Марфушина победа

г.Сталинград
        1942-1943 г.г.
   Сегодня, 22-го августа 1942 года неумолчное радио ничего хорошего не предвещало: немецко-фашистские войска подошли почти вплотную к южным окраинам города Сталинграда…
Утром следующего дня Марфуша, обеспокоенная вчерашними сообщениями из картонного репродуктора, не только выключила  его, но ещё набросила поверх старое полотенце. Потом, поглядев сострадальчески на спящую внучку, сама  себе расписала день: «Пусть ещё немного бедняжка поспит, а я быстренько схожу на Селезнёвку, мужа надо проведать.»
   Владелица нехитрого жилища, поспешно закрыв за собой дощатую дверь и , накинув цепочку- общепринятый знак об отсутствии в доме хозяев , всевидящим  взглядом окинула проснувшийся двор, собрала небольшой букет из белых  и жёлтых хризантем и , не забыв про стоящий у порога костылик, устремилась к калитке. Там её поджидал рыжий пёс дворняжной породы, с редкой кличкой «Узнай». При каждой встрече с ним поневоле вспоминалось, как внучкины одноклассники и соседские пацаны подолгу допытывались: «Как зовут щенка?» Улыбчивая хозяйка без тени хитринки всем отвечала: «Узнай.» Заинтригованные любознатели  предполагали, что охраннику подворья, где позавидовать не на что, лучше всего подходят расхожие клички типа Шарик, Бобик, Дружок и так далее, на которые юная  опекуншадавала «от ворот поворот», а сама упрямо повторяла наверное   в сотый раз: «Узнай.» Никто не узнал, но с тех пор так и прозвали его -Узнаем.
    По-дружески ему улыбнувшись, Марфуша приветливо погрозила пальчиком, что на их общем языке означало: «Сидеть на месте, никого в дом не пускать!»
     Дорога на погост была не из лёгких: вместо одной уезженной - множество всяких тропинок, вилючих и заросших сорными травами, усложняли путь , но всё же вели на вершину  Селезнёва бугра, высотой чуть- чуть пониже Мамаева кургана. А костылик  (похоже, дубовый), который  прихватила Марфуша, долго и честно служивший ещё её родной маме, только отнимал последние силы.
    Вот и могилка любимого и единственного мужа  Дубовцева Петра. Первое, что пришло  сейчас  в её голову это сказать слова благодарности: «Спасибо Тракторному заводу за железный памятник с  пятиконечной звездой.» Затем, утирая непрошенные слёзы, бывшая супруга, а теперь вдова, облагородила надгробный  бугорок и подступы к нему от буйно растущей лебеды и покрасила масляной краской ограду и памятник. Присев перед дорогой хоть на минутку, крепко задумалась: « Правильно говорят умные люди, что прожить  надо так, чтобы оставить  после  себя добрый след на Земле. Вот и мой Петя был тружеником, каких поискать - ни себе, ни другим не давал покоя, но зато любил безобидные шутки, хотя шутил не всегда удачно. В таких случаях я его  укоряла, что когда он молчит, умным кажется. Зря я его так обижала. Прости меня, милый, спи спокойно. Только в одном тебе повезло, что эту проклятую войну не увидишь. Но вся твоя семья тебя любит, помнит, скорбит.»
   Сквозь свои думы Марфуша  услышала вдруг, как в мёртвую тишину кладбища ворвались многоголосые  слова новой песни:
                - Все мы теперь Сталинградцы,
                Все мы теперь волгари!...
 Она поднялась  ногами на лавочку  и увидела на левом берегу реки Сухая Мечётка сотни жителей района, вручную копающих траншеи и противотанковый ров. Слова этой чудо-песни задели за живое,  до глубины души и Марфуша , помимо воли, заговорила вслух сама  с собой:
 - Господи, за что такие испытания нашему добродушному народу? Лучше накажи  этих мерзавцев-фашистов! Они разве не знают, что за причинённое зло их ждёт расплата в аду?
       Её философию перебил чей-то знакомый голос:
- Тётя Марфуша, что вы тут  делаете?
      Безлюдное место нарушил мальчишка – сосед по прозвищу Вовка Ленин. Дело в том, что в их рабочем посёлке зародилось правило: чужих детей называть по принадлежности к их мамам: Валин, Машин, Раечкин  и так далее, в том числе (больше всех повезло) -Ленин.
 - Неужели не понял? Вот и руки мои ещё в краске. Ты-то зачем здесь?
-  Я и мои одноклассники наблюдаем за немецкими танками. Здесь самое высокое место.
       Марфуша , не поверив на слово, оглянулась по всем сторонам, удивилась:
- За какими танками? Всё играете, что ли?
- Не до игр сейчас,- на полном серьёзе говорил сосед.- Ребята с Латошинки  сообщили, что у самой Волги стоят сотни немецких танков. Просили, чтобы и мы наблюдали за их перемещением и сообщили немедленно в райком партии. Да вы посмотрите, отсюда  их видно!
   Действительно, только сейчас она увидела вражеские танки совсем другой формы, чем наши родные Т-34.
- Что же мне делать?- испуганно обратилась недавняя малярша к авторитетным пацанам.
      Сосед как будто другого и не ждал услышать:
- Немедленно бегите домой. В любой момент фашисты могут ринуться в бой! А внучку вы одну оставили в доме.
   Марфуша забыла про больную ногу и мчалась почти так, как раньше на стометровке. Но  голову сверлили непонятные мысли: «Откуда взялись вражеские танки? Ведь было вчера сообщение, что фашистов на Дону, в ста километрах от Тракторного завода, удерживает мощная оборона Красной Армии. И вдруг такой кошмар! Неужели кроме пацанов никто не знает о нависшей угрозе? Ведь один прорвавшийся танк может столько натворить ужасного?! А их трудно посчитать, сколько и на каждом танке сидят солдаты, до зубов вооружённые винтовками, автоматами и даже пулемётами. А если кто-то знал, почему допустили, чтобы утром тысячи тружеников шли на рытьё траншей и рвов? Никто не остановил! Невинные люди шли  с уверенностью, надеждой и даже некоторые фанатики – с песнями.  Вот уж русский народ, правильно говорил однажды лектор в клубе перед самой войной, что « умом Россию не понять,»- так размышляла на ходу бабушка Марфуша, в сердце трепеща за внучку, дочь, зятя, да и не только, а за весь советский народ. Сколько ещё будем терпеть, и придёт ли  «праздник на нашу улицу»?
     Такие рассуждения рядового человека были прерваны страшным небесным шумом низко летящих самолётов с фашистскими крестами на крыльях. И до самого горизонта  ни одного нашего истребителя. Безнаказанные хозяева чужого неба строчили из пулемётов по траншеям и бегущим по ним людям, которые ,тщетно пытались уйти от неминуемой смерти по извилистым , ими же отрытым ходам. Но их настигали убийцы и будто смаковали происходящее.
    Теперь Марфуша слышала не песни, а крики обречённых на погибель девчат, их душераздирающие визги и вопли, обращённые к мамам. Кто же ещё поможет, если не они?
    Встреча бабушки с внучкой Ниной была такой как после долгой разлуки.  «Насытившись» счастливыми слезами и объятиями, задыхались вопросами. Младшенькая спросила:
     - Бабушка, что происходит? Я пошла в магазин за хлебом и удивилась очереди: одни женщины и малые дети. Сразу узнала, что ещё вчера всех военнообязанных мужчин вызвали на работу. Даже все улицы кишат рабочими, а Спартановка и Рынок забиты нашими танками. И ни одного военного, только в рабочей одежде. А немецкие самолёты, зачем строчили из пулемётов и забросали бомбами противотанковые рвы?
    - Нина, всё объясню позже, а пока бери самое необходимое и сейчас же беги в нашу землянку. В доме оставаться опасно: один снаряд или мина и мы сгорим за считанные минуты!
    А по улицам рабочего посёлка Селезнёв бугор непрерывным потоком шли колонны разновозрастных ополченцев, вооружённых винтовками, пулемётами и противотанковыми  ружьями. Их встречали  и провожали взглядами самые родные и близкие люди. Через короткие промежутки времени появлялась любимая продукция родного Тракторного завода - непревзойдённые танки Т-34.
Сейчас они были некрашеными и (возможно) не обкатаны. Видимо завод выполнил приказ Верховного командования по объёму, но не успел с заключительными операциями. Потому никто не удивился, что управляли грозным оружием не военные люди, а профессионалы - мастера сборки, вложившие в них частицы своего сердца и души.
  И всё же танки сиротами не казались, поскольку на их боках по-царски восседали самые молодые рабочие, вооружённые по всем стандартам войны.
     Вскоре начались военные действия противоборствующих сторон. Марфуша с внучкой испытали все ужасы этого времени, которое точнее отсчитывать не в днях, а в часах и минутах, ибо они были прожиты в холоде, голоде, рядом со смертью…
    Однажды в неприветливое ноябрьское утро громче обычного залаял Узнай. Разбулгаченной лаем внучке бабушка мимоходом заметила:
        - Чем-то растревожен пёс. Пойду, узнаю, тебе не выходить.
     Действительно, поводом было, на что и на кого лаять. Возле калитки остановилась бортовая машина, из которой выскочили немецкие солдаты, а из кабины в замедленном темпе, затяжно выбрался известный всему посёлку экспроприатор по кличке «Урод».  Марфуша знала  этого злодея и ненавидела всем сердцем. Он, несмотря на умирающих с голода людей, отнимал последнее. Значит, дошла очередь  и до неё?
    Первым открыл калитку «Урод» и тут же шарахнулся  в сторону: на него напал Узнай и пытался ухватить за полу шинели. Фашист выхватил из кобуры пистолет и выстрелил в нападающего прямо в живот.
     Узнай взвизгнул, но ухваченную полу не выпускал из зубов. Злодей выстрелил ещё два раза почти в упор.  Узнай  упал, свернулся в калачик, но продолжал издавать протяжные звуки. Тогда экзекутор прицельно выстрелил в голову  и тот умолк  навсегда.
    Махнув рукой в сторону своих подельников, повернулся лицом к сараю, где доживали свой век девять кур и десятый –петух.
     Марфуша,  вне себя за содеянное  фашистом, схватила костылик  правой рукой,  и когда злодей поравнялся с ней, замахнулась на полном серьёзе.
    Но, шедший позади  командира  солдат, ухватился железной хваткой за клюку  и  полушёпотом произнёс:
        - Матка, пук-пук!
И  в этот момент из двери выскочила внучка и с криком, остановила этот процесс:
      - Бабуля, а как же я?!
И так всё было решено. Солдаты обшарили все сараи, дом и даже землянку. Выгребли  последние резервы, рассчитанные может на несколько дней полуголода, и добрались до курятника.
      Грабители привычно выполняли свои функции: ловили кур, ножом отрезали голову и бросали на землю. Обезглавленные трепыхались, кувыркались и даже некоторые бегали по всему подворью. Утихомиренных кур сложили в мешки и уехали восвояси.
   Когда Марфуша вышла во двор, чтобы убедиться  на что ещё можно надеяться, глазам своим не поверила: из прорехи в полу вылезла чёрная курочка и что-то для себя находила.
     Ограбленная хозяйка, наученная горьким опытом, решила сохранить последнюю хохлатку на чердаке дома. В холодное время там будет тепло возле кирпичного дымохода, а под  ногами толстый слой каменноугольного шлака - голубая  мечта каждой курочки.
      Похоронив Узная  в дальнем углу подворья, бабушка вспомнила о внучке и опрометью ринулась в дом. Удивительно, но Нина оказалась спокойной и даже  как будто уверенной.
   - Что с тобой, о чём задумалась?- испугалась бабуля.
   - Кому нужна наша жизнь?- вопросом на вопрос ответила разочарованная.
   - В одной  книге я вычитала, что если человеку не есть и не пить 10 дней, он умрёт без мучений.
   - Нет, внучка, за жизнь надо бороться. Ещё совсем недолго, и наша Красная Армия одержит победу. Зачем же солдаты будут рисковать своими жизнями, если услышат такое? Я обещаю, что до этого обеспечу тебя едой. Хорошо?
      Слава Богу! Внучка, наконец, улыбнулась.
  Марфуша знала, что эта чёрная курочка - хорошая несушка. И она действительно по инерции выдавала хозяевам по яйцу в день. Но ненадолго: всё реже и реже, пока не прекратила совсем.
   В такой печальный день Марфуша  решила: жизнь внучки дороже всего! И, скрепя сердце  зарубила чернушку… С утра, когда Нина ещё зоревала, разожгла печь и решила сварить курицу целиком. Испробовав  вилкой готовность варки, собралась поставить на загнетку кастрюльку, но в этот момент открылась входная дверь и на пороге появился незваный гость. Это был немец по кличке - Урод. Эту физиономию ни с кем не напутать: большущие глаза навыкате, картошкой нос и бесформенный рот, как у лягушки. Но  самое приметное – белый шрам полумесяцем возле левого глаза.
  Он молча подошёл к печи, взял кастрюлю за ручки и вышел вон.
  Онемевшая  Марфуша упала на пол…
    Только ближе к вечеру пришёл соседский мальчишка Вовка, с которым Марфуша  разговаривала в Селезнёвке, и спросил у Нины:
   - У вас есть соль?
   - Чего доброго, а этого у нас хватает, - равнодушно ответила бывшая одноклассница. - Возьми сколько  хочешь в кладовке.
   Из кладовки, раздался  удивлённый  голос будущего пятиклассника Вовки Ленина:
   - Так у вас соли тут целый мешок. Где вы её взяли?
   -  Бабушка Марфуша, как началась война, идёт в магазин за хлебом и каждый раз приносила соль, килограмм, а то и два. Мы над ней потешались, а она на нас «ноль внимания и фунт презрения»,- весело улыбалась соседка, когда пришелец  с театральным жестом высыпал на дощатую столешницу бесценное содержимое принесённой банки – чистую и аппетитную пшеницу, а в конце сопроводил подарок большим куском свиного сала.
   - Я вам авторитетно обещаю, что с завтрашнего дня за солью будет очередь,- продолжал удачный гость с  лёгкой улыбкой.
      Его слова  не разошлись с делом, а Нина теперь сама топила печь, но только прошлогодними кизяками.
      В начале февраля 1943 –го  года пришёл желаемый праздник на улицы рабочего посёлка Селезнёв бугор. Поправившаяся  Марфуша сидела у окна и радовалась новому зимнему дню, такому щедрому  на ослепительно белый снег, яркое солнце и долгожданную тишину. И вдруг  увидела, как на улице посёлка остановилась колонна пленённых  немцев. Она быстренько набросила полушубок и выскочила  за калитку, не оставив без дела костыль.
     Фашисты были неузнаваемы. Вместо наглых и  самоуверенных теперь горбатились худые и поджарые, как серые тени нищих, одетые  в тряпьё и взамен сапог обмотки из полотенцев или давно забытые русские лапти…
     Уважительно подойдя к ближайшему охраннику, Марфуша слёзно попросила его:
     - Сынок, пожалуйста, позволь мне распознать из них одного проклятого злодея.
     - Что ты, мамаша. - возразил молодой, красивый, кровь с молоком здоровяк,- они все как один на другого похожи. Как можно найти, кого ищешь?
Но увидев её удивительную решительность  в глазах,  всё же отказать не решился:
   - Давай, мать, только долго не задерживай.
     Кто-то  сказал и прав оказался, что ничего не бывает случайного. Вот он, её злейший враг! Правда здорово похудел, но те же глаза навыкате, нос картошкой и лягушачий рот, но, пожалуй, самое неоспоримое - белый шрам у виска от русской сапёрной лопаты!
    Она так пристально смотрела, что тот повернулся к ней  и, похоже,  тоже признал и отвернулся. Но не на ту напал. Марфуша крепче сжала дубовую клюку и в нечеловеческом гневе нанесла сильнейший удар по башке фашиста.
    Он рухнул, как подкошенный, а совершившая возмездие, бросила брезгливо  теперь уже ненужный  костыль и твёрдой походкой зашагала к дому, где её ждали улыбчивая внучка и гора треугольных солдатских писем от зятя и дочери!


                = Конец=