46. Гретхен намерена штурмовать крепость

http://www.proza.ru/2015/05/05/504

        ГЛАВА СОРОК ШЕСТАЯ,
        ГРЕТХЕН НАМЕРЕНА ШТУРМОВАТЬ КРЕПОСТЬ

        Как правило, после того, как боль - благодаря Гретхен - оставляла Ала да Ланга, капитаном внезапно овладевал глубокий, беспробудный сон, но да Ланга вряд ли мог заподозрить, кому обязан этим. Он легко находил причину своей сонливости в том хотя бы, что ко времени, как руки Гретхен приносят облегчение, он бывает уже утомлён борьбой с болью. Потому-то обретённый, наконец, блаженный покой естественным образом переходит в сон. А сон - это тоже неплохо. Доктора говорят, что сон - самое лучшее лекарство, восстанавливающее силы больного.

        Таким образом, Гретхен считала, что со стороны Ала да Ланга ничего плохого ждать, как будто, не приходилось, но… был ещё Шах-Велед. Вот кто оставался тёмной комнатой с сюрпризами, и потому Шах-Веледа Гретхен опасалась в большей степени, чем капитана. Ал да Ланга был более понятен и предсказуем, а теперь ещё и зависим от неё. А вот Шах-Велед… Гретхен не могла проникнуть в его мысли. Порой она перехватывала его пристальный взгляд, и всякий раз это заставляло её внутренне ёжиться от неуютного ощущения. Он был малоразговорчив, и Гретхен не могла понять, что стоит за этим: скрытность натуры, или он молчалив от природы, или он держит обещание не докучать ей и не навязывать своего общества. При этом она не могла сказать, что он уклоняется от разговора с ней. Всегда неизменно вежлив и терпелив… и очень сдержан. Он явно содержит в мыслях много больше, чем говорит.

        И ещё - вот странность - при всём недоверии и осторожности по отношению к Шах-Веледу, Гретхен была уверена, что с его стороны насилие ей не грозит. И дело не в том, что Шах-Велед предан капитану и потому к пленнице Ала да Ланга не может быть никаких притязаний с его стороны. Дело не в том… А в чём, Гретхен не знала. Она не могла перевести свои смутные ощущения в чёткое знание. Просто она так чувствовала.

        Гретхен пришла к выводу, что необходимо попытаться сократить ту дистанцию прохладного отстранения, которую соблюдали и она, и Шах-Велед, хотя переводить отношения с ним в более короткие ей вовсе не хотелось.

        "Если хочешь понять, что за человек с тобой рядом, заставь его говорить. Всё равно о чём, - этому учил её Ларт. - Не забывай однако: речь дана человеку, чтобы прятать свои мысли. Дела куда откровеннее, но чтоб узнать человека по делам его, нужно время. Время - всегда ключ к человеку, но далеко не всегда этот ключ оказывается в нашем распоряжении. Поэтому - заставь говорить. Ведь когда человек молчит, мысли его спрятаны ещё глубже".

        Итак, Шах-Велед возвёл вокруг себя крепость из сдержанности и немногословия, и Гретхен предстояло её штурмовать. Неожиданная помощь пришла к ней со стороны Ала да Ланга.

        Капитану всё досаднее становилось вынужденное пребывание в постели. Теперь, когда он нашёл - как он считал - средство от боли, он чувствовал себя почти здоровым. Однако же, всякий раз, едва да Ланга пытался встать, он опять убеждался, что ужасное головокружение и тошнота не оставили его, они здесь и лишь ждут своей минуты. Сколь ни пытался да Ланга бороться с ними, уже через пять минут откидывался на подушку совершенно измученный и обессиленный. Это ни столько беспокоило, сколько злило его. А злость несправедливо изливалась на тех, кто случался с ним рядом. Доктор оказывался виноватым в том, что лечение не приносит желаемого результата. Корабельный кок выслушивал злую тираду, из которой узнавал, что самым бессовестным образом пренебрегает своими обязанностями, а стряпня его подвергалась критике из-за недосола и пересола, была не доварена или пережарена, мясо жёстким, а хлеб не пропечён. Шах-Велед так же становился мишенью для сарказма. Впрочем, Шах-Велед - это отдельная история.

        Всем доставалась от дурного настроения капитана… кроме Гретхен. Она не считала нужным быть снисходительной к проявлениям дурного расположения духа, когда эта терпимость не имела ничего общего с милосердием к страждущему. Так, когда да Ланга стал всё откровеннее проявлять недовольство тем, что Шах-Велед и Гретхен много времени проводят вместе, Гретхен не преминула поставить капитана на место:

        - Ваш друг столь прилежен в уходе за вами, так заботлив и пунктуален… и что получает? Ваша признательность ему выражается нескончаемой чередой мелочных и несправедливых придирок?
        - Я вовсе не нуждаюсь теперь в непрестанных бдениях у моей постели!

        - Вот как? Отчего же я то и дело слышу ваши призывы и просьбы не покидать вас даже в то время как вы спите? Велите и мне пореже попадаться вам на глаза, и будьте уверены - вам не понадобится повторять это дважды. Не скрою, капитан, я не нахожу никакого удовольствия в уходе за тяжелораненым, капризным мужчиной. Так велите мне сейчас удалиться. Итак?

        - Гретхен, вы не можете быть так жестоки. Вы - единственное, что скрашивает мне эти ужасные дни, и прекрасно это знаете.
        - В таком случае, извольте смирить свои разливы желчи, капитан. Ваши претензии к Шах-Веледу вздорны. Я не желаю больше слышать ничего подобного. Он честен и предан вам. На мой взгляд - не по заслугам. Но он не задаётся вопросом, достойны ли вы такой слепой преданности.
        - Он слеп лишь на один глаз, - с сарказмом проговорил да Ланга.

        Гретхен удивлённо взглянула на него.

        - Для чего вы сказали эту грубость? Это жестоко, не находите?
        - Я нахожу, что вы слишком энергично защищаете его. Мне это не нравится.
        - Хотите, я перечислю всё, что не нравится МНЕ в обстоятельствах, в которых я оказалась благодаря вам? Наверняка, мой перечень будет длиннее вашего. Однако я не выплескиваю свои неудовольствия на всех, кто подвернётся под руку.

http://www.proza.ru/2015/05/05/532