Пансионат 7. Суд был скор

   Демидов был собран как никогда. Таким Олег Сергеевич видел его на работе когда ездил в управление в командировки.
   Первый раз, приехав в свой филиал не для отдыха, начальник не стал совмещать работу с привычными развлечениями. Видно было, что настрой деловой, а времени в обрез.
   Олег Сергеевич встретил его возле коттеджа и тот сразу изложил ему порядок действий.
- У меня два дня. Сегодня нужно доставить сюда Гаврилова, хоть еропланом, хоть на носилках. Дальнейший распорядок будет зависеть от этого. Завтра проведем планерку, ознакомим людей с актом комиссии, административными мерами и кадровыми решениями. Все, занимайтесь. Жду информации.
- Меня вы предварительно с актом не ознакомите?
- Ну, знаете! Не форсируйте. Каждый получит свое в положенное время.
- Понял. Иду исполнять.

   Олег Сергеевич сам поехал к Гаврилову. Тот обреченно вздохнув, сел в машину. Говорить было не о чем.
   Когда приехали в пансионат возле домика Демидова увидели слоняющегося Эйвазова, который сразу скрылся за кустами.
   Олег Сергеевич позвонил из своего кабинета и доложил Демидову о прибытии директора.

- А еще возле вашего домика бродит Эйвазов. Будете встречаться или мне распорядиться, чтобы охрана удалила постороннего с территории?
- Мы с ним уже разговариваем. Я буду у вас через полчаса.
- Вот так, Владимир Ильич, он уже беседует с Эйвазовым. Получает информацию из первых рук.
- Понятно. Будем ждать исхода.

   Демидов попросил оставить их с Гавриловым наедине. Олег Сергеевич спросил, когда он понадобится.

- Мы вас найдем, не покидайте территорию.

   Через час из кабинета вышел Гаврилов и попросил отправить его домой, а завтра прислать за ним машину к десяти утра.
   Олег Сергеевич пошел ему на смену.
   Демидов, испытующе прищурившись, сидел в директорском кресле и курил.

- Как будем восстанавливать Эйвазова? Наломали вы не по-детски. Человек у нас работал без претензий, а здесь на него чуть наручники не надели.
- Я удивляюсь. Гаврилов, который семьи не видел по две недели и успевал на два фронта, вас не устраивает. По надуманным причинам гонения на человека устроили. Этот бы азарт да в дело. А проходимца, который не гнушается мелкими аферами, поборами и откровенным воровством вы спасаете. Будете настаивать, я на него в милицию заявлю. Спасайте потом. Материала у меня достаточно.
- Вот так? А если на это будет распоряжение генерального?
- Зачем? Я и ваше распоряжение выполню, если оно будет в письменном виде. Но в милицию все равно заявлю.

   Самолюбивый и вспыльчивый Демидов резко встал.

- Спокойно! Нервы советую не распускать. Я тебя не боюсь, детей мне с тобой не крестить. Чем раньше разойдемся, тем лучше. И хорошо бы без эксцессов. Дальнейшая жизнь спокойнее будет. Это тебе не на северах кулаками махать, когда люди надбавки потерять боятся. Какие будут указания?
- Завтра будут указания. И советую держать себя в руках. Не надо концы обрубать.

   Демидов вышел. На душе Олега Сергеевича заскребли кошки. Вот на кой оно ему! Работы невпроворот, а тут сплошные дрязги. И положение такое, что приказ сам на себя не напишешь, требуется воля этого обормота.
   На глаза попался Эйвазов, который стоял и ждал, видимо, Демидова, застрявшего в конторе.

- Как вы здесь оказались? Кто выдал пропуск? Охрана! Немедленно уберите посторонних с территории!
- Каких посторонних? Это же зам по строительству.

   В самом деле, откуда охраннику знать. Олегу Сергеевичу стало и смешно и противно. Противно за себя. До чего докатился. Подумал, что пару лет назад первый бы высмеял такую дурость. Махнув рукой, пошел на склад комбикормов, нужно было отправлять очередную партию в Котловину.

   На следующий день в десять часов Демидов перед планеркой знакомил ИТР с итогами работы комиссии. Гаврилов сидел на месте заместителя по левую руку от директорского места. Напротив Олег Сергеевич. В кресле Демидов. На приставленном сбоку к директорскому столу кресле расположилась с бумагами председатель комиссии.

- Всем добрый день. Надолго не задержим. Наша задача ознакомить вас с актом комиссии и кадровыми решениями.

   Олег Сергеевич не мог понять, о каких решениях идет речь. Посторонних нет, если предположить о назначении директором человека со стороны. Ему ничего не предлагали. Может, Гаврилова решили оставить? Зачем тогда дергали три месяца, работать не давали? Ладно, скоро узнаем.
   Председатель монотонно зачитала длинный документ. Показала подписи членов комиссии. Потом прочитала решение Демидова как руководителя головной организации, смысл которого сводился к тому, что учитывая в результате неумелого руководства вверенным предприятием понесенный ущерб, руководство считает, что директор не соответствует занимаемой должности и подлежит освобождению от нее.

- Мы не звери, какие, - глядя на Олега Сергеевича, продолжил Демидов, - и считаем, что можно освободить Владимира Ильича по собственному желанию. Зачем портить человеку жизнь. Исправится, найдет свое место, еще спасибо скажет. Возражения есть Владимир Ильич?
- Нет, Вадим Николаевич. Я пойду?
- Идите. Кто-нибудь желает высказаться по этому вопросу?

   Все молчали и ждали основной информации. Кого назначат?
   И тут черт дернул все же Олега Сергеевича.

- Разрешите сказать пару слов. Нас здесь для чего собрали? Чтобы мы обсудили и одобрили? Или для того чтобы принародно еще раз унизить человека после сердечного приступа и продемонстрировать показное великодушие? Так вы добились своего, он раздавлен буквально. Я с ним все это время работал бок о бок, ночевал в палатках вместе с водителями и пастухами, когда большинство здесь присутствующих посмеивались над нами. Некоторые и сейчас улыбаются. Можно подумать, что это исключительно наш энтузиазм, а не решение вышестоящей организации в порядке исполнения правительственной программы. Гаврилов вытащил такой воз, за который вы, Вадим Николаевич еще, может, очередную награду получите. А за что размазали? Я внимательно прослушал акт и заключение. Если отбросить шелуху, то остается два факта. Один - этот тюк сена, цена которому полторы буханки хлеба, привезенный своей корове. Мог бы не пропадать на хозяйстве без выходных и нормального сна, а накосить себе это сено. Даже не вопрос от чего ущерба больше. Второй факт – не оплатил два раза обеды в рабочей столовой. Плату за наличные мы не принимаем. Все в ней питаемся и знаем, что оплачиваются талоны сразу за месяц. Для удобства и правильной закладки продуктов. Он в ней не питался, потому что большую часть времени находился в разъездах. Поэтому и не покупал талоны. Если пару раз пообедал из экономии времени, то это невосполнимый ущерб. Сколько отходов и остатков у нас в сутки вывозится для личных подсобных хозяйств бесплатно? Правильно, двести килограммов. И к чему в акте приплели его взыскания по партийной линии на прежнем месте работы? Уж это нас совсем не касается. Вы как хотите, а я свое мнение независимо от окончательного решения буду доводить до Генерального директора Объединения.
- Понятно, Олег Сергеевич. Второй вопрос заключается в том, что вы остаетесь исполняющим обязанности директора, и вашу кандидатуру направляем в райком для согласования и утверждения в должности.
- Спасибо за доверие, я предложения не получал, поэтому и согласия не давал. Вы уже один раз назначали меня без заявления. Если считаете, что осчастливили меня этим сюрпризом, то не все так однозначно.
- Хорошо, обсудим до нашего отъезда. Сейчас спасибо за внимание, не вижу смысла в дальнейшем обсуждении. Продолжайте работу, я освобождаю ваше место.

   Демидов требовал заявления о переводе на должность директора. Олег Сергеевич наотрез отказался.

- Поймите, что я не хочу в этой сфере оставаться. Слуга двух господ. Не знаешь, какому богу молиться и кто главнее. У местной власти одни требования, у вас противоположные. Еще и от чужого настроения зависимость. То от месячных циклов, то от запоев. Определяйтесь с директором, я буду уходить. Сфера обслуживания не по мне. Самое большее – помогу новому человеку довести подсобное хозяйство, чтобы не загубить. Прошу не тянуть с решением.
- Люди мечтают о такой работе, а вас тянут на нее чуть ли не насильно. Не переоцениваете себя?
- Вадим Николаевич, положа руку на сердце, вы бы согласились на моем месте?
- Не знаю, я этот уровень давно прошел.


   Через два месяца, когда Олег Николаевич написал заявление об уходе, его попросили отозвать заявление и прислали кандидата на должность директора.
   Это был отставной полковник КГБ, Шильников Семен Федорович. После отставки он успел десять лет поработать прикомандированным от этой структуры в качестве начальника 1-го отдела в Объединении. Сейчас ему было пятьдесят пять лет. Выходит, что полковником стал лет в сорок. Не самый безнадежный кадр, если учесть, что в более поздние времена президент одной великой державы к сорока годам едва дослужился до подполковника, после чего был выставлен за ненадобностью.
   Шильникова перевели, учитывая, что он здешний уроженец, даже квартира осталась, хотя уехал в молодости и больше не возвращался. Но дело к старости, пора прибиваться к родным берегам.
    Олег Сергеевич с ним сошелся удивительно быстро. Тот как то непринужденно уговорил его остаться заместителем.
- Ну, хотя бы доведи этот коровник до ума, как обещал. Потом все может перемениться, мне работать недолго, я пенсионер. Связей хватает, не брошу.

      Если Гаврилов, как зоотехник,  был помешан на животноводстве, то Шильников, как чекист, на наведении порядка. Олег Сергеевич приветствовал и трудоголизм прежнего директора и одержимость нового. Важны акценты.
   Шильников сразу занялся привычным делом. Отладил службу охраны. Теперь ни одна мышь не могла и соломинки утянуть с предприятия. Занялся трудовой дисциплиной. Сразу вспомнились недавние времена, когда Генсеком был его своевременно покинувший мир верховный начальник.                Речь о Председателе КГБ Андропове Ю.В. кто постарше, тот помнит.
   Директор поселился в пансионате, свою квартиру ему все было отремонтировать недосуг. На предложение Олега Сергеевича подключить к ремонту стройбригаду он отреагировал болезненно.

- Ты что хочешь, чтобы меня как предшественника поганой метлой отсюда погнали за злоупотребления? Никто не поверит, хоть ты вдвойне оплати.
- Тогда она так и будет стоять. В Союзе наемный труд частников запрещен, сами вы не отделочник, а полковник. А предшественника погнали, как только понадобилось. И вас погонят при необходимости. Найдут за что.
- Ну, на арапа меня погнать не просто, я сам кого хочешь погоню.

   По утрам он делал пробежки по территории и изучил все тайные тропы и лазейки. По периметру сомнительные места приказал заделать колючей проволокой. На замечание, что летом в зарослях ее не будет видно, и дети могут пораниться ответил, что дети не бесхозные и за них ответят, кому положено.

- Так можно оправдать любое бездействие.

   Когда Олег Сергеевич приехал через две недели с подсобного хозяйства, куда Шильников съездил для ознакомления и больше не показывался, то не узнал предприятия. Все блестело и лежало на своих местах. На территории не было ни одного празношатающегося. Вообще никого не было.
    Февраль, время межсезонья. Пора, когда идет полным ходом подготовка к весенне-летнему сезону отдыха. Обычно в это время только раскачиваются с ремонтом внутренних помещений, на который не влияют погодные условия. Внешний косметический ремонт откладывается на последнюю очередь, когда и работать комфортнее и покраска не смывается обильными мартовскими осадками. Вообще, внешний вид говорит о готовности к сезону. Если снаружи порядок значит внутри и подавно.

   Олег Сергеевич подивился способностям директора, но был немало разочарован, когда зашел в здание управления, которое тоже было отремонтировано снаружи. Внизу стены коридора были замаслены спецовкой слесарей, лестничные пролеты обшарпаны и видно, что к ремонту не приступали.
   Директор, как всегда бодрый и веселый на его недоумение рассмеялся.

- И ты туда же! Какая разница откуда начинать. Прежде всего, порядок. А какой порядок, если казарма, то есть барак, тьфу, спальный корпус обшарпан. Я хоть и не военный, но не смеюсь, когда они зимой траву красят.
- А почему людей не видно?
- Все при деле. Кто отходит от рабочего места больше, чем на пять метров, считается бездельником, и его нагружают работой на ремонте. Независимо от ранга. У меня не забалуешь. Я вот все никак до столовой не доберусь. Тащат все подряд. Даже рабочую столовую умудряются обворовать. Представляю, что они творят в сезон.
- Как вы определили, поймали кого-нибудь?
- А как ты думал, при такой зарплате, почему они работают? У меня нюх на такие дела. Будем рейды делать. Подберите кого-нибудь из женщин для досмотра работниц, а мужчин сами проверим.
- Да что голову ломать. У нас есть старшая горничная, которая прежнего директора заложила за охапку сена. Думаю, с удовольствием согласится. Говорят, раньше в Воркутинской тюрьме работала. А, может, все же попытаться решить вопрос с зарплатой? Они же не торгуют, тащат на еду. Много ли надо доплачивать, чтобы накормить семьи работников?
- Будем работать в этом направлении. А пока, суть да дело, наша обязанность блюсти порядок на вверенном предприятии. Предупредите свою Анисимовну, завтра после смены проведем общий шмон в столовой.
- У нас в АТП больным местом была маленькая зарплата. Отсюда дисциплина, качество. Мы пошли по пути бригадного подряда, ввели КТУ. Это привело к саморегулированию численности работников, повышению качества и дисциплины. Через год за счет сокращения численности работников и улучшения качества работы при неизменном фонде зарплаты, заработок подскочил вдвое.
- Там люди получали деньги, чтобы на них купить продукты. А здесь продукты под носом. Они еще успешнее станут их воровать бригадным подрядом, а на дополнительные деньги купят водку и косметику.
- Как хотите, я в полицейском мероприятии участия принимать не буду. Меня и так держимордой считают.
- Социализм - прежде всего учет. Помните, кто это сказал?

   На следующий день в столовую нагрянула комиссия в составе пяти человек. Двери в зал закрыли снаружи, вошли через служебный вход. Директор с комиссией прошли на кухню. Застигнутые врасплох работники заметались по помещениям. Некоторые еще были в душевой и раздевалке. Кто-то заперся в туалете, кто-то отсиживался в разделочном цехе, пока не обнаружили. Под столами вдруг оказались пакеты с мясом и овощами. Из раздевалки доносились негодующие возгласы женщин и увещевания Анисимовны.

- Что вы меня лапаете, кто дал такое право? Дайте одеться! Не трогай юбку, дура! Здесь, что тюрьма?
- Что вы возмущаетесь? Директор приказал. Я не дура и не надзирательница, а старшая горничная. Здесь пансионат, а не тюрьма. Это следы от мяса и не говори, что  над тобой только что надругались. У бабушек от этого следов не остается. Ой, а что это у вас бюст опал? Вам это так не идет. А вот эти кульки как раз в размер бюста. Так бы и сказали, что для красоты.
   Анисимовна с видимым удовольствием вспоминала прежние навыки.
   Когда вывели всех и сверили по спискам, то недосчитались четверых. Ждали минут двадцать, они так и не появились. Директор распорядился наказать их за ранний уход с работы.
   Кто в курсе, смеялись над незадачливыми несунами. Оказывается, они были нашпигованы продуктами так, что скинуть уже не могли. Тогда их загнали в холодильник и закрыли снаружи на замок. Так что сцена в фильме «Кавказская пленница» списана из жизни.
    Следующим шагом рачительного хозяина стал запрет на дармовые помои для личных свиней. Раньше их разливали по бидонам и термосам. Потом вывозили, как придется. Непорядок. Теперь помои выдавались по спискам и оплачивались по символической цене. А водителям вахтовых автобусов приказано доставлять работников с помоями до дома, чтобы не позорили пансионат, таскаясь по улицам с ароматной ношей.
   Как оказалось люди, особенно повара, были очень благодарны руководству за такую заботу. Они поголовно все обзавелись свиньями и стали в бидоны с помоями закладывать свою добычу в пакетах. После чего их с комфортом доставляли домой.
   Доволен был и директор.

- Надо же и о людях заботиться. Это разумное сочетание кнута и пряника.

   В райком на него пошла первая жалоба. Потом они посыпались одна за другой.
   Приезжали проверяющие, комиссии, депутаты и прочие защитники трудящегося народа. Все в итоге признавали справедливость требований директора, немножко пеняли на суровость мер, но в целом мнение о нем в руководящих инстанциях сложилось положительное.
   И все же до оздоровительного сезона не дотянул. Причиной явилось представление вышестоящей организации в райком на утверждение в должности. При обсуждении выяснилось, что количество жалоб от работников пансионата превысило все мыслимые пределы. На других руководителей столько за десятки лет не поступает. К тому же пенсионер. Они что решили, что здесь отстойник? Моральный климат в коллективе при таком нервозном руководстве не обещает улучшиться. И, вообще, этот несчастный пансионат с директорской чехардой превращается в экспериментальную площадку.

- А нам не сиюминутные прихоти неизвестно кого исполнять нужно, а работать на перспективу. Что же, если у них пансионат как филиал комплектуется по остаточному принципу, то у нас оздоровление советского народа стоит на первом месте. Их приоритеты нефть, наши – люди. Не пристало пускать на самотек доверенное дело. Прошу подобрать кандидатуру из своего кадрового резерва и предложить ее их руководству. Есть у нас готовые кадры, Александр Николаевич?
- Естественно. Мы пансионат из виду не упускали и взрастили прямо в нем зрелого руководителя. Молод, энергичен, политически подкован, морально устойчив, правильно понимает генеральное направление партии и не стоит в стороне при выполнении ее решений. В коллективе пользуется уважением.
- Почему тогда они его не назначают?
- Не умеют работать с кадрами, Лилия Михайловна.
- Надо помочь.
- Понял, исправим.

   Директор в ответ на решение партии возбудился, сказал, что ему плевать на должность, но он из принципа «просто так себя сожрать» не даст.
   К тому времени он уже встал на учет в парторганизацию пансионата, поэтому райком рекомендовал завести на него партийное дело, а северяне пошли привычным путем – стали готовить очередную комиссию.