Жизнь и Смерть Владимира Ульянова-Ленина. Глава 31

        Глава 31. Красный десант в Таганроге. Затопление кораблей Черноморского
                флота. Ликвидация фамилии Романовых.


       11 марта 1918 года, ЦК РКП(б) и Совет Народных Комиссаров, во главе с Лениным прибыли в Москву. Москва стала столицей Р.С.Ф.С.Р. Во время переезда, в поезде Ленин написал статью, «Главная задача наших дней». Статья призывала трудящихся, «неуклонно продолжать идти по пути социалистической революции…стиснуть зубы…напрячь каждый мускул, чтобы пройти через тяжёлые испытания к полной победе…У нас есть материал и в природных богатствах, и в запасе человеческих сил…чтобы создать действительно могучую и обильную Русь».


       Трудящимся разъяснили, что от них требуется, на данном этапе «социалистической» революции, - их «мускульная сила», и чем является Россия, - «природным богатством». Для чего нужна «могучая и обильная» Русь, трудящимся не разъяснили.  Большевистская власть, власть «диктатуры над пролетариатом», сдав треть промышленного потенциала «царской» России, по Брестскому договору, милитаристской Германии, получила «мирную передышку», чтобы иметь возможность перейти ко второму этапу революции, к полной победе, к периоду «гражданской войны», предусмотренному программой Ленинской партии. Этот этап, обеспечил «ликвидацию» или высылку из земли, под названием Россия, всех «царских» эксплуататоров, в первую очередь хозяев земли «Россия», царскую семью и высшие сословия землевладельцев, владевшие землями не первое столетие, заводчиков-предпринимателей, разрабатывавших природные богатства и создавших промышленное производство, крестьян-хлеборобов, обеспечивавших зерном и Россию, и производившие зерно на экспорт, за границу.

 
     Большевики «эмансипировали» женщину, вытолкнув её из семьи, в первые ряды строителей социализма, сделав её также, как и мужчину, «тягловым сословием», чтобы она кормили себя и свою семью. При царском режиме это прокормление обеспечивал один глава семьи, мужчина, он имел для этого достаточную оплату труда. Трудящихся России, большевики перевели из потребителей жизненных благ, в «режим ожидания» будущих благ, обещанных для «социалистического рая» программой партии. Основная масса трудящихся их так и не дождалась, а в реальности, рабочая семья, отец и мать, а также их дети, начиная с подросткового возраста, обязаны были трудиться, чтобы прокормиться и одеться. За «эмансипацию» женщин, агитировали социалистки и большевички «эмансипированного» поведения, которого они придерживались со времён «царского режима», и «царский режим» им в этом не препятствовал.


     Фактически, политика «эмансипации» женщины преследовала цели снижения прироста населения в промышленно развитых странах.


     Гражданские свободы и гражданское общество в России, были ликвидированы и изжиты большевиками, как наследие капитализма-либерализма.


     Задачи Социалистического Интернационала последовательно выполнялись партией большевиков на территории бывшей России, под руководством Ленина.


    В этот период нарастал и революционный, социальный кризис в Европе, вызванный, лишениями для трудовых масс, обусловленными мировой войной. Как результат, были обрушены монархии в Германии и Австро-Венгрии, в Турции, что также планировали руководители Социалистического Интернационала. Империалистическая война, согласно их программам, переросла в социалистические революции, в странах, участницах войны.


     Революция в Германии и требования Компьенского соглашения, между странами Антанты и Германией, в ноябре 1918 года, позволили Ленину аннулировать Брестский договор. Но и после этого, продолжались военные действия, против оккупационных германских войск, не покинувших территорию России. Сам же Брестский мир послужил разворачиванию «демократической контрреволюции», выразившейся в провозглашении в Сибири и Поволжье эсеровских и меньшевистских правительств, и в переходе Гражданской войны от локальных стычек 1918 года, к широкомасштабным сражениям на последовавшие три года. Погибли и были изгнаны из страны миллионы лучших представителей российского народа. Одновременно, укрепление власти большевиков, позволило Ленину «разобраться» со своими временными попутчиками, по «подчинению» крестьянской массы, левыми социалистами-эсерами, социалистическими демократами-интернационалистами, левыми коммунистами, стремившимися к «мировой революции».


   В июне 1918 года, была проведена военная операция Красной армии, по овладению городом Таганрогом, оккупированному германской армией. Операцию, в последствии, назвали «Красный десант».

 
    Германские войска, действовали совместно с воинскими частями Украинской Народной Республики. Выполняя обязательства, по договору с УНР, в обмен на поставки продовольствия в голодающую Германию, немцы очищали территории от большевистских войск, которые включила в свой состав «независимая» Украина. Операция «Десант» потерпела неудачу, в плен к германцам и украинцам попало более двух тысяч красноармейцев. Все пленные были казнены, по приказу германского военного командования.


    Предыстория «десанта» такова, 1 мая 1918 года, в праздник «Мира и Труда», войска Германии, при поддержке войск Украинской Народной Республики, вступили в Таганрог.


      Под натиском превосходящих сил противника, 1-й и 2-й революционные Таганрогские полки были разбиты и отступили. Железнодорожная линия Таганрог — Ростов не действовала, она была забита железнодорожными составами. Городской штаб обороны принял решение произвести отступление морем. Находившиеся в порту многочисленные корабли приняли на свой борт красногвардейские отряды, раненых и больных, ценное имущество, партийную денежную кассу.


    1 мая, когда немецкие войска входили в Таганрог, разношёрстная эскадра революционеров снялась с якорей и взяла курс на Ейск, единственный порт Приазовья, который пока находился в руках «красных».


     Через несколько дней немцы заняли и Ростов-на-Дону. Однако дальнейшее продвижение оккупантов было приостановлено частями Красной армии и рабочими отрядами. Неоднократные попытки интервентов занять Батайск, важный железнодорожный узел, были отбиты. Командование Красной армии, Черноморо-Кубанской советской республики, во главе с латышом Карлом Калнинем, пыталось развернуть активные боевые действия, стремясь вырвать инициативу из рук противника. Оказывал давление на немцев и отряд, под командованием анархистки Маруси Никифоровой, действовавший в плавнях Дона, западнее Батайска. Немцы, будучи не в силах взять Батайск с фронта, взяли и его, обходом на станицы Ольгинская и Хомутовская.


     К июню 1918 года, в Ейске находились эвакуировавшиеся из Таганрога несколько революционных отрядов, а также несколько частей Красной армии, которые под напором немцев были вынуждены искать убежище на Кубани. Из этих частей, а также из жителей Ейска, Приморско-Ахтарска, Уманской, Староминской и других станиц северо-западной части Кубани была сформирована 1-я внеочередная дивизия. Командование Красной армии Кубанской республики решило высадить эту дивизию в Таганроге, где уже находились германцы, и отбить город.


       Десант состоял в основном из рабочих, крестьян и казаков Таганрога, Ахтарского и Ейского отдела кубанских станиц. Планом предусматривалось, что в момент высадки десанта, командующий войсками Доно-Кубанского фронта Иван Сорокин, поведет наступление на Ростов и тем самым отвлечет немецкие войска от обороны Таганрога на себя.


      Руководство десантом возложили на командира 1-ой внеочередной дивизии, Сигизмунда Клово, выходца из немецких колонистов-поселенцев. Двадцати пятилетний Клово, бывший офицер, принимал активное участие в создании красноармейского отряда в Таганроге. В Ейск он эвакуировался со своим отрядом, вот ему и поручили возглавить десант.


    Высадка десанта для немцев не была неожиданностью, для разведки с воздуха, у немцев применялась авиация. Войска «красных», неоднократно приглашались в Таганрог «депутатами от рабочих», которые приезжали из Таганрога, обещавших при высадке начать вооружённое восстание в Таганроге. Это была провокация, организованная «унровцами».

 
     Красноармейцы высадились в сёлах Весёлое, Новозолотое, Басманово, Поляковка, высадка десанта продолжалась трое суток. За дни высадки, немцы подтянули артиллерию и начали наступление. Корабли Азовской флотилии, высадив десант, ушли в Ейск, за новой группой десанта, вместе с ними, ушёл и командир десанта Сигизмунд Клово. Высадившиеся «десантники» дрались с немцами на свой страх и риск. Управления «десантными» группами не было, отсутствовала связь между ними. Красноармейцы вели бои на большом расстоянии от побережья Азовского моря. Кроме погибших и попавших в плен двух тысяч красноармейцев, в плен попали 76 женщин. Это были врачи, медсестры, санитарки. Над женщинами немцы и «унровцы» глумились, а затем расстреляли.


     Правительство РСФСР выполняло обязательства по Брестскому Договору. До его анулирования, военные действия против германских и турецких войск вели воинские соединения, воевавшие под флагами многочисленных советских республик. Были и экзотические воинские соединения, такие как РумЧерОд, части ЦИК Совета Румынского фронта, Черноморского флота и Одессы. На территории бывшей Российской империи, в 1918 году было несколько десятков советских республик. Они просуществовали от нескольких месяцев до года. Одна из них, Черноморо-Кубанская советская республика, войска которой и проводили операцию «Красный десант», по захвату Таганрога.

 
     Нота немецких оккупационных властей советскому правительству по поводу высадки «красного десанта» вызвала резкую реакцию со стороны Ленина. В ночь с 10 на 11 июня 1918 года, он отправил в Ейск, командованию Азовской флотилией и отдельно Сталину в Царицын, для передачи Калнину и Клово две телеграммы. В одной из них говорилось, «Категорически требуем, чтобы никакие русские суда не выходили из гавани, в противном случае виновные будут подлежать ответственности перед революционным трибуналом. Интересы Республики настоятельно требуют соблюдения Брестского договора, неподвижного пребывания русских судов в гаванях. Подписи: Ленин, Наркомвоен, Нарком иностранных дел Чичерин. Москва, 10 июня 1918 года».


      Следует также учитывать тот факт, что в Таганрогском округе существовали 123 немецкие поселения-колонии, носившие названия фамилий бывших русских землевладельцев, у которых была куплена земля для колонистов. Большая их часть располагалась на небольшом удалении от таганрогского побережья Азовского моря, и в самом Таганроге была большая немецкая диаспора. Их политические настроения из-за экспроприаций и грабежей, к лету 1918 года, стали антибольшевистскими. Таганрогский округ с центром в станице Ново-Николаевской был равен по площади примерно Эльзасу и Лотарингии и составлял около 18 тысяч квадратных вёрст. Всего здесь проживало 8523 немца. Немецкий контингент жителей этого района, по численности был на втором месте после украинцев. Недостатка в информаторах не было. В период войны с Гитлером, всё немецкое население было отселено на восток.

 
     В конце марта, 1918 года, в Таганрог из Москвы прибыли лидеры левых эсеров, в составе «Южной делегации», Борис Камков (Кац), Владимир Карелин, Исаак Штейнберг, для продолжения войны с Германией и срыва Брестского договора, согласно постановления ЦК партии левых социалистов-революционеров. К весне 1918 года, под давлением входивших на территорию Украины, по договору с Украинской Народной Республики германских войск, в обмен на поставки продовольствия для Германии, стали съезжаться в Таганрог из Киева, Одессы, Кривого Рога и Луганска, по распоряжению Ленина, функционеры Украинской советской республики, Станислав Косиор, Владимир Затонский. Также прибыли, деятель Донецко-Криворожской республики, Артем (Сергеев) друг Сталина, председатель ВЧК Украины, болгарин, Христиан Раковский, член РумЧерОда, Лев Мехлис.


      Вместе с ними в Таганрог прибыли члены ЦК чехословацкой социал-демократической рабочей партии, а также штаб чешско-словацкой Красной гвардии. Набор революционеров всяких «течений» и национальностей был очень разнообразный.


      На страницах издаваемых в Таганроге газет, социалисты обсуждали насущные задачи нового революционного подъема в стране. Общественная поддержка эсеровских идей в Донской области и на Кубани была весьма значительной. В уездах Кубанской области было много левых эсеров, но была большая доля и правых эсеров. Кроме этого, эсеры имели большой авторитет среди матросов флотилий. В Таганроге и Ейске закипел «политический» котёл, здесь шла борьба за интересы представителей всех политических движений и государственных новообразований, республик, включая Украинскую народную республику и Немецкое командование.

 
    Перед захватом немцами Таганрога, Косиор и Затонский успели выехать в Москву. Боевики эсеров и часть оставшихся большевистских функционеров из Киева, вынуждены были переправиться с революционными отрядами в Ейск. Больше им деваться было некуда, Крым и Северное Приазовье были уже в руках немцев, низовье Дона контролировали казаки Донской республики и Добровольческая армия Деникина.


    В Таганроге, остались «деньги Косиора», привезённые им из Киева, при эвакуации от немцев. Часть этой суммы была вывезена в Ейск и использовалась на подготовку «десанта». Большая часть суммы денег была реквизирована левыми эсерами, под предлогом их использования для продолжения революционной войны на Украине. Революционные идеи без денег не могли существовать. Кроме этого в Ейске обосновалась, эвакуированная в октябре 1917 года из Петрограда ссудная касса. Временное правительство успело вовремя осуществить эвакуацию ссудно-сберегательной кассы, накануне Октябрьского переворота.


      Воинские роты и батальоны и у «белых» и у «красных», а также и у немцев требовали значительных денежных затрат на своё содержание. Требовались средства на обеспечение продуктами, для питания, оружием, боеприпасами и обмундированием, и для выплаты денежного содержания солдатам и командирам. В начале 1918 года в «красной» армии содержание составляло 10 рублей в месяц на солдата, в «белой» армии - 30 рублей в месяц получали солдаты, а офицеры - 100 рублей, в «красной» армии офицеров не было. Суточное жалованье немецких солдат, из числа оккупационных войск составляло в пересчёте, 200 рублей в месяц, офицеры получали 750 рублей в месяц. Лев Троцкий постоянно требовал и добивался увеличения выплат красноармейцам. Дивизия неполного состава у «красных», численностью 4500 человек, требовала месячных расходов в 150-200 тысяч рублей.

 
      В октябре 1917 года, в Ейск из Петрограда отправили эшелон из 22 вагонов с золотом, серебром, другими различными ценностями, а также набор оборудования, медные, серебряные и золотые пластины для чеканки монет на юге России. Тут же были 700 ящиков с серебром и 580 ящиков с денежными вкладами Петроградской ссудно-сберегательной кассы. Стоимость серебряных закладов и денежных вкладов, согласно опубликованной ведомости ссудно-сберегательной кассы, составляла 2 490 000 и 1190 000 рублей соответственно, общая стоимость всего, вместе с «закладами», достигала 140 миллионов рублей. Охранял все эти ценности вооружённый корпус пограничной стражи. Ссудно-сберегательную кассу в Ейске не только спрятали, в Ейске она стала работать. В Ейск перевели более 110 человек персонала, которые обеспечивали работу кассы. Касса была размещена в городском общественном банке.


    Перемещение ценностей из Петрограда в Москву, Екатеринбург и Ейск и эвакуация части персонала государственных учреждений, осуществлялась в соответствии с решением министра финансов Временного правительства, в связи с возможностью захвата Петрограда наступавшими немецкими войсками. Правительство не стало рассматривать те города, которые потенциально могли оказаться в зоне немецкой оккупации. Преимущества Ейска среди других городов Кубанской области состояли в том, что Ейск имел пароходное сообщение с Одессой, Крымом и Новороссийском, а железнодорожным транспортом, с Центральной Россией, городами Ставрополья и Поволжья. В городе к этому времени уже действовали филиалы нескольких крупнейших банков России. Уже В 1916 году, в Ейск из Польши было перебазировано Плоцкое отделение Госбанка. Значительная часть площадей и улиц была замощена гранитным камнем, что придавало городу европейский облик.


    В ночь с 30 апреля на 1 мая 1918 года, Из Таганрога в Ейск, под угрозой оккупации наступавшими немецкими войсками, вышел караван судов с рабочими отрядами и советскими деятелями и служащими РумЧерОда, Криворожско-Донецкой республики. В Ейске Лев Мехлис, до того бывший членом партии Поалей Цион (Рабочие Сиона), перешёл к большевикам. В Ейске, все они включились в военные действия «красных» отрядов против казачьих формирований Ейского уезда.

 
     Последующая операция «красного десанта» была организована теми силами, левых эсеров и коммунистов, которые стремились к расторжению Брестского мира с Германией. Командир 1-ой внеочередной дивизии Клово и командир Азовской флотилии Герштейн не выполнили приказ Ленина о потоплении судов Азовской флотилии. Кроме этого, руководители в Ейске, Екатеринодаре и на Батайском фронте были эсерами, они не выполняли приказы большевиков, а придерживались распоряжений своих лидеров. Ленин направил свой приказ через главного комиссара Черноморского флота Авилова-Глебова в конце мая, в дни работы III Чрезвычайного объединенного съезда Советов Кубани и Черноморья, проходившего в Екатеринодаре. Но этот приказ не был исполнен. Из-за стечения случайных природных и военных обстоятельств, замысел «левых» в Приазовье не удался.

 
    Немецкое командование из-за начинавшихся революционных брожений в Германии не имело ресурсов на захват «красных территорий», немцы стремились сохранить только то, чего достигли, поэтому они перешли к обороне.


    Левые же эсеры компенсировали неудачу в Приазовье вооруженным восстанием 6 июля 1918 года в Москве. Переломить ход событий в Ейске не смог находившийся там, в тот момент, представитель Ленина, Кирилл Шутко. Ленин, в начале марта 1918 года, ввел Шутко в состав Высшего Военного Совета Советской республики, руководителем которого Ленин назначил Михаила Бонч-Бруевича. Шутко, уроженец Ейска, пытался помешать проведению «красного десанта», выполняя директиву Ленина. Христиан Раковский, ограничился информированием Ленина о ходе событий.

 
     Разгром таганрогского десанта был воспринят руководством Кубано-Черноморской республики как измена революционному делу. Командующий 1-ой Внеочередной дивизией Сигизмунд Клово, командующий Азовской флотилией Исаак Герштейн и другие руководители были арестованы.

 
     Летом – осенью 1918 года, казаки Дона и Кубани, с охотой шли служить в «красные» отряды, даже после кровавого разгрома казачьих отрядов под Ейском, потому что «красные» платили военнослужащим жалованье большее, чем в Добровольческой армии. У большевиков был для этого солидный финансовый ресурс. 24 июня в Ейск прибыл член Кубанской рады, священник Алексей Кулабухов. Ейск в этот период входил в территорию Кубанской республики.  Под предлогом того, что Ейск могут занять немцы, он склонили комиссара ссудной кассы Бориса Скворцова, к срочной эвакуации кассы в Екатеринодар. Правительству Кубанской народной республики также требовались денежные средства. Во время перемещения эшелона с ценностями кассы из Ейска в Екатеринодар, все ценности, а в кассе были в закладе уникальные изделия из драгоценных металлов и драгоценных камней, принадлежавшие семейству Романовых и других высших лиц империи, оборудование для изготовления монет, пластины из меди, серебра и золота для изготовления монет, были разграблены по дороге, из железнодорожного состава, их перевозившего. Большая часть ценностей была изъята атаманом войска Донского, Африканом Богоевским, который затем вывез их в Константинополь. Остатки ценностей и средств Петроградской ссудно-сберегательной кассы достались Добровольческой армии генерала Деникина. Оборудование, прессы и формы, для изготовления монет, было разбросано вдоль железной дороги, кое-что попало и в руки местных жителей.


       Согласно тайным договорённостям, Совнарком обязался  передать Германии корабли Российского Черноморского флота, однако затягивало их исполнение. В статьях Брестского мирного договора, передача Черноморского флота не прописывалась.


     В апреле 1918 года, немцы вторглись в Крым, вместе с отрядами Украинской Народной Республики, что создавало угрозу захвата для флота в Севастополе. После заключения Брестского договора, командующий ЧФ, вице-адмирал Саблин был отстранён Советским правительством от командования флотом. При появлении немцев под городом и поднявшейся тревоге, комитеты экипажей линкоров «Воля» и «Свободная Россия» обратились к Саблину с просьбой принять командование вновь.

 
    29 апреля, 1918 года, Саблин, потребовал у комитетчиков для себя расширенных полномочий, и приказал поднять на кораблях флаги УНР. Экипажи некоторых миноносцев отказались это сделать, и Саблин приказал им покинуть бухту Севастополя, миноносцы ушли в Новороссийск. Поскольку делегация от представителей «украинского флота» была принята немцами очень холодно, а немецкие войска появились на северном берегу бухты, вечером 30 апреля Саблин велел всем остававшимся на ходу кораблям, во главе с линкорами, выйти из Севастополя. Отчаливая, эсминец «Гневный» по ошибке машинного отделения выбросился на мель и не смог уйти. Во время выхода из бухты, линкор «Свободная Россия» был обстреляна немцами из установленных на берегу орудий и получил незначительные повреждения. Контр-адмиралу Остроградскому было поручено подготовить уничтожение и затопление не способных на переход кораблей. Из-за беспорядков в порту затопить удалось один миноносец «Заветный». На флагштоках, оставшихся в Севастопольской бухте кораблей, экипажи которых были из украинцев, был поднят флаг Украинской народной республики.


     Утром, 1 мая, в Новороссийск пришли мятежные миноносцы, а вечером — флот с линкорами. Город формально находился под контролем Кубано-Черноморской советской республики, и был заполнен экипажами пришедших ранее, из других черноморских портов, транспортами, были в городе и воинские части. Для наведения порядка, в город были введены флотские караулы. Саблин, получивший власть от матросов линкоров и саботированный в Севастополе экипажами миноносцев с украинскими экипажами, потребовал провести всеобщее голосование команд по своей кандидатуре. Команды проголосовали за его руководство. Михаил Саблин, обратился к экипажам с речью, в которой призвал не слушать ничью пропаганду, в том числе и большевиков и исполнять приказы офицеров, оставивших дом и семьи, рискующих смертью от революционеров, ради спасения флота.


      Саблин получил из Киева телеграмму фельдмаршала Эйхгорна, главы администрации оккупированных областей России, с требованием вернуть корабли в Севастополь, где сдать их немецкому командованию.


     Примечание: Фельдмаршал Эйхгорн, 30 июля 1918 года, был убит в Киеве левым эсером, по решению ЦК ПЛСР, Борисом Донским. Борис Донской, из балтийских матросов, бросил в фельдмаршала бомбу рядом с его штаб-квартирой, на углу Екатерининской улицы и Липского переулка. Вместе с Эйхгорном погиб и его адъютант капитан Вальтер фон Дресслер.


     Сам Донской был сразу задержан. По приговору военно-полевого суда Донской был приговорён к смертной казни и 10 августа 1918 года публично повешен перед Лукьяновской тюрьмой на телеграфном столбе. Похоронен на Лукьяновском кладбище.


      Над Новороссийском стали появляться немецкие разведывательные самолёты, а в море, у входа в бухту, немецкие подводные лодки. В городе с тревогой ждали дальнейшего продвижения немцев, уже занявших Ростов и Керчь. В Новороссийск прибыл командующий армией Кубанской республики Алексей Автономов, обещавший мобилизовать 20 тысяч человек для обороны Новороссийска. Вскоре он отбыл в Москву, не выполнив своих обещаний. Затем в город прибыл, назначенный Совнаркомом, комиссаром флота, Глебов-Авилов, но командованию удалось минимизировать его влияние на экипажи. Кроме того,  у кораблей не было достаточно топлива для морского перехода.

 
        Из Царицына удалось получить несколько эшелонов нефтепродуктов.


     В первых числах июня из столицы прибыл с пакетом секретных документов  заместитель народного комиссара по морским делам РСФСР Иван Вахрамеев. В них морской штаб описывал перспективы продвижения немцев к флоту, а заканчивались они резолюцией Троцкого немедленно потопить корабли. Резолюция произвела гнетущее впечатление на командующего флотом. Саблин выехал в Москву с намерениями добиться отмены приказа Ленина «о затоплении» и восстановления снабжения флота, оставив за себя, командира линкора «Воля» капитана 1-го ранга Тихменева.

 
     Михаил Саблин прибыв в Москву, где был арестован. Он бежал из под ареста с помощью левых эсеров и переправлен в Великобританию, откуда прибыл в январе 1919 года в Таганрог, где расположилась ставка Деникина. Был назначен Деникиным командующим кораблями Вооружённых Сил Юга России.


       Назначенный Совнаркомом исполнять обязанности командующего Черноморским флотом, капитан 1-го ранга Тихменев, получил от Ленина и Чичерина официальный приказ, «привести корабли флота из Новороссийска в Севастополь, где передать их немецкому командованию». Он также получил и шифрованный секретный приказ, «затопить корабли в бухте Новороссийска».

 
     8 июня, Тихменев и другие старшие офицеры отправили Совнаркому телеграмму с просьбой, «отозвать резолюцию и подождать дальнейшего развития событий».


     10 июня, была получил ряд телеграмм от правительства, в том числе одной шифрованной. В них говорилось, что в ходе киевских переговоров немцы поставили ультиматум вернуть корабли в Севастополь до 19 июня, иначе они продолжат наступление вглубь России. Открытая телеграмма приказывала отвести флот в Севастополь и сдать немцам, а шифрованная требовала потопить корабли. Тихменев раскрыл экипажам содержание телеграмм и противоположных приказов, и следующие дни прошли на кораблях во всеобщем обсуждении дальнейшей судьбы кораблей. Слух, что немцы высаживают в Тамани 20-тысячный корпус, деморализовал флот, начались дезертирство и непрерывное митингование. Прибыла делегация Кубано-Черноморской республики, которая просила объединиться с республикой и не выполнять большевистские приказы. Вопрос о выделении сухопутных частей для обороны города делегация обещала обсудить в столице республики, Краснодаре, куда уехала и больше не появлялась.


       Капитан Тихменев надеялся, что команды, как в конце апреля с Саблиным, придут просить взять его на себя полное командование эскадрой, а потому почти не появлялся на многочисленных заседаниях. 14 июня он выпустил приказ командам проголосовать за один из двух вариантов, идти в Севастополь или затопить корабли. Вариант, остаться ожидать дальнейшего развития события или сражаться, Тихменев не предлагал, но именно так проголосовали около 1000 моряков. 900 проголосовали за Севастополь, 450 — за затопление. 15 июня командующий объявил, что референдум выступил за Севастополь, отбросив голоса выбравших, «ожидать или сражаться» как уклонившихся. Хотя большая часть офицеров его поддержала, меньшая, во главе с командиром эсминца «Керчь» старшим лейтенантом Кукелем, посчитала сдачу кораблей немцам высшим позором, и стала агитировать за затопление. Результаты голосования они оценивали, как - «большинство против сдачи». 15 апреля команды ввиду грядущего уничтожения флота получили жалование за 5 месяцев вперёд и пенсии, а вечером Тихменев приказал начать подготовку к отплытию. Команды некоторых миноносцев, в частности Ушаковского дивизиона, проигнорировали приказ, другие начали готовиться, но продолжали сомневаться в решении. Многие противники похода в Севастополь, ночью покинули корабли.


       Утром 16 июня было приказано развести пары, чего не выполнили многие миноносцы. Узнавшие о решении идти в Севастополь, горожане заполнили порт и молы, призывая команды остаться. Одновременно с манифестациями начались попытки мародёрствовать на кораблях, где численность экипажей, после дезертирства, сократилась во много раз. С целью оборвать контакты с манифестантами, несколько миноносцев отчалили на внутренний рейд к «Воле». Акваторию заполнили малые суда, на которых манифестанты подходили к кораблям и уговаривали команды изменить решение. На «Волю» такие делегации не допускались, но машинная команда «Свободной России» поддалась агитации и отказалась готовиться к отплытию, что парализовало корабль. В час дня Тихменев приказал всем кораблям выйти на внешний рейд, за «Волей» последовали миноносцы «Поспешный», «Беспокойный», «Дерзкий», «Живой», буксируемый «Живым» «Жаркий», команда которого разбежалась, вспомогательный крейсер «Троян», а позже и «Пылкий».

 
      Вскоре главные представители советского правительства, Глебов-Авилов и Вахрамеев, прибыли на «Волю», но не смогли убедить Тихменева затопить корабли. Тот назначил уход на 10 вечера, пытаясь увести также «Свободную Россию». Попытки заменить её машинную команду офицерами и гражданскими мастерами потерпела неудачу. Вышедший вечером на рейд миноносец «Громкий» не собирался присоединяться к уходящим, а был вскоре затоплен своей малочисленной командой. Ночью, соединение Тихменева, «Воля», миноносцы «Дерзкий», «Поспешный», «Беспокойный», «Пылкий», «Живой», «Жаркий» на буксире у вспомогательного крейсера «Троян» и плавучая база быстроходных катеров «Креста», ушло в Севастополь.


      К утру 18 июня на «Керчи» оставалась полная команда, около 130 человек, на «Лейтенанте Шестакове» были собраны до полусотни моряков с разных судов, на остальных миноносцах, менее 10 человек на каждом. «Фидониси» был полностью покинут командой, офицеры миноносца ушли на катере в Керчь. Также сбежали все команды катеров, буксиров порта и флотских транспортов, которые тоже собирались затопить, транспорты Черноморского флота представляли собой в основном иностранные пароходы, оказавшиеся в российских портах Черного моря в начале Первой мировой войны. При затоплении использовали «Лейтенанта Шестакова» как буксир, а «Керчь», как торпедоносец.

 
     Утром, руководить затоплением, в порт прибыл заместитель по морским делам, наркома Троцкого, Фёдор Раскольников (Ильин). Он оперативно принял меры по затоплению судов в тот же день.


      Новый капитан линкора «Свободная Россия», чья команда разбежалась, Терентьев так же покинул корабль, отказавшись руководить затоплением судна. Раскольников сумел набрать команду для парохода, который взял линкор на буксир. К 4 часам дня все суда для затопления, подняв сигнал «Погибаю, но не сдаюсь!», были выведены на внешний рейд. Эсминец «Керчь» торпедой потопил «Фидониси», после чего в течение 35 минут все остальные суда были потоплены открытием кингстонов и подрывом ключевых механизмов. Затопление всех судов в краткий срок было вызвано желанием не дать вмешаться немцам. Подойдя к «Свободной России», «Керчь» выпустила несколько торпед для потопления линкора, линкор долго оставался на плаву. Быстроходные катера не были затоплены, их переправили по железной дороге в Царицын. В самом Новороссийске, капитан Кукель топить эсминец «Керчь» не стал, а приказал идти в Туапсе. Утром, 19 июня, команда затопила своё судно в Туапсе, а сами загрузились в поезд и разъехались кто куда.

 
      Затопление части кораблей Черноморского флота в Цемесской бухте произошло 18 июня 1918 года.


      Ушедший в Севастополь флот был передан под контроль германского флота. Большинство кораблей оставалось там до поражения Германии в Первой мировой войне, после чего корабли перешли под контроль союзников. Союзники передали их Деникину, и многие корабли вернулись в Новороссийск, и стали частью Русской эскадры Воинских Сил Юга России.


      В 1920-х годах начался подъём затопленных в Цемесской бухте кораблей, некоторые из них были восстановлены, например эсминец «Калиакрия», переименовали в «Дзержинский». К началу XXI века оставались не подняты только «Свободная Россия» и «Громкий».


Расстрел Царя и царской фамилии Романовых.

      В марте 1918 года, во время переезда Совнаркома в Москву, подальше от революционного пролетариата, в поезде, в своей статье «Главная задача наших дней», Ленин писал, «Мы, партия большевиков, Россию убедили. Мы Россию отвоевали у богатых для бедных, у эксплуататоров для трудящихся. Мы должны теперь Россией управлять». В этой статье Ленин признал, что диктатура пролетариата, это управление Россией партией большевиков.


     Кроме того, в результате Октябрьского переворота, Россия стала страной бедных. Все богатства, накопленные Россией за последние 300 лет, в форме золота, бриллиантов, драгоценностей экспроприированные у богатых граждан, у государевой казны, были переправлены за границу, буржуям - капиталистам в оплату закупок товаров, «серпов, молотов, лопат» для трудящихся, товаров для снабжения партии большевиков и её функционеров, в оплату ранее полученных «кредитов» на партийную деятельность.


     Рабочие, в ожидании благ «социалистического рая», пока трудились за паёк и обязаны были радоваться, что их не эксплуатируют буржуи-эксплуататоры, а крестьян принуждали отдавать выращенный ими «хлеб», для прокормления этих рабочих.


     Одной из задач большевистской партии, была задача, экспроприировать, ограбить богатеев и подавить их сопротивление, уничтожить, их при этом.

 
     Богатейшей семьёй России и всего капиталистического мира было семейство Романовых. Пересчитать всю их собственность в денежный эквивалент, было невозможно. Кроме их, много миллиардных вкладов в зарубежных банках, в валюте и золоте, драгоценностей, накопленных в России, им принадлежала и вся Россия, миллионы гектар земли, с пашнями, лесами, природными минералами. Собственностью императора были, княжество Финское и в Польше, княжество Ловатское.

 
       Местом ссылки императора и его семьи, Александром Керенским, был избран Тобольск, куда царь прибыл 6 августа 1917 года пароходом из Тюмени, вместе с остатками свиты в 45 человек. В Тобольске, семья царя проживала в доме губернатора, а отряд расположился в доме напротив, это был дом генерала Корнилова.


      В дороге и ссылке царь и его семья охранялись Отрядом особого назначения из 330 солдат и 7 офицеров, набранных из трёх гвардейских стрелковых полков. Это были настоящие бойцы, пробывшие по два года на позициях под огнем немцев, очень многие имели по два золотых Георгиевских креста. Это были настоящие боевые, а не тыловые гвардейцы, высокие, красивые и дисциплинированные. По отношению к царю и к семье они вели себя по-рыцарски. Командиром отряда был полковник Кобылянский, гвардейский офицер, не принадлежащий ни к каким партиям. Заместителем его по хозчасти был штабс-капитан Фёдор Аксюта. Позже он был избран солдатским комитетом командиром батальона. Аксюта не был кадровым военным, он был призван во время войны и прикомандирован к запасному батальону. Капитан Аксюта оказался первым человеком в России, кто назвал Николая Второго не его величеством. Это произошло во время встречи низложенного императора в Царском Селе, куда он приехал после подписания «отречения», а фактически передачи престола наследнику, царевичу Алексею. Рассказывали, что Аксюта, встречая Государя, на его «Здравствуйте» демонстративно вызывающе ответил, «Здравствуйте, господин полковник». Аксюта, якобы предлагал императору бежать, но император бежать отказался, сказав ему, «В такое тяжёлое время, переживаемое Россией, ни один русский не должен покидать Россию. И я не собираюсь куда-либо бежать и буду ожидать своей участи...».


    С 1 сентября 1917 по 26 января 1918 года при отряде состоял комиссаром Временного Правительства, старый революционер эсер, токарь-металлист, из крестьян, Василий Панкратов. Прибыв на место Панкратов занялся благоустройством «семьи». Разрешил царю посещать церковь, играть в городки, оборудовал двор для любимого занятия царя, пилка дров. Царь пилил кругляки с царевичем, с княжнами, с графом Татищевым и князем Долгоруковым. Никто из них не выдерживал долго этого развлечения с царём. Все менялись попеременно, Николай во время пиления не прерывался, не отдыхал, силой обладал необыкновенной.


          О приходе к власти большевиков становится известно в Тобольске с опозданием на две недели, только 9 ноября.


        После разгона Учредительного собрания 24 января 1918 года, произошли значительные перемены в условиях жизни царской семьи.

 
      В Тобольске образуется Солдатский комитет, избранный охраной царя. Отношение к бывшему императору, в целом, становится враждебным. 19 декабря запрещено посещать церковь, за исключением праздников, 7 марта этот запрет отменили. Комиссар Василий Панкратов слагает свои обязанности и уезжает.

 
    Последующими комиссарами при особом отряде были, правый эсер Фольковский, большевики Владислав Дуцман, Яковлев. В феврале начинается борьба большевистских Советов в Екатеринбурге и Омске содержать Николая II, под арестом у себя.


     Владислав Дуцман, прибыл в Тобольск по заданию Западно-Сибирского Комитета Советов, в Омске, по поручению Совнаркома, Ленина, Заменив охрану, усилив ее, ограничили круг людей, имевших доступ к царю, к людям из свиты. Часть прислуги сократили. Во время этого конфликта в Тобольск во главе ещё одного отряда численностью 150 человек прибывает 9 (22) апреля комиссар ВЦИК Яковлев, которому в течение двух дней удалось взять под свой контроль оба предыдущих отряда, изгнав Заславского. Комиссар Яковлев с приказом от большевистского руководства доставить Николая II в «красную столицу Урала» — Екатеринбург, проезжая через Екатеринбург в восточном направлении, вручил Филиппу Голощёкину (Шая Ицикович) записку, написанную собственноручно Яковом Свердловым, следующего содержания, обнаруженную в Государственном архиве Российской Федерации,
   «Дорогие товарищи! Сегодня по прямому проводу предупреждаю Вас о поездке к Вам подателя т. Яковлева. Вы поручите ему перевести Николая на Урал. Наше мнение пока находиться ему в Екатеринбурге. Решите сами, устроить ли его в тюрьме или приспособить какой-либо особняк. Без нашего прямого указания никуда не увозите.
     Задача Яковлева доставить царя Николая в Екатеринбург живым и сдать его или председателю Белобородову или Голощёкину. Яковлеву даны самые точные и подробные инструкции.
Всё, что необходимо, сделайте. Сговоритесь о деталях с Яковлевым. С товарищеским приветом. Я. Свердлов. 9.IV.1918 г.».


     Первым, 9 марта 1918 года, по решению Совнаркома, из Петрограда в Пермь был сослан великий князь Михаил Александрович. Вслед за Михаилом 26 марта 1918 года из Петрограда в Вятку были высланы князья Сергей Михайлович, три брата Иоанн, Константин и Игорь Константиновичи, дети великого князя Константина Константиновича и Владимир Павлович, а спустя месяц переведены в Екатеринбург.


     По представлению же самого Яковлева, переезд царя в Москву требовался для того, чтобы устроить над свергнутым монархом суд по образцу английской и французской революций. Вопрос о том, действительно ли большевики планировали подобный суд, остаётся неясным. По свидетельству левого эсера Исаака Штейнберга, с декабря 1917 по март 1918 годов бывшего наркомом юстиции, такой вопрос действительно обсуждался на заседании ВЦИК, но против выступила эсерка Мария Спиридонова, опасавшаяся, что по пути из Тобольска над царём совершат самосуд. Всё это были ложные цели, требовалось уничтожить царя и его прямых наследников, чтобы завладеть их вкладами золота в зарубежных банках, которые давали сто миллиардную прибыль, в пересчёте на доллары.


     С железнодорожной станции в Дом Ипатьева арестованные были доставлены в открытом автомобиле под конвоем «грузовика с вооружёнными до зубов солдатами», как то записала в своём дневнике Александра Фёдоровна. Филипп Голощёкин, водворяя Николая II в место его заключения, произнёс, «Гражданин Романов, можете войти». По другим источникам, эту фразу произносит председатель Уралсовета Александр Белобородов. По воспоминаниям Александра Авдеева, назначенного комендантом «дома Ипатьева», после того, как царь и царица вошли в дом, Белобородов объявил им, «По постановления ВЦИК, Николай Романов и его семья будут находиться в Екатеринбурге, в ведении Уральского областного Совета рабочих и солдатских депутатов впредь до суда». Суд не состоялся, был отдан приказ, «Расстрелять». Сопровождавшему царя, князю Долгорукову, Филипп Голощёкин заявил, что разместиться в доме ему запрещено и что он арестован.


    Восемь человек, прибывших в отряде Яковлева, были в Екатеринбурге арестованы, но Яковлеву удаётся со значительными усилиями вытащить их из тюрьмы.


     Действия комиссара Яковлева результатом хитроумной политической комбинации, разработанной и осуществлённой Яковом Свердловым, по указаниям Ленина, которому нужно было создать видимость того, что решение центра о размещении царской семьи в Екатеринбурге было вынужденной реакцией на самочинные действия уральских большевиков. Историк утверждал, что Яковлев чётко исполнял установки Свердлова и Ленина, получаемые на протяжении всей операции по перемещению царя из Тобольска в Екатеринбург.


       Оставшиеся члены царской семьи прибыли в Екатеринбург 23 мая 1918 года, через Тюмень. Переправку распорядился осуществить Ленин, как глава Совнаркома. Он мстил за брата Александра, за одно отрабатывал «заказ».


        Уже в безопасном месте «семья» была официально передана представителю Уралсовета, Шае Ициковичу (Филипп Голощёкин).


    «Товарищ Филипп», доверенное лицо Свердлова, связной между большевистским руководством и местными «боевиками», грабившими кассы для партии большевиков с 1903 года. Именно он будет получать последние устные инструкции от Свердлова и Ленина на счет царской семьи. А сама казнь будет называться «Филлипов суд». Но пока решение не принято и Голощёкин, выкинув из дома хозяина, превратил его дом в крепость, надежно охранял прибывшую «семью».


      В ночь на 17 июля, расстрел семьи и членов свиты произвели в подвале дома Ипатьева. История дома Романовых началась в Костроме, в Ипатьевском монастыре и закончилась в Екатеринбурге, в доме Ипатьева. Перед расстрелом не было суда, не зачитывалось обвинение, тела убитых не предали земле. Всё походило на некий ритуал кровавой мести. При расстреле присутствовали, в качестве свидетелей, неустановленные лица, ритуал строго соблюдался.

    Руководил расстрелом в подвале, Янкель Хаимович (Юровский). Юровский был замом у Голощёкина (Шае Ицхакович) со времён Военно-Революционного Комитета.

     25 июля 1918 года чехо-словаки взяли Екатеринбург со стороны Челябинска.


    Была проведена «операция» и по ликвидации других ближайших членов императорской фамилии.


     Младший брат Михаил Александрович – 13 июня 1918 года, застрелили в Перми вместе с его секретарём Николаем Жонсоном.


     Великих князья Сергей Михайлович, Владимир Павлович, Иван, Константин и Игорь Константиновичи были зверски убиты в Алапаевске. Их оглушили ударами по голове и ещё живыми сбросили в глубокие шахты, причём попытки завалить шахты взрывами гранат и пироксилиновых шашек не удались. Когда осенью того же года, по приходе в Алапаевск белогвардейских войск, тела мучеников были обнаружены, экспертиза установила, что все они умерли не сразу, а некоторые были живы ещё несколько суток после «казни».


       Великая княгиня Елизавета Фёдоровна, сестра матери императрицы-застрелена в ночь на 18 июля, 1918 года.


       В руках большевиков находились ещё четверо членов династии, посаженные в Петропавловскую крепость. 9 января 1919 года коллегия ВЧК в составе Лациса, Петерса и Ксенофонтова постановила «расстрелять всех лиц императорской своры». В ночь на 24 или на 30 января 1919 года были убиты Великие князья Павел Александрович, младший сын Александра II, Дмитрий Константинович, Николай и Георгий Михайловичи.


       В течении полугода были уничтожены практически все прямые наследники императорской династии Романовых.


        Палачи большевиков работали быстро, «заказчик» установил сроки, Совнарком за этим строго наблюдал, график выполнялся.


     Мария Фёдоровна - Мать последнего российского императора эвакуировалась в 1918 году из Крыма, когда туда пришли французские войска, в Европу. До последнего своего дня она не верила в смерть сына. На телеграмму с соболезнованиями, полученную от своего племянника, датского короля Кристиана X, она ответила, что всё это не более чем слухи. Она пережила сына на 10 лет и всё время ждала, что вот сейчас её Ники приедет. 13 октября 1928 года Марии Фёдоровны не стало.


     Сестры Ксения Александровна и Ольга Александровна, были с матерью вместе в Крыму, эвакуировались вместе мать и Ксения, Ольгу они с собой не взяли, поскольку она развелась с принцем Петром Ольденбургским, вышла из императорской фамилии, и сошлась с простым ротмистром Куликовским. Мать-императрицу и её дочерей, спас от Севастопольского Совета матросских депутатов, приговорившего их к смерти, их телохранитель, казак Тимофей Ящик. Опасность расправы миновала, когда в Крым вошли германские войска, потом в Крыму появились войска Союзников по Антанте. Ольга с мужем тоже выбрались из России, помог им в этом их «ангел-хранитель», казак Тимофей Ящик. Ольга с мужем до 1945 года жили в Дании, но после того, как Сталин стал требовать их выдачи советскому правительству, на основании чего, неизвестно, они переехали в Канаду.


     Казак Тимофей Ящик тоже эвакуировался из Крыма в Европу и продолжал там исполнять обязанности телохранителя матери-императрицы.


        Случайно остался в живых камердинер царя Терентий Чемодуров, по болезни, незадолго до расстрела «семьи», он был заменён другим камердинером, который и был расстрелян вместе с «семьёй». Терентий оказался в больнице, и под расстрел не попал.