Боги встают с колен отрывок

Это было так давно, что пожалуй, я уже не вспомню в каком году я появилась на свет. Для таких как я это становится не важным. По сути мы всего лишь тени времен. Обычными людьми мы были очень давно. В те далекие времена сама Смерть ступала по Земле, чтобы лично собирать человеческие Души.

Сегодня о нас никто не знает. Люди забыли, что среди них живут Боги. МЫ все очень разные. Но всех нас объединяет одно — мы бессмертны. Забыв свое наследие смертные веками вели на нас охоту и пытались истребить. Однако, невозможно отнять жизнь у того, кто отдал ее на тысячи лет раньше. Правда НАС это мало спасало от человеческих издевательств. МЫ прошли через все возможные истязания, придуманные Священной Римской Инквизицией.

Столько боли и страданий не пережил еще ни один человек за всю историю человечества. Люди забыли о том, кто Они. И они забыли о НАС. Являясь Хранителями этой прекрасной Планеты, МЫ живем, чтобы сохранить всеми силами на ней жизнь и Род Человеческий. Но чем дальше человек уходит от своей Природы, тем меньше остается шансов на спасение того, что ВЫ, люди, знаете, цените и любите. Этот Мир в Ваших руках. МЫ больше ничего не можем сделать. Если ВЫ не вернетесь к истокам — у теней будет лишь один путь — исчезнуть.

Кладбище мой дом родной…

Багровый закат опускался на город, предвещая холодный утренний ветер. Весна уже отдала свои права лету. Май почти на исходе. Скоро будет Жара. Уже вовсю поют птицы, а их вечно голодные птенцы не закрывают свои кричащие рты от рассвета до заката. В это время года только ночью можно услышать тишину.

Именно поэтому Ночь стала моим любимым временем в сутках. Темнота, тишина и пустота. Особенно на кладбище. Особенно сейчас.

— Зачем ты идешь на кладбище? Что ты здесь забыла? — доносился сзади дрожащий мужской голос.

— Я иду в свой склеп. А ты увязался за мной. Тебя, кстати, никто не звал. — спокойно ответила я.

— В свой что?! У тебя есть склеп? А зачем тебе склеп? Ты что вампир? — еще сильнее застучал зубами нахальный спутник.

— Да. А что тебя так удивляет? — подняла брови я.

— В смысле «Да»? Ты — вампир? — побледнев просипел парень.

— Почти. Но тебе я об этом не говорила. И ты никому не говори. А то начнут пальцем у виска крутить. В желтом доме конечно занятно побывать. Но боюсь для тебя это будет необратимо.

— Тоже мне, напугала. — снова порозовел собеседник, — я и сам психушкой кого хочешь напугать могу. Бывал там. По работе. Так себе заведеньице.

— Ну, вот и славно. Значит объяснять перспективы не надо. Чего ты за мной-то увязался? Я шла, никого не трогала. Мечтала лечь поспать лет этак на 300. А тут ты.

— Я увидел — девушка молодая впотьмах вдоль кладбища одна идет. Страшно за тебя стало. Решил сопроводить, чтоб если что…

— Если что? Это кладбище — здесь в это время никого не бывает. Даже самые сатанинские сатанисты уходят. К полуночи здесь только я и остаюсь. Обычно. А сейчас вообще самоизоляция. В парках, скверах и на кладбищах прогулки запрещены. И караются штрафом.

Только я договорила, как невесть откуда появился карантинный патрульный в маске на все лицо. Мой докучливый спутник так и подпрыгнул от страха и затрясся как осиновый лист. А я повалилась на ближайшую надгробную плиту, задыхаясь от накатившего смеха. Отважный патрульный не замечая моей истерики грозным басом спросил:

— А что это вы, граждане, в такое время на кладбище делаете? Не иначе как портить памятники пришли? Не богоугодное это дело. Штраф на вас налагается за несоблюдение карантина и режима самоизоляции. Предъявите ваши документы.
Я подняла голову и увидела, как паренек трясущимися руками подает свой паспорт «бравому солдату отчизны». Смех накатил с новой силой. Я не могла остановиться.

— Сударыня, а вы что смеетесь? Где ваши документы? Я сейчас на вас протокол заполнять буду.

Ну, да документы.«Ах, простите, кажется я их оставила в другом платье. Веке этак в 17.»

— Уважаемый, кто из нас не соблюдает самоизоляцию и карантин, так это вы. — успокоившись, бесцеремонно наехала я. — Где ваш бэйджик с именем и фамилией? И пропуск на перемещение по городу в столь поздний час? Тем более по кладбищу. И по какому праву вы не соблюдаете дистанцию в 1,5 метра между нами? Я свои права знаю, хоть и не живая. А вы свои отчего-то решили не соблюдать. Кто вам дал такое право?

Оторопевший от моей наглости мужик, открыл рот под маской и вытаращил на меня глаза. Его явно никто не готовил к таким яростным атакам безропотного быдла смартфоно-массы. Неужели он думал, что может управлять ситуацией? Ох, ему бы хоть собственной жизнью научиться управлять. Может еще успеет…

— Что? Вам что-то не понятно? Я работник кладбища. Если хотите могу предоставить вам свой красный пропуск. Правда, я забыла его во-о-он в том «склепе». Я там порядок наводила. Хотите можете со мной пройти. Но лучше здесь постойте. А то мало ли.

— Мало ли что? — задрожал голос теперь уже у солдата отчизны.

— Ну-у, там собаки голодные бродят часто… они на людей по ночам нападают. Из-за этого как раз сюда из дебоширов никто и не ходил до пандемии.

— Что вы меня всякими собаками пугаете! — возмутился дядька.

— Да, пожалуйста. Пойдемте со мной. Только вот я от них убегу, а вы — не уверена.
Подумав, жаждущий выписать мне штраф, решил сделать вид, что меня не видел и удалился в противоположном от «склепа» направлении. А парнишка стал как вкопанный и никак не мог поверить своему счастью: сегодня ему не придется прощаться со своими деньгами.

— Что ж. Раз меня больше никто не хочет никуда сопровождать, то я пожалуй пойду. Счастливо! Настоятельно рекомендую тебе больше не гулять в такое время возле запрещенных объектов. А то мало ли что. Здесь иногда и оборотни встречаются.

— Оборотни? — подпрыгнул как испуганный заяц мой собеседник. -Правда?

— Ага.- сухо подтвердила я. — В погонах.
Парень выдохнул, и опустив плечи, побрел вслед за ушедшим только что подневольным блюстителем порядка.

— Та ешё картина. А главное, нашла чем напугать: склеп и голодные собаки. И это вот всё — в России. — послышался тихий мужской голос за спиной. — Они боятся тех, кто боится их. Прелесть. И именно на их плечах будущее планеты и Богов. Очень иронично. Наш Отец по-другому не умеет.

— Наш Отец делает все возможное чтобы разбудить их. Но страх сидящий внутри 300 лет под ряд мешает окунаться в осознанность. И они бесконечно тонут в своем невежестве. Однако у них все еще ест время. они вполне могут все исправить. Должны смочь. — голос мой задрожал, а из глаз предательски закапали слезы. «Даже Боги плачут». -подумала я.

— Какие мы с тобой Боги? Оглянись вокруг. Они не помнят кто они сами. Куда им помнить о Нас. — как всегда бесцеремонно прочёл мои мысли старинный друг.

— Они вспомнят. Они обязательно вспомнят кто они. А потом вспомнят про нас. И тогда мы сможем им помочь. Мы сможем возродить Наш Дом. Мы прилетели сюда не затем, чтобы вот так сгинуть. Наши Дети должны выжить. Им нужно в этом помочь.

— Слушай, мы последние 2000 лет только этим и занимаемся. Как еще мы можем им помочь? Я сбился со счёту сколько раз они были на краю гибели. Однако ни разу не слышал, чтобы они были благодарны.

— Это потому, что ты слушаешь не там и не тех. Многие начинают осознавать что происходит. И очень многие пытаются что-нибудь сделать. Просто не знают что и как сделать. Не знают с чего начать путь из этого лабиринта страха и сваливающегося со всех сторон цинизма и недоверия. — Я вытерла слезы и посмотрела на старого друга. — Это последний раз, когда они могут себе помочь и спастись. Нам нужно направить их. Подтолкнуть в последний раз. Они могут стать свободными. Я Верю в них. Я верю в своих детей, даже если они сами в себя пока не верят.

— Мать, она и есть мать. До самого конца. — выдохнув, прошептал он. — У них только один путь. И он им сначала может не понравиться.