За дверью

Входные двери похожи на любовниц. Есть те, что нужно тянуть на себя, и те, что отталкивать. Третьи сами распахиваются перед любым желающим.
Их геометричные тела ломки и непреклонны одновременно, и за каждым скрывается новый мир – манящий, жадный, притягательный в своей неизведанности… и возможной – но редко ожидаемой – пустоте. Кратковременные акты единения, пока рука касается поверхности, – как попытка наощупь познать запретный плод.
Одни из них визгливы и требуют смазки, другие бесшумны даже «на сухую». В каких-то случаях нужно навалиться всем весом, применить силу, а иногда достаточно легкого толчка.
Перед каждой стоишь в раздумьях – дотрагиваться или нет. Быть поглощенным/выплюнутым на другую сторону – или замереть на пороге, не знать, не видеть, обойти стороной.
Жить без дверей невозможно. Они – граница. Между здесь и нигде, собой – и теми, кто претендует на звание явлений состоявшихся и очеловеченных. И неважно, течет ли по их венам кровь, и есть ли вообще вены – или речь идет о спиральных серебряных нитях, дрожащих, словно паутина, где в центре – сердце-паук, затягивающее неосторожных жертв в свои объятия.
…
Мерный механический стук: тук-тук-тук, словно завод часов. Это ловушка подрагивает в жадном предвкушении. Стоит шагнуть навстречу – и тут же подстроится, окутывая звуками, что были утеряны вместе с любимыми мягкими игрушками и какао перед сном. Топот детских шагов, тихая колыбельная...
Самое честное, что она может предложить – воспоминания. И только жертве выбирать, что ждет ее в центре паутины – забвение… или пробуждение сродни припадку – кратковременному, перемалывающему, выворачивающему суставы и сознание.
…
Ты касаешься края серебряной нити через замочную скважину, оставив каплю крови в качестве платы-отмычки. Наматываешь тонкую, обманчиво мягкую пряжу на ладонь (стоит натянуть немного сильнее – пройдет сквозь кожу, как лезвийная неизбежность бумажного листа), не переступая запретную черту (дверь – проводник и прослойка). Сжимаешь пальцы на нервно бьющемся сердце, пока тень его обладателя не распластывается у ног.
– Сегодня ты – моя внешняя оболочка.
Целуешь размытые очертания призванного охотника между шестым и седьмым ребром, словно благословляя, – и выпускаешь на другую сторону.
Ты давно нашел способ покидать дом, не соприкасаясь телом с миром извне. Тонкая серебристая нить дарит возможность ощущать происходящее снаружи, чувствовать себя живым. Она же обязательно вернет носителя – если ночь будет удачной, то с добычей.
Интимный свет свечей вспыхивает ярче от сквозняка.
- Да, дорогая, проходи. Не заперто.