Путейцы

     Застиранный халат, обшлага рукавов махрятся на сгибах. Новые, «на выход», тапки в красную клетку. В руках мелко-мелко дрожит тарелка с кашей.
     Половину порционного масла намазывает на хлеб. Остальное – старательно, деловито втирает в кашу, перемешивает – и снова. Наконец, пробует: хорошо. Поднимает на меня строгие глаза. Может, я громко хлебаю?..
     – Вот так раствор мешаешь, – обращается ко мне, – а он проходит и – обязательно: ты, Матильда, лопатой-то, знызу – вверьх, знызу – вверьх... И рукой... Чёрт приставучий! Знызу – вверьх... и рукой. Ну, как ты думаешь?
     Женщина проглатывает кашу – ложку, другую. И, не дождавшись ответа, продолжает, по-прежнему, обращаясь ко мне. Наверное, потому, что новенький...
     – Лопата совковая, что корыто... Раствор морозцем... А ты его, бетономешалка пятнадцати годков, полуголодная, тощим животом – «знызу – вверьх, знызу да вверьх...» Руки сводит. Слёзы... в бадью...
     – Чой-то, Мань, распричиталась? Нашла что вспоминать! Лет шестьдесят как... Считай, и не было... – подаёт голос соседка. Она почти доела кашу.
     – Вы, девки, совсем человека заморочили, поесть не дадут... Он, что? Не видел? Тоже, небось, поездил...  Шпалы таскать, костыли бить – не слаще твоего раствору, Мань. Да что там! Одни бабы... по всей матушке...
     Пока обменивались мнениями, Матильда не сводила с меня глаз. Я уж, признаться, решил – может, приняла за кого? Или катаракта?
     – Вас, примерно, как зовут? – неожиданно спрашивает.
     – Юрий меня...
     – Во! Видишь – Юрей, – обрадовалась. – А то – Тигран. Нарядчик был, прости господи... Зверям зверь. Всю бригаду, сорок девок, перебрал. Добрался до меня... Вступились. В яму, да бадью раствора... со моими со слёзками. Нас долго таскали. Страх – до се... Веришь?
     Опять не успел с ответом: до того ярко представился насильник Тигран... таким справедливым возмездие...
     – Всяко бывало... – закругляет тему соседка. – Одно слово, путейцы... Чего там...
     – Путин-то, небось, железной дорогой не ездит. А, бабы? – третья, похоже, глуховата. – Всё на этих... как их?

     Утёрли сморщенные губы. Печенье к чаю – в кармашек: в палате попьют. Поклонились и нехотя подались...
     – На обед-то придёшь, Юрей? – улыбнулась Матильда. – Я и место займу. Приходи. А то... всё каша да каша.