головы. Опять он не то брякнул. Ну что за жизнь. Обидел её…
     – Марина, ты меня не так поняла. Конечно, работать надо, и я не против, только за. У человека обязательно должен быть круг интересов, знакомств, работа и прочее. Я не против. Но пойми. Сейчас трудиться тебе приходится на разрыв, рано встать, мальчиком заняться, бегом на работу. Работа допоздна. Можем мы что-то в этом поменять? В конце концов, ты не одна, я рядом, да и тётушке иногда помочь надо.
     – Это кому помогать надо? – сзади них стояла Наталья Иванова, – мне что ли?
Да я ещё о-го-го, сама кому хочешь, помогать приду.
     Тётушка как всегда выручила. Но она видимо их  разговор слышала.
     – А на счёт работы, Мариночка, Егор прав. Негоже тебе, жене предпринимателя в столовой работать. Я вот, жена видного учёного, конструктора, заслуженного человека и не помышляла, к примеру, продавцом в магазин идти работать. Оно конечно, «мамы всякие важны, мамы всякие нужны», но мой Сергей Витальевич, с трудом разрешал мне музыку преподавать, и то, потому что работа интеллигентная, творческая, ручки ухоженные, чистые.
     Она молодо рассмеялась.
     – Он, правда, на подушечки моих пальцев не видел, они у меня были порой опухшие от клавиш. А на счёт Германии, Егорушка тоже прав, там ведь Анны Петровны родня, можно съездить, познакомиться. Тебе, кстати и паспорт оформить надобно. Так что увольняйся, родимая, увольняйся.
     И уже грозным голосом завершила.
     – Мужа слушать надо!
     Подружки Натальи Ивановны пошли отдыхать. Ушел в свою комнату и Антон Иванович. А молодёжь всё ещё на балконе сидела. Погода хорошая. Вечерняя Москва зажигала огни, где-то недалеко играла музыка, раздавались весёлые голоса людей.
Тётушкины аргументы, горячность Егора убедили Марину. Она согласилась уйти с работы.
     – Только одно условие, Егор. После свадьбы надо будет трудоустроиться. Может, вместе найдём местечко. Не могу я сиднем дома сидеть.
     – Поживём Маринка, увидим. А пока пошли отдыхать.