От отца до сына

Виктор Матюк

От отца до сына

Вот беда: от отца до сына переходит нищета,
Ни кола, ни двора, ни куста, ни деревца,
В чужих руках земля, она вреде бы твоя,
Наяву – чужая! Отчизна родная, ты, чьим страстям понукаешь?
Кого же ты поощряешь? Бандитов и ворьё, чьё похвальное слово
В свои  объятия заключить готово тех, кто праведников поднимает на смех!
Как-нибудь прояснится суть, она всплывёт где-нибудь, но не через десять минут!
Герои болтовни – не из моей давнишней родни, они о любви к толпе трезвонят,
Много зазря шумят, но ничего для неё делать не хотят, даже старый сад, как черви объели,
На чужие ягоды скопом налетели, сброд крикливый много говорит об общественном негативе!
Вот беда: не звонит толпа во все колокола, что уже наступили жуткие холода!
От отца до сына в наследство перешло только старое с огромными дырами рядно,
Хотя оно не стирано уже давно! Его бы продать, но никто не посмеет даже ломаного гроша дать?
Быть может, когда-нибудь примиримся хоть как-нибудь, завтра пострадаешь ты, сегодня я,
На хрена нам нужна вся эта руготня среди белого погожего дня?   
От отца сыну не осталось ни терема, ни дворца, только старая глиняная хата,
Не шикарные палаты, но отставному солдату – в самый раз, вот и весь сказ
О силе пагубных фраз, когда кровать и матрац, и младой глас привлекают к себе больше,
Чем огромный каменный палац, когда в нём главенствует  дряхлый и чахлый старик,
Он весь хрипит, от злости трясётся его огромный кадык, сам же мужик с ноготок,
Только большой живот и маленький фаллоса – вот и всё, что от доброго молодца осталось!
Была сажень в плечах,  чувствовалась нежность в речах, да и голов на плечах весьма кстати
Подходила под те плечи мощному на вид дяде! Не хлеба ради бабы дают и спереди и сзади,
Им хочется узнать, каково оно утешать своё естество на стороне? В труде да не в обиде,
Грех нельзя загодя предвидеть!  О слепота, ты предвосхищаешь похвальные слова,
От них кружится голова, но не твоя, а беженцев из твоего же захудалого жилья!
О простота! Как разубедить самого себя в том, что есть неписаный закон,
Гласящий об одном каноне, его уважают сидельцы на зоне: не верь, не бойся и не проси
Благ в рока, бога и судьбы! От отца до сына перешли достоинство и семейная гордыня,
В чём же причина? Мужчина жил, как былина в поле, жаловался на судьбу и долю,
Баловался героином, вот и угодил в глубокую трясину, там така3я глубина,
Что не видно ни неба, ни дна! Наземь упала его горькая и крупная слеза,
Хотя возраст для бойца, как колода и топор для опытного палача!
Ему легче рубить шеи размахом от плеча, у такого лихача стезя черна,
Кровь, что пламень, сердце – не камень и потому все люди склонны к греху!
Мир вечен, иль не вечен – не нам решать, миг бытия скоротечен
И на него не распространяется наша власть! Нам же расти и расти,
Цвести и цвести, дол конца жизни, находясь в постоянном пути!
На ловца и зверь бежит, душа дрожит, на дворе снежит,
Хочется свой взгляд обратить не на множество преград,
 А те огни, что на протяжении всего многотрудного пути горят
И продолжают взгляд впечатлять, и ограждать от бича всеобщего позора!
После женского укора, оказавшись на скамье подсудимых им вечно гонимых,
Дождавшись последнего приговора, со злостью взираешь на собачью свору!
Он спит под забором, злобно рычит, изредка шипит, когда во рту у неё горчит!
Я же на коленях небо не держу, сам едва на ногах стою, на мне весь свод небесный,
Как человек честный, но безвестный, хотя по-своему интересный, всё же пытаюсь,
Не прощаясь оставить грешный путь, но ветер продолжает дуть не в спину, а в грудь!
Не без толики сомнения убираю искушение с бренного пути, мимо него не проехать, ни пройти,
Не полноты восторга от  пьяных оргий, такие, как  я бойцы придают новый облик бытию,
Спасибо матери, спасибо отцу, что они не поступили безумно, и ни пролили вино
На самое дно создания того, что несчастно и грешно  и вот оно до небес уже доросло!
Невзгоды бесконечны, годы жизни – не вечны, минуты любви – скоротечны,
Губы, лоб и щёки не скрывают наши желания и наши пороки,
Мы обиваем пороги женщин тех, с кем творили грех практически наспех
На глазах у всех, кто сам грешил без счёту, и воспринимал секс, как тяжкую работу!
Что ты?! Разведены мосты, канули в Лету прежние мечты, только отблеск полночной Луны
Виден со стороны полночной и страстной любви, когда ты и женщина та,
Что была рождена от грешной матери и согрешившего отца, познали сполна
Любовь и страсть, наяву ощутив на себя их мощь и власть, оставив малую часть,
Как отблеск постельной наготы и безупречной и вечной доброты, воспоминаниям своим,
Когда  ты вечно попутным ветром гоним, но тот быт был неповторим и ты скучаешь за ним!
К нему нет возврата, всё, что было когда-то, прошло, исчезло из виду оно, не осталось ничего!
Только грязное зарешеченное окно, да дырявое старое пальто! Жизнь, как решето,
Многое через него протекло, что-то осело на самое дно, так и должно быть,
Зачем зря самому себе душу всю ночь травить? Уж лучше посидеть за чаркой
 С дымящейся цигаркой, вспомнив о жизни яркой, неистовой и жаркой,
Опосля пройтись по безлюдной городской мостовой, послушать, как деревья шумят листвой, 
Они что-то шепчут на ухо тебе наперебой, ты же помашешь им костлявой рукой,
И отправишься на временный постой в дом резной, обходя шумную толпу стороной,
Пусть соловей безумно щёлкает до утра раскатисто и шумно,
Я же поступлю благоразумно, мне всё надоело, всё осточертело,
Зачем заумно думать о бытии, когда все мысли твои только о любви?
Вижу сам, что не пристало приличным пацанам ходить по пустынным улицам по вечерам,
Там сплошной бедлам, а ты – один из тысячи мужчин, кому есть сотня причин для отказа
В постельной любви, у каждого доводы свои, так что ложись и спокойно спи,
Не забудь потушить во дворе яркие фонари, отцвели уж давно хризантемы в саду,
Я же мысленно до сих пор иду к заброшенному в конце сада обмелевшему пруду!
Дела нет никому, как я живу и почему спокойно не могу отдохнуть от смутных дум?
Откуда весь этот шум и гам? Вблизи не видно толпы цыган! Был бы шалман,
Или любовный роман – иное дело, непослушным становится стареющее тело,
Подхожу к открытому настежь окну несмело, кто-то в него стучится оголтело,
Неужто молодость напоминает вновь о себе? Каково оно мне возвращаться назад,
 О пережитой любви заново вспоминать? Куда ушли зрелые года, куда их унесла моя судьба?
Они ушли навсегда в приазовские степи, где дует ветер-суховей, он в норы загоняет зверей,
А люди разбегаются сами, отдыхают от ветра душными ночами!
От отца до сына всё в роду должно быть едино: и мечта и провинность,
Она, как в горле трубчатая кость, то есть нежданный и негаданный гость,
Внешне она похожа на резную мужскую трость, посмотришь вскользь,
И ты не прочь пойти наискосок, ты уже своего отца по числу грехов перерос!
Их голос  не даёт спать, много думать и много горевать, им не скажешь: «Помолчи!»,
Им не прикажешь: «Так грубо с женщинами не шути!», трудно прыгнуть выше головы!
Увы! В наши дни  нельзя надеяться на разум, он, не моргнув глазом, тут же ответит тебе отказом,
Но не сразу, чуть попозже, когда мороз волнами прокатится по коже, и ты взглянешь строже
На свои грехи с иной уже стороны! Ну, скажи откровенно и честно,
Что тебе известно о глупцах живущих рядом? Они живут одним обманом,
Их взгляд закрыт туманом, слёзы катятся градом, сопровождая всех, кто рядом,
Говорю бессвязные тирады из фраз и слов, им не все рады,
Лишь те, кто преданы своей мечте, парят в недостижимой высоте!
Тихий дождь весной сопровождается холодной утренней росой,
Боже, за грехи прости и помоги от прежних прегрешений уйти?
Иначе себя мне не спасти! Наши прадеды и отцы, старцы и скопцы
Когда-то в безлюдные леса и долы ушли, скрываясь от злосчастной доли,
Чтобы в лесу или в чистом поле не видеть ни одной живой души,
Без любви и страсти они находили мимолётное счастье!
Неужто чей-то отец оказался не отцом, а хитрецом, то есть сукою,
Как всё это объединить с общественной наукою? Жизнь той, что осталась за кормой
По горло сыт сухопарый с виду старик, он не привык жить, как сорняк, обходить стороной баб,
Ему ума не занимать, ну и ну, к чему я такую линию гну?  Он весь час в пути,
Ему со своей стези не дано сойти! Была девица одна, способная свести его с ума,
Тогда его глаза застила беспроглядная тьма, когда к нему впритык чья-то упряжка подола
И молодая девица вмиг оседлала лихого коня,  огонь в душе зажгла,
Попыталась счастье подарить, но нежданно-негаданно порвалась связующая нить!
Пришлось им врозь по бурной реки любви и страсти плыть, она до сих пор за его окном шумит!
Небеса ему не говорят ни слова, они боготворят одного, но почитают другого,
Нет выхода иного, как свой каждый шаг с собственной интуицией соизмерять!
Иначе будешь в ночном лесу блуждать и со стороны за людьми наблюдать!
Наверняка грешная душа стремится ночью найти россыпи прекрасного цветника,
Жизнь затмевают облака, когда же нам придётся спать века, тогда падёт тень на старика
И он, прислушавшись к разбойничьему свисту, перекрасится в настоящего атеиста!
Как много перемен нам дарит жизнь взамен семейного счастья, наше участье равно нулю,
В противном случае придётся лезть в петлю, и потом издевательства рока и судьбы терплю,
Ночами практически не сплю, от открытий и нежданных и негаданных событий
Память ещё живёт и народная слава не пропадёт, придёт и мой черед похвалить отца,
На всё воля Творца, ему принадлежат наши души и сердца! На ловца и зверь бежит,
Земля неистово дрожит, лес шумит, карта бита – нечем крыть! Вспомнить и забыть о времени том,
Когда ты казался добрым молодцем, встретившись у колодца с молодой черноволосой девицей,
Попытался умыться холодной и кристально чистой водицей, смыл пыль и грязь со своего лица,
Долу пала жёлтая пыльца, от прежнего беспутства не осталось ровным счётом ничего, 
Только грешное естество, на смену ему в чистый разум вошло понимание того,
 Что ничто не вечно под Луной, даже образ святой тут же исчезает за горной грядой!
Нет страшнее ничего роковых потерь, уходит оттепель, исчезает соловьиная трель,
Заканчивается весенняя капель, воет метель, досаждает кашель, а будничная канитель
Не просто раздражает, она тебя на ровном месте добивает! Сын в мысли отца не проник,
Он прочитал кипу его исторических книг, многое постиг, и тут толпа услышала его крик,
Он не стал с ней ссору затевать, о сути мирского бытия три часа подряд толковать,
Он нее понял лишнего шума, лишь глянул на пришлых людей наивно и угрюмо!
Много шума из ничего, вот и всё, что в тот миг ему в голову взбрело!
И поехало, и пошло бытие на перекос, понеслось вразнос,
Ветер развевает прядь седых волос, он пытается сам себе помочь,
Напряжён его мягкий, как воск, но проницательный мозг, он к себе жесток,
Чувствуется в нём и сила, и мощь, он знает в жизни толк, старый тамбовский волк
Не прочь заглянуть в чужой теремок, где мать и дочь время в скуке коротают,
И не знают, куда себя им деть, а дьявол уже на них набросил зловещую сеть!
Ему удалось их одурачить, это не значит, что они сексуальными думами поглощены,
Всё, что внутри, трудно найти ни спереди, ни  сзади, лишь на зеркальной водной глади
Видно его отраженье, водные пузыри приходят в движении при одной мысли о наслаждении!
Их глаза уже блестят и горят стократ сильнее, чем сама греховная идея,
Ветер веет, просеивает, он с чела горячий пот срывает, долу капли швыряет,
И о суетности жития робко им напоминает! Им ничего не надо, им бы найти того,
Кто подарит негу и отраду и вот он рядом, высокий, статный и худой,
С коротко подстриженной бородой, грешный и не святой, и готовый ринуться в бой!
За мирской суетой женщинам трудно уследить, по какой реке течёт их повседневный быт,
Заблуждается тот, кто сегодняшним днём живёт, он на бесовскую приманку клюёт,
Словно на мигание звёзд слепой звездочёт! Не бывает огня без дыма,
Хотя есть дым без огня, выпиваю сто граммов на коня, пячусь вспять,
Мне нечего терять, кроме нательного креста, удивляет его первозданная чистота!
Сладка не та месть, что убивает врага, а та, что помогает в чужую душу спокойно залезть,
И там надолго осесть, чтобы в один присест жизнь ускорила бег, а Господний перст
В очередной приезд все прежние грехи с пьедестала почёта одним махом сверг!
Божьему творенью не пережить творца, хотя оно будет согревать толпе сердца,
Часто вспоминаю мать и отца, ругаюсь в сердцах, что-то говорю невпопад,
Потому что тлен и прах отодвинул момент перемен, тот миг был благословен,
Однако без воли творца нельзя сделать ни шага, даже что-то написать на бумаге! 
Ветер воет люто, каждую минуту ждёшь, когда же ты долу упадёшь?
Твоё имя затопчет толпа стопами своими, потомки пройдут мимо,
Не вспомнив и добрым словом твои труды не помянув,
Пройдут впритык к надгробью твоему, и не будет дела никому,
Почему ты срезал словами зелёную лозу на крутом речном берегу?
На пустынной дороге тебя однажды встретили боги,
Сизокрылые серафимы загодя знали твоё имя, рядом с ними была прелестная моложавая богиня,
Дойдя до безумия, лично я добивался от неё страстного поцелуя, 
Всуе бытия тогда запамятовал, что слово, трепещущееся на языке,
Исчезает навеки в многоголосой злобной толпе, как вода в песке!
К сыну от отца переходит каждая его черта, а дочери от матери
Переходят одеяла, посуда и скатерти, пусть тропа к родителям быльём заросла,
А уста полны свинца, пусть к былому нет возврата, 
Всё равно когда-то всё вернётся на круги своя,
Таковы законы земного бытия, всюду простые люди
Бьют посуду, делят валюту, и прибегают к блуду!
Пусть вся твоя судьба трещинами испещрена,
Пусть рок смотрит на неё свысока, а она истощена,
Но, тем не менее, господнее проведение, сокращая словарь,
На путь истины направит божью тварь, так было встарь,
Так станет ныне, оживут перед лицом грешников древние святыни!
Все семейные святыни перейдут опосля, когда ему пухом будет земля,
От отца до сына, дочери от матери передаётся мягкая перина,
Эта традиция легко объяснима, причина в том, что сыну остаётся родительский дом
И всё, что в нём: мебель и скотина, земля и поля, его семья не должна жизнь начинать с нуля!
Почти всегда после смерти отца пуст семейный чулок, сыну нельзя лежать и плевать в потолок,
Дочери мать передаст свой наилучший для вышивки узор, пусть расширяет свой кругозор!
Каждый наследник впредь должен смело в грядущее смотреть,
Прежде чем тоже в могилу когда-то лечь, он всё своим детям передаст,
Чтобы карта им пошла в масть! У каждого из нас наш отец – чистосердечный дар,
Даже если он - немощен и стар, то всё равно он молится праведным небесам,
Ходит в православный божий храм и там, как и встарь,
В памяти летает истрёпанный до дыр календарь!
Тьма ночная памяти докучает, долу звёзды роняет,
И оскверняет крылатые мечты, о странном доле доселе думаешь ты!
Как же тебе в чужой терем неспешно войти, и там своё счастье найти?
Неисповедимы Господние пути! Время беспощадно к старикам,
Оно исторгает смерть всем, кто дорог нам! Зачем наводить тлен и смуту
И в ту же горькую минуту навевать на грешную душу боль и скуку?
Бог был, есть и будет, только он грешников на сожжение осудит!
Мне как-то лучше находиться в родимой стороне, и предаваться меч те,
Чем вертеться до утра в переполненном кабаке, зажав трёшницу в кулаке,
В родимых местах мой отчий очаг, там мой давнишний храм,
Где я взгляд поднимал к небесам, там я начинал молиться,
Там я пытался от грехов укрыться, мы там стяжали с давних пор,
Там был меж нами уговор: не выносить из избы весь сор!
Гремел там гром, молнии мчались во весь опор,
Проявляя силу, мощь и напор, пока благодатная пора не ушла за облака
И нам глаза своим сиянием стремглав не обожгла!
О да! Этот мир смотрит на грешников свысока!
Студёный ветер серой пылью глаза запорошил,
И в душе страшный пламень и жар разворошил!
Каким я был, таким  же и остался, как уж извивался,
Каялся и извинялся, падал и вновь поднимался,
Пока догматы религии не были возвращены в райские сады, 
Они в ту пор буйным цветом зацвели, освободившись от людской молвы!
Увы! Немы мы! У нас свои проблемы, а реалии жизни таковы,
Что нам от судьбы никуда не уйти! Господи, прости за все грехи!
Как через своё отчуждение в присутствии отца переступить?
Как мизинцем пошевелить, чтобы вмиг решить: стоит ли праведно жить?
Колышется ива на отцовском берегу, я же попросить у него прощения до сих пор не могу,
Три часа у могилы стою, молитвы читаю и решаю, с чего мне начать, с каких именно фраз?
Мне много здесь открыла память моя, были дом, была жена. Была семья; нынче нет ни фига,
Только старые и высохшие до корней тополя, невдалеке колосятся хлеба,
А душу разъедает ржа, слава богу, дело не дошло до дележа, едва дыша,
Не крича и не визжа, из последних сил нажал на тормоза, они скрипят,
Они свистят, как стая пролетающих над головой утят, но продолжается рассказ
Об отсутствии богатств и глубине девичьих глаз!
Они прячутся в избе, предоставленные сами себе,
Темнота на дворе, сумрак в душе, пусто и на столе!
Прошлое таится вовне, жизнь коротка, не об этом разглагольствуют уста,
Честь им и хвала, а горемычная судьба к ответу призвала старого глупца,
Его обстоятельства бытия в землю втоптали, хотя когда-то люди ему рукоплескали,
Теперь скользят подошвы заморских сандалий, привезенных когда-то, не помню даты,
Из солнечной Италии! Уши налились глухотой, уста готовы петь за упокой,
А жизнь течёт само собой! Из-за каждого угла пристально смотрит на тебя новая среда,
От неё больше вреда, чем пользы, если всё положить на очень точные весы
И поспорить на палку колбасы, тогда же ты осознаешь сполна, что жизнь трудна!
У неведомых врагов зависть от твоих стихов, их закон суров,
Они могут вспылить из-за сущих пустяков и пустить даже кровь!
Странным выглядит этот блаженный с виду мир, где же его ориентир?
Вот там длинный коридор, чуть дальше покосившийся старый забор,
 А внутри – старинный комод, с него можно писать натюрморт,
Пока живы мы и живы наши враги, никто не умрёт от скуки и тоски!
Предчувствия зловещи, о них напоминают старинные вещи вокруг,
От них исходит однообразный звук, да и сами они легко выскальзывают из рук!
Поздно о любви и преданности говорить, сумрак ночи словами нам не озарить,
 А душу от греха уже никак не освободить! Впрочем, тёмной и промозглой ночью
Можно увидеть воочию средоточие греха, его лучше видно со стороны потолка!
Оба-на! Взгляд направлен вперёд, закрыт наглухо рот, ботинок жмёт и покоя не даёт,
Что я сделать могу, чтобы понять свою искромётную судьбу?
Куда же жизненный опыт подевался? Он исчез под звуки венского вальса!
Он вовремя признал беду, укрылся в Таврическом саду, авось, проспится ближе к утру,
И я его рядом с собой усажу на деревянную скамью, именуемую скамьёй подсудимых,
То есть вечно гонимых! Вся эта атмосфера не для господ - офицеров, тогда какого же хера
Их ставят нам в качестве примера? Судя по всему, моя душа привыкла к телу моему,
Вот почему впору ему не замечать новизну происходящего, и отворачивать глаза от настоящего!
Каждый карапуз пытается снять с себя лишний груз мирских мыслей и дум,
Освободившись от обуз, он сразу же входит во вкус желаний и сокровенных чувств!
Дождь отшумел, он пришёлся впору, жизнь вновь шумит, шипит, гудит, округа не мертва,
Со всех сторон доносятся разнокалиберные слова, от них в каждый миг гудит голова,
Разборки устраивает блатная братва, но не с утра, а ближе к вечеру, ведь рано поутру 
Всех приглашают решить проблемы по добру поздорову, ведь ты поднимаешься, как в бреду,
Обдумываешь будущую стезю, подойдёшь к окну, глянешь вдаль, и тебе прожитой жизни жаль!
То розни, то скандал, то радость, то печаль, так было и встарь, нас всегда заставляли замолчать,
Земная жизнь – не рай, так что счастье, прощай и о себе ты мне никак не напоминай!
Мой причал – мой дом, старая пристань видна за открытым настежь окном,
Рядом с ним тихий речной затон, безлюден он, когда-то там отец томился в тесноте,
Тот же путь предстоит пройти  и мне, но в тесноте – не в обиде, я и хуже жизнь видел,
Моя обитель – не монастырская келья, мне не по душе – лень и безделье!
Мышление устроено так, что человек двумя руками хватает за предоставленный шанс
Вырасти в собственных глазах, и твёрдо стоять на обеих ногах,
За спиной висит наполненный баблом рюкзак, нервы сжаты в кулак,
Если же судьба сделает зигзаг удачи, деньги на себя все потрачу,
Потом громко закричу и заплачу, ведь увижу собственный закат:
 Ни жены, ни пришлых баб, ты же трудишься, как ишак, а просвета в жизни не видать!
Вокруг тьма и мрак, вчера израсходован последний ржавый пятак, в голове - кавардак,
Хороших новостей давно уже не слыхать, в стране – полный бардак, едет чердак,
Но куда? Его стезя устремляется в чужие края, где жизнь совсем не та, что здесь,
Рыба даже та не хочет плыть на нерест, уж лучше угодить в рыбацкую сеть,
Чем один раз до небес взлететь, а мотом на крючок властей пойматься,
У тебя же нет возможности сопротивляться! Продолжаешь рогом в землю упираться,
Долго не сможешь бодаться, придёт и твой черёд идти по накатанной стезе в холодный острог,
Знает бог, как твой отец страдал там много дней и ночей, произнесено немало речей,
Ты же ходишь по предместью, как неприкаянный, проступок совершаешь нечаянно,
Но всё равно в тебе дух отца заговорил, ты в себе христианина убил, выпил и закусил,
Отдохнул в тени дерев, был голоден, как старый лев, плоть немного отогрев,
На трухлявое бревно у кострища присел, и грустную песню протяжным голосом запел,
Она о бродяге с диких степей Забайкалья и холодного Предуралья,
Проклиная всё и даже мирское житьё, припомнил всё гнильё,
Припомнились люди в тайге, державшие топоры и вилы в руке,
Пока остриё державной власти не разделило крестьянскую семью на две разновеликие части,
Никто не увиде4л толики счастья, одни пахали и жали от зари и до зари,
А другие по этапу ушли на Соловки, там стоят одни монастыри,
Там исстари жили монахи и рыбаки, они читали ветхозаветные календари,
И вот к ним нищие и голодные толпы народа пришли,
Дабы что-то выпросить у неприкаянной судьбы!
Не за это воевали наши деды и отцы, за что страдаем мы?
Иных времён язык всё так же был прост, наивен и велик,
Наш быт – многолик, но выбор у нас не велик,
Видно из старинных книг, что тот, кто плодовит,
В состоянии вмиг погасить любой конфликт!
По странной прихоти сюжета нет особого выбора у поэта,
Можно писать и то, и это, но стоит взглянуть на жизнь со стороны,
И вы для ясности должны жить впотьмах и разговаривать на разных языках со всеми,
Кто касается скользкой темы! Не время и не час, как рыба молчать, есть пара фраз про запас,
Дабы высказать все пожелания свои! Тот, кто стоит и своего часа ждёт, свободу мыслям обретёт,
До преклонных лет доживёт и в историю своей семьи войдёт, как запретной райский плод,
Который не привносит ссоры, распри и раздоры  в семейные коридоры!
Терять родственников тяжело, на твоей совести лежит чёрное пятно,
Ты же лишь с годами понимаешь, что те люди не были ханжами,
Они были врачами или учителями, посещали театры и храмы,
Конечно, не из добрых чувств завистников злит непомерная грусть,
Из зависти, понятно, им чувствовать себя ханжами неприятно!
Им не пор зубам всё то, что было доступно нашим отцам,
А от них перешло к нам! Не рассудок управляет инстинктами в любой время суток,
Желания движут людьми, там сложный лабиринт из посторонних незнакомых лиц,
У них каждый конфликт готов перерасти из маленькой горсти в пудовые гири,
Держи карманы шире, ты не один живёшь в квартире, ты – не один в этом мире!
Не таи в себе обиду на мать и на отца, будь с ними до конца,
Они тебя родили по воле творца, на путь истины направляли всегда!
Волнение души и сердца нежный зов были скрыты за холодностью родительских слов!
Мы же веленью чувств легко поддаёмся и том почти никогда себе не признаёмся!
Мы вспоминаем мать и отца лишь иногда, не ведая о том, что мы любовью зовём?
Будь за родителей спокоен, спроси себя: достоин ли ты: обрести черты их душевной чистоты?
Не вини ни отца, ни мать ни в чём, они в твоей бедности ни при чём,
Они жизнь прожили вдвоём, прошли свой путь под снегом и дождём,
Не теряя рассудка, не впали в безумство, все свои силы и чувства
И благословенные поступки направили на звёздные пути,
По которым вы должны свой жизненный путь ещё пройти и не сбиться с пути!
Благоразумие просвещает, старость ослепляет, в жизни всякое бывает!
Об этом нам Экклезиаст напоминает постоянно, в нас заложено изначально зло,
Воспитывать добро в человеке очень тяжело! Не стоит никому рядиться в пух и прах
И со слезами на очах искать виновных в том, что родительских очаг погас,
Они шли прямиком, жизнь взяла их на излом, хлестала плетью и кнутом,
Судьба скрывалась за дальним холмом! Крепнет нравственность, когда дряхлеет плоть!
Человек – не робот, каким его создал сам Господь, таковым он и есть,
Он родился не безгрешным и не святым, да, его грехов не счесть,
Здесь практически все такие окрест, они - выходцы из запустевших мест!
Словами можно смерть предотвратить, но парой фраз усопшего никому не удавалось оживить!

г. Ржищев
31 мая 2020г.
10:43