Этюд 17

   Проснувшись утром намного позже, чем встаю обычно, я отправился на товарную станцию разгружать вагоны — мне хотелось как можно скорее вернуть долг моей спасительнице.
  Через неделю работы я уже располагал нужной суммой и позвонил Зиночке, она назвала мне свой адрес. Как оказалось, Зиночка жила недалеко, всего за два квартала, от ресторана, в котором я попал в такое неловкое и скандальное, прямо сказать положение.

  Зиночка снимала малюсенькую комнату в коммуналке, в которой жили еще пять семей. Приехав в Ленинград для поступления в театральное училище и провалившись на первом же туре, она ни за что не хотела возвращаться домой в свою деревню под Вологдой, где жила с родным дедушкой:
 
   — Что я скажу дедушке? Ведь он был против и моей поездки, и моего поступления в театральный. "Стать артисткой — это значит никем не стать, — говорил он, — артистка — что это за профессия".

   Я устроилась на работу в ресторан уборщицей. Меня устраивало, что он рядом с домом, где я сняла комнату, и что я буду убирать помещение зала только перед его закрытием. День мне необходим для работы над своей речью. Мое вологодское произношение и было причиной не поступления.

   Дедушке пришлось написать, что я поступила, чтобы он не ждал меня и обещала часто писать длинные письма, со всеми подробностями своей жизни. Приходилось каждый раз что-то сочинять, и я сочиняла, ведь он у меня — вся родня, кроме него, у меня никого нет.

   Мать моя, родив меня и оставив с дедушкой, уехала с очередным своим хахалем и ни разу не написала ни одного даже маленького письма. Мы с дедулей до сих пор не знаем ничего о ней, а я, по правде сказать, и не желаю ничего знать.

  Слушая ее рассказ, я вдруг увидел, что она очень красива. У нее были большие голубые глаза, окаймлённые густыми ресницами, слегка вьющиеся светло каштановые волосы, красиво очерченные губы, небольшой, слегка вздернутый носик, маленькие руки, которыми она при разговоре мило жестикулировала.
Роста она была среднего и была хорошо сложена. И мне вдруг захотелось нарисовать ее, и я сказал ей об этом. Я увидел, что это ей понравилась. Улыбнувшись, она сказала:

    — Только не сейчас, Серёжа, а когда я поступлю в театральное училище, — и прибавила, — ведь мы не расстаемся и будем встречаться.

   — Да, конечно, — ответил я.

   Мы стали встречаться с ней, правда не так часто, но потом все чаще и чаще. С каждой встречей она мне нравилась все больше и больше, и вскоре я понял, что люблю ее, и не могу дня прожить, чтоб не увидеться с ней. Она мне призналась, что  испытывает такие же чувства ко мне и предложила мне переехать к ней, чтобы не терять время на встречи и видеться каждый день. Я согласился.

   К этому времени я стал хорошо зарабатывать на портретах. А началось это вот с чего: мне удалось устроиться в один из театров оформителем. Я рисовал декорации к различным спектаклям. В одном из них по сценарию на стене комнаты должен был висеть портрет артиста, который исполнял роль умершего героя. Я написал портрет этого артиста и всем очень понравилось, после этого посыпались заявки, естественно я стал писать не бесплатно, тот я написал по долгу своей службы.

   Мы с Зиночкой сняли комнату побольше той, что снимала она, и стали жить вместе.