Апокал. Рёв 75

Иллюстрированный вариант книги "Критика чистого чувства" смотрите и читайте:
- на авторском сайте Анатолия Бочкарёва   "Ревущаябочка.рф"
https://bo4ka-rev.ru

- на авторском канале А.А.Бочкарёва - в Яндекс Дзен -  "Ревущаябочка".
Статьи и нарративы из книг автора. С использованием документальных фото, картинок и анимации.
Источник изображений: https://images.yandex.ru



                *    *    *


ВЕСНОЙ 1942 года в Крым приехал крупный немецкий журналист. 
(Гриднев В.М. Борьба крестьянства оккупированных областей РСФСР против немецко-фашистской оккупационной политики, 1941-1944... с. 132).

К этому времени генерал Д.Т.Козлов и главный политический комиссар Красной Армии Л.З.Мехлис бездарно сдали Керченско-Феодосийский фронт малочисленной группировке фельдмаршала Эриха Манштейна, проведшей совершенно блистательную операцию «Охота на дроф».
Численно превосходящие советские войска оказались попросту сброшены в море. Кое-кто успел  спастись, ушёл на Тамань или того хуже -  в Аджимушкайские подземелья, тут же обложенные злорадным татаровьем. Севастополь готовился к смертной муке, стирал тельняшки. Форт «Сталин» доживал последние дни. Участь Крыма решена.

СОЛНЦЕ В ПОЛНЫЙ НАКАЛ. Земля иссохла, сроки весенних сельхозработ, все мыслимые и самые позднейшие, проходили и уже прошли. Однако освобождённые крымские крестьяне даже к севу самого необходимого, хотя бы гороха, и не думали приступать.
Немца-журналиста  охватил  ступор. Это было непостижимо! Весна! Земля аж стонет - да  где же вы, пахари-сеятели?! Ну бросьте хоть жменьку семечек в землю!

А праздные, протяжно и заволакивающе улыбчивые колхозники всё ещё на завалинках сидят. На гармошке играют и ровным счётом ничего не делают. Только те семечки ещё застенчиво лузгают. Почёсываются счастливо и беззаботно. Лепота-то какая накатила, ни одного начальника! Совсем! Ни одного!
Как в сказке. Или во сне.

С последнего Юрьева дня небывалое дело! Такого чуда света в этих краях ещё ни одному натуралисту  видывать не приходилось! Так живая природа ещё не глумилась над великим эволюционизмом с его обязательной и всеобъемлющей борьбой за существование.
Вот они, единственные на планете -  не борются, совсем и никак -  а живут! Всё ищут себе царствия небесного!..
Может подарит кто.



ЗДОРОВЫЕ МУЖИКИ, косая сажень в плечах, головы и все остальные детали на месте, а для собственного прокорма и пальцем отчего-то не спешат пошевелить. Никто ни за что не борется, тем более за какое-то там существование -  ещё чего! Как это можно вместить в прагматичную твёрдую голову немца, обычно просчитывающего издержки своей борьбы за жизнь, свои прибытки-убытки минимум на 5-10 лет вперёд?!   

Конечно, немец тот, журналист, и пристал по-чёрному, по-оккупантски к безобидным крымским мужчинам. Мол, да вы что, ребята, обалдели, что с вами, вы же с голоду помрёте?! Может чем-то таким, сильно неведомым науке, приболели?! Или отравились?!
В ответ те же трансцендентные улыбки и энергичные кивки наверх: нет, господин хороший, просто нам на этот счёт никаких указаний-распоряжений не поступало. А без них никуда, неужели непонятно, вроде ж грамотный?!
 
И это ведь только десятилетие простоял колхозный строй, а уже такие всемирно-исторические подвижки в народном сознании! Без команды -  уже никуда!
ВСЁ РАВНО НЕПОНЯТНО было такое понимать тому берлинскому журналисту. Он постоял-постоял, да опять за своё, любознательный такой попался, говорит, что время пропадает, глядите, дурни, пора сева уже прошла!
А ему по-прежнему снисходительно и терпеливо разъясняют, как убогому, немчура ведь, где ему понять -  уходят-то уходят деньки, да только пусть об том у старшин голова болит, а наше дело -  перекуривать...

Весь блокнот исчёркал берлинский корреспондент, столкнувшейся с невероятной формой жизни, словно бы с Марса упавшей. Куда там Уоллесу с Дарвиным! Называется, сходил на настоящую Огненную Землю, набрался впечатлений об инволюции… Кому ни рассказывал потом -  никто не верил, что такое может быть!



ОККУПАНТЫ И ВПРАВДУ ПОРОЙ ничего не понимали и даже не ориентировались, как же поступать в таких условиях, какой противолихорадочной вакциной пользовать явно хворых туземцев. А может всё-таки следует действовать уже испытанно, то есть, по-большевистски, и решительно вступать в армейское командование этим блаженно ухмыляющимся стадом?! 
Или, запасясь цивилизованным долготерпением, настойчиво и милосердно, разъяснять ещё и ещё раз, что жить надо, руководствуясь разумом?! Для начала рассказав, что это такое. И с чем его едят.

ОДНАКО с чего немцы взяли, что крестьяне так уж ненавидят своё крепостничество, рабство и в частности колхозы?! Известный исследователь русской истории РИЧАРД ПАЙПС не без основания полагает, что даже в самые свирепые крепостные времена русский «крестьянин не так уж сильно был настроен против крепостничества как такового»,
что «доброхота-помещика, желавшего за свой собственный счёт улучшить крестьянскую долю, не выносили точно так же, как безжалостного эксплуататора», «заботливого помещика, поскольку он обычно чаще вмешивался в привычный строй крестьянской работы, скорее всего ненавидели даже пуще, чем его бессердечного соседа». 
(Пайпс Р. Россия при старом режиме. -  Москва, "Независимая газета", 1993. сс. 201, 202).

ВОТ, ЧТО ОЖИДАЛО НЕМЕЦКИХ ОККУПАНТОВ -  чем настойчивее и разумнее будет забота о туземцах -  тем неудержимее проявится злоба на них за это. Однако захватчикам такое положение дел по-прежнему никак не укладывалось в голову.
Они и продолжали всячески выказывать «за свой счёт» свою заботу о подозрительно притихших русских крестьянах, цепеняще-милых русских женщинах, обволакивающих их домашних очагах. Немцы продолжали по-новому обустраивать жизнь русских, ломать привычную их жизненную крепость, их наружную кротость принимая за чистую монету.



НЕ ТОЛЬКО В ГАЗЕТНЫХ сенсационных путевых очерках, но и в официальных сводках и распоряжениях немецких оккупационных и высших имперских властей всё чаще с большой тревогой отмечалось совершенное отсутствие интереса у многих, слишком многих восточных крестьян к проведению насущнейшей своей, элементарной жизненной деятельности. Казалось, что они и не жили  уже.  Или ещё не жили.
(Гриднев  В.М. Борьба крестьянства оккупированных областей РСФСР против немецко-фашистской оккупационной политики, 1941-1944... с. 135).

Чего-то в этом роде немцы всё-таки ожидали от своих унтерменшей, но не до такой же степени!
Порой здешние мужики отговаривались от работ под совершенно нелепыми предлогами -  вроде утери планов проведения мероприятий или графиков выхода на работу. КАК В СУМАСШЕДШЕМ ДОМЕ. Казалось, все бредили. Или срабатывала уж очень изощрённая, на удивление согласованная и скоординированная форма массового саботажа!
Совсем невдомёк было злящимся немцам, что это не Сопротивление само себе, как сознательное противодействие, как именно со-про-тив-ле-ни-е, как борьба.

ИМ И В ГОЛОВУ НЕ МОГЛО ПРИЙТИ, что всё это столь эффектно действует решительно с другого уровня. Оно реально срабатывало и совсем-совсем недавно. Буквально только что. Именно такими вот шизоидными приёмчиками ещё вчера можно было запросто отвертеться от работы, отвязаться от дурных бригадиров и счетоводов,
даже от сверх-властных партийных секретарей.

Чем придурковатее сам прикинешься, а ещё лучше -  станешь, тем непременнее выживешь. Если кто-то потерял план работ (но не ты!) -  можно спокойно не сеять, не сажать. Всё равно и так что-нибудь вырастет.
И ничего тут оригинального нет. Самый надёжный, самый дешёвый и спокойный приём существования. Самый по-здешнему натуральный способ выжить. По-другому никогда не получалось!
И не получится!



НАИВНЫЕ, ПРИМИТИВНЫЕ УВЁРТКИ опапуасенных в колхозах крестьяноподобных существ, пытающихся по инерции надуть теперь и немецкого бригадира-начальника -  это было сродни какой-то гигантской мистификации. 
Ну не верилось сильно грамотным германским натуралистам, что великий народ способен на такое, что тут обошлось совсем уж без происков Коминтерна! Или иных страшных опытов над людьми!
Да тут батальоны, если не дивизии «докторов смерти» поработали над ними!

Может и в самом деле мужик русский, перестав быть артельным, крепостным, сразу же выпадал из жизни, вправду омедвеживался, и ему с этого момента уже ничего по-человечески не доказать. Теперь он мог лишь показать -  только одно и только своей когтистой лапой... «отвалите вы все от меня!»

В.М.Гриднев, автор своего рода классической монографии по немецкой оккупации незабвенных советских колхозов, называет всё это прекрасно задуманным, и ещё более замечательно исполненным саботажем. И ничем иным.
Именно им, саботажем, он объясняет, например, пятикратное (!) сокращение озимых посевов в оккупацию на хозяйственном, прижимисто-запасливом Ставрополье.
Из-за него, родимого, произошло резкое падение урожайности, а также колоссальные потери зерна при уборке. Отлично задуманный саботаж вызвал и массовое уничтожение-проедание скота и тому подобные вещи. 
(Там же. с. 141).

ДАЖЕ ЗДЕСЬ, в хозяйских южных краях, вдруг никому ничего не надо стало. В то время, когда столь многое уже разрешено?! Объяснение по логике может быть одним из двух -  либо и вправду ПРЕДНАМЕРЕННЫЙ САБОТАЖ!
Либо уж действительно конченый дурдом, медвежий заказник! Или-или. Так что трудностей с выбором причины якобы полного развала сельхозпроизводства точно не существовало.



ИНЫЕ ОТЕЧЕСТВЕННЫЕ АВТОРЫ, например, академик И.Р.Шафаревич, полагали, что в русских крестьянах пробудили спасительный инстинкт смерти, светлой жертвенности, красной погибели на миру и всем миром.
В них, мол, сработал самоспасательный рефлекс Апокалипсиса, некоего выручального Конца. Им наконец открыли путь к по-настоящему честной и добровольной жертве и покорности судьбе. 
(Шафаревич И.Р. Есть ли у России будущее?.. Публицистика. -  М.: Советский писатель,1991. с. 513).

ОМЫТЬСЯ МЁРТВОЮ ВОДИЦЕЙ, да и смыться, да и охлебаться затем живою!
Вон, даже бунтовщики-декабристы, прежде чем разбудить Герцена и всех остальных трубачей-архаровцев, очень долго выстаивали на Сенатской площади, выжидали неизвестно чего, хотя у царя не было боеприпасов для пушек и дело давно можно было кончить. В штыки и баста!.. Однако же нет, дождались-таки Конца, горючего момента, когда император велел ударить по ним подоспелой картечью.
Эх, как же тогда бунтовщики наконец возрадовались и вскричали: «Умрём! Ах, как мы славно умрём!» 
(Мережковский Д. "Больная Россия". -  Л.: Издательство Ленинградского университета, 1991. с. 140).
Сделаем красным и самый сумеречный день календаря! Да все ж и вымрем в этот красный день!
УЖ КОЛИ ДВОРЯНЕ таковски оказались, так что уж тут о простолюдинах с их потомками говорить!

ДАНТЕ ПОЛАГАЛ, что самые жаркие места в аду прибережены для тех, кто во времена Великих Потрясений отсиживается, бережёт жизнь свою драгоценную, держит нейтралитет, трясётся над добром своим.
Вот уж не про русских сказано -  те не только в таковские, а и во времена буквально всякие, все как один, с тридесятого колена, ЖИЗНЬ СВОЮ НИ ВО ЧТО НЕ СТАВЯТ, в рай так и норовят прошмыгнуть. Допрежь всех!
Всё сдают с себя! Благо, что не так много приходится! Густо идут туда, как на нерест. Народу-то много... Никто работать не хочет…



БЫВАЛИ СЛУЧАИ И ИНОЙ «жертвенности», разнящиеся лишь способом выбираемой погибели. Например, крестьяне наоборот -  всемерно поддерживали немцев, но не в какое-нибудь иное время, а именно, когда уже отчётливо припахивало смертью, когда большевистский «император» уже заряжал свои пушки обильным урожаем разрывной картечи.
Когда уж наверняка красна погибель, да на миру получится! Без вариантов!
ИМЕННО В ТОТ МОМЕНТ, когда всё вот так сходилось в точку, да одно к другому подбиралось -  отменное, на смертный парад отмытое и сильно проглаженное. Прям как в «великий чистый четверг»!

Ушедший с немцами свидетель событий немецкой Перестройки эмигрант Макарский приводит свои наблюдения о том, как в августе 1943 года безошибочно смертно праздновали крестьяне прифронтовой зоны, Донбасса,
германскую Аграрную Декларацию для России.
Уже разбиты Манштейн и Модель на Курской дуге, уже взяты большевиками Орёл и Белгород, уже в последний раз отрубается советскими фронтовыми клиньями злополучный Харьков. Момент для красной жертвенной погибели приходит наиболее подходящий. На Донбасс горынычево гремит, надвигается родимая Красная Армия, впрочем, теперь уже Советская.

Самая пора принести себя в жертву! Предельно бессмысленную!
Жертва имеет смысл, лишь когда она во имя кого-то или чего-то...
слепенького Отечества, например.



В ЭТО УРОЧНОЕ ВРЕМЯ, 18 августа 1943 года, в непосредственном тылу отступающих германских войск русские крестьяне деревни Ясиноватая сами (!) собирают праздничный митинг по поводу окончательной отмены колхозов, полного земельного передела согласно вышедшей 3 июня Аграрной Декларации немцев.

Мужики, так же протяжно и странно радуясь, пригласили на торжества благодетельных оккупантов, уже уносящих ноги из их краёв. Они всей деревней писали здравицы германскому фюреру, да всем же очумевшим миром подписывались, вовсю ругали полузабытые колхозы и отчётливо напоминающих о себе большевиков.
Под пристальными взглядами советских лазутчиков, которых набежало наверно побольше, чем бывших колхозников.

В общем, наконец устроили мозговитые расейские мужички шикарные поминки по усопшему ещё два года назад колхозу. И теперь на исходе звёздной ночи оккупации вновь выдавливающему их окна.

Видать, ИНСТИНКТ ЭСХАТОЛОГИЧЕСКИЙ, шельма, безошибочно пробил -  пора в дорожку смертную собираться, самый срок! До того рано было, позже никто уже не даст. Сейчас самое время! Веселились до припадков, как никогда. 
(Макарский. Немецкое военно-административное управление в Донбассе. -  ФРГ. Бундесархив. Кобленц. В  1201697. с. 114).
Даже не устрашились «народных мстителей», беспрерывно чёркающих в блокноты имена поспевающих предателей!
Совсем крестьянам головы поотшибало! Видели же, что могила того колхоза уже шевелится. Как вновь вылезают из краткого небытия его руки загребущие и костлявые!

Конечно, уже через пару неделек вдарила спелая картечь, вместе с красным солнышком на танковых гусеницах в деревню вкатили красные «наши», то есть большевики. Естественно все жители того безумно отважного отечественного населённого пункта им по-бодрому, всё что знали, и доложили.



ПРЕДАТЕЛЕЙ набралось больше половины села. Колхоз большевики восстановили одним приказом. В один день и час. И тут же погнали всех улыбчивых «вольных землепашцев» одним стадом в поле, на вернувшуюся пахоту беспросветную. План каторжных работ, чтоб не потерялся, каждому на лбу написали! Не выполнишь -  в лагерь. Уговаривать, прельщать выгодой, как немцы, уже никто не будет!
ПО ПРИКАЗУ ТОМУ ВЫХОДИЛО: уборку прекращать, вспашку зяби начинать, а значит так оно всё и есть. Молодых мужиков -  в маршевые роты. Предателей -  за Полярный Круг. Или уложили тут же, за околицей, во рву приблудном, немцами недо-заполненном. 
И ни одной «акции протеста» -  ах, как славно они помирали!

На страницах своей ПОХВАЛЬНОЙ ХРОНИКИ самоубийственного бытия русского крестьянства и «под немцем»
В.М.Гриднев восклицает -  как замечательно разорили себя и свои хозяйства преданные сыны социалистического Отечества!
КАКАЯ ДОБЛЕСТЬ, какой подвиг - в том же Крыму они совершенно запустили сады и виноградники! Вслед за весенним столь же самоотверженно угробили и сев озимых, даже с перевыполнением. Если весной хоть что-то в землю заложили, то осенью -  почти ничего. 
(Гриднев В.М. Борьба крестьянства оккупированных областей РСФСР против немецко-фашистской оккупационной политики, 1941-1944... с. 151).

И далее, спустя буквально несколько страниц, В.М.Гриднев выводит прямые убытки от оккупации. В них включена потеря 9,5 тысяч гектаров крымских садов и виноградников и ещё 213,5 тысяч га других сельскохозяйственных плантаций.
Вот как разорили всесоюзную здравницу подлые захватчики!   
(Там же. с. 157).
Правильно, а кто ещё виноват, что человечки без присмотра оказались?! Вот с них, с немцев, и спрашивать!



УВАЖАЕМЫЙ ПРОФЕССОР А.А.Аникеев, известный историк-германист, приводит примеры необыкновенной доходчивости большевистского призыва ко всем остающимся в оккупации крестьянам: «Они пришли закрепостить тебя. Не работай на немца!», вообще не работай. 
(Аникеев А.А. Аграрная политика нацистской Германии в годы  второй мировой   войны. -  Ростов-на-Дону, издательство Ростовского университета, 1990. с. 132).

Ничего более приятного от большевиков русские крестьяне никогда не слышали и больше не услышали. И как дружно ответили на призыв родной и любимой партии! Вот в одной местности при плане урожая 260 центнеров  подсолнечника крестьяне собрали 31 центнер;  другие -  план в 450 центнеров отработали 20 центнерами. Назло оккупантам остались практически ни с чем!
Казаки донской станицы Ясеновской вообще отличились преданностью заветам Октября и полностью выполнили план по социалистическому саботажу -  вместо 180 плановых центнеров урожая -  ни одного!  (Там же. с. 130).
(Впрочем, всё лето и осень 1942 г. на Дону шли ожесточённые сражения и никому не было дела до урожая!)

МИРНЫЕ КРЕСТЬЯНСКИЕ ЗАЛПЫ нанесли неисчислимый урон врагу! (Как и нынешние «контр-санкции» правящих «суверенных демократов» буквально разорили Запад!)
Пандемическую эстафету повального, в лёжку, народного подвига подхватили труженики Александровского района Ростовской области. Сумма одних только штрафов, которым их изуверски подвергли жестокие оккупанты якобы за лень, нерадивость и «отсутствие энтузиазма», составила 105 тысяч 900 рублей -  вот она, степень геройского патриотизма -  оказывается, легко измеряется в штрафных рублях!
(Жаль, не до копеек профессором высчитано! А то всё-таки не полная картина, не достаёт немного научной достоверности).

Конечно же эта чудовищная цифра была немедленно вписана в великий Счёт советского народа  к «фашистским извергам».  (Там же. с. 146). Даже в полуарийской Эстонии убытки животноводства, списанные на оккупантов, снижение численности домашнего скота (хотя немцы и тут жестоко наказывали за стихийную резню животины) - составили 44 процента от общего крупно-рогатого поголовья.
(Там же).



С ОДНОЙ СТОРОНЫ, «различными способами жители советских деревень сохраняли колхозную собственность от расхищения, саботировали мероприятия гитлеровцев в области аграрной политики, не признавали власти оккупантов и верили в победу Советской Армии».
(Там же. с. 132).

С ДРУГОЙ СТОРОНЫ, становилось ясно, что ни в коем случае эту собственность сохранять не следовало, а ещё нужно было бежать опрометью из предательских колхозов, Общин и ТОЗов, работающих на врага.

Вот какая двоякая окаянность предписывалась тогда Кремлём! Хоть пополам разорвись!
Партизанская газета «Орловская правда» заклинала в 1942 году: «...Фашисты хотят заставить вас сообща обрабатывать землю и убирать урожай, чтобы им, фашистам, удобнее было увозить ваш хлеб в Германию».  (Там же. с. 141).
Насколько всё-таки милое признание в истинных целях и приёмах великого колхозного строительства, эпохального обобществления труда! Чтобы «удобнее было увозить» результаты труда!
СТИХИЙНОЕ «СОХРАНЕНИЕ» приусадебного и хозяйственного животноводства привело к достойным  результатам, от которых оккупанты долго не могли прийти в себя. «В результате нацистского хозяйничанья только в совхозах было забито 359,3 тыс. крупного рогатого скота, 549,1 тыс. свиней, 960 тыс. овец и коз, 106,2 тыс. лошадей, 1420,1 тыс. штук птицы и погибло 38,1 тысяч пчелосемей».
(Там же. с. 145).

БЕСЦЕННЫЕ НАУЧНЫЕ ДАННЫЕ! Кого захватчики в ульях не достреляли, того руками их хозяев вконец доморили!


В одном донском общинном хуторе, долго находящемся в оккупации, дела вообще находились в самом образцово-плачевном состоянии. Так, на сентябрь 1942 года из 106 га озимых была скошена лишь половина, а обмолочен хлеб лишь с 8 га.  (Таганрогский филиал ГАРО. Р - 820,  оп. 1, д. 19,  л. 51).
Нужны ли какие-нибудь ещё доказательства стойкости веры хуторян «в победу Советской Армии»?!
(Как раз в это время на донских землях и в самом деле разворачивалась грандиозная битва за Сталинград и через хутор туда сюда передвигались танковые колонны, артиллерия и пехота.)

Только в одной хозрасчётной Горной МТС в Ростовской области в октябре 1942 года из 91-го трактора к работе годны оказались лишь 15, из 26 комбайнов -  ни одного, из 38 плугов - 9, из 38 сеялок -  5,  из 32 культиваторов -  2.
Всё высчитано дотошными красными архивистами! Так почти по всем донским МТС, на которых только и держались тамошние Общины. Слава богу, вымерло всё!   (Таганрогский филиал ГАРО. Р - 820, оп. 1, д. 17, лл. 51-52).



ПРОСТО ВПЕЧАТЛЯЮЩАЯ КАРТИНА, глубинного, артезианского Сопротивления врагу! Без единого выстрела и такие потери! Никакие посулы от новых, нацистских «учраспредов» за починенную технику, за хороший труд не могли поколебать уверенности тех крестьян в завтрашнем своём дне. Круши всё подряд -  целее будем!
Сверхподозрительные оккупанты и впрямь не зафиксировали при этом ни единого факта вредительства или саботажа. Никто из отважных донских станичников не был ими ни арестован, ни заключён в концлагерь, ни расстрелян у родимого плетня за факт злостного сельхозсаботажа!

Просто теперь советские люди беспрепятственно «трудились» в режиме оптимальной, пикирующей  «перестроечной»  эффективности  и сами порой не ведали о величии свершаемого ими исторического подвига! 
В связи с таким «режимом труда» радость им обломилась несусветная. Ничего не делать, а потом ещё и отдохнуть в могилке! Столь же трудолюбиво. Любят оттого здесь Перестройки, ой, любят! Халява ещё та!

При этом НИКАКИХ ПРОПАГАНДИСТСКИХ ОБЛАВ, призывов к «напряжённейшим битвам за урожай текущего года», за максимальную сдачу техники «на линейку готовности». Номенклатура позападала в застрехи. Даже не видать.
Вроде никто ничего не производит, а всё равно с голоду пока не помирают, что-то да иногда вырастает.
Между тем настоящая команда-то прошла куда надо, до самого народного сердца. И вот -  результаты налицо!

Захватчики от таких «контр-санкций» встали перед лицом полнейшего разора всего хозяйства на оккупированных территориях.
Ах, какая славная для этого была провернута работа! Каким невероятными трудами!
(«Когда бы знали вы как нелегко далась нам вся эта халява!» Вл.Вишневский.)

ПОПУТНО непосредственные герои замечательной исторической постановки немного всё же переусердствовали, да так, что потеряли и последние навыки самопрокорма и скоро уже ходить под себя собирались,
команды ведь другой не поступало и пока не ожидалось...