Бомж

 

Случилась со мной эта история недавно, под самый Новый год.   Под серией стрессов  у меня на плече появилось устойчивое толстое покраснение, как будто нарыв. А время предновогоднее.  Я сначала бегу  в диспансер, где под вопросом поставили аллергию и прописали крем от нее,  но перенаправили тут же  к хирургу. А уже 31 декабря. Только дежурный врач в районной поликлинике.  Сказал, чтобы я мазала плечо  левомиколем,  и ничего другого не надо. Под бой курантов у телевизора  с пурпуровым больным плечом я встретила Новый год.  Соседка меня послала в травмапункт утром.  Оказалось, что он очень далеко от меня, здание перенесли с прежнего места,  но, меняя автобусы и маршрут, я бросилась туда немедленно. Прибегаю  в этот  травмапункт , а дежурный врач  мне говорит, что они теперь такими проблемами не занимаются, что даже скальпеля нет у них, чтобы разрезать нарыв,  только переломы рук и ног в их компетенции.  «А как же мне быть?» - «Идите к дежурному врачу, это терапевт». Иду. Занимаю очередь.. Вхожу.  «Вам надо лечь в больницу, мы не можем здесь разрезать…Нужны анализы, и другое »   « Я не могу в больницу сейчас». И так мы, споря друг с другом,  вели переговоры. Я умоляюще прошу помочь.  Она в растерянности.  Говорит, что и так много времени на меня потратила. Смотрит в компьютер. Узнает, что я уже перед Новым Годом была у дежурного врача в своей поликлинике. Дает мне направление в районную больницу на консультацию в хирургическое отделение.  Я поняла, что нужно быть очень здоровым человеком, чтобы  лечиться. Всегда избегала медицинских учреждений. Только в случае крайней необходимости посещала врачебные кабинеты, но сейчас я оказалась  в ситуации именно такой необходимости.  Деваться мне было некуда.  Я взяла направление, поблагодарила за него и поехала в нашу районную больницу, где когда-то в одном из отделений речевого центра работала клиническим психологом.  Теперь это здание превратилось в приемное отделение. Я не узнала его. Все внутри изменилось, как будто в другой мир попала. Ни вестибюля,  ни раздевалки, ничего. Но зато все блестит, новые кабинеты, красивые панели и регистратура с компьютерами и супертелефонами..  Подхожу, разъясняю свою проблему. Мне говорят, что хирург на операции и спустится к таким как я,  только после нее.  И так я в ожидании хирурга  просидела до вечера несколько часов, благо в сумке была бутылка с минеральной водой.  Но оторвемся от моих проблем на время.
     Главным героем моего рассказа стал бомж, человек примерно 60 лет. Видимо, он ночью заснул под снегом.  Его привезли с обмороженными ногами и положили на каталку.  Где-то его подобрала скорая, но поздновато, ноги были фиолетовые по колено, брюки подняты, стопы и голени открыты.  Понимая, что это кончится в лучшем случае ампутацией и домом инвалидов, я совсем застыла в оцепенении. Увидев эту картину, я перестала суетиться.  Я поняла, что мое положение не из худших. Почему мне так запомнился этот бомж ?  Он лежал спокойно,  с закрытыми глазами и с каким-то невероятно блаженным выражением лица. Он был еще на этом свете, но мне казалось, что уже на том.  Он был в пальто и в черной  вязаной шапочке. Почему-то бомжи часто в таких шапочках ходят.  Медсестра задавала ему вопросы. Он  медленно на них отвечал, при этом был абсолютно  спокоен и находился в каком-то другом измерении сознания.  Документы с каталки то и дело падали на пол, медсестра  их поднимала. « Какие таблетки Вам врач прописывала?»  «А, какие-то были» - не задумываясь отвечал он. Видно было, как далека теперь от него прежняя забота врача, которая и тогда  была рассчитана на более благополучных,  чем он, пациентов. Ни жалоб, ни недовольства он не предъявлял. Полузабытье и блаженство на лице. Как будто сон какой-то видит, а медсестра его только отвлекает вопросами.  И вот мне подумалось: лучше бы Господь уж забрал его скорее к себе, чем пребывание в нашем  грешном мире и в таком состоянии, в котором он и сам уходил в забытье, спасавшее его на той каталке.  Думал ли он, что его ждет дальше? Нет, конечно, нет.  Кто-нибудь скажет, что он сам виноват, что докатился до такого состояния.  Я далека от мысли хоть в чем-то осудить его, поскольку понимала, что  с пребыванием в нашей трудной жизни он не справился, как и многие другие бомжи. И так довольно долго он лежал на каталке.  А что было с ним дальше, я не знаю. 
     Стемнело, а хирурга все не было. И совсем под вечер пришел вместе с медсестрой молодой черноволосый восточный паренек. Это и был наш хирург, освободившийся от операции и встретивший еще раз Новый год.  Нас уже перевели в коридор другого этажа.  Я была второй.  Он спросил о направлении, но даже проверять его не стал. Инфильтрат, а что там внутри, неясно. «Сейчас разрежем и посмотрим». Как камень  сделалось  после укола мое плечо. «Сейчас будет больно, потерпите».  Я слышала, как трещит моя кожа при разрезе. Он глубоко ткнул скальпелем, и я почувствовала боль.  Тем самым скальпелем, которого не было в травмапункте. И вдруг довольно весело проговорил: « Гноя нет».  «А что же это?»  На мой вопрос он даже отвечать не стал, поскольку это было для него уже  не актуально. «Носите хирургический бинт и через день  - левомиколь. Другое-  не надо.. Аллергии у Вас нет. Пейте обезболивающее ». Я поблагодарила и как пьяная, шатаясь,  вышла в коридор. Добросердечные  сопровождающие  одной пациентки принесли мне чаю.  Ее, как и меня, звали Леной. С ней все оказалось сложнее. Гнойник при разрезе. Она вышла. Было видно, что самой ей не дойти до дома. Вызвали такси. Мы обменялись телефонами, но так и не созвонились. Она уезжала вместе с подругой на машине, я шла пешком до метро.
     Когда я уходила из клиники, каталки с бомжом уже не было. Его дальнейшая судьба мне неизвестна. Сомневаюсь, что он жив. Но так хотелось думать, что мучения его не будут длительны. Как получилось  на самом деле,  я не знаю.
     Что касается меня, то еще более месяца я промучилась со своим плечом, так и оставшись без диагноза. Поговаривали о повторной операции. Разное  предполагали , но ничего определенного. Я устала от посещений женщины - хирурга в районной поликлинике, от ее трафаретной фразы «Я Вас услышала».  Она и сама толком не понимала, в чем дело, поскольку  «гноя нет». Менялись бинты и мази, но это  пурпурное пятно  упорно продолжало оставаться  на моем плече.  Посередине его пересекал тот новогодний разрез. Проходить оно стало через 2-3 месяца.  Не слишком давно «новогодний» разрез затянулся,  и постепенно стало стираться  из памяти  все то, что было пережито в то новогоднее время в  клинике и в последующие дни.  Но блаженный тот бомж никогда из моей памяти не уйдет.
 
       30 мая 2020, прп Ефросинии Полоцкой