Похмелье

       Лида торговала на базаре в палатке, продавала всякую мелочёвку из серии тысяча мелочей, необходимых в хозяйстве. Она, как обычно, вышла на работу и принялась раскладывать на столе батарейки различного вида, фонарики, ножички, ножницы, расчёски и прочую лабуду. Настроение у Лиды, мягко говоря, было мерзо-пакостным, в глазах стояли слёзы.
Ещё совсем недавно она пережила трагедию в личной жизни. Лида уже несколько лет была разведёнкой, дочь её выросла и жила отдельно, своей семьёй, а Лида никак не могла устроить свою жизнь.
"Вроде не уродина, материально обеспечена, есть крыша над головой, одеваюсь хорошо и что этим мужикам ещё надо?" – раздумывала Лида.
Но претендентов на её руку и сердце, в общем-то, не было. "Эх, дурни, не видят, какое «золото» рядом с ними: и готовлю хорошо, и   чистоплотная, и залюблю, пока о пощаде не попросит, –  горестно думала она, – а, поди ж ты, как будто вымерли все".
Вязались к ней какие-то «женатики», откровенно намекая на вольные отношения. Один даже как-то подошёл к ней и сказал:

        – Скучно, наверное, одной? Уж давно без мужа. А слышала: сейчас мужчину можно на дом вызвать, всего пятьсот рублей.

Это был её сосед по дому, живший через два подъезда от неё.
Лидия брезгливо поморщилась:

        – Уж не на себя ли намекаешь?

        – А, что, – спросил он, – чем я не подойду?

        – Всем. С тобой я даже чай бесплатно пить не буду, не то, что за деньги, понял? –  гневно сказала Лида.

С  той поры она шарахалась от женатых мужиков, не ожидая от них ничего хорошего.
И вот после нескольких лет одинокой жизни познакомилась она с мужчиной. Однажды к её палатке подошёл мужичок средних лет купить батарейку для часов. Он сказал, что давно искал часы себе под интерьер и вот, наконец, нашёл то, о чём мечтал. Мужчина достал из пакета настенные часы, не произведшие на Лиду никакого впечатления. "Какие-то старые, облезлые, с непонятными металлическими завитками вокруг циферблата, разве о таких мечтают?" – подумала она.

       – Что, не впечатлили? – спросил покупатель.

       – Нет, – искренне ответила Лида.

       – Просто Вы не видите, что из них можно сделать. Я – художник, я из них такую игрушку сделаю, – вдохновенно произнёс он.

Лида посмотрела на мужичка уже более заинтересованно. Вот так близко настоящего художника она видела впервые.

       – А Вы что-то рисуете? – спросила она покупателя.

       – Пишу, – скромно ответил он, – только это сейчас почти никому не нужно.

       – Почему? – спросила Лида.

       – Не покупают, даже на выставках посетителей не много, – ответил он.

       – А где можно Ваши работы посмотреть? – спросила Лидия.

       – В картинной галерее на улице…– и он назвал адрес.

 "Надо же, у нас и такие заведения есть?" – подумала Лида, а вслух сказала:

       – А как Ваше имя?

       – Геннадий Верховцев, – ответил покупатель, – а Вас как зовут?

       – Лидия, – застеснялась она, – да я-то совсем не интересна людям, не рисую, не пою, одним словом, человек абсолютно не творческий. Торгашка. Короче, ничего привлекательного

       – Ну, это не главное. Главное, что вы добрая, и,  наверное, ещё что-то хорошее в Вас есть, – полувопросительно сказал он.
 
"Ох, есть…"– подумалось Лидии, но она промолчала.
Перекинувшись ещё парой фраз, они попрощались, так как к палатке Лиды подошло сразу несколько покупателей и разговор с новым знакомым пришлось закончить. Лида ещё короткое время думала об этом, почему-то заинтересовавшем её, разговоре, а потом благополучно забыла о художнике.
Но, через несколько дней Геннадий «нарисовался» возле её палатки вновь.

      –  Здравствуйте, как Ваши дела? – прозвучала дежурная фраза.

      – Что, опять за батарейками? – откликнулась Лида.

      – Да, нет. Просто мимо проходил, вот решил узнать, как Вы поживаете? – сказал Геннадий.

      – Чем это Вас заинтересовала моя скромная персона? – спросила Лида.

      – Я Вам альбом хочу показать со своими работами, Вы же хотели их посмотреть? – задал вопрос Геннадий.

Он стал показывать Лидии фотографии из маленького альбомчика, где были представлены картины. Вот берёзовая роща, а тут поле колосящейся пшеницы с вкраплениями полевых цветов, натюрморты с фруктами, а вот и изображения людей на покосе, в кузнице, просто идущих по улице. Кое-что из этих работ понравилось ей, что-то совсем не впечатлило, но она сказала:

      – Здорово, мне всё понравилось. Вы и впрямь художник.

      – Да, только сейчас приходится этому художнику совсем другим ремеслом заниматься.

      – Чем же? – поинтересовалась Лида.

      – Ремонтом квартир.

      – Ремонтом? – удивилась она.

      – Да. Некоторым не очень нравится простая поклейка обоями или отделка плиткой. Им что-нибудь «этакое» подавай, с изюминкой, – ответил Геннадий.

      – Как это? – не поняла Лида.

      – Ну, вот, совсем недавно, меня попросили ванную оформить в художественном стиле. Сделать что-то необычное на морскую тематику.
Лида смотрела на Геннадия во все глаза. Такого интересного собеседника у   
неё никогда не было.

      – Ну, и…? – спросила она.

      – Сделал. Хотите посмотреть, как? – спросил он.

      – Конечно, хочу, – ответила Лидия, – только как?

Она подумала, что Геннадий станет приглашать её на квартиру и уже заранее заготовила ответ: «нет», но он вытащил из кармана ещё несколько фотографий и стал показывать их Лидии.

       – Вот, это пол, – сказал он.

И Лида увидела воду, как будто пролившуюся из ванной и стекающую к двери. Это было нарисовано на прозрачной стеклянной плитке с обратной стороны. Рисунок выглядел объёмным, живым.

      – Здорово! – искренне восхитилась Лида.

      – Это стены, – Геннадий положил перед Лидой следующие снимки.

Лида увидела изображения водорослей, стаек рыбок различной формы и расцветки, морских звёзд и черепах. Техника была та же, и создавалось впечатление, что ванна находится в толще морской воды, в подводном царстве. Это было восхитительно.

      – А вот – потолок, – Геннадий показал Лиде фотографию, очаровавшую её окончательно.

Там в толще воды, пронизанной лучами солнца, плавала большая акула, изгибая своё тело. Она была прямо над ванной, совершенно живая!

      – Божественно! – только и смогла сказать Лидия.

Глаза её блестели, она даже разрумянилась, так её впечатлило всё, что она увидела сейчас. "Как интересно!" – подумала она.

      – А Вы не хотите у себя сделать, что-нибудь подобное? – спросил её Геннадий.

      – Ну, кто же этого не хочет? – ответила Лидия, – только это всё, наверное, очень дорого, у меня таких денег нет.

      – Я бы для Вас подешевле сделал, – предложил Геннадий.

      – Надо подумать, – ответила Лида, – хотя, что тут думать, нет у меня денег на такую красоту.

Они ещё поговорили о том, о сём и Геннадий ушёл, у него была срочная работа. С этого дня он регулярно навещал Лиду, когда она работала в своей палатке. Несколько раз он провожал её с работы до дому, они обменялись телефонами, иногда он звонил Лидии, и рассказывал ей о своих задумках и выполненных работах. Лида уже привыкла к его посещениям и даже радовалась встречам с Геннадием. Их отношения развивались и перешли, в скором времени, в интимную стадию.
Общение с Геной было по-прежнему интересным, он много рассказывал ей о художниках, о картинах, о своих проектах в ремонтах квартир. Лида смотрела на него влюблёнными глазами, не переставая удивляться его воображению.  Геннадий, в свою очередь, хвалил её кулинарные таланты, уплетая пироги и кулебяки, борщи и котлеты Лидии. Он часто оставался у неё. И хотя в сексуальном плане он был далеко не асс, Лида была всем довольна. У неё появился мужчина, с которым она, возможно, будет доживать свои дни, да ещё какой интересный и талантливый.  Их встречи случались почти ежедневно и длились уже около года. Лида ждала от Геннадия предложения руки и сердца. А пока жизнь их напоминала Броуновское движение, то он – у неё, то она – у него. Лида тоже часто оставалась у него дома с ночёвкой, Геннадий даже дал ей ключи от своей квартиры.
 Здесь всё было необычно для неё.  Кухня была выполнена в виде огромного торта. Сделано всё это было из обычных бумажных салфеток, окрашенных в нежные цвета различного оттенка и смятых определённым образом, словно и впрямь это был крем на торте. Санузел представлял собой грот со свисающими с потолка сталактитами, в стенах были сделаны углубления, как в пещере, для шампуней, мыльницы и прочего, что необходимо здесь. Комната была оформлена, как поляна в светлой весенней рощице с первыми цветами и мягкой травой.
Вроде бы всё было красиво, но Лида быстро уставала от обилия деталей, и ей хотелось в свою, безо всяких этих идей, простую квартиру с обычными обоями и совершенно традиционным туалетом.
Как-то в очень дождливый день Лидия не пошла на работу. "Сегодня покупателей всё равно мало будет, а так, только товар портить и грузчику деньги зря платит"ь, – подумала она.
Несколько раз в течение дня она звонила Геннадию, но телефон упорно молчал.
"Хоть на обед его позвать, но нет, работает где-то, –  думала Лида, –  может съездить к нему, день свободный, приберу там. Пыль надо везде вытереть, полы помыть, шкафы в кухне отдраить, давно хотела, ужин ему приготовлю, сюрприз будет. Вот удивится!" – радостно думала она.
Лида впервые собралась к Геннадию без его ведома.  Взяв по пути кое-что из продуктов, Лидия приехала к Геннадию. Она позвонила в дверь, но никто не откликнулся. "Ну, конечно, на работе", – подумала Лида и открыла своим ключом простой английский замок.
Она сразу поняла, что Геннадий дома. В коридоре валялись его туфли, а рядом женские босоножки на высокой шпильке. В комнате громко играла музыка. "С кем это он?" – мелькнуло в голове.
Она, скинув обувь, заглянула в комнату и остолбенела. Перед её взором предстало два обнажённых тела, слитых в порыве страсти в самый пиковый момент.
Лида развернулась и выскочила в подъезд, машинально прихватив свою обувь, и совершенно забыв про пакеты с продуктами. Она вышла под дождь и только тогда вспомнила, что и зонт остался там, в прихожей Геннадия.
Лида была в шоке, щёки её пылали, кровь сильно билась в голове, ударяя по мозгам. "Какой кошмар! Вот, сделала сюрприз, сама такой сюрприз получила".
Обида переполняла её, сердце стучало так,  как будто сейчас разорвётся от нахлынувшей боли. "А я то, дура наивная, ещё замуж за него собралас"ь, –  всхлипывала она.
Подъехав к рынку, Лида вышла из автобуса и пошла до ряда, в котором обычно стояла и её палатка. На базаре было пустовато, многие из-за дождливой погоды не вышли на свою торговлю. Но её соседка Рая была на месте, увидев Лиду, обрадовалась встрече. Почти весь её товар, колготки и носки, был укрыт прозрачной плёнкой, по которой перекатывались капли дождя.

      –  Зря вышла, –  сказала она, имея в виду себя, –  покупателей совсем нет. Вот ты, молодец, правильно сделала. А что это ты приехала? – словно спохватившись, спросила она, –  Что по такому дождю ходишь, да ещё без зонта?

      –  Да, так, –  ответила Лида, –  по пути.

Ей не хотелось ни о чём говорить, тем более, что-то объяснять.

       –  Слушай, Рай, отдай ключи Геннадию, если он вдруг объявится.  Я два дня отсутствовать буду, к тёте в Уфу поеду, навестить.

      –  Хорошо, –  сказала Рая, принимая от Лиды ключи, –  передам. Что-то ты без настроения, случилось чего? С Генкой, что ли? – спросила соседка.

      –  Пойду я. –  сказала Лида, опасаясь, что сейчас расплачется.

Женщины попрощались, и Лида поехала домой. Геннадий позвонил к вечеру. Лида подняла трубку. Геннадий не пытаясь даже как-то оправдаться, стал говорить ей, что он натура творческая.

      –  Мне необходимы новые впечатления, эмоции, иначе я работать не смогу, –  спокойно говорил он в трубку, –  ты, взрослая женщина, должна это понимать. И пирожные надоедают, не только белый хлеб.
 
Лида слушала его, молча, по её щекам сами собой катились слёзы.
"Значит, я тоже очередная его эмоция, белый хлеб, –  рассеянно думала она, –  не человек –  кусочек хлеба, съел и забыл. Как банально и как жестоко".
Не дослушав Геннадия, Лида положила трубку. В душе было пусто. Не зная как справиться со своим состоянием, мучившим её до тошноты, Лида металась по комнате, как тигрица по клетке.
Прошло около двух недель. Лида работала на автомате. Настроение её было мрачным.
"Я никому не нужн"а, – эта мысль прочно засела в её мозгу и не давала ей покоя.
Геннадий звонил несколько раз, но только он пытался начать разговор, Лида аккуратно опускала трубку на рычаг. "Нет, тут уже точно всё кончено. Хотя обидно, конечно, что ты–  просто эмоция".
Вечерами она часто давилась слезами от жалости к самой себе.
"Словно похмелье пришло, сначала так хорошо всё было, а потом всё отвратительно и чувство тошноты", –  думала Лидия. 
 Не испытывала похмелья Лида прежде никогда, потому что вообще не пила больше рюмки, да и то, чего-нибудь слабенького, но наслышана о нём была от знакомых и подруг.
Вот и сегодня настроение у Лиды было не самым лучшим. Боль разочарования всё ещё терзала её. Она машинально раскладывала на прилавке свои щётки,отвёртки, злополучные батарейки. Вдруг она услышала радостный голос Маринки, когда-то работавшей рядом с ней в палатке.

        –  Привет! Ты что, смурная такая? У тебя горе какое-то? –  с участием спросила Маринка.

Она ушла с базара месяца три назад и теперь работала в ЖЭУ лифтёром.

        –  Вот, не могла мимо пройти, соскучилась. Так что случилось? Давай, колись! –  потребовала она.

        –  А…–  махнула рукой Лида.

Слёзы подкатили к глазам и слова как будто застряли в горле.

        –  Что, что? –  Марина наклонилась к Лидии, погладила её по плечу.

        –  Да, рассказывать  долго, –  вздохнула Лида.

        –  Слушай, как ты работать то будешь в таком настроении? От тебя не то, что люди, мухи все разлетятся. А ты можешь всё это собрать? Пойдём ко мне, посидим, побеседуем, душу облегчишь.  Ну, давай,  давай, собирайся, сейчас грузчику позвоним, –  торопила Маринка, помогая Лиде складывать её мелочёвку обратно в коробки.

       –  У меня сегодня выходной, торопиться некуда, сейчас купим колбаски, огурчиков, чего-нибудь сладенького и ко мне, –  щебетала она.

Как только грузчик собрал коробки, подружайки пошли за продуктами, а затем поехали к Марине домой. Они пообедали для начала.

      –  Ну, всё, мать, выкладывай, что у тебя стряслось? –  спросила Марина.

Лида стала рассказывать о своих отношениях с Геннадием, о планах, о мечтах, и о такой неожиданно –  печальной развязке. Во время своих откровений, слёз у Лиды становилось всё больше, и сейчас она рыдала, не пытаясь сдерживаться, размазывая их по лицу.

      –  Ну, всё, всё, – успокаивала её Марина, –  да, сволочь он, сразу было видно, а ты всё –  «талант», «гений». Гений, среди удобрений, Гавнадий, он и есть Гавнадий, что от него ждать-то? Кончай сырость разводить, плесенью покроешься. Давай лучше по чайку, а может кофейку? –  спросила она, –  Вообще у меня и водка есть, да ведь ты не пьёшь, –  как будто с досадой сказала Марина,–  так чего, чаю или кофе? –  снова спросила она.

       –  Водки, –  ответила Лида.

       –  Водки? –  переспросила Марина.
 
       –  Водки, подтвердила Лидия.

Марина вытащила полутора литровую пластиковую бутылку почти полную водки.

       – Не бойся, хорошая, –   ответила Марина на немой вопрос Лиды, –  а тебе ничего не будет?  Как твоё сердце? Ты же не пьёшь.

       –  А, будь что будет, –  сказала Лида, –  наливай!

Они выпили по рюмочке. Лида продолжала рыдать, хлюпая носом и утирая слёзы.

       –  Ну, а теперь кофе или чаю? – задала тот же вопрос Маринка.

       –  Водки, –  горестно вздохнула Лида.

 Марина, с тревогой поглядывая на подругу, вновь наполнила рюмки. Женщины выпили ещё по одной.

      –  Ты как? –  спросила Марина.

Она только начала своё вопросительное предложение, но Лида не дала ей договорить.

      –  Водки, –  потребовала она.

      –  Так! –  Марина одобрительно потёрла ладонями, она весело засмеялась, –  Водки, так водки!

С ней вместе засмеялась и Лида. Больше Марина не спрашивала Лиду, пока бутылка не опустошилась больше, чем наполовину.
Подруги обсудили мужиков, доставивших им неприятные моменты в их жизни, присваивая им нелестные эпитеты. Погоревали и посмеялись.
Неожиданно в дверь позвонили. К Маринке заглянула её соседка Жанна, стало ещё веселее. Бутылку допивали уже втроём.
Горе, заполнявшее душу Лиды, стало резко уменьшаться и, в конечном итоге, превратилось в лёгкую досаду.

      – Хочешь, я тебе королевскую бегонию подарю? – вдруг спросила Марина, – Во, смотри, какая красавица!

И она показала в сторону керамического горшка, в котором сидел цветок с большими разлапистыми листьями.

      – Представь, что это твой Гавнадий и делай с ним, что хочешь.

      – Красивый цветок, только чем он виноват, что мне не повезло с Генкой. А цветок я возьму, если тебе не жалко, –  ответила Лида.

      –  Ну, вот ещё, жалко. Дарю! –  Марина протянула Лидии цветок в керамическом горшке.

      –  Давай, такси вызовем, скоро двенадцать, я пьяная совсем и в такую даль ночью  пешком не потащусь, –  сказала Лида, принимая цветок от Марины.

Они вызвали такси, и Марина проводила Лиду до машины. Пока Лида поднималась на свой четвёртый этаж по ступенькам, её мотало из стороны в сторону так, что на  бедном цветке не осталось ни одного целого листа. Только толстые стебли торчали из горшка, на двух из которых, мотались остатки сломанных листьев. Совершенно пьяная Лида, открыв дверь, взглянула на цветок. "Всё таки, я расправилась с тобой, Генка, хоть и невольно, – подумала она, – так тебе и надо, художник", – протянула она последнее слово.
Утром Лиду разбудил звонок телефона.

      – Как ты? – спросила трубка голосом Марины.

      – Да, ничего, жить, похоже, буду. Цветок вот только пострадал, – ответила Лидия.

      – Да, что цветок, – досадливо отмахнулась Марина, – сама как? Голова не болит? Сердце как? Похмелье не мучает? – задала Маринка кучу вопросов.

      – Всё в порядке пока, дохтур ты мой, – нежно сказала Лида, – на работу не пойду, штормит  очень.
 
    Лида раньше никогда не пила водку, и в таких количествах не пила ничего и никогда. О похмелье она не имела никакого понятия. Весь день её отчаянно качало, она ударялась о косяки дверей, понаставила себе синяков на предплечья. Только на следующее утро её посетило это самое похмелье. Болела не только голова, но и руки, и, казалось, всё тело. Сильно тошнило, и  свет был не мил. Лида глотала воду с лимоном и ждала, когда ей станет лучше. Она верила, что вместе с этим её первым в жизни похмельем, уйдёт и горечь из души и неприятные воспоминания, и она снова вернётся к своей спокойной размеренной жизни.