Дороги любви непросты. Часть 3. Глава 6

С раннего утра Сашка забрался на чердак. Мать давно просила разобрать скопившийся с годами хлам, но в последнее время его стало столько, что, того и гляди, балки не выдержат, обрушив на их головы потолок. Чего здесь только не было! Начиная от кусков фанеры до старой, давно непригодной в хозяйстве, но ещё достаточно прочной мебели, сделанной, как говорит отец, «на века». Мелочёвку он выкидывал через чердачное окно, заранее расчистив «пятачок» на приусадебном участке, а то, что покрупнее, ломал на мелкие части или распиливал; тряпки складывал в мешки, зная вечную проблему трактористов и ремонтников.

Вдоль стены с северной стороны были поставлены кровать, шкаф, кухонный стол и огромный сундук с овальной крышкой, окованный железом с просечённым на нём узором. Замок давно уже пришёл в негодность. Мать никогда не открывала сундук, испытывая панический страх перед крысами и мышами. Вот потому то пятилетний Сашка и устроил в нём свой тайник. Чего только он туда не таскал! Вплоть до куриных и гусиных перьев, которыми украшал себя, играя в индейцев. Со временем проход к сундуку был завален, да и он вырос. Школа, улица, речка, друзья-товарищи - такие же, как и он, мальчишки, бегающие по деревне с деревянными пистолетами и автоматами, играющие в «войнушку» и в «казаки-разбойники».  Споры, ругань, вплоть до кулаков, когда делились на «русских» и «фашистов», «казаков» и «разбойников». Всем же хотелось быть только «русскими» и «казаками». Потом в его детской жизни появилась Зоя Миронова – высокая, худенькая девочка, с огромными чёрными глазами и гривой вьющихся волос, за которой он не успевал расти, Зоя вплоть до восьмого класса была чуть ли не на голову выше его. Наконец, к девятому классу, он вытянулся так, что сравнялся с девочкой, а за лето следующего года ещё подтянулся и перерос-таки Зою! Пусть всего на пять сантиметров, но и это уже победа. Столько лет он стремился к ней, переживая и мучаясь, до одури вис на турнике, чтобы растянуть позвоночник.

Машинально разбирая то, что когда-то было для него жизненно важным, а теперь, кроме как мусором и грязью, не назовёшь, Саша вновь переживал события прошедшей ночи. Его нерешительное признание в любви, в ответ – горячее, чувственное Зои. Впервые руки его коснулись девичьей груди, даже сейчас ладони горят огнём от одного воспоминания. Какая же Зайка красивая – самая-самая красивая! А грудь?! Божественная… Разве можно подобрать другое слово? Нет! Ваятель, в лице природы, сотворил чудо!

В углу сундука он неожиданно наткнулся на что-то мягкое, рука невольно дёрнулась, тусклый свет не давал возможности разглядеть.

«Неужели дохлая крыса?» - промелькнуло в голове у Сашки.

Под рукой не было ничего, чем можно было бы подцепить, пришлось вновь запустить в сундук руку. Через несколько секунд он поднёс к глазам маленького плюшевого медвежонка. Как же он мог забыть про него?! Двенадцать лет прошло с того самого дня, когда он выхватил из рук маленькой девочки игрушку. Когда-то у медвежонка были глаза-пуговочки, Сашка их тоже помнил: маленькие, гладкие и круглые. Он же сам их тогда оторвал на глазах у Зои и спрятал к себе в карман. Где-то здесь они тоже должны быть. Несколько раз тщательно обшарив дно сундука, он так ничего и не нашёл.

-  Выбросил. А жаль… - пробормотав вслух, горестно вздохнул Саша.

Отложив игрушку в сторону, он внимательно осмотрел мебель: шкаф почти как новый, на столе даже краска не потрескалась. Вот бы Егорычу это всё перенести, а то его рухлядь того и гляди развалится.  Решив, что обязательно обсудит этот вопрос с Зайкой, Сашка спустился с чердака, прихватив с собой медвежонка.

Увидев в руках сына игрушку, Маргарита Кирилловна улыбнулась.

- Откуда это, Саша?

- В сундуке нашёл, мама. Дай мне, пожалуйста, твою шкатулку с пуговицами, попробую подобрать что-нибудь для глаз, а то без них он как-то уныло смотрится. Да и ошибки свои надо исправлять.

- Ничего не пойму… Какие ошибки, Саша? – приподняв свои тонкие брови, растерянно спросила Маргарита Кирилловна.

- Детские ошибки. Когда-то я совершил некрасивый поступок, я бы даже сказал, подлый поступок в отношении маленькой девочки…

- Это была Зоя, как я понимаю? – улыбаясь, перебила она сына.

Сашка обратил внимание на улыбку матери, не усмешку, какой обычно сопровождался любой разговор, если речь заходила о Зое, а именно улыбку, так идущую к её, всегда строгому, лицу.

- Ты всё правильно понимаешь, мама. Я отобрал у Зои этого медвежонка, оторвал ему глаза и бросил в лужу. А потом, когда она ушла, подобрал его и забрал себе, зная, что девочка обязательно вернётся за ним, будет искать и не найдёт.

- А сейчас ты хочешь пришить на место глаз пуговицы и вернуть медвежонка Зое…

- Именно так, мама!

Маргарита Кирилловна достала шкатулку, порылась в ней, но не найдя ничего подходящего, вздохнула и поставила обратно на место.

- Ничего нет: или слишком большие или маленькие, - на минуту она задумалась, а потом решительно направилась к шкафу.
 
- Эти точно подойдут! – показала она на маленькие чёрные пуговицы, отливающие металлическим блеском, тесно, одна к одной, нашитые в ряд на её, когда-то выходном, платье.

- А платье? –  удивлённо спросил Сашка.

- Я уже давно в него не прохожу, да и фасон вышел из моды. Только место в шкафу занимает, да моль привлекает к себе. Пора навести порядок, выбросить всё лишнее.
Не оставляя времени на раздумья, Маргарита Кирилловна взяла ножницы и здесь же срезала с платья две пуговицы.

- Держи!

Он не успел потянуться за ними, как мать, как бы спохватившись, отдёрнула руку.

- Хотя нет! Я сама! Ты вряд ли сделаешь это красиво…

Сашка остолбенел от такого повышенного со стороны матери внимания к Зое. Такого ещё никогда не было! Она враждебно относилась к имени Зоя, не говоря уже о самой девушке.

Маргарита же с иголкой и ниткой в руке спокойно села в кресло и принялась за работу. Дружелюбность давалась ей с трудом, но всё же давалась, она это чувствовала. Последний разговор с матерью не выходил у неё из головы.  Она гостила у неё почти две недели, Ангелина Константиновна никогда не вмешивалась в их семейные отношения, да и сама дочь не особо делилась с матерью. А здесь как прорвало её! Стала жаловаться на мужа, сына, ругала эту пресловутую Зойку, высказывала недовольство их дружбой, больше смахивающей на любовь, и это в их-то возрасте…

- Ты не права, Маргаритка! – вдруг остановила её поток мать. – Вспомни, как я приняла Михаила. Ты думаешь, я не видела, что он тебе не пара? Простой крестьянский мужик, который никогда раньше не видел и не слышал ничего о «Бехштейне».  Мне было не легко! Ох как не легко, Маргарита! Но меня останавливали твои влюблённые глаза, я не имела права мешать твоему счастью.

- Ты не всё знаешь, мама! – взвизгнула она тогда. – В деревне поговаривают, что эта девчонка – дочь Миши!

- Ты плохо знаешь своего мужа, Рита! Стыдно так думать о Михаиле! Он не заслуживает такого к нему отношения! Когда любишь человека, надо уметь ему доверять. Да, ваши отношения нельзя назвать гармоничными, но виновата в этом, в первую очередь, женщина, то есть ты, Рита. Как жена, ты не состоялась. И мне сейчас больно об этом говорить, я долго молчала, не вмешивалась, но я не позволю тебе ломать жизнь моему внуку. Саша замечательный мальчик. Он весь пошёл в деда, даже внешностью. Смотрю на него, а вижу молодого Кирилла…- в глазах Ангелины Константиновны заблестели слёзы. – Жаль, что твой отец не увидел внука. Он бы тоже гордился им, как и я.

Продолжение:   http://proza.ru/2020/06/20/115