Я не умею драться

  Сейчас, когда  я  уже  стала  женщиной  далеко  не среднего  возраста, я вдруг обнаружила, что я  не  умею  драться.и  не просто драться, а  даже  руку поднять,  чтобы  кого-то  ударить..Однажды, когда  я была  женщиной еще  не среднего  возраста, можно  сказать почти  молодой, я  со своей родственницей, миниатюрной, похожей  на  японку. студенткой, Надюшкой, шла  на  остановку  на первом  микро, где  я жила  тогда, и  вдруг  на меня  набросилась женщина, была  у нас  там  такая , на  вид совсем  нормальная, но  со сдвигом, вдруг  она решила , что я сделала что-то  плохое  ее  сыну. Она  пытается  меня  избить, я как  могу  уворачиваюсь  со словами «Женщина, что  вы  делаете», а  она  меня  уже  бьет, а я не могу  даже  руку  поднять, чтобы  отбиться, и тогда  моя Надюшка, кричит мне «Тетя,бегите  на остановку» И я  здоровая и  не трусливая  тетка побежала, через  какое-то  время  она  меня  догнала со словами «Я  ее  по рукам  ударила  она и  отстала» Ну, правильно  любое  непротивление вызывает еще  большее  желание  сделать  больно.
  И  сейчас  я задумалась, как же  мне  удалось  прожить  не  умея  драться. Я  родилась  в  семье  репрессированных  калмыков  в Сибири. Сознательные  воспоминания  детства  связаны с поселком , который  назывался  СМУ-24 Новоселовского  района  Красноярского  края. Там  строили  что-то  большое  потому  что в  поселке  жили  в основном  строители, это  были  в  большой  части  уголовники, потом примерно  на  четверть, такие же как мы  спецпереселенцы, и  совсем  немного  местных  жителей. В нашей  детской  компании  кого только  не было, как  на  Ноевом  ковчеге, молдаванка, финн, немка, латыши, эстонец, это  только  кого я вспомнила. Мне  повезло, что я  дружила  с эстонцем  Валерой, который  был  драчлив и  как-то импульсивно  вспыльчив, теперь  бы  я сказала,  не типичный  прибалт, поэтому  и  меня  никто  не трогал, хотя и  драк  особых  у  нас  не было. Мы  мирно  гоняли  по поселку, ходили  собирать  землянику, почему-то вспоминаю  поляну с  одуряющим  запахом и  чьи то глаза из  кустов, может это  был  какой-то  зверь…Отношения  были . в основном . мирные, если  не считать одного  случая, когда  я  в чем-то  не согласилась  с Валеркой,  а он ,схватив  кусок придорожной  глины, кинул  в  меня и  попал  ровно  в лоб, где тотчас же  выросла шишка, я заревела , Валерка  испугался  и  сбежал, потом боль  прошла, шишка  перестала  расти и  мы  продолжали  играть, то   у наших  бараков, то  у  поселковых домов,а  там жил  Валерка, у них  даже  была  корова, что  среди  спецпереселенцев  было  редкостью. И  тут  появляется  Валерка , который  что-то  прячет  за  спиной. А  потом  вручает  мне булочку, еще  тепленькую,  которая  так одурманивающе  пахла, что я в  жизни  такого  запаха  больше не  встречала, .
-Светка, это  тебе  мама  передала -сказал Валерка..
  И  тут  передо  мной  стала  вселенская  проблема «Делиться  или нет» Если  учесть, что  мы  с раннего  утра  на  улице, нас  никто  не  кормил  и  пока никого  не зовут, конечно  все  были  голодные, впрочем, для нас  это  было  обычное  состояние. Словом, булочку  вожделели  все, но  она  одна.. А я и  в те времена была, тогда  еще  на  неосознанном уровне, за  справедливость и  поэтому  отломила  себе  небольшой  кусочек, а  остальное раздала  всем, даже  Валерке  досталось. Но этот  одурящий  запах  булочки  помню  до  сих  пор. Наша   соседка  по  бараку  тетя  Валя  Вятчина , тоже пеклв булочки, но  они  были  не  такие  , как у  Валеркиной  мамы. Может быть  потому  что  у них  была  большая семья, и  булочки  пекли, как  хдеб  без  всяких прикрас. Младшие  вятчинские Галя, Маша  и Катя  уже  учились  в  школе, мне  по  возрасту  была  ближе  Галя, мы  по-соседски с  ней  общались, даже  может  быть  дружили, повод  для  дружбы  был  еще и в том, что  у  моей  матери  была  швейная  машинка, и  вся  ближайщая  округа   ходила в платьяъх, татьянка, рукав  колокольчиком, производства  моей  матери.И  когда кто-то  из  старших  братьев получал  премию,обязательно  покупал  сестренке ткань  на  платье.Девчонкам  хотелось, чтобы  отрез  побыстрее  превратился  в новый наряд и  тут появлялась  моя  миссия, я  должна  была  уговорить мать, как  говорится  вне планового  задания сшить  его. Отработку  задания  я начинала  с того, что  беспрекословно выполняла  свою  домашнюю  работу, да было  то  ее  не  особенно  много, что  можно  делать в баракской  комнате, подметать да  мыть  посуду. Моя  мать сразу понимала, в  чем  дело, но  делала  вид, что  не  знает. И мне  же  было  важно  найти  мотивацию  для  перехода, это  было  примерно  так. начинала  я издалека.
  -Алисе  Пантелеевне, (она работала  в конторе бухгалтером)дочь  прислала  из  Москвы  подарок, платье, красивое  такое, но  ткань  не  очень. Вон  Гале брат  Петька, такую  ткань с  премии  купил,, что убиться  веником  можно…(такое  сравнение  было в ходу у  тети Вали,  Галиной матери)..а  Галька  уже  спит и видит  себя  в новом  платье, уже  фасон  придумала…-
  А поскольку народ  под  окнами уже  обсуждал , куда идти…
-Короче,  мама,  сшей Гале  платье.
- Доча, так  у  меня  же  заказы…
-Ну.ты  подумай, как это  сделать, а  я  пойду  на  улицу  поиграю…
   Это  при  том, что  заказы шились хоть  за  какую-то   плату.А  брать с  соседей  денежку, матери и в голову  не  приходило.
  А  Алиса  Пантелеевна,была  для  меня  непререкаемым  авторитетом,мы  с ней  почти дружили, из  всей  нашей  детворы она меня  выделяла по  той  причине, что в  свои 5  с небольшим лет я уже  умела  читать. Все  началось  с того, что  я решила, что я должна  научиться  читать. У  взрослых  свои дела, о  том, что  детей надо  воспитывать никому  и в голову не приходило. Я пыталась убедить  Галю, что она   может  научить  меня  читать, но она  сказала, ну  ты  ведь  даже  букв не  знаешь...интересная  тоже, если  бы  я буквы  знала, я бы и  без  нее  читала. И  тогда  я  определила  себе  свой путь…Когда  отец  приходил с работы и ложился  на  кровать  читать  газету, я пристраивалась  рядом и  просила  читать  вслух.Сейчас  мне  даже  трудно  представить, как я, совмещая звуковой  и  письменный ряд, начала  распознавать буквы.Я  не  знаю  сейчас, как  долго шел  этот  процесс и сколько  газет  мы  с ним  перечитали, но  однажды я сама  прочитала «П-Р-А-В=Д-А» .И с тех  пор  я  стала  читать. Алиса  Пантелеевна  давала  мне детские  книжки.она  же  угостила  меня  первой  в жизни  шоколадной  конфетой, таких  вкусных я больше  никогда  не  ела, кажется  «Мишка  на севере».Ей  присылала  дочка, которая  училась в  Москве. Моя  грамотность  повысила  мой  авторитет  среди моих  друзей, я  была Светка, которая  умеет  читать, не  так  часто , но  моя грамотность была  востребована.
  Потом, когда  в  53-ем  году  умер  Сталин, нам , спецпереселенцам , разрешили  воссоединяться  с  родственниками, мои  родители  поехали  воссоединяться в Казахстан. По  пути они  чуть  не  потеряли  меня на  вокзале  в Новосибирске, я отстала видать от них ,читая  написанные  большими  буквами обьявления, так  много их я  увидела  в первый  раз...Поскольку  я была  девушка  здравомыслящая, прочитав последнее  слово  «Касса» ,я  остановилась , обнаружив, что  родителей  нет  рядом, и  стала  ждать, пока  они меня  найдут ..Что было  дальше  не  помню. А в Аральске, куда  мы  приехали и где  жили  наши  родственники, было  Аральское  море, такой  прозрачной  воды  я больше  никогда  не  видела.Мои  родители  всегда  были  уверены в  моем  благоразумии и  даже  не  могли  предположить, что  я сделаю то, что я  тогда сделала. Впрочем, они  об  этом так  и никогда  не  узнали.. Мои  новые  подружки  сказали  мне, мне  не умеющей  плавать, «А  слабо  тебе  прыгнуть  с причала, мы  будем  держать  тебя  за  руки, чтобы  не  утонула». Я  сказал, не  слабо. И прыгнула, даже  3  раза.Вот  тогда  я  впервые  в  жизни увидела, что  такое  бесконечность, когда  открываешь  в  воде глаза, а там  бездна…С тех  пор даже  научившись  держаться  на  воде, я так  и не научилась  плавать.
  Жили мы  в Судоверфи, это  рабочий  поселок, где  ремонтировали  суда. В школу  пошла в поселок  у  железнодорожной  станции, который  назывался  Курорт. Поскольку я  уже  умела  читать учеба  давалась  мне  легко, В  отличие  от  моего  одноклассника, мальчика-чеченца, такого  же  спецпереселенца, как и я.Он  не  то, что  читать,  он  и  по -русски  плохо  говорил  и  не  все  понимал, поэтому  я  решила, что я ему  должна  помогать, что  и  делала  постоянно. Я  давала  списывать  ему  домашние задания, решала  ему  контрольные, благо  сидела  не далеко.. Как  созрело  у меня  это решение, я  не  знаю,  может быть потому что, как  говорила моя тетка,  тетя  Моня «А  Светка  у  нас  душевная» У  нее на это были вполне  серьезные  основания, я , единственная, кто  постоянно  нянчился  и  находил общий  язык с  ее  дочками,  - погодками, особенно  старшая  , Маша  , была страшная  плакса  и  капризуля, а  Катя, спокойная и  сговорчивая.
  А я еще  из  Сибири  знала, что  мы, депортированные,  должны  помогать  друг  другу. Наверно, именно  поэтому я решила, что  должна непременно помогать  своему  однокласснику., который  только  и  мог, что  хлопать  своими  огромными  глазищами  и  говорить «Спасибо» Больше  ничего  не  помню.Хотя  нет, однажды он  принес  мне две  пастилки, завернутые  в тетрадный  листок.Одну я  сьела, вторую  отнесла  своим  подопечным, Машке  с Катькой, так  их звали обычно  родители,дядя  Улюмджи  и  тетя  Моня.Дядя  Улюмджи был  участник  войны, когда выпивал  сверх  нормы,  а это бывало иногда, он  выскакивал  из барака и  кричал «Занимай  круговую  оборону» Все, кто  оказывался  рядом должны  были  лечь  на  землю и  легче  было  лечь, чем  не  сделать  этого, потому что в  пьяном  виде  нрав  у  него был  необузданный. Все  это  знали, и  команду  выполняли сразу, потому  что, как  говорил  мой  отец  «Раньше  ляжешь, раньше  встанешь» А он  был  в авторитете, потому  что кончил  еще «газртан» на  родине, 6  классов  в  Калмбазаринской  школе-интернат,был  образованный, как говорили  соседи.
  Чем  заканчивалась  эта  круговая  оборона, не  помню…потому  что  главное  было  занять  нужную по  мнению  дяди  Улюмджи позицию.а  нас  к  обороне  он  не  призывал. И  мы , увидев ее начало, убегали  по своим делам. А  дел  у  нас было  более  чем  достаточно. Сбегать к  директорскому  дому, покататься  на  качелях. Сын директора  Судоверфи,  Ленька  Олейников, наш ровесник, был  одним  из  главных в  нашей  детской  компании. И  не  потому, что  сын  директора, а потому  что  самый  рослый  и  сильный. Я была  в авторитете, потому  что  много  читала и  могла  интересно пересказывать, когда мы  вечерами  собирались на  детсадовском  крыльце.  Уже  в  третьем  классе я записалась в  школьную, городскую  библиотеки, в судоверфскую я  записалась, как бы  по  поручению  отца, брала  там  книги , какие только  душа  желала, ведь  для  отца  же.Тогда  уже  прочитала  «Нана»Золя , пересказала , народу  понравилось. Деталей  не  помню, кроме  того, что  прочитала и пересказала
  А  мой  отец  сказал  мне  однажды «Вот  ты  так  много  читаешь, и  умная  вроде  бы, а почему  не отличница?» Я задумалась, а почему…И в  четвертом  классе  стала  ею. И  у  меня  есть  фотография для  Доски  почета , где я  с косичкой, а не с  короткой  стрижкой, а то раньше  мы  вместе с отцом  ходили  стричься  каждый  месяц под  полубокс, на  который и бант  не  привяжешь, и  еще  в белом  шелковом   фартуке, который  достался  мне  от двоюродной  сестры  , семиклассницы  Клавы, ее все  звали  Кнопка, потому  что была  маленького  роста, благодаря  чему  мне  доставались  ее красивые  тряпки, а  они  у  нее  были  всегда, потому  что ее мама  работала  в магазине. Сохранилась  и  классная  фотография  тех  времен, где  мы  все  нарядные, кто сел, а кто встал вокруг нашей учительницы, Людмилы  Петровны,директора и завуча.Я  почему-то стою, хотя  все  девчонки сидят, рядом  с  одноклассником  из  военного городка,Толиком  Раевым. И не зря  видать  мы  с ним рядом  стали, потому  что именно  его я недавно  встретила  почти  через  60  лет в интернете, где  он  выставил именно  эту  фотографию. И мы  уже  вместе  с ним вспомнили, как  тогда  нашу  одноклассницу  Исмухамбетову укусила  бешеная собака и это было  темой  наших  бурных  обсуждений, и  у  всех  вставал  вопрос,  а вдруг  она  станет  бешеная, а  что делать  тогда  нам…
  А  потом  мы  узнали, что  после  депортации бывает  и  реабилитация. Возвращались  мы  в Калмыкию  в  товарных  вагонах, потому  что  туда  можно  было  погрузить  свой  нехитрый  скарб... в Каспийский  тогда  район, в  рабочий  поселок  Каспийский.,  и  тоже  у  моря, Каспийского.  И здесь мне  тоже  не  нужно  было  особенно уметь драться, здесь  приходилось работать. Так как  в  семье я  была  единственным  ребенком, я  помогала  отцу  во всем, когда  мы  строили  дом, и к примеру готовили  доски  для  полов, я обстругивала  их  фуганком,  а  отец потом  проходил рубанком, а поскольку  у  меня была  природная  сметка и ум, отец всегда  советовался  со  мной, я тогда  советовала  ему  построить  дом с  мансардой, как  в Прибалтике,, потом через  много  лет  он  говорил, зря  не  сделал, как  дочка  говорила… А  иногда  я даже  заменяла  его.
  Так  после  приезда  из  депортации, многие  стали  приводить  в порядок  документы, выправлять  возраст, имена , фамилии. Так  у одного  соседа  фамилия  была  Биманджиев, возникла  она  так, когда  в Сибири их записывали в  сельсовете., спрашивали фамилию, при  этом  большинство  из  них  не  знало  русского .Когда у  соседа  спросили фамилию,  он сказал «Би (я) -Манджиев» , Его  так  и записали Биманджиев. С  этой  фамилией он  так всю  Сибирь  и  прошел, а  домой  приехал, захотелось  все  исправить.. И для  этого надо  было  писать письма,  чаще  всего  в Сибирь. Вначале  эти  письма  писал  для них  мой отец, но он  часто  задерживался  на  работе, потому  что у них в  типографии, где  он  работал, ломался  мотор.И  однажды очередная  клиентка, так  и не  дождавшись  отца, сказала  матери «А  пусть  Светка  напишет, она  же  у вас  умная  и  грамотная…» Мать  согласилась, я написала. Пришел  положительный  ответ, потом  еще  и  еще…а потом  молва  пошла, вон  как  харлуевская  дочка  напишет, ответ  всегда  положительный  приходит.Я училась в  это  время в  6-ом  или в  7-ом  классе.Приходилось  заниматься  и репетиторством.  Наш  родственник, дядя  Алексей  Очир-Гаряев, пошел  в  вечернюю  школу, в  шестой  класс  кажется..Уроки с ним  делала  я и  планировала, что  он  у меня  восьмой  класс закончит.И закончил  бы, если  бы  не  завел  девушку, а  потом женился. .С премии он  приносил  бутылку  отцу, а мне  кулечек  сладостей. Когда  я  училась в  8-ом  классе , я делала  все контрольные  по  немецкому  языку, юристу-заочнику,который  учился  в университете и  жил  на  нашей  улице. И  тогда мне так и не  пришлось  научиться  драться., потому  что я сама  углубленно  изучала  язык. А  юрист-заочник дарил  мне  книжки на  немецком,  или  покупал  немецкие  газеты, впрочем, в  киоске  Союзпечати газета  была   одна, какая  и не  помню. Зато  я  уже  задумалась  над  тем, кем  быть. И в  8-ом  классе  я  уже  выбирала,кем  быть: или юристом, или  журналистом. Решила, что  буду  журналистом, сказала  об  этом  своему  учителю  калмыцкого  языка ,Дорджи  Мутаевичу Убушиеву, я  у него  была  любимой  ученицей, хотя  язык  знала  не  очень  хорошо. Он  сказала, надо  писать. Напиши  на  калмыцком  языке, мы  отправим в газету  «Хальмг  унн», там  быстрее  напечатают.  Я написала, теперь  я  могу  это  определить  по  жанру, как  небольшое  эссе, под названием  «Хойр  уурин  кур» (Разговор  двух  друзей).Напечатали, даже  гонорар  два  рубля  87  копеек прислали. Как  раз  на бутылку Московской  водки. Родители  собрали  родственников, как никак  первый  заработок..были  йоряли,благопожелания, еще  рублей  5  мне  подарили наши  гости…так  уж  у нас  принято.
  А  когда  я кончала  школу ,мой  отец впервые за  много  лет  сходив  на  родительское  собрание, сказал  матери  с удивлением «А наша  дочь оказывается заканчивает  школу  с медалью…»К  тому  времени  я  уже  точно  решила, что буду  журналистом и  буду  учиться  в Ленинграде.  И  вот  именно  из-за   медали это  не  случилось. После  выпускного  мы  долго  ждали, когда  мне  пришлют мою  медаль  и  аттестат, ведь он  особого  образца.. Когда  прислали, до  вступительных  экзаменов  осталось  совсем  мало  времени, и  мой  отец  сказал, за  это  время, твои  докумнты  до  Ленинграда  не  дойдут, они  дойдут…он  посмотрел  на карту, они  дойдут только до  Ростова,так  я стала  студенткой  Ростовского  университета, сама  поехала  поступать  и  поступила, хотя  оказывается  можно  было  сделать  проще, сдавать экзамены  в Элисте  на  льготное  место и   поступить даже  с тройками.  А  в  студенчестве после  занятий  я  целыми днями  сидела  в читалке, где  можно  было  выписать  из  спецхрана сборник  Саши  Черного  38  года, или  что-нибудь  еще такое  же, конечно  же  тогда в  конце  шестидесятых  годов для  меня  это  было счастьем .И именно  тогда я, с  малых  лет  привыкнув , что если  сама о  себе  не  подумаешь, никто  о  тебе не  подумает, решила, что я должна получить  хорошее  образование и  полностью  использовать  возможности большого  города. Я  покупала  в университете со  скидкой абонемент в  филармонию,плакала  на  концерте  арфисток Эрдели,так  впечатлил  меня  этот инструмент, впервые  увидела  симфонический  оркестр и  он  потряс  меня  до  глубины  души, ходила в тетр.  и здесь я не научилась  драться…потому  снова  было  не  до  этого.