Я вас спросила...

Я вас спросила о счастье. Вы рассмеялись. И я, хмуря брови, просила вас объяснить.

- Счастье… Несчастье… Вы же понимаете, что понятия эти слишком размыты. Ведь понимаете о чем я?

Я растерянно пожала плечами. Теперь вы нахмурились.

- Счастье и несчастье у каждого свое. Чье-то несчастье, счастье для другого.

- Как это?

- Посмотрите вокруг. Что видите?

Я проследила за жестом вашей руки. Вы указывали куда-то за окно, на грязь мощеных булыжником улиц.

Сначала ничего не происходило. Затем из переулка вышел мальчишка лет семи, с веселым прищуром глаз, какой обычно бывает в том возрасте. Из лавки напротив вышла пара посетителей - мужчина, в обществе уже немолодой, но усердно следящей за собой дамы. В полусне лошадь, мешая копытами грязь, тащила экипаж. Пара окликнула извозчика, и уже через несколько минут тот увозил их в лишь им известном направлении.

- Присмотритесь, - посоветовали вы.

На том месте, где стояли мужчина и его спутница, можно было заметить поблескивание. Разумеется, его приметил и сорванец, тем временем слонявшийся неподалеку.

- Боже мой, целый соверен! - воскликнула я.

- Какая удача найти соверен для чумазого мальчишки из бедной семьи, не так ли? - вы мягко улыбнулись, смотря мне прямо в глаза. - Удивительная удача. Самое настоящее счастье.

- Конечно! - воскликнула я и, смутившись, чуть тише добавила. - Конечно.

- А что же та пара? - улыбка исчезла с вашего лица - от вас повеяло холодом осени и тяжестью пасмурных дней.

- Мать с сыном, которые вышли из лавки? - уточнила я и, тут же догадываясь на что вы намекали, добавила. - Это мог быть не их соверен.

- Пусть даже вы правы. Но он же был чей-то? - с упором на последнее слово ответили вы.

Я промолчала. Счастливый ребенок давно убежал, а я все еще смотрела в окно.

- И для кого-то потеря соверена обернулась несчастьем, - словно не замечая паузы, вы продолжили.

Часы отсчитали шесть. Однако, ни вы, ни я не сдвинулись с места.

- Теперь вы понимаете? - еще раз спросили вы.

- Пожалуй, да, - еще раз рассеянно я пожала плечами.

Близился вечер. Солнечный диск катился к горизонту. Мы молчали.