Про ту... 5 часть

5

       К вечеру семья все-таки собралась ехать домой. Лана была очень расстроена. Она всегда очень сильно переживала за сына, и даже небольшая ангина вызывала страх за жизнь ребенка.  Завтра обязательно нужно быть на работе.  Больничный брать не хотелось, пришлось уговаривать Алекса. Муж вяло сопротивлялся, больничные листы он любил. 
       Лана уходила рано на работу, а Саша как следует, отсыпался, родители всегда были на подхвате. Они кормили внука, встречали врача, носились со своим единственным сыночком. Он просыпался к обеду,  завтракал, смотрел телевизор, мог прокатиться до работы, поиграть с коллегами в нарды,  попить чаю, обсудить последние новости,  благо, это было совсем рядом. У него на работе больничные листы не вызывали недовольство  начальства, в отличие от работы Ланы. Поэтому просьба жены Алекса больше обрадовала, нежели огорчила.

       Вести машину пришлось  Лане, у мужа еще не окончательно выветрился алкогольный перегар. Надо заметить, что это его не особенно пугало, красная книжка давала зеленую дорогу всегда. Но жена строго следила за тем, чтобы ее муж был всегда трезвым за рулем, особенно, когда в машине вместе с ними ехал ребенок. Вот и сейчас она, не слушая возражение мужа, села за руль. Саша с озабоченным видом  еще раз осмотрел повреждения. Уже начинало темнеть.

       Водительский стаж Ланы был небольшим, она еще не стала хорошим водителем, причин для этого было много. Поэтому машину водила неохотно, и предпочитала, чтобы муж сидел рядом. Экзамены ей протежировал сам начальник ГАИ, а вот с инструктором просто не повезло. Для первого занятия они встретились в центре города, и он сразу посадил ее за руль:
- Поехали.
Позже у него испортилась машина, потом заболел он сам, затем ей сменили инструктора, но заболел сын. На все ее жалобы начальник ГАИ отвечал:
 - Не волнуйся, красавица, сдашь экзамен по вождению без проблем. Я сам тебя отвезу, и все вопросы решу лично.

      Ездила она аккуратно, на разрешенной скорости, стараясь не нарушать правил движения. Но ее все равно останавливали на каждом повороте. Молодая и красивая девушка за рулем не могла остаться незамеченной для собирающих на дорогах дань гаишников. Мешали и восхищенные возгласы водителей проезжающих машин. Они пытались познакомиться, сделать комплимент, пригласить на чашечку кофе. Они даже не могли предположить, как рисковали своим имуществом, приближаясь на минимальное расстояние. Иногда две машины вплотную прижимались с обеих сторон, и тогда от страха у Ланы начинали дрожать руки. В те времена женщин за рулем можно пересчитать по пальцам, а таких красавиц, они вообще не видели.

       Сашу радовало, что у Ланы не очень ладились дела  с вождением. Во-первых, была возможность доказать свое преимущество хоть в чем-то, а во-вторых, машина была одна, и, если бы Лана стала хорошим водителем, машины ему было бы не видать, впрочем, как и жены. Но он очень надеялся, что асом она никогда не станет.  В их семье любили вспоминать историю, когда только они купили свою первую машину. Счастливый Саша подъехал к дому и посигналил. На улицу выбежала вся семья  от мала до велика. Вечером было решено поехать прокатиться с ребенком, который был очень разочарован покупкой.
- Максик, тебе не нравится машина?
- Нет, я хотел касненькую.

       Машина была бежевой девяткой. Алекс сел за руль, он только получил права, а Лана еще даже не училась на водительских курсах. Они поехали кататься в заброшенный загородный парк, с узкими аллеями и почти без освещения. Будущие водители частенько обучались там мастерству вождения. Парк был пуст, и Лана решила проверить свои водительские способности. Плавно тронувшись с места, она начала осторожно двигаться по узким аллеям. Это оказалось не очень сложно, но подъезжая к одному из поворотов, Саша вдруг увидел большую яму:

- Тормози, - закричал он, - скорее, тормози, тебе говорю.
Лана уже вывернула руль для поворота и пыталась объехать яму. От крика мужа она не сразу нашла нужную педаль и машина врезалась в дерево. Этот звук она никогда не забудет. От удара на машину посыпались шишки с дерева, а Макс свалился с заднего сиденья и заплакал. Какие-то секунды Лана сидела в шоке, а переспевшие сухие шишки все стучали и стучали по крыше.  Алекс в ужасе выскочил из машины.

- Так я и знал.  Какого черта ты уселась за руль? Вот научишься водить, тогда, пожалуйста. Что делать будем? Бампер помят, номера машины погнулись.
- Не смей никогда на меня орать!
- Может, тебе еще спасибо сказать? Ребенка успокой!
- Ладно, Саша, хватит, давай лучше думать, что делать. Если твои родители узнают, что машину помяла я, будет страшный скандал, и мы все переругаемся. Тебе это надо? Скажешь, что машину ударил ты. Вернее, мы им вообще ничего не скажем. Если же они каким-нибудь образом узнают, скажешь, что у тебя это случайно получилось.
- Еще чего придумала. Буду я позориться, что как чайник въехал в дерево. Да меня засмеют все. Нет, лучше ничего не скажем.
       Лана взяла сына на руки и стала успокаивать. Он горько плакал от испуга и от того, что мама помяла новую дорогую машинку.
- Я боюсь, что сынуля проболтается, слишком сильные впечатления от удара. Максик, а давай бабуле ничего не расскажем.
- А что не расскажем?
- Не расскажем, что я машину ударила. А то бабуля начнет нервничать, у нее поднимется давление, заболит сердце и она умрет. Договорились? И дедуле тоже не говори. Понял? А то они станут маму ругать, мама будет плакать. Хорошо?
- Хорошо, не расскажу бабуле. И дедуле.

       Свекровь сидела на балконе и поджидала детей. Саша подъехал к дому и остановился. Из машины вышли Лана с Максом на руках, а Саша поехал отгонять машину в гараж.
- А куда это Сашенька поехал? Там ведь Марик еще гараж не освободил? Пусть бы под окнами оставил, а то там нам не видно машины.
- Вот и хорошо, - подумала Лана, - это как раз нам и нужно.
Свекор уже выскочил на улицу:
- Куда он поехал? Саша!
- Что вы забегали, заберите Максика и идите домой. Мы скоро придем.

       Лана побежала за дом посмотреть, как припарковался муж, и не видны ли повреждения. Плакучая ива своими ветками скрыла их тайну от посторонних глаз.
Когда пара поднялась домой, бабуля уже поила внука молоком и беседовала с ним:
- А куда мама с папой поехали?
- Машинку в гараж повезли.
- А почему под окнами не оставили?
- Я тебе, бабуля, ничего не расскажу.
- А что ты мне не расскажешь, Максимочка?
- Я тебе не расскажу, что мама машинку ударила.
- Как ударила? Саша! Саша! Ребенок говорит, что Ланка машину ударила. Это правда?
- Я так и знала, вот маленький балбес. Весь в папу, и язык такой же длинный.
- Помолчала бы. Нет, мама, не ударили. Просто номер задели, и он отвалился, плохо прикручен был. Завтра утром все сделаю.
- Сам? Или в сервис нужно везти, и деньги платить.
- Сам. Ничего платить не нужно.

       Эту историю знали все друзья, Максик тоже любил вспоминать, но сказал, что больше с мамой он ездить не будет. И всегда поднимал крик, когда мама садилась за руль.

       Но сейчас он беспокойно спал на заднем сидении. Болело горлышко, температура не падала. Алекс сидел рядом на пассажирском месте. В воскресный вечер машин было немного, и Лана без проблем проехала уже полдороги.

- Ужас, моя нервная система не выдерживает, когда ты еле пилишь. Я бы уже давно туда и обратно съездил. Когда ты научишься нормально водить? Пилишь и пилишь.
- Послушай, ты на знаки смотришь? Это как раз и нормально.  И сколько раз просила тебя не каркать, когда я за рулем, ты меня отвлекаешь. У меня ребенок спит в машине, между прочим. И кому нужны эти гонки?
- Прибавь скорость, я еще хочу на футбол успеть. Вот чего тормозишь? Машин нет, жми на газ, успеешь проскочить на желтый. Глупо стоять на светофоре, когда почти нет машин.
- Вдруг не успею, ты не знаешь, как у нас тут орлы летают.

       Лана никогда не слушала советов мужа, она еще издали заметила, что зеленый свет горит уже долго, она не успеет проскочить, и начала сбрасывать скорость. Но Алекс так уверенно сказал, что на этот раз она газанула, как следует. Желтого света не было, загорелся сразу красный и это было неожиданностью. Остановиться уже она не успевала, и на большой скорости вылетела на перекресток. Машины, у которых зажегся сразу зеленый свет, начали свое движение. Лана боковым зрением увидела, что на огромной скорости несется машина, прямо в ее дверь. Водитель с трудом совершил какой-то невероятно рискованный маневр.  Только чудом удалось избежать трагедии, машина пронеслась в нескольких сантиметрах от них.  Водители даже не остановились, а просто пролетели каждый в свою сторону. Она в полном молчании доехала до Набережной, остановилась и уронила голову на руль.

- Я сейчас из-за тебя чуть не убила своего ребенка и всех нас. Предупреждаю тебя в последний раз. Если ты еще когда-нибудь выкинешь подобный номер, я тебя просто прибью, ты понял?
       Алекс сидел весь бледный как мел. Хмель моментально выветрился из головы. Он нервно закурил сигарету и вышел из машины. Позже он попросил прощения у Ланы, и признался, что никак не ожидал такого варианта событий на почти пустом перекрестке.

       Дальше машину вел сам Саша. Начинался его район, и все знали молодого зампреда и его машину. Можно было немного расслабиться, но на повороте к дому его остановил гаишник. Саша недовольно вышел из машины.
- Что, так темно, что ты не видишь, кто едет?
- Нет, шеф в машине сидит, хочет поздороваться с вами.

Из служебной машины вышел улыбающийся начальник ГАИ. Мужчины пожали друг другу руки. Вагиф подошел к машине.

- Ты один? Или с семьей?
- Привет. Нет, не один, мы все здесь. От мамы едем, сын заболел, - Лана вышла из машины.
- Здравствуйте, Лана-ханум. Вагиф с обожанием смотрел на нее, - Помощь нужна?
- Вагиф, ты что, специально выехал в воскресенье вечером, чтобы посмотреть на мою жену?

Вагиф широко улыбнулся:
- А почему бы и нет? Шучу, конечно, был у первого секретаря райкома на дне рождения. Вот, возвращались домой, но водитель увидел вашу машину, и сказал, что что-то с бампером. Что у вас случилось?
- А ты не в курсе, что произошло в субботу на «Чертовых воротах»? Огромное колесо отвалилось от какого-то тарантаса, и чуть не снесло нас с дороги.
- Как не в курсе, обижаешь, я же не на кирпичном заводе работаю. Просто не знал, что вы там оказались. Мои ребята выезжали туда, вас не видели.
И мужчины начали обсуждать подробности субботней аварии.

- Саша, ты не забывай, что у нас ребенок больной. Мне нужно домой.
- Может, ты сама поедешь? А мы с Вагифом в чайхану зайдем?
- Знаю я ваш чай, быстро садись в машину, поехали. Уже и про футбол забыл.  До свидания, Вагиф.
- Какая строгая у тебя жена, Александр.
Саша недовольно сел в машину. Вагиф украдкой коснулся руки Ланы и прошептал:
- Когда я увижу тебя, красавица?
- До свидания, - одернула руку Лана.
- Александр, где ремонтироваться будешь? Пусть завтра жена позвонит, я ей номер телефона своего знакомого дам.
- Сам позвоню. Завтра возьму больничный, буду дома.
- Хорошо, позвони, - разочаровано произнес Вагиф.

Саша ехал и думал:
- Как он на нее смотрел! Просто пожирал глазами. Неужели любовник – он? Нет, не может быть, во-первых, подумаешь, начальник ГАИ, мелкая сошка. Во-вторых, жена на него смотрела с таким безразличием и даже легким презрением. Или это игра?  Вагиф молодой, симпатичный парень. Карьера складывалась очень удачно.  Именно он тогда помог Лане получить права, сам возил ее на экзамен. Может, тогда и что-то произошло? Или еще раньше, когда она ездила с ним в автосервис ремонтировать машину? С чего бы это сам начальник ГАИ тратил на нее свое драгоценное время? Но там нет интеллекта и лоска, того, что нравится в мужчинах Ланочке. Нет, ее мог заинтересовать только умный тонкий человек, с хорошими манерами. А этот простоват, нагловат, но зато не жадный, может делать хорошие подарки. Бабки у него есть. Может, все-таки он? Нет, не думаю. Такой точно не понравится жене. Ее вкусы он знал.

       Лана тоже думала о Вагифе.  Может, Акунин и Радик имели в виду его? Может, кто-то увидел их вместе в машине и сделал из мухи слона?

       Они подъехали к дому. На балконе сидела свекровь и всматривалась в машину.
- Мне показалось, или что-то опять с машиной? Опять Лана за рулем была?
- Разочарую вас, на это раз не я, а ваш сын. С машиной – это ерунда, железка, отремонтируем. А вот у нас Максик заболел. Первые меры приняли. Завтра утром вызывайте врача, больничный возьмет Саша.  Как раз будет время машиной заняться.
- С ребенком все понятно. А что все-таки с машиной?
- Саша вам все подробно расскажет.  В красках и лицах, а мне нужно ребенком заняться. И к работе подготовиться.

Лана возилась с сыном и думала:
- Как все надоело. Эта скучная работа, прилипчивые мужики, Сашкины недалекие родители. А главное, сам Саша. Одна радость в жизни, ее Максимка. Этот маленький человечек давал ей силы жить и работать. Только бы он не болел. Если с ним что-нибудь случится, я  просто не выживу. Да и не будет смысла бороться. Надеюсь, ничего  не угрожает его жизни.  Банальная ангина. У сынули было очень слабое горло, и ангина была частым явлением. Но каждый раз, когда у него поднималась высокая температура, ее охватывал  ужас и сковывал страх.

       Лана никогда не забудет, как однажды поднялась очень высокая температура, и она вызвала скорую помощь. Ребенку было месяца три, врач сделал ему жаропонижающий укол и уехал. Лана вышла проводить врача до машины, а когда вернулась к сыну, то застала страшную картину. Ребенок лежал на спине, выгнувшись дугой, ручки и ножки вытянулись, глаза были скошены к переносице и он не двигался. Лана закричала и схватила ребенка на руки, стала трясти его, пытаясь привести в чувство. На ее крик прибежали мама и муж.

- Саша, скорую, звони скорее. Мама, что с ним? Может, что-то не то вкололи? Он не сгибается, натянут как струна. Что делать? Максимка, Максимка!
Она держала на руках ребенка, и просто билась в истерике.

Алла Семеновна в своем привычном стиле поддерживала дочь:
- Толку от этого ребенка не будет, очень слабенький.  Нет, не жилец он, не жилец.
- Замолчи! Я не хочу это слушать! Как ты можешь говорить мне такие слова?  Максимка, сыночек, что с тобой?
- Саша достань ампулы и шприцы из мусорного ведра, я посмотрю, что они ему сделали и какую дозу, покажем врачам. Позвони тете Вале, пусть срочно придет к нам.

       Лана носила на руках обездвиженного ребенка. Через десять минут прибежала запыхавшаяся мама Милы:
- Ланочка, что случилось? Саша сказал, что Максик умирает.
- Идиот!
Лана плакала и не могла говорить, но опытная медсестра сразу поняла, в чем дело.
- Дай мне ребенка.
- Он жив, скажите мне, он жив? – плакала навзрыд Лана.
- Ланочка, это судорога, успокойся. Такое иногда  бывает при высокой температуре. Не надо его трогать. Я могу сделать противосудорожный укол.
Но в комнату уже входили врачи скорой помощи. Тетя Валя кратко объяснила суть происходящего. Лану вытолкали за дверь спальни. Она рыдала и не могла успокоиться.

Спустя некоторое время, медики вышли из комнаты.
- Ребенок жив? Как мой сын?
- Успокойтесь, мамаша, все нормально. Судорога прошла, температуру сбили. Врачи сделали все правильно, доза была нормальная.
- Но я посмотрела, что он вкатил взрослую дозу. Препарата нет ни в шприце, ни в ампуле.
- А вы не учитываете, что врач мог просто вылить часть лекарства на пол?
 
Они дали рекомендации и уехали. Макс спал. Тетя Валя засобиралась домой.
- Ланочка, возьми себя в руки, ты же кормишь ребенка, это может отразиться на молоке, да и ребенок чувствует маму и ее стрессы.  Она попрощалась и ушла. Через несколько минут позвонила Мила:
- Ланонька, как Максик? Бедная ты моя, мама мне все рассказала.
- Милена, ты не представляешь, что я сегодня пережила. Я думала, что у меня разорвется сердце. Никогда в жизни никому не пожелаю пережить такое, когда у тебя на руках умирает твой ребенок.
- Постарайся успокоиться. Хочешь, я приду, посижу с Максимкой, а ты отдохнешь.
- Спасибо, подруга, не нужно. Что-то голова разболелась. Пойду, прилягу около сыночка, сама понаблюдаю, как он.

       Головная боль нарастала. Она уже становилась невыносимой. Лана старалась не принимать лишних лекарств в период кормления ребенка, но пришлось встать и выпить таблетку. Головная боль не проходила, Лана уже не могла стоять на ногах.
- Может, у меня упало давление? Саша, мне плохо. Такое ощущение, что я на грани обморока.
- Куда еще меньше, и так низкое. Девяносто на шестьдесят. Может, тебе сварить кофе?
- И ниже бывало. Свари.
- Вот дохлятина. Дома полный лазарет.

Алла Семеновна виновато прятала глаза:
- Ой, что-то у меня самой давление поднялось.  Так испугалась за Максимку, думала, что все, конец, не жилец. А тут еще ты кричишь как ненормальная.
- Мама, замолчи! Я не хочу это слушать. Больше никогда так не говори про моего ребенка. Давление у тебя! Никакого давления у тебя нет. Ты переживешь всех нас.

       Алла Семеновна быстро спряталась в своей комнате.  Лане становилось все хуже, и когда Саша с чашкой кофе вошел в комнату, Лана была почти без сознания. Пришлось в третий раз вызывать скорую помощь. Врач померил давление:
- Сто восемьдесят на сто. Часто у вас такое высокое давление? Странно, вы такая молодая.
- Сколько? - Лана не поверила своим ушам. – Я гипотоник, у меня давление могло упасть до семидесяти пяти на пятьдесят пять, но чтобы поднялось? А вы правильно померили?
- Я сейчас сделаю вам укольчик и померю еще раз. Потерпите. А что вызвало такое давление? Вы понервничали?
- Да. Ребенок очень сильно заболел.
- Послушайте меня, старого человека. Дети будут болеть часто, и если вы не научитесь брать себя в руки и оставаться жизнеспособной, то вы и себя погубите, и ребенку помочь не сможете. Понимаете меня? Ребенку нужна будет ваша помощь, а вы будете валяться в обмороке. Научитесь справляться с эмоциями.
- Спасибо, доктор, за совет и помощь. Мне уже лучше, я сейчас встану.
- Лежите, лежите, вот этого делать как раз и не нужно.
- Вы муж? - обратился он к Саше? – У вас очень красивая жена. Берегите ее, у нее совсем нет устойчивости к стрессам. А главное, она очень любит вашего сына. Всего хорошего.

       Лана всегда помнила совет старого доктора, и больше никогда не допускала такого срыва. Но каждый раз, когда у сына начинался жар, она ни на минуту не оставляла его одного. Сидела всю ночь, мерила температуру, протирала ножки и ручки ваткой, смоченной в винном уксусе или водке.

       Вот и сейчас, в который раз она мерила температуру спящему ребенку. Уксус был наготове, но Максик перед сном взял у мамы слово, что уксусом она его натирать не будет. Он ненавидел этот запах, и всегда громко кричал, когда все же приходилось его применять. Сейчас температура немного упала, сыночек спокойно спал после теплого молока.

       Лана в изнеможении опустилась на кровать. Как ужасно, что наша жизнь зависит от какого-то случая. И так будет всегда. Сегодня мы все чуть не погибли. В субботу сначала эти придурки, потом это чертово колесо едва не сбросило нас в пропасть. Сегодня просто чудом нам удалось разъехаться на перекрестке. Что вообще происходит? Почему столько ударов судьбы, и как часто мы сможем от них увернуться?  А если не сможем? Как странно, я всегда была отчаянной девчонкой, способной на самые непредсказуемые поступки.

       Как ребенок изменил мою жизнь. Теперь постоянно буду трястись от страха за это маленькое существо. Я даже стала бояться летать на самолетах, хотя, живя в Волгограде, налеталась на целую жизнь вперед. А  если я умру? Бедный мой сыночек, что с ним будет? Алекс без меня точно сопьется или женится, появится мачеха. Родители уже  старые.  Если меня не будет, сына могут забрать в детский дом. Какой ужас, что там с ним будет? Он быстро забудет свою маму. Сейчас у него есть все: любящие родители и бабушки с дедушкой, достаток, много игрушек, хороший детский сад. Если со мной что-то случится, все пропало, мой ребенок будет обречен. Я не имею права умирать, я должна жить, я должна быть сильной и здоровой.

       Но в голове уже крутились страшные картинки ее похорон, плачущие родственники, одетые вот все черное. И она, роскошная, в красивом черном платье, нет, лучше в белом, лежащая в гробу. Ее многочисленные поклонники с цветами и скорбными лицами прощаются с ней. Если все же это со мной произойдет, на кого рассчитывать? Только на сестру Марину. Нужно с ней поговорить, если что-нибудь со мной случится, пусть заберет Максимку к себе. Там с любимыми братьями ему будет хорошо. Валера, думаю, не будет против. Правда, есть еще родители Валеры, но они не станут возражать. Макс будет жить у них, а Саша будет помогать материально и периодически забирать к бабушке. Марина не должна мне отказать. Сейчас же позвоню ей и спрошу.

- Маришка, привет. Не спите?
- Нет, посуду мою. Мама звонила, все рассказала. Заболел?
- Да, Максик заболел. И доехали с проблемами, потом расскажу.
- Кто из вас будет брать больничный? Ты?
- Нет, Саша. Мне нужно на работу.
- Ребенок спит? Температура упала?
- Да, Мариш. Я хочу кое о чем попросить тебя. И дай мне слово, что ты выполнишь мою просьбу. Если что-то со мной случится, ты позаботишься о Максимке?
- Что за глупости? Что с тобой может случиться?
- Все, что угодно. Ответь, я не шучу. Я хочу знать, что чего бы со мной не случилось, у моего сына будет все. Я не имею в виду еду, прокормить его могут и старики на свою пенсию. Я говорю об образовании и нормальной жизни. Со своей стороны я тебе тоже даю слово, что никогда не оставлю твоих детей.
- Лана, это само собой разумеется. Ты же знаешь, как мы с Валериком любим Макса. Никогда его не оставим, успокойся. Но мне не нравятся твои загробные речи, от мамы научилась?
- От нее.  Спасибо, сестра, утешила. Теперь могу спокойно умирать. Шучу, спокойно лечь спать.
- Ну и шуточки у тебя! Спокойной ночи. Думай о хорошем.
- А я его не знаю, этого хорошего. И зачем мне о нем думать? Пусть он обо мне думает. Пока.

       Саша с отцом смотрели футбол. Лана быстро приняла душ и легла в постель.
Мысли нахлынули большим потоком. Они расталкивали и обгоняли друг друга, путались и исчезали.  Потом появлялись вновь, и опять все вместе, мешая друг другу и не давая сосредоточиться на какой-нибудь одной. Мелькали знакомые лица, слышались голоса, мчались машины. В вихре кружились шприцы и градусники. Звуки сливались в какую-то какофонию, краски смешивались и рождали новые невероятные цвета.

- Прошел еще один день, а я не в состоянии думать. Вместо мозгов какой-то липкий кисель. Все плывет, и я не могу сосредоточиться. Нужно выпить лекарства. И нужно что-то делать со здоровьем. Так не может больше продолжаться. Как не хотелось сегодня рассказывать девчонкам о проблемах. Наверно, и не нужно было, просто на полуслове меня что-то остановило. Мамин звонок! И это правильно, это только моя проблема. Для чего кто-то должен знать обо мне такие подробности? Пусть все думают, что я счастлива. Любящий муж, любимый сын, работа по специальности, все атрибуты обеспеченной жизни. Только у них пока есть машина и большие возможности. Друзья всегда могут на них рассчитывать. Саша безотказно возит всех в аэропорты и на вокзалы, встречает и провожает многочисленных родственников, возит дружную компанию на пляж и снабжает продуктами. Пусть так и думают про меня, что все у меня хорошо. И правильно, что не рассказала, ни к чему это. Всегда тяжело вспоминать. Так что же я все-таки успела рассказать?

       Что в один прекрасный, нет, самый несчастный день моей жизни, я чуть не потеряла сознание в метро. Как все это началось? И почему? Почему у нее всегда возникают какие-то странные проблемы? Она всегда болеет какими-то невероятными болезнями, о которых основная масса ее сверстников даже и не слышала. Грипп, ангина и понос – это знали все.  Такое ощущение, что ей все время кто-то подрезает крылья. А почему? Почему она не может лететь легко и свободно? Кому так мешает ее красивый полет? Мама все время говорит ей и Ольке, что не родись красивой, а родись счастливой. А одновременно быть красивой и счастливой разве нельзя? Разве эти понятия взаимоисключающие? То, что можно быть красивой и умной, это они с Олей доказали. Да и с другими своими красивыми и умными подругами. К внешности претензий нет, к уму тоже - родители и Бог постарались, за что им огромное спасибо. Но почему за этот подарок судьбы я должна платить такую дорогую цену всю свою жизнь? Ведь если бы не это, вся жизнь ее была бы совсем другой. Совсем другой. Страшно подумать, что она могла быть счастливой, что она могла поехать, куда захочет, жить там, где захочет. Но… всегда есть но. Бодливой корове бог не дал рогов. А ей не дал здоровья, всего лишь. Взамен на все остальное.

       Лана встала, налила стакан воды и выпила горсть таблеток. По щекам текли слезы. От усталости и бесконечных сюрпризов сегодняшнего дня. От обиды и отчаяния, что количество таблеток только растет, а лучше не становится. А ведь когда-то все было хорошо. Если не считать детских болезней, которыми переболела маленькая Ланочка, в отличие от своей сестры. Наверно, самой первой ласточкой была аллергия, разом обрушившаяся на нее.

       Это было на геодезической практике на первом курсе. Будущие геологи проходили практику в большом городском саду с детской железной дорогой. Был жаркий июнь и на фруктовых деревьях только появились маленькие и кислые плоды. Пробегав с теодолитами полдня, бесшабашная молодежь взмыла на деревья. Запретный плод не был сладок. От кислятины они быстро набили себе оскомину на языках, и разбежались по домам. К вечеру все тело Ланы покрылось красной сыпью. Тело страшно чесалось, маленькие красные точки увеличивались, расплывались и соединялись друг с другом, превращаясь в огромные красные бляшки.  От зуда Лана просто сходила с ума. Своими длинными ногтями она раздирала в кровь свое тело.

       Мама быстро поставила диагноз – аллергия. И еще отругала семнадцатилетнюю дочь за необдуманные детские поступки. Сочувствия и помощи ждать было неоткуда. В качестве успокоительного средства был предложен димедрол. Лана, не задумываясь, выпила таблетку. Аллергия не походила, и она одну за другой выпила еще несколько таблеток. Спустя некоторое время ей очень захотелось спать. Причем, внезапно она почувствовала сильную слабость и легкое головокружение. Кое-как Лана добралась до кровати и мгновенно уснула.  Наутро Лана подбежала к зеркалу. Все ее прекрасное тело было покрыто красными пятнами, но зуд успокоился.

- Какой ужас, как я пойду на практику в таком виде?
Критически осмотрев себя еще раз, Лана пошла искать себе одежду. Облачившись в джинсы и рубашку с длинным рукавом, она пошла на практику. Стояла невыносимая жара, от которой не спасали даже деревья. Постепенно от пота начался зуд, он усиливался, все тело начинало гореть. Лана с трудом сдерживалась, чтобы не содрать с себя одежду и не разорвать в клочья свою кожу. Как только их отпустили домой, она побежала в поликлинику. Терапевт внимательно осмотрел ее, и направил к кожнику. Кожник осмотрел и отправил к инфекционисту. Тот отфутболил опять к терапевту и круг замкнулся.  Врач  долго расспрашивала Лану о проявлениях аллергии,  выписала димедрол и какую-то болтушку от зуда.

       К вечеру все повторилось, Лана в головы до ног покрылась страшно зудящими бляшками. От них не было никакого спасения, но болтушка, нанесенная на все тело, немного облегчила страдания. После нескольких таблеток димедрола она почувствовала небольшое облегчение. Ужас охватывал ее, ей казалось, что это никогда не пройдет. Но потихоньку сознание начало размываться, и она погрузилась в глубокий сон. Так продолжалось почти все лето. В страшную жару она проходила в рубашках с длинными рукавами. Ни разу не была на море, чем удивила всех своих друзей. Она замкнулась, перестала ежедневно встречаться с друзьями, села на жесткую диету, принимала таблетки и покупала мази. Аллергия не проходила, и Лана объездила весь город в поисках хороших врачей-аллергологов.  Росли пачки рецептов, одни лекарства сменяли другие, выдвигались новые причины возникновения болезни, но легче не становилось. Лишь к осени, когда спала жара, аллергия немного стала успокаиваться, но могла внезапно возникнуть из ничего, сама по себе, просто так. Поэтому димедрол всегда был в сумочке, на всякий случай для ее спокойствия. Что же случилось потом? 

       Это была зимняя сессия на втором курсе. Оставался последний зачет перед экзаменами. Лана до поздней ночи готовилась к зачету. Утром она почувствовала недомогание, болели живот и голова. Тело покрылось крапивницей, но идти на зачет было нужно. Она приняла несколько таблеток от расстройства кишечника, головной боли и аллергии. С трудом добралась до института, стояла промозглая декабрьская погода, мороза не было, но сильный ветер пронизывал насквозь. Зачет с трудом был сдан, и можно было идти домой, но к ней подошла однокурсница и попросила ее пойти вместе с ней в грибковую лабораторию за справкой для бассейна, а то она не знает, где та находится.

       Времени было мало, да и самочувствие оставляло желать большего, но Лана решила, что ей не помешает прогулка на свежем воздухе, и согласилась. Она не подумала, что в такой холод прогулка без головного убора не пойдет ей на пользу. Они почти подходили к лаборатории, как Лана почувствовал дурноту. Она сказала девушке, что ей нужно срочно уйти, и направилась к метро. Ей нужно было проехать всего лишь две станции, а потом еще десять минут идти пешком.
       Лана с трудом дошла до метро. Голова замерзла и кружилась, перед глазами все расплывалось,  и вспыхивал какой-то яркий свет, предметы сливались, слегка подташнивало. Она вспомнила, что только завтракала, а время приближалось к четырем часам дня. Она попыталась успокоиться и села на скамейку в ожидании поезда. Вдруг люди вокруг закричали, забегали и засуетились. Она повернула голову и увидела лежащего на мраморном полу человека. У него случился сердечный приступ и вскоре около него уже хлопотал врач, приводя мужчину в чувство.

- Какой ужас! Не дай Бог, со мной такое случится. А что, если мне станет плохо и я упаду на станции. Какой стыд.

       И Лана ясно представила, что это уже она лежит на холодном мраморном полу в некрасивой позе, а ее поклонники проходят мимо и все это видят.
Подъехал поезд и она вошла в вагон. Шум был невыносим, скрежет железных колес отзывался болью в каждой клеточке мозга, голова кружилась. На своей станции она вышла из вагона и хотела направиться к выходу.  Вдруг она поняла, что она не идет, а какая-то непонятная  сила ее несет на противоположные пути. Она ничего не видела и не слышала. К ее счастью, дорогу к рельсам перерезала мраморная колонна, в которую она врезалась, не видя ее. Лана почувствовала, что теряет сознание. Она изо всех сил ухватилась за колонну.

- Что делать? Кричать? Позвать кого-нибудь на помощь? Может, сейчас все пройдет? Только бы не упасть. Только бы не упасть.
Дурнота не проходила, а она все стояла и стояла, держась за столб. Периодически она отпускала руки, но потом вновь находила опору. Лана искала глазами знакомых. Очень часто она в метро встречала друзей и соседей, даже иногда по времени можно было вычислить, кого вероятней всего можно встретить. Она скользила взглядом по пассажирам, но знакомых не было.

- Сколько же я буду так стоять? Когда не надо, толпы знакомых везде, и не спрятаться и не скрыться от них. А сейчас, ну хоть кто-нибудь.
Лана сделала еще несколько шагов, идти она не могла, коленки тряслись, ноги были как ватные. Так она простояла в полном отчаянии еще какое-то время. К ней подошел молодой человек:
- Девушка, у вас все в порядке? Что-то вы очень бледная. Вам помощь не нужна?
- Нужна, спасибо вам большое. У меня сильно кружится голова. Если вам не трудно, проводите меня, пожалуйста, до выхода. Я позвоню кому-нибудь из автомата. Там есть скамейки,  немного посижу и приду в себя.

       Парень взял ее под руку и помог дойти до скамейки у телефонов-автоматов. Предложил проводить до дома, но Лана поблагодарила и отказалась. Она хотела позвонить домой и попросить сестру, чтобы она пришла за ней к метро, но дома никого не было. Она вставала и садилась вновь, понимая, что не дойдет до дома, а рухнет где-нибудь по дороге. Все кружилось, она не чувствовала ног, будто вместо них была вата. Она в который раз вставала, звонила, садилась. Звонила уже всем подряд, чьи номера телефонов помнила. Никого не было. Приближался Новый год, все бегали по магазинам в поисках подарков, нарядов и продуктов.

- Какая я идиотка, почему отказалась, хотел же парень проводить меня. Что делать? Не буду же я сидеть здесь до вечера, пока родители не придут с работы. Маришка где-то гуляет, жаль, а то сейчас бы вместе домой пошли.
- Девушка, здравствуйте, можно с вами познакомиться? Правда, я так понял, что вы кого-то ждете?
В девяноста девяти случаях из ста Лана ответила бы:
- Нельзя!
Но это был тот самый случай, спасительный случай, ее последняя надежда.
- Вы знаете, мне как-то не до знакомства. Что-то очень плохо себя чувствую, видно, перезанималась. Головокружение сильное, не могу идти. Вот хотела подруге позвонить, чтобы проводила меня домой.
- А можно я вас провожу? Окажите честь.
- Тот случай, когда не могу вам отказать.

       Лана улыбнулась и взяла парня под руку. Она шла как в тумане, вцепившись в руку молодого человека. Он рассказывал о себе, где живет и учится, а Лана шла и думала только об одном:
- Только бы не упасть, только бы не упасть.
- А можно мне узнать номер вашего телефона.
Лана назвала номер.
- Вот мы и пришли, мой спаситель.
- Спасителю положено вознаграждение. Пригласите на чашку кофе?
- Извините и не обижайтесь. Не до кофе. Огромное вам спасибо. До свидания.
- Но можно хоть поцеловать вас в щеку.
- Давайте созвонимся, если останусь жива, обязательно сама поцелую вас.
- Я буду очень ждать. Вам говорили, что вы очень красивая?
- По-моему, в моем случае это не так важно.

       Лана вошла домой. Она бросила дубленку и сумку на пол. Хотелось есть, но оставалось легкое подташнивание. На подгибающихся ногах она прошла в свою комнату и упала на кровать. Слезы градом текли из глаз.
- Что это было? Что со мной происходит? Как такое могло со мной случиться?
Она плакала долго. Потом понемногу начала успокаиваться и почувствовала, что очень устала и уснула, не раздеваясь.

       Ее разбудил возмущенный голос матери. Она открыла глаза. В комнате было темно.  Дом был наполнен звуками, работал телевизор, Мариша болтала по телефону с подружками.
- Это что такое? Улеглась в одежде. Все измяла! Ты почему не переоделась? Дубленка на полу, сумка на полу.
Мама вошла в комнату и включила свет. От света Лана зажмурилась.
- Я заболела. Мне плохо.
- Что случилось? Опять выдумываешь что-то? Зачет сдала?
- Сдала. У меня сильно болит и кружится голова. Я не могу на ногах стоять. Может, у меня что-то с давлением?
- С каким давлением? Восемнадцать лет - здоровая кобыла.
- Не знаю, я еле до дома дошла сегодня, парень проводил.
- Наверно, голодная была, или не выспалась. Свет вчера полночи горел.
- Я занималась, готовилась к зачету. А утром встала, голова болит, живот расстроился и опять эта дурацкая аллергия. Пока таблетки выпила, позавтракала. Уже опаздывала и так торопилась, что шапку забыла.
- Все, больше слушать эти глупости я не собираюсь. Так тебе и надо. Все модничаешь, вот мозги и застудила. Сколько раз тебе говорила, что нужно тепло зимой одеваться. А то моду взяла бегать с голой головой и попой. Ни трусы теплые не одеваешь, ни шапку. Так и менингит можно получить.
- Может, у меня этот самый менингит?
- Не болтай глупости. Вставай, хватит валяться, пора ужинать. Все голодные с работы пришли.
Мама вышла из комнаты, хлопнув дверью.

       Отец Ланы поинтересовался причиной шума, и возмущенная Алла Семеновна отмахнулась:
- Не будет с голой головой бегать в такой ветер.
- Может, врача вызвать? – спросил обеспокоенный отец.
- И что я этому врачу скажу? Что голова болит? Сейчас дам ей пирамидон и все пройдет.

       У Аллы Семеновны было проверенное средство от всех болезней – амидопирин, который она по старинке называла пирамидоном. Он был панацеей, и она усиленно лечила им всю свою семью. Маришка была симулянткой, часто они с сестрой разыгрывали спектакль перед мамой. Сценарий был один: Мариша вспоминала о предстоящей контрольной работе или о не выученных уроках и посылала младшую сестренку к маме, которая рассказывала, что у Маришки  болит голова  и поднялась температура. Мама верила дочкам на слово, выдавала таблетку пирамидона и стакан воды, которые Лана относила больной сестре. Марина все это добросовестно выпивала, ей даже в голову не приходило, что здоровому человеку не стоило бы принимать лишние лекарства. А так как приступы симуляции случались частенько, то впоследствии у Маринки развилась сильнейшая медикаментозная аллергия. И всю свою жизнь она страдала от этой детской шалости.

- Выпей пирамидон и все пройдет, - протянула мама дочке стакан воды с таблеткой.
Лана взяла стакан дрожащими руками и залпом выпила.
- Все, а теперь быстро за стол. Мама вышла из комнаты с чувством исполненного долга.
Лана попыталась встать. Ноги дрожали и подгибались, окружающие предметы расплывались, голова кружилась так, что она могла стоять, только вцепившись в спинку кровати. Было такое странное ощущение беспомощности, что Лана опять чуть не заплакала. Но у нее был сильный характер, она не привыкла жаловаться родителям, и всегда сама решала свои проблемы.

- Что со мной происходит? Почему мне так плохо. Ничего особенно не болит, только голова.
 И это была даже не боль, а сильная тяжесть, которая растекалась по всей голове, смещаясь в сторону наклона  или поворота. Малейшее движение головой вызывало сильнейшее головокружение. Ноги были как ватные, а дрожь в коленках такая сильная, что она боялась упасть. Она стояла уже несколько минут, но не сделала ни одного шага.
Папа обеспокоенно спросил:
- Как ты, тебе лучше? Иди ужинать, все остывает.
- Немного лучше. Сейчас приду, только руки вымою, - бодрым голосом откликнулась Лана.
- Я же говорила, что все нормально. А ты врача, врача. Поест, поспит, все пройдет.

       Алла Семеновна гремела посудой, Марина побежала к своей подружке Стелле, а папа вышел во двор.
- Мне нужно в туалет. А я не в состоянии сделать и шага. Что делать? Позвать маму? Не хочется родителей расстраивать. Ведь она сильная, как мальчишка, папина помощница во всех хозяйственных делах. Она лазала по крышам и деревьям, помогала пилить, копать. Она заменяла отцу сына, и его это очень радовало.
- Подождать сестру? Эту дождешься, как же?  Пока родители за ней не пойдут, сама ни за что не вернется. Нет, на Маринку надежды нет, только на себя. Надо собрать все силы и пойти.

       Но Лана никак не могла решиться выйти из комнаты. Пройти незамеченной в ванную  или туалет не получалось, на пути оказывались мама или бабушка. Лана слышала как мама  мыла посуду на кухне, и ждала удобного случая.
Наконец-то процесс был закончен, мама, взяв мусорное ведро, вышла во двор.
Лана потихоньку направилась  к цели. Она шла, держась за стены, двери, диван, пианино. В маленькой комнате после ужина спала бабушка. Лане нужна была опора, и если попадалось свободное пространство, то руки беспомощно ее искали. С большим трудом она дошла до ванны, закрылась там и расплакалась. Ей не было больно, ей было страшно. Еще никогда в жизни она не испытывала такого животного страха, от которого сразу начиналась тошнота. Она не боялась умереть, ей стало страшно жить, ходить каждый день в институт, готовиться к экзаменам.

- Когда это все пройдет? И пройдет ли? Мне нужен врач. Нужно позвонить Милке, пусть поговорит с мамой, может, она поможет хоть что-то понять.
Пора было выходить, кто-то может вернуться, и тогда ей придется идти на глазах у всех. Она, держась за стенку, пошла обратно. Почти без сознания, на автопилоте подошла к кровати и упала в изнеможении вниз лицом на подушки.
- Как хочется есть. И так вкусно пахнет. А ведь я только завтракала. Сколько времени? За окном темно. Наверно, около восьми.  Пойду, сделаю еще одну вылазку. Не умирать же с голоду.
Но когда Лана попыталась сесть на кровать, все опять поплыло перед глазами.
- Нет, не смогу. Буду спать. Я надеюсь, что завтра утром все будет по-другому. Мне нужно уснуть.

       С этими мыслями Лана погрузилась в глубокий продолжительный сон. Когда она проснулась, в доме была полная тишина. Кот Рюрик спал в ногах. На часах было десять ноль ноль. Все давно ушли на работу, а сестра убежала в институт.
- Как долго я спала. Хоть бы это был сон, кошмарный сон. Пусть все это будет неправдой. Неужели весь этот вчерашний ужас действительно произошел со мной, и мне это не приснилось. Пора вставать.

       Она лежала и боялась повторения вчерашнего состояния. Но вставать было нужно, и Лана осторожно свесила ноги с кровати. Попробовала встать, но вновь она ощутила эту предательскую  слабость в ногах. Голова закружилась, коленки затряслись, предметы поплыли перед глазами, в ушах стоял какой-то гул, в глазах потемнело.  Лана заплакала.

- Все это – правда! Все повторилось, ничего не изменилось. Мне плохо! Что мне делать? Пойти в поликлинику? Я не дойду одна. Как кружится голова.
И Лана осторожно, держась за предметы, начала свой путь к ванной комнате. Проходя мимо бабушки, она увидела, что та бодрствует, а значит, сейчас окликнет ее. Бабушка уже несколько лет не ходила, она все время лежала или сидела, почти не видела и очень плохо слышала, поэтому основное время она проводила в молитвах, спала, ела. В туалет она не выходила, для этой цели у нее стоял стул с вынутым сиденьем и ведром.
- Ланочка, ты что, захворала? Учиться не пойдешь?
- Нет, бабушка, мне плохо, очень голова кружится и слабость, не могу идти.  Да и мне не нужно сегодня. Зачеты сдала, а экзамен не скоро.
- Иди ко мне, полечу тебя. Молитвы почитаю, Бог поможет.
- Бога нет, бабушка, никто мне не поможет.
- Ой, грех-то какой. Разве так можно говорить, Бог накажет.
- Уже наказал, только за что, понять не могу. Вроде никого не убивала и не украла ничего.
Бабушка замахала руками, и Лана продолжила свой путь на дрожащих ногах.
- Да, я как старая бабка. Когда-то бабушка вот также шла в туалет, держась за стенку. А на свободном пространстве ей протянули веревку, чтобы она могла дойти до следующей опоры.
- Ужас. И мне уже веревку нужно протягивать. Точно, мне нужна веревка, а еще мыло и табурет. Какой кошмар. Как я выйду на улицу? Может, мне нужно выйти во двор, подышать свежим воздухом? Как хорошо, что не нужно идти в институт. Как не нужно? А консультация? Нет, не пойду, позвоню Ольге, она мне расскажет, что там и как.

Умывшись, Лана пошла на кухню.
- Я не ела сутки. Странно, есть не хотелось совсем.
Она встала на весы - сорок восемь килограммов. Позавтракав, Лана оделась и вышла во двор. Идти, не держась, она не могла. Ее охватил ужас. Подышав немного, она с трудом дошла до телефона и позвонила Милене.
- Привет. Ты еще не ушла? Мила, что-то со мной случилось.
И Лана рассказала о вчерашнем злоключении.
- Мама сегодня как работает? Можешь ей сказать, чтобы заглянула ко мне?
- Она до обеда. Где-то к трем часам будет дома.
- Мне бы не хотелось, чтобы она при родителях приходила, мы посекретничаем сами.
- Скажу, Ланонька, обязательно, не огорчайся так. Пройдет. Не может же так быть, что ни с того, ни с сего что-то серьезное случилось. Переутомилась, зачетов вон сколько.
- Мила, мне страшно. Я сейчас с тобой разговариваю, и держусь за дверь. Если я ее отпущу, то сразу упаду. И ног не чувствую, что со мной?

       Мила после отчисления из университета поступила в мединститут, решила продолжить семейную  традицию.  Она рискнула предположить:
- Может, давление упало? Или нервное истощение? Жди маму. Мне пора убегать.
 
       Лана кое-как дошла до кровати, легла, укрылась с головой  и уснула. Ее разбудил кот, который запрыгнул на одеяло. В дверь звонили. Она поспешила открывать, голова закружилась, и она чуть не упала на пороге.
- Что с тобой, моя девонька? Где болит у тебя?

       Тетя Валя под руку повела Лану в гостиную. Девушка со слезами на глазах рассказала печальную историю. Тетя Валя померила давление.
- Вот тебе и причина. Давление очень низкое – семьдесят пять на пятьдесят пять. Как ты с таким давлением, бедная моя? Переутомление. Нужно витамины поколоть. Свари себе кофе покрепче. Если есть коньяк, выпей рюмочку, закуси шоколадкой. Поешь хорошенько и ложись спать. Потом подыши свежим воздухом во дворе. Я бы посоветовала сходить в поликлинику, когда полегчает. Или вызвать врача на дом. Анализы хорошо бы сдать, кардиограмму сделать. Пусть назначение напишут, а я поколю тебя. Экзамены скоро?
- Еще есть время. Целая неделя.
- Вот и хорошо. За это время отдохнешь хорошенько и восстановишься.
Она ушла, а Лана лежала и думала:
- Легко сказать, сходи в поликлинику. Как я пойду, если я с трудом до туалета дохожу.

       Она варила кофе, пила коньяк, ела бутерброды с черной икрой и спала, а лучше не становилось. Пока она лежала, даже ловила себя на мысли, что забывает, какая беда с ней приключилась. Но малейшая попытка встать приводила ее в полное отчаяние. А главное, в голове прочно засела мысль, как она выйдет из дома и доедет на метро до института. От этого холодели конечности, начиналось дикое сердцебиение. Такое состояние продолжалось всю неделю.
       Наступил день сдачи экзамена. Лана потихоньку привыкала к постоянному головокружению, и даже научилась передвигаться по квартире почти без опоры, на автопилоте.
В день экзамена она проснулась рано. Собралась, оделась и решительно вышла из дома. Ее качало, и она на всякий случай пошла вдоль забора. Вскоре забор закончился, начиналось открытое пространство, и зацепиться было не за что. Лана остановилась, она поняла, что не может пересечь эту площадку. Началось сильное сердцебиение, она покрылась холодным потом, ноги подгибались. Бедняжка была на грани обморока.

- Что делать? Я не могу вернуться домой, у меня экзамен, я должна идти.
- Ланка, привет, ты кого ждешь?
Она обернулась и увидела подругу Маринки Стеллу.
- Никого, вспоминаю, не забыла ли чего-нибудь.

       И девушки зашагали вместе в сторону метро. Но дальше их пути расходились, и Лане предстояло одной спуститься в метро. На деревянных ногах она шла по лестнице. Ей казалось, что сознание на секунды покидает ее, а потом вновь, возвращается. Ее трясло, в глазах светился яркий свет, она почти не различала предметов. Шум пролетающих поездов чуть не увлекал ее в тоннель. Она длинными ногтями впилась в свое тело, царапала и щипала его, приводя себя, таким образом, в чувство. С огромным трудом, чуть не плача, она все-таки добралась до института.

У входа она увидела свою подругу.
- Привет, Ольга.
- Привет. Как ты? Тебе лучше?
- Нет, кое-как приехала, все кружится. Давление очень низкое, хожу, держусь за стенки. Еле по лестнице поднялась. Дай, я за тебя уцеплюсь, а то свалюсь с лестницы.
Ольга так крепко схватила подругу за руку, что Лана даже рассмеялась:
- Не до такой степени, синяков наставишь. Просто для подстраховки, будь рядом.

Ольга сразу окрестила ее болезнь «падучей», и очень ответственно относилась к своим новым обязанностям быть опорой, особенно на лестницах и в метро.

       Время шло, а болезнь не отступала. Уже десятки врачей проконсультировали ее, посетила она и платную клинику. Были проведены многочисленные обследования, сданы все возможные анализы, а причина так и не находилась. Нужно было как-то жить с этой бедой. Давление могло упасть в любую минуту, головокружения не прекращались, что очень осложняло жизнь. Но молодость есть молодость.
 
       И Лана очень скоро стала привыкать к такому состоянию. Скорее, не привыкать, а приноравливаться. Она находила себе попутчиков, тратила всю свою стипендию на такси. У нее появилось большое количество желающих сопровождать ее. Научилась приводить себя в чувство, на теле в области талии не проходили синяки и царапины. Она жила, но жила уже в каком-то другом измерении, не своей жизнью, а жизнью маленького затравленного зверька, загнанного в угол и трясущегося от страха. Ни один человек в мире не догадывался о ее беде, и ни один человек в мире не мог помочь ей. Она оставалась красивой и желанной, мечтой для мужчин. Она училась, гуляла, смеялась, острила, знакомилась с парнями. И они были просто счастливы, когда она вдруг брала кого-то под руку, спускаясь в метро. Кавалеры были на седьмом небе от счастья, и с чувством превосходства посматривали по сторонам, пусть все завидуют, что рядом идет такая девушка, сама Лана.

       Максимка проснулся и попросил пить. Лана в два прыжка подскочила к сыну.
- Только бы он был здоров. А я... Что я? Вся моя жизнь с того дня пошла наперекосяк. Будто под ноль обрезали крылья, и я из прекрасной птицы превратилась в ощипанную курицу. А все спрашивают, почему все так в моей жизни, а не по-другому. Вот почему появился Алекс. Да и не только поэтому. Есть еще одна веская причина. Сколько раз я давала себе слово, что никогда не буду вспоминать, а тем более, рассказывать, про этот злосчастный день, когда казалось, что жизнь закончилась, так и не успев, как следует, начаться.  Когда рухнули все мечты о настоящей геологии, о покорении горных вершин, о красивой любви. Когда весь потенциал, которым она обладала, разом стал нулевым. Когда произошел крах всего, всей ее жизни.  С того дня все, что она делала, делала через призму болезни, которая была от всех запрятана глубоко-глубоко, на самом дне ее души. И никто и никогда так и не смог заглянуть ей в эту самую душу. 

       А как можно такое забыть? Если это постоянно с тобой, днем и ночью, зимой и летом, если все время нуждаешься в посторонней помощи, если на исцеление уже и не надеешься, если охватывает отчаяние. Все маршруты под контролем, все просчитано и рассчитано. Но все ли? А когда ты не можешь своего ребенка нести на руках? Когда боишься, что руки сейчас разомкнуться, и ты уронишь его на землю. Только сидя, только к коляске, или только, когда тебя подстраховывает муж, аккуратно поддерживая под локоток. Всегда готовый тебя встречать и провожать, но не понимающий, что этому нежному цветку нужен совсем другой садовник.

       Как некстати она вспомнила сегодня весь этот кошмар. И для чего? Столько стрессов за последнюю неделю. Количество таблеток и так запредельное. Но этот проклятый день не выходил у нее из головы. Она помнила его поминутно. 
- Больше не буду. Каждый раз, когда я вспоминаю этот случай в метро, я заново умираю. Потому что так не могу жить. Я его вычеркну из жизни.

       Таблетки начинали действовать, но она встала и включила свет. Достала Максимкин альбом и фломастеры. Расчертила лист на три части. Нижняя красная – прошлое, середина желтая – настоящее, и верх зеленая – будущее. Получился светофор-перевертыш. Потом черным фломастером перечеркнула прошлое. И написала: «Не входить, убьет». Все, туда дорога закрыта. Только вперед. Желтая полоса, это подготовка к зеленой. Жить нужно настоящим, а смотреть только вперед, только в будущее. И надеяться, что наступит день, когда все проблемы со здоровьем исчезнут также внезапно, как и появились.

В комнату вошел муж.
- Ты еще не спишь? Максик не дает?
- Вроде спит, но ты подежурь сегодня ночью около него. Я приняла таблетки, боюсь, что не услышу.
- Опять таблетки. Ты обещала сократить количество, а вместо этого пьешь уже горстями.
- Саша, я пью по схеме. Ты же знаешь, я не выхожу за ее пределы. А твои дружки все делают для того, чтобы вообще слетела с катушек. Да и эти аварии. Какой-то ужас.  Все, я засыпаю. Спокойной ночи.
- Тебя можно ночью разбудить? – игриво поинтересовался муж.
- Даже и не пытайся.