Патрисия Каас Это я без макияжа

А ТЕПЕРЬ..
ДАМЫ И ГОСПОДА...

And Now... Ladies and Gentlemen...

год 2002

страна Франция, Великобритания

режиссер Клод Лелуш

Для мужчин, влюбленных в Патрисию Каас, этот фильм стал когда-то невообразимым подарком.  Выйди он на экраны чуть раньше, где-нибудь в девяностых, многие, уверен, упали бы в обморок.

Прямо, как рыцари Средневековья, случайно встретившие свою Прекрасную Даму на пыльной дороге.

Загадочный и элегантный, как ранние песни Каас, король мошенников Валентайн (Джереми Айронс) садится на борт олигархической яхты, чтобы в кругосветном путешествии обнулить свое блестящее прошлое, а за одно и обрубить «хвост».

Она – поющая блюзы в ресторане марроканского отеля – вдруг забывает себя и идет к своему рыцарю сквозь океан и пески.

Опухоль мозга, которая обнаружена у обоих, - движок сюжета и, должно быть, метафора. Чего метафора? Да всего!

Дальше – перипетии, метаморфозы, сны, в общем, просто кино. Кино и песни, много песен Каас.

Много самой Каас, которая, возможно, все-таки слишком буднично смотрится в этом широкоформатном, полуторачасовом клипе.

Что-то мне говорит, что кино сделано с холодным сердцем. Клод Лелюш, явно, не из числа ее рыцарей. Впрочем, великий Лелуш к тому времени сам достиг возраста "бабушки Европы" – Элиеноры Аквитанской времен ее последнего крестового похода.

Это был, скорей, обмен любезностями. В 1995 году Лелуш увидел в глазах Каас настоящую печаль, и ему очень захотелось заполучить печальную Каас для своего фильма «Отверженные». Печальная Каас специально для его фильма сделала печальную песню «La chanson de miserable». Престарелый Лелуш в долгу не остался, и спустя семь лет, специально для печали Каас, решил сделать фильм, где Каас сыграет певичку  из кабаре, дослужившуюся до барменши, а, фактически, себя саму – одинокую и разочарованную femme fatale.

В этой истории, особенно, истории создании фильма, и, вправду много печали.

Как-то Каас спросила Лелуша (не знаю, зачем мне эти подробности, но я их знаю): как ей целоваться  с Джереми Айронсом по-настоящему или понарошку? 

Лелуш ответил: «Как хочешь. Но только предупреди своего партнера, если ты хочешь целовать его по-настоящему, чтобы у него в кадре не было опешившее лицо».

- Я тебя поцелую, - сказала Каас Айронсу, - но это для твоего же блага.

Впрочем, однажды, где-то в лондонском ресторане, Патрисия все-таки поцеловала Айронса. И не просто поцеловала – а в губы. Впрочем, она и Лелуша целовала в губы.

- Я всех целую в губы, кого хотите спросите, - оправдывала она потом перед СМИ.

Довольно грустно.

То, что этот фильм (или вроде него) рано или поздно будет снят, было ясно уже после первого ее клипа. Девушка в матроске и кепи пела на заднем сидении мотоцикла, «и на душе (как выразился по сходному поводу Константин Паустовский)  становилось тепло и уютно, как будто свернулся клубком маленький пушистый котенок.

Рано или поздно, эти глаза «в морщинку» и этот  хрипловатый контральто, царапающий до крови душу каждому пятому мужчины планеты, должен был воплотиться в большом кино.

Но жаль, что большое кино так и не увековечило того поющего «Гавроша», с повадками не то ангела, не то трехмесячного котенка.

Котенка, мяукающего с напором горной лавины.

Впрочем, время может быть, тут и не причем. Говорят, в жизни она всегда напоминала гуттаперчевую гимнастку, которая терпением и упорством добивается «золота» на Олимпиадах.

С 13 лет этот котенок пел в ночном клубе в Саарбрюккене, что в Лотарингии, и кормил многочисленную семью: отца-шахтера, мать – бывшую актрису и шестерых своих братьев и сестер.

Первая песня «Jalouse» («Ревнивая») на слова Элизабет Депардье и деньги ее мужа Жерара успеха не имела. Зато через два года вышел альбом «Mademoisell chante le blues», и на Патрисию обрушился фантастический успех.

Кстати, между Депардье и Каас, вопреки слухах, ничего не было. Он лишь спонсировал ее первый сингл.

Мужчина, женщина, Париж… Пуркуа бы и не спонсировать?