Камень. 1924 год, март. Томаковка. Кулинар

Владимир Шабля. КАМЕНЬ. Биографический роман.
1924 год, март. Томаковка. Кулинар.

Едва проснувшись и открыв глаза, Петя понял, что на кухне происходит что-то интересное: его нос тут же уловил приятные съедобные запахи, а это бывает, когда бабушка готовит что-нибудь вкусненькое. Не мешкая, парнишка соскочил с кровати, быстро напялил штаны и рубашку, а затем прожогом бросился на кухню.
– Бабушка, что ты делаешь? – выпалил он с порога.
– Доброе утро, внучек! – спустя пару секунд улыбнулась в ответ Ирина.
Она выжидающе поглядывала на мальчишку, всем своим видом как бы предлагая ему ответить на приветствие, и в то же время продолжая работать белыми от муки руками.
– Доброе утро, бабушка! – не очень громко воскликнул Петя, а затем всё-таки возвратился к главному интересовавшему его вопросу, – чем это так вкусно пахнет?
– Вкусно пахнет ванилью и корицей, – разъяснила женщина. – Хочешь понюхать?
– Да!
Парнишка подбежал ближе и ухватился за бабушкин фартук. Ирина отряхнула руки, обтёрла их тряпкой, а затем взяла с полки одну из банок и показала внуку:
– Это корица, понюхай.
Она открыла крышку и поднесла банку к Петиному лицу. Тот уткнулся носом в ёмкость и с деловым видом начал втягивать в себя воздух.
– Хорошо пахнет! – с видом знатока констатировал он.
– А это ваниль, – продолжала научать Ирина, проделывая аналогичные операции с другой банкой.
Мальчик повторил процедуру обнюхивания, а затем с растерянным видом спросил:
– Так они что – разные?
– Кто? – не поняла Ирина.
– Банки, – пояснил свой вопрос Петя.
Наконец до женщины стал доходить смысл вопроса.
– Банки-то одинаковые, а вот приправы внутри банок – разные и по-разному пахнут, – растолковала она малышу его ощущения.
До этого момента Петя даже не подозревал о существовании специальных веществ для придания запаха, а тем более, что они по-разному пахнут. Теперь эта часть его восприятия действительности обрела осязаемые черты, и ребёнок немедленно пошёл дальше по пути познания мира:
– А что такое приправы? – продолжил мальчишка своё обычное осыпание взрослых вопросами.
– Это такие сушёные травки или вещества, которые хорошо пахнут или вкусные. Их добавляют в разные блюда.
– А почему ты добавляешь приправы в банки, а не в блюда? – не унимался Петя.
– Да нет, в банках приправы просто хранятся, а добавляют их в пищевые блюда, то есть в еду, – в борщ, котлеты, булочки, чтобы они были вкуснее и лучше пахли.
– А сейчас ты во что будешь их добавлять?
– Я уже добавила и корицу, и ваниль в тесто, – заверила Ирина, – чувствуешь?
Женщина пододвинула тесто к краю стола, у которого стоял внук, и тот, разместив нос поближе к упругому, покрытому белой мучной пылью куску, попытался распознать в нём уже знакомые запахи.
– Да, чувствую, – оценил свои ощущения Петя, – а зачем тебе тесто?
– Из теста я хочу сделать булочки, шанежки и куличи.
– Я тоже хочу делать булочки! – безапелляционно заявил мальчик.
– Тогда давай ты поможешь мне месить и раскатывать тесто, а я из него буду лепить и печь разные вкусные штуки! – предложила Ирина.
– Давай!
Бабушка водрузила внука на дебелый стул, стоящий у торца стола, с таким расчётом, чтобы тому было удобно обращаться с тестом, а затем оторвала ему небольшой комок.
– Я буду вымешивать свой кусок, а ты – свой: вместе мы быстрее справимся, – заверила она. – Смотри, как я делаю, и повторяй за мной.
Малыш, поглядывая на наставницу, с азартом принялся теребить тесто. Он выпачкался в муку буквально с ног до головы. Бабушка же только посмеивалась да подбадривала внука, сама энергично меся тесто и приговаривая:
«Тесто мнём, мнём, мнём!
Тесто жмём, жмём, жмём!
Для Петюши мы из теста
Много булок испечём!»
Через некоторое время Петя принялся вторить Ирине, проговаривая прибаутку вместе с ней. Наконец тесто было готово.
– Здорово мы с тобой потрудились, – подвела итог работе женщина, – но сильно устали. Правда?.. Фух!
Театральным жестом она вытерла пот со лба тыльной стороной ладони, а внук сразу же, как попугай, повторил её движения.
– Да, устали... Фух! – подтвердил он.
– Тогда давай отдохнём.
На стул, служащий Пете подставкой, бабушка водрузила небольшой чурбан и усадила на него мальчишку, заодно обтирая полотенцем его лицо от муки. Потом сама села на табуретку и вместе с внуком принялась декламировать очередной стишок:
«Мы устали и вспотели:
Так работать мы хотели!
А теперь передохнём –
Посидим и попоём!»
Несколько раз повторив четверостишие, и убедившись, что парнишка твёрдо его запомнил, Ирина перешла к следующему номеру программы:
– Ну что же, стишок рассказали, а теперь – споём, как и сказано в стишке.
Она расправила плечи и затянула свою любимую песню:
«Дивлюсь я на небо – та й думку гадаю:
Чому я не сокіл, чому не літаю?
Чому мені, Боже, ти крила не дав?
Я б землю покинув і в небо злітав».
Голос у Ирины был красивый и глубокий. Пела она вдохновенно, так что Петя заслушался. Под конец он попытался подпевать, но пока это у него получалось плохо.
– Ничего – ещё научишься! – успокоила бабушка. – А теперь давай лепить из теста булочки, шанежки и куличи. Ты что будешь формовать?
– Куличи!
– Ну, давай ты – раскатывай тесто, а я стану лепить куличи, – предложила женщина, подавая внуку небольшую качалку.
– Нет, я хочу лепить куличи! – запротестовал мальчишка.
– Хорошо, – согласилась Ирина, – сначала вдвоём раскатываем тесто, а потом – лепим куличи.
– Ладно, – пошёл на компромисс мальчонка.
Команда из внука и бабушки снова взялась за работу, параллельно рассказывая потешку:
«Лепим мы куличи,
Круглые как личико!
А достанем из печи
Вкусные куличики!»
Ирина умело и быстро расправлялась с тестом, заодно поддерживая энтузиазм малыша и убеждая его в том, что это именно он сделал такие красивые куличи, а бабушка только немного их подправила.
Почувствовав, что мальчишка достиг эмоционального пика, она аккуратно успокоила его, переключив внимание на заскучавшие в углу игрушки. А сама, сунув лист со стряпнёй в духовку, взялась за чистку картошки.
...
К торжественной раздаче свежеиспечённых булочных изделий были созваны все домашние. Огромное блюдо с выпечкой стояло посреди стола. И конечно же, «гвоздём программы» были самые красивые и самые вкусные куличи, вылепленные новоявленным «кулинаром».
И мама, и папа, и бабушка на все лады расхваливали Петины куличи, восторгаясь их румяной корочкой и диковинной, похожей на сказочных зверюшек, формой.
А сам «мастер» только улыбался. Он не мог ответить на похвалы, поскольку за обе щеки уплетал произведения собственного – в этом он не сомневался – поварского искусства.