Хелл

Полет проходил без  осложнений. Ребята которых я привез   получили приказ возвращаться в Москву . Двое из них лежали  в дальнем углу  самолета, ближе к двери в кабину летчиков лежал я. Меня контузило миной, которая  разорвалась почти рядом но осколками убило  двоих ребят, третий получил  тяжелое ранение. Я же всего лишь  упал  и оглох. Сначала меня посчитали убитым, но  командир дал команду грузить всех и нас побросали в фюзеляж. Уже после взлета я стал подевать признаки жизни. Меня перенесли  ближе к кабине.  Накрыли  летной курткой, а под голову  дали вещмешок. Как летчики выкручивались, я этого просто не мог видеть, мне уже потом  рассказали.  Видно  было не так просто  проскочить в нейтральную зоне , потом добраться до коридора над Сирией и Арменией.
Когда боль в ушах и шум вызывающий тошноту  отпускал, память начинала прокручивать  все дни которые  прошли с момента моего назначения сопровождающим. В то утро капитан Мелешин, пригласил меня к себе в кабинет, конечно маленькую комнатку, в которой находился первый отдел - назвать было сложно, но там  находились все  документы и их хозяин. Чем я ему приглянулся,  не могу сказать. Но  почти год  я периодически выполнял его поручения. Ни какой романтики конечно не было. Были несколько командировок в другие регионы СССР, для сопровождения. Один раз пришлось сопровождать  бывшего курсанта - в штрафбат. Вот и все мои  поручения. Представ перед капитаном, я молча выслушал его приказ сопроводить  десятерых выпускников нашей школы  вначале  в полк, а потом  куда полетят. Сдать документы и людей по прилету и возвратиться обратно. Теплые вещи получишь в полку. Оружие тебе не понадобится. Но  по положению в полку в первом отделе тебе выдадут табельное оружие Макаров. Возьми флягу , это от меня.  Без нужды не расходуй. Там спирт .Конечно капитан все знал. Знал куда  летим, но предписание  говорило о том, что  лишняя информация  просто не нужна. В союзе мы  крутились около недели. На чьих аэродромах садились, заправлялись, грузились -  узнать  было невозможно, да и ненужно. Когда фюзеляж был забит до отказа, а нам  оставалось совсем немного места что - бы вытянув ноги и прислонившись к ящикам, вздремнуть,  самолет  взлетел. Было много посадок, заправок, но нас  не трогали.  Этим занимается аэродромная рота.  Наше дело было не высовываться. Пару раз  нам передали горячее питание, остальные дни  жили на сухом пайке. Полет проходил  нормально и  через четыре дня мы  приземлились в порт назначения.
Страна встретила нас  ярким Африканским утром. Море светилось бликами. Кое где  были видны всплески дельфинов. Началась срочная разгрузка. Солдаты местного гарнизона, все черные и блестящие от пота, как заводные выносили ящики и тут же грузили в машины. Которые подходили одна за другой. Белых в этой  компании я не видел.  Прибыл офицер , назвал пароль через переводчика, я отдал ему пакет и  представил бывших курсантов. Процедура завершилась быстро и у меня  появилось свободное время. Командир борта, сказал, что вылетаем сразу после заправки. Ждали заправщиков. Среди аэродромных служащих  оказался один которые немного понимал по-русски.  Он,  узнав, что по образованию я связист, взялся показать мне  их узел связи.
Узел был небольшим всего три коммутатора, за которыми сидели чернокожие девушки и приветливо нам улыбались. Меня  представили по имени, а потом он назвал имена девушек. Кстати в документах имя у меня было  другое.  Услышав своё  имя -  они вскакивали и вытягивались в струнку. Наверно думали - что я старший офицер. Одет я был в солдатское х.б, без  погон. Но мой Макаров с кобурой и портупеей  навел их на мысль о  моем заоблачном звании. За вторым коммутатором  работала  девушка невысокого роста, черты ее  лица чем - то напоминали  мою  девушку из далекого гражданского прошлого. Наши взгляды пересеклись и оба мы  почувствовали как бы толчок пули, прошившей нас одновременно. Мой сопровождающий повел меня дальше, а девушки негритянки продолжили  службу.
Заправщик в тот день  не прибыл. Где то вдали  были слышны  разрывы, там шел бой. Работала тяжелая артиллерия с обеих сторон, но чаще всего доносился визг минометов. Вечером того же дня мы с экипажем  ужинали в общей столовой. Конечно, разносолов  на столах не было, была каша и рыба. Рыба вареная и жареная. Из фруктов  я опознал только бананы. После ужина  мы сидели на скамейках из пустых ящиков, находившихся  недалеко от казармы и столовой. Все было, как и  по месту  нашей службы. Жара начинала спадать, с моря потянуло  прохладой, стало возможно дышать. Мимо нас проходили, какие- то люди, о чем то,  разговаривая  и  все нам приветственно махали, пожимая руки над головой в знак приветствия. Но вот прошли телефонистки и та  которая мне напомнила о гражданке отстав от подруг сделала мне знак приглашающий подойти .  Летчики  хихикнув,  сказали иди, до утра все равно  заправщика не будет. Но далеко не уходи. Нам местные военные власти поставили  точнее, выделили  маленькие палатки  хорошо продуваемые с моря. Только там можно было  заснуть. Мы с  Хелл , так она себя назвала, разместились  на ящиках,  повернутых  к морю и девушка стала мне, что - то  очень эмоционально рассказывать. Понять я всего конечно не мог, кроме жестов, но  слушал внимательно. Была уже полночь. Как  говорят у нас в России все нормальные люди уже спали, только два психа не понимающие  один другого  о чем - то  активно беседовали. Когда Хелл стала поеживаться я попытался ее обнять и согреть, но это имело последствия выдернутого кольца из гранаты. Ее руки мгновенно обвили мою шею, а сладкие губы приникли к моим.   Что было потом  вспомнить уже невозможно. Но все произошло именно на пустых ящиках. Остаток ночи мы спали в обнимку в моей палатке, до самого подъема.  Утром экипаж  тихонько надо мной стал подшучивать. А Хелл, они  звали Бармалеем. Так это имя и пристало к девушке.
Следующий день мы провели  в ожидании заправщика. Но он не пришел. Командир,  начинал нервничать, хотя все было бесполезно. Все кто  был ответственен за заправку, показывали руками на небо.  Мол, на все воля Аллаха, а потом в сторону  линии фронта. Купаться в море нам непозволили, так как берег простреливался. Только на следующее утро сразу после подъема мы услышали шум заправщиков. Их было три машины. Машины  поставлял СССР, потому их силуэты мы хорошо знали по своему аэродрому.
После заправки началась наша погрузка.  Было несколько раненых, какие - то тюки и я. Из узла выпорхнула Хелл, и повисла у меня на шее никого не стесняясь. Ее огромные глаза были наполнены слезами. Через каждые два три слова она повторяла имя Всевышнего. Возможно она просила сохранить мою жизнь у Аллаха. Только мы  разошлись, на территории  части  прозвучал взрыв. Потом  раздались автоматные очереди  и совсем невлалеке я увидел черных , бегущих в нашу сторону при этом стреляя куда попало. Местный  переводчик  показал мне на самолет, и сказал беги туда. В этот момент раздался взрыв и стоявшие рядом со мной рухнули  все замертво. Совсем рядом упал чернокожий солдат, подобрав упавший из рук солдата  автомат и отстреливаясь двинулся к самолету. Ребята,  которых я привез почему то жались ближе ко мне. У них оружия не было. Но после моего окрика, они пришли в себя , как и  я подобрали  автоматы у погибших.Количество  нападавших было явно больше  чем солдат в аэродромной роте. Почти все  они погибли кто от мин, кто от пуль.Командир местного аэродрома, стал  загонять нас в самолет. Двигатели уже работали. Но за несколько метров от  самолета нас накрыла мина. Трое моих ребят  были убиты сразу. Остальные живы, я был контужен. Но не одного осколка во мне не нашли в госпитале. Вначале думали что меня убило. Но всех нас  забросили в фюзеляж, получилось что я был в середине кучи. Двери закрыли и самолет вырулил на взлет. Через несколько часов  мы приземлились на  чьём то аэродроме. Чернокожих выгрузили, а нас белых осмотрел доктор. Двое были готовы, но самым счастливым оказался я. Наверно молитвы Хелл, уберегли меня от той  мины. Мертвых  завернули в брезент, а нас положили  поближе к кабине. Так  завершилась моя командировка. По приезду в часть я передал документы капитану, и рассказал  что  помнил. Он похлопал меня по плечу и  сказал, молодец, проверку ты прошел. Оказывается это была проверка. Командир транспортного самолета все рассказал  капитану до моего прихода. Оба  они   отозвались  о моем поведении  положительно.Через пол года меня демобилизовали подарив  полное собрание  Тихого Дона. Предлагали остаться, но я что - то не изъявил желания. На прощание Мелешин  дал мне конверт. Это твое направление . Приедешь в Ростов, с конвертом в строевой отдел на Энгельса, там форму носить не обязательно. Я все сделал как было приказано, и начал готовиться к поступлению в институт. Но ответа  не было. Видно что то из  биографии моих родственников им не понравилось. Но  встреча с офицером кадровиком состоялась, где было предложено  немного иное амплуа и в другой конторе. Но дома в разговоре с отцом , я понял, что  туда он не рекомендует идти. Он ответил мне - в своих стрелять придется. Наверно он имел в виду родственников еще первой волны эмиграции.
Прошли годы, многое в моей жизни изменилось. По два раза в году ездил в Москву в головной институт . Стали отказывать ноги. Даже  собирались обе ампутировать.  Вот в таком  виде   передвигаясь от одного столба к другому, брел я по новому Арбату. Это в районе  магазина Мелодия. Слышу кто то меня зовет  по моему  секретному имени.  Остановился у столба, а ко мне подошел  тот  самый  который устроил мне экскурсию в узел связи. По Русски он  лопотал уже  почти хорошо. Мы отошли  туда, где можно присесть и он мне стал рассказывать то чего я  увидеть и услышать просто не мог. Как только взлетел самолет, узел связи накрыла мина. Все кто там был остались навсегда  похоронены  под обломками. Погибла и Хелл.  Он передал мне глиняную бусинку. Это в память о  твоей любви сказал он. Мы ее все любили. Это была  веселая и очень умная девушка. Но, он показал на небо и сказал Аллах забрал ее к себе. На шее она всегда носила эти бусы. Им около 6000 лет. Но от всех их остался только вот этот  цилиндр, с  каким - то символом. Так я узнал  конец кашей истории  с девушкой по имени Хелл.