Васькина война Глава 3

               
                Глава 3

   Василий вышел из здания, сел в трамвай, направляющийся за город. Через час вышел на конечной остановке, осмотрелся. Через сосняк уходила тропа к видневшимся вдалеке крышам поселка. Поправив лямки рюкзака, широким шагом двинулся между сосен. Метров через пятьсот вышел на асфальтированную дорогу, и немного погодя уперся в шлагбаум. Рядом находилась будка охранника. Стараясь не шуметь, подошел к ней. Из будки слышалось тихое похрапывание и сопение. «Подъем!» – что было мочи, заорал Василий и пнул ногой по будке. Результат такой побудки ошеломил его. В будке вначале все стихло, а потом она заходила ходуном, дверь с треском распахнулась, из нее вылетел немолодой мужик, слепо размахивая милицейской дубинкой. «Не подходить, завалю!» – заорал он.
Василий вначале опешил, а потом разобрал смех – мужик был пьян в стельку.

— Охранник, называется…таких, хоть самих охраняй.

— Остынь, мужик, я по делу, — крикнул ему Василий.

Мужик перестал махать палкой, подошел к нему ближе. Уставился красными, бычьими глазами на него.

— Кто таков? Какого х…ра шаришься тут? Спи…ть чо нить решил? Да я тебя щас! — размахнувшись, зарычал он.

Василий увернулся и саданул ребром подошвы ботинка мужика по голени. Тот взвыл, выронив палку, согнувшись, запрыгал на одной ноге и заорал: «Милиция! Убивают!»

— Не ори, придурок, никто тебя убивать не собирается, — успокоил его Василий, — ты лучше скажи, как найти вот этот адрес, – показал ему на бумаге.

— А-а-а, ну, ета, — почесав пятерней затылок, промямлил он, — пройдешь во второй квартал, там свернешь налево и топай до конца улицы, до леса. Ты, слышь, гони мне компенЦацию за нанесения ущерба здоровья, а то по судам затаскаю! — грозным голосом сказал охранник, протянув к нему руку.

— Щас дам, — ответил Василий, поймав его ладонь, согнул в противоходе.

Мужик опять взвыл, упав на колени, взмолил о пощаде.
Отпустив бедолагу, быстро пошел в указанном направлении. Через полчаса ходьбы перед Василием снова встала будка со шлагбаумом. На звук шагов вышел мужчина средних лет, рослый и крепкий. «Это из наших», — сразу определил он. Достал из кармана листок–пропуск. Охранник молча развернул его, сверил с фотографией. Достал мобильную рацию, с кем-то переговорил. «Проходи, — коротко бросил он, подав пропуск обратно. — Дойдешь по дороге до дома №8, тебя там встретят».

   Дойдя до указанного дома, постучал в дверь. Из динамика, замурованного в стену, спросили номер его пропуска и попросили поднести фото к небольшому глазку в двери.
 
— Входите, — сказали из динамика, и услышал щелчок электронного замка.
 
Вошел в прохладное помещение, напоминавшее общежитие, осмотрелся. Центральный вход, коридоры по обе стороны, жилые комнаты и неистребимый запах мужского «парфюма» – аромат крепкого мужского пота, нестиранных носков и гимнастерок. Все было знакомо и привычно. Василий сразу почувствовал себя, словно в родной дивизионной казарме.

Подошел к окошечку вахтера. Подал пропуск, назвав себя. Вахтер сделал в журнале какую-то запись, сказал: «Кубрик второй. Налево по коридору».
Зашел в кубрик. Здесь уже было трое обитателей.
 
— Сыч, — представился он, помня наставление Кита.

— Риф, Бык, Вал, — поочередно представились парни. «Первоходка?» — спросил Бык, находящийся здесь, видимо, за старшего.

— Какая ходка? — не поняв, переспросил Василий.

Парни заражали. «Первый раз в контрабасе?» — снова спросил Бык.

— В каком «контрабасе», — снова переспросил Сыч, уже меняя выражение лица на неприятие ситуации.

Риф, заметив подскочивший градус непонимания, разрядил обстановку, пояснив суть терминов «первоходки и контрабаса».

— Да, первый, — насупившись, недружелюбно ответил новобранец.

— Ты не быкуй, — тут все такие, резкие, — сам будешь, таким же, — сказал Бык и углубился в чтение газеты, потеряв к Сычу всякий интерес.

   Василий стал «таким же» очень скоро. Короткая служба в ВДВ показалась ему детской игрой по сравнению с тем, что началось здесь. Распорядок дня отличался от общепринятого, казарменного. Подъем в любое время суток, марш броски без пищи и воды с полной боевой выкладкой ему были привычны. Необычным были занятия по английскому и испанскому языку. На это отводилось ежедневно два часа учебного времени.
Физподготовка была в основном основана на способах нейтрализации противника любым способом и предметом, начиная от авторучки, до метательных видов оружия. Отличалась и подготовка по САКОНБ – упор делался на бесконтактные способы убийства противника. Особое внимание уделялось развитию ориентирования и выносливости. Изучение карт звездного неба, определение сторон горизонта было ежедневным.
Отличалась и кормежка – кормили, словно на убой, но это было рассчитано на повышение мышечной массы, а не на накопление жира. Да и где там накопиться жиру, если после двадцатикилометровых скачек, словно лось, по бурелому, болоту и скалам, приползали в кубрик чуть живые. Не раз Василий попадал в ситуации, в которых простой десантник просто бы не выжил. Выручали товарищи.

— Запомни главную заповедь, Сыч, — ты в бригаде, и пока мы на марше, или на задании, — говорил Бык, — друг другу должны помогать. В остальном – каждый сам по себе. Привыкай к одиночеству, всякое может быть.

Вскоре его слова сбылись.

 Однажды, на ночных прыжках с парашютом у земли их раскидал ветер. Хотя к такому все были готовы, все же произошла трагедия. В темноте напоровшись на ветви сухой сосны, погиб Риф – хороший парень, весельчак, любитель анекдотов. Василий приземлился удачно, парашют зацепился за крону дерева. Раскачавшись на стропах, ухватился за ветки, и дотянулся до ствола. Тогда только расстегнул замок подвесного устройства парашюта, освободившись от «сбруи». Сбросил вниз небольшой рюкзак РД (рюкзак десантника) со всем необходимым на марше. Осторожно, прижимаясь к стволу дерева, спустился вниз. Сориентироваться по звездам после приземления не было никакой возможности. По небу ветер гнал густые табуны туч, сыпал мелкий дождь. Достав компас, представил в памяти карту и место сбора. На какое расстояние унес его ветер от точки приземления, он понятия не имел. Стал двигаться по азимуту. Через несколько часов забрезжили первые сумерки.

Впереди себя увидел на вершине дерева купол парашюта и обрадовался: на пару идти все же веселее! Подойдя ближе, радость погасла. На сухой сосне безжизненно свесив голову, проткнутый сухими сучками висел Риф.
Сбросив рюкзак, Василий словно кошка, вскарабкался на сосну.
Подтянул к себе за стропу тело друга. Риф уже окоченел. Срезав стропы, спустил его вниз. Долго выбирал место, где можно выкопать могилу. Сжав до боли зубы, кромсал ножом неподатливую почву, перевитую корнями деревьев. Похоронив, присел у могилы, привалившись спиной к сосне.

— Вот и все, Риф, или как тебя звали, я даже не знаю. Покойся с миром. И кому теперь сообщить о твоей гибели?

Сыч чувствовал душевную боль, тоску, злость, смешанную с растерянностью.  Все ощущения, как будто перемешались, превратившись в один комок, который  сдавливал горло, выжимал скупые мужские слезы и перехватывал дыхание. Потом пришло понимание утраты близкого друга, и смирение, что ничего уже вернуть нельзя…

– Я жив, а почему Риф погиб? Он меньше моего любил жизнь? Почему смерть выбрала его, а не меня? Эх, судьбинушка наша…

   Рассветало… Горюй-не горюй, а приказ выполнять надо. По солнцу Василий определился с направлением движения и подался быстрым шагом к месту сбора. Ждать его никто не будет! На ровных местах переходил на бег, чтобы наверстать время, затраченное на похороны Рифа. Когда солнце подошло к зениту, Василий вышел на расчетную точку сбора – громадный камень посреди лесной поляны. Застрекотал по сорочьи. В ответ услышал уханье филина.
 
— Наши, — с теплом подумал он и пошел к камню. Здесь в траве лежали Бык и Вал.

— Где Риф? — спросил Бык, — почему так долго  вас не было?

Василий рассказал все, что произошло. Неожиданно, вместо сочувствия и благодарности за то, что схоронил друга, он получил порцию сурового нагоняя от Быка.
 
— Ты подвел группу, поставил на грань срыва задание! — рычал Бык. — Если мы будем отвлекаться по пустякам, то нам грош цена!

— Гибель Рифа — грош цена?! — взорвался Василий, — мы, что не люди, разве?
 
Еще несколько слов, и словесная перепалка перешла бы в драку, настолько у Сыча были взведены нервы.

— Нет, не люди. Мы – наемники, солдаты удачи, — ответил Бык, — нас нет в природе, и никто нашу гибель оплакивать не будет. Запомни – помощь нужна только живым, а не мертвым! Даже раненых на марше мы обязаны оставить, они могут помешать выполнению задания.

— Тогда что с ранеными делать? Пристрелить их, что ли? — спросил Василий.

— Я не буду отвечать на этот вопрос, — ответил Бык, — думай сам.

— Из нас то ли диверсантов готовят? — произнес задумчивый Вал. — Мы ведь подписались служить в горячих точках, а не в тылу врага.

— А ты в этом уверен? — повернулся к нему Бык, — куда нам прикажут, туда и двинем. Хорош разводить демагогию, вперед, надо выполнять приказ. Прибавьте газу, иначе мы опоздаем.

   Растянувшись в цепь, троица солдат удачи двинулась к месту предполагаемой диверсии – требовалось вывести из строя энергоподстанцию. Успешно выполнив задание, пятидесяти километровым маршем пошли на базу. Придя на место дислокации, Василий, Вал и Бык написали рапорты – отчеты. И здесь от начальства Сыч получил нагоняй. Приняв душ и сменив камуфляж, Василий впервые задумался о своем выборе.

— Кто из нас прав в вопросе похорон друзей? Нас в десанте учили другому…
Правильный ли мой путь? Как мои родители, что с ними? Родился ли ребенок у Тани? Кого она родила? — терзали его мысли.
 
После выполнения задания прошли сутки. Отоспавшись и отдохнув, Василий решил обратиться к командованию. Передав Быку свою просьбу, стал ждать вызова.

— Иди на второй этаж, вторая дверь, налево, тебя ждут, — сказал вошедший Бык, — смотри там, не ерепенься, мигом отсюда вылетишь, — предупредил он.

Василий поднялся на второй этаж, постучал в дверь без каких-либо надписей и цифр.
Вошел, доложил по форме.
 
— Ну, выкладывай, что хотел? — грубо спросил его человек мощного телосложения, одетый в камуфляж. — Если с жалобой, то не ко мне. Если устал от службы и передумал, то ради Бога, сейчас позвоню, приедет воронок, отвезет тебя в СИЗО.
 
— Не надо меня пугать тюремными страстями, — встав в «позу», ответил Сыч, — я хотел узнать, можно ли каким-то способом связаться с родителями и узнать о судьбе Ковалевой Татьяны, видимо, родившей от меня ребенка.

Мужчина невольно рассмеялся: «Не шеперься, Сыч, я знаком по бумагам с твоим взрывным характером. Это твой единственный недостаток. И то, что ты похоронил друга, хотя поставил на грань срыва задание, это хорошо. Значит, ты еще не очерствел душой. За родителей не волнуйся, они знают, что ты служишь в десантных войсках. Получают за тебя  пособие. Твоя подружка Таня никого не рожала, тебя развели, как последнего лоха».

— Откуда вам все известно? — удивился Василий.

— Служба, — коротко ответил мужчина. — Нам многое доступно. Что еще? Если нет ничего, свободен, иди, знакомься с пополнением, вместо Рифа.

   В груди Василия бушевали противоречивые чувства: «Таня не родила…, ах ты потаскушка хренова! — со злобой думал он, — сломала мне спокойную жизнь».
 
С другой стороны, с души упал камень, что здесь все закончилось благополучно. Радовало известие, что его родители знают теперь, где он служит и что у него все в порядке. Войдя в кубрик, был встречен вопросительными взглядами друзей.
 
— Знакомься, — сказал Бык, показав рукой на лежащего лицом к стене парня.
Парень повернулся к ним.
 
— Кит?! — воскликнул Василий, — вот так встреча! Ты откуда тут? — и сразу осекся, почувствовав несуразность вопроса. — Рад тебя видеть!
 
— Я - тоже, бросил Кит, — теперь будем вместе.

— Что сказало начальство? — ткнув пальцем в потолок, спросил Бык, — втык получил?

— Получил, — улыбнулся Василий, — проехали…

   Снова начались разнообразные изнуряющие тренировки с увеличивающейся нагрузкой. Теперь группу выбрасывали за сто километров от базы. Загрузившись в старенький Ан–2 вылетали к месту высадки. Привычно пристегнувшись к ПРП (трос принудительного раскрытия парашюта) ныряли в темноту ночи, в дождь и ветер. Особенно доставалось летом. Нагрузки были такими, что из носа шла кровь, а подмышки превращались в кровавую рану. Саднили соски на груди от трения грубой материи тельняшек. Приходилось заклеивать их лейкопластырем. Однажды Бык принес комплект трусов, похожих на женские рейтузы. Они были сшиты из парашютного шелка.
 
— Одевайте, — коротко бросил он, — завтра направляемся на очень большой марш-бросок.

— Чего-о-о…? Бабьи трусы одевать? Ты не рехнулся, Бык? Эт чо, прикол такой? — взяв трусы двумя пальцами, и рассматривая их со всех сторон с брезгливой миной, словно держал какую-то гадость, произнес Кит.

— Это вам для того, чтобы на бегу не натирать промежность, — пояснил Бык, — шелк-материал очень скользкий, вам ли не знать об этом.

Мужчины быстро переоделись и прилегли на кровати.

— Благодать, мой дружок сегодня первый раз в жизни поспит под шелковым одеялом, — погладив низ живота, промолвил Вал, — отдыхай, мой дорогой, завтра наболтаешься вволю! — под конское ржание парней закончил он.

А бегать предстояло еще очень много и долго. Ноги, постоянно мокрые от пота, и беговых нагрузок нестерпимо ныли, покрываясь сыпью, и с подошв облазила кожа. Доставалось по полной…

   Наконец, в конце лета, их пригласило командование.
— Что ж, добры молодцы, подготовку вы прошли успешно, все зачеты сданы на отлично. Вашу группу, решением вышестоящего командования, мы направляем в Анголу. Там сейчас бардак, требуется помощь. Сначала отправим на Кубу, чтобы пройти акклиматизацию. Через месяц приступите к основной работе. Вопросы? Если нет вопросов, поступаете под командование Кита. Он все решит, что нужно.
Обрадованные и немного ошеломленные новостью, пришли в кубрик.

— Всю жизнь мечтал побывать на Кубе, — плюхнувшись на кровать, сказал Вал и отчаянно фальшивя, пропел: «Куба любовь моя, остров страны багровой…»

   Через день им выдали гражданскую форму, паспорта и они отбыли в Москву. Здесь, пройдя регистрацию, тут же пересели в ТУ –114 рейс № 47 до Оленегорска Мурманской области. С военного аэродрома, после дозаправки, полетели через Северный Ледовитый океан и Атлантику до Гаваны. Почти 11000 км. преодолели за двадцать часов.
 
   Гавана встретила незваных гостей проливным тропическим дождем.
— Дождь – на счастье, — сказал Бык, разглядывая в иллюминатор здание приближающегося аэропорта.

 Перебежав от самолета до автобуса, промокли до нитки.
— Не дрейфь, мужики, щас в гостинице обсохнем! — бодрился Бык.
 
В здании вокзала их ожидал сильно загоревший человек, славянской наружности.
На хорошо поставленном английском языке осведомился, как прошел перелет, какие есть просьбы.

— Одна просьба, — сказал Кит, — пожрать и спать.

— О, кей, — ответил встречающий, — прошу в машину.

Загрузились в старенький микроавтобус и покатили в сторону города.
Начиналась новая страница авантюрного приключения…

(продолжение:  http://proza.ru/2020/06/04/714)