Колдунья и бабочка

Величайшая колдунья варила волшебный эликсир. Этой колдунье было, на самом деле, пять лет, но все это было неважно. Важно — что она варит могущественнейшее в мире зелье!

  Волшебница налила в таз воды — она не слушалась, когда ей говорили не лезть в холодную лужу — и щедро насыпала песка — какой же эликсир без него! Грязь также была не менее важным ингредиентом.

   Зелье стояло в ванне, которая находилась в саду, и терпеливо ждало, что же еще чародейка в него засунет. А та оббегала весь сад и оторвала по лепестку от каждого цветка. Те качались и молчали, и будь колдунья чуть постарше, она бы услышала, как они безмолвно плачут. Но ей было не до того. Она бросила лепестки в свое коричневое зелье, и некоторые из них потонули. Волшебница, почему же ты не смотришь, как розовый тонкий лепесток прогибается под тяжестью песчинок, бледнеет и наконец идет на грязное дно? Тебе не до этого. Тебя это не интересует. Что для тебя, пятилетней, цветок? Ведь эликсир, твоя ненаглядная смесь песка, грязи и пепла в тысячи раз лучше всех цветов в этом саду!

 Обычно на этом колдунья и останавливалась. Но она хотела, чтобы ее зелье получилось действительно волшебным, а получала лишь холодные руки да мешанину из всего на свете, которую притом выливала вечером глупая бабушка.

  Но что может сделать воду, грязь, песок, лепестки и пепел по-настоящему волшебным эликсиром? Таким, что выпил — и вот уже можешь летать, владеешь магией и сразу узнаешь таких же волшебников, как и ты? Нет, нужно было что-то магическое.

  Решив подумать об этом на досуге, волшебница пошла ловить бабочек — вполне обычное занятие для пятилетней девчонки, которой она, как ни крути, все же являлась.

  Колдунья взяла сачок и отправилась к клумбе. Быстрое движение — и белая бабочка, каких много летом, бьется под желтой сетью.

  Бабочка? Просто бабочка? Нет, теперь чародейка поняла, что нет. К чему вся эта грязь, если она без самого главного ингредиента?

  Волшебница взяла бабочку в кулак, с удовольствием ощущая, как та щекочет ладонь, и поднесла ее к ванне. Там колдунья посадила пленницу в банку и поскорее закрыла.

  Затем она поняла, что оттуда бабочку достать трудно, и притащила сачок. Почему-то она не догадалась принести пленницу прямо с ним. Миг — и маленькое существо вновь бьется под сетью.

  Волшебница вдохнула — она боялась того, что хотела сделать! — но все-таки решилась. Что бабочка, обычная белая бабочка, по сравнению с эликсиром?

  И чародейка спокойно взяла жертву за одно крыло и быстрым движением оторвала другое. Схватилась за затихшее тело и так же сделала со вторым. Думала ли колдунья о чем-нибудь, кроме зелья, в ту минуту? О боли? О жалости? Нет. Это же просто бабочка, какие тут могут быть разговоры?.. Нет, волшебница не была злой — просто детская жестокость порой творит страшное.

  Тело полетело в лужу около дорожки к ванне. Зачем оно теперь?

  Колдунья ждала. Белые крылышки одно за другим будто истончились и пошли ко дну. Почти так же, как лепестки.

  Но ничего больше не случилось. Грязь, песок, пепел, лепестки и оторванные крылья. Ничего больше. Никакого чуда.

  Волшебница оставила эликсир, который сразу потерял смысл, и убежала. А тем же вечером зелье было выплеснуто ее бабушкой.

  Никто и не вспомнил о той бабочке.


  Прошло много лет. Эта девочка выросла — еще не совсем, конечно, но ей уже давно не пять лет — и придумала историю про белоснежного мотылька, олицетворение добра.

  Девочка боится. Ведь эта белая бабочка…

  Это же просто бабочка, а не само Добро, было утоплено тогда в грязи, ведь верно?..