Хирурги и поклонники

               
   Девяностолетняя бабушка Мария Ивановна Токмакова поставила на стол горячий угольный самовар и снова окунулась в  воспоминания. Задумалась, помолчала, опустив глаза, а вынырнув, всплеснула руками:
   - Вот память-то дырявая! У меня же для тебя еще штука есть! Про коромысло-то я ведь забыла!
   И пошла в сенцы искать старинную вещь. Искала-искала, да всё без толку…
   - Оно тако жёлтенькое, гнутое, расписное… Да куды и подевалося?! Видать, кто-то унес… - сокрушалась старушка, вернувшись в избу с пустыми руками. – А престницу мою ты видала ли? Тоже старая: мне от мамы досталася… Чичас покажу!
   Бабуля, держась одной рукой за лестницу, поднялась на вышку (чердак по-нынешнему).
   - Вот, смотри! – сказала она, смахивая с лопастки вековую пыль.
   А прялка оказалась на диво хороша: резная, расписная, сделанная из одного цельного куска древесины – «корневуха». Лопасть и стойка – из елового ствола, а широкое донце – мощный корень, расположенный ровно под прямым углом. То, что надо! Вот мастера какие были: и дерево нашли нужное и прялочку вырезали на загляденье!
   Меня обуяли сомнения:
- Как же мне её увезти?! Г-образная неразборная штуковина… С ней и в автобус не войдешь, не то что в поезд…
   Баба Маша неожиданно предложила:
   - А давай мы её распилим!
   - Да ты что! Жалко! – запричитала я, чуть не плача и нарезая круги вокруг прялки, лежащей на полу посреди комнаты.
   Бабуля шустро прошаркала куда-то вглубь подворья и вернулась с поржавевшей ножовкой в руках. Всё правильно: бабушка старенькая и пилка древняя. Стали мы прикидывать, по какому месту распил делать… Поспорили немного и сошлись на том, что пилить надо по выемке в резьбе в основании столбика. Ведь если не распилим и не сложим донце к лопастке, чтобы увезти, останется «мамина память» на пыльном чердаке, да там и сгинет, вместе с никому не нужным хламом. Надо что-то решать!
   Жалко вещь, а пилить придется…
Благословясь, Мария Ивановна приступила к «святотатству». Крепкое волокнистое старое дерево поддавалось с трудом. Да и ножовка остротой не блистала. Рука быстро устала, ослабла.
   - Дай-ка мне! – попросила я, приноравливаясь к непривычному труду. Пилила-пилила… Устала… Так по очереди, сменяя друг друга, мы промучились добрые полчаса.
   А бабуля прялочку утешала:
   - Мы – хирурги! Мы тебе ногу отрежем, найдется мастер – он тебя полечит!
   Я от хохота чуть на пол не повалилась:
 - Ай да бабушка Маша! Ну, ты даешь!
   Наконец, управились. Уфф! Завернули пострадавшую вещицу в ветхую ткань бабушкиного покрывала, завязали веревочкой. Вот теперь с ней хоть в вагон, хоть в автобус! Запросто войдет древний раритет.
   А мастер и вправду вскорости нашелся: у нас в Березниках в ту пору жил умелец на все руки Смертин Евгений Иванович. Только ему я смогла доверить «полечить» прястницу. Он обе её части скрепил воедино, а место соединения крепко-накрепко берестяным «бинтиком» обмотал. Стала прялочка снова, как новая. Красота!
   Вот так северная широколопастная расписная прялка-корневуха переселилась на Урал, чтобы люди могли смотреть и радоваться. Ведь простое наивное искусство, дошедшее из глубины времен, сохраняет душевное тепло, несет воплощенное пожелание гармонии в душе и радости в сердце. Надо только это суметь увидеть и почувствовать, сделав шаг навстречу памяти предков.
26.05.2020г.