Записки на полях жизни. Надя Стахович

+++
Стаховичи. Одно слово, одна фамилия, а в ней история и не на один век. Впервые я о них услышала в 1992 г. в Зальцбурге в университете от своего студента в Институте славистики, Алексея фон Бреверна: он был женат на Ольге Стахович и был уже молодым отцом. Впоследствии в этой семье росли уже четыре девочки, а значит род Стаховичей в Зальцбурге/из Зальцбурга не оскудеет. Их родственники живут сегодня не только в Австрии, но и во Франции, в Америке, в Швеции и … снова в России. В Липецкую область в село Пальна-Михайловка Становлянского района в 2006 году вернулся из Зальцбурга на родину своих родителей и предков Михаил Михайлович Стахович, брат-близнец Надежды Михайловны, дядя Ольги Пушей (Бреверн), младший брат Алексея Михайловича Стаховича. Знакомство и дружбу с Мишей, с его семьёй и его родными мне подарил Зальцбург.

+++
Следующее интересное событие произошло в ближайшие полтора года, когда из Москвы в Зальцбург приезжал близкий друг моего закадычного школьного и по всей оставшейся жизни друга и оказался, в определённом смысле, курьером: он привёз семье Стаховичей их генеалогическое древо со всеми разветвлёнными по векам уровнями браков-детей-внуков-правнуков, куда зальцбургские Стаховичи (они там, конечно, уже были указаны) вписали своих детей-внуков-правнуков. Эта схема потом была опубликована в книге «Очерки истории Елецкого уезда. Выпуск 2. Семья Стаховичей. Елецкие корни» - Елец: «Елецкие куранты». -1996. Перед отъезом «курьера» в Москву я внимательно изучала эту схему и видела, как зальцбургская ветвь крепко «врастала корнями» в будущее. Так как пользоваться компьютером я стала только в 1994 г., а интернетом — только с 2000 г., я не могла себе тогда представить всего объёма значимости этого рода для истории России. Моим «интернетом» в этом вопросе были живые люди-памятники, люди-легенды — брат и сестра Стаховичи, Миша и Надя. Обаятельные, воспитанные, образованные и очень скромные.

+++
После первого года проживания в студенческом общежитии Franz v. Sales College в южном квартале Зальцбурга, летом 1993 г. меня с маленькой 5-летней дочкой пригласили жить в российском Генконсульстве (идея пригласить российских специалистов для проживания на территории РФ, коими являются зоны посольств, консульств и торгпредств, принадлежала Андрею Владимировичу Козыреву, министру иностранных дел РФ с 1990 по 1996 гг., для повышения доходов дипмиссий за рубежом). При консульстве была библиотека, правда, совсем запущенная и не разобранная (сказали, что ликвидировали ссодовское Общество дружбы в Зальцбурге и часть ящиков с книгами получили от них). Что-то я брала там почитать из толстых литжурналов, меняла на новое и однажды столкнулась с дипломатом Шаповаловым, который выудил из стопки одну книгу и вручил мне со словами:
- Читайте, не пожалеете!
Так у меня в руках оказался шпионский политический детектив послевоенного периода оккупированной Австрии, действие которого происходило в Зальцбурге и в Зальцкаммергуте. Автор Эллен Мак-Иннес, роман «Зальцбургский узел» - о тайнах спрятанных нацистами вооружений и ценностях в Австрии, за которыми охотились и американцы, и англичане, и советы, и … кто только не охотился! Знала бы я тогда, что это будет моим стартом в профессиональной подготовке гида-экскурсовода. Ведь до 1995 года я даже не задумывалась об этом — университетской нагрузки мне вполне хватало. Ну, и кто же задействован в романе как владелец ценных фотофактов, за которыми шпионы всех мастей охотились? Кто видел, фиксировал и знал о «маршрутах поисков» бесценных сокровищ? (между прочим, до сих пор не нашли; вернее — до сих пор не сознаются, что нашли!).Среди персонажей романа выведен зальцбургский фотограф, владелец фотоателье, г-н Пушей - … муж Нади Стахович и отец Ольги. Конечно же он выведен не как действующее лицо интриг, а в качестве городского атрибута, как кафе Томазели или Хлебный переулок — для вписания событий в реальность города под американской оккупацией с 1945 по 1955 годы и, естественно, города, нашпигованного контрразведкой всех мастей. Моё внимание к Стаховичам было подготовлено.

+++
Следующее сближение было инициировано проф. Георгием Соловьёвым, с которым мы уже подружились и он был мне верным наставником в ориентации по городу, по русской диаспоре и по людям. Моя маленькая дочь, приехавшая вслед за мной в Зальцбург в начале 1993 г., в свои 4.5 года была с большим стажем творческих занятий и студий: английский, музыка, рисование, танцы. Всё это требовало продолжения. Сначала она два года занималась в специальных группах для малышей при институте Карла Орфа в Зальцбурге, потом мы нашли лучшего педагога по фортепиано, Эмину Даватдарову, и, наконец, начились её занятия в частной балетной студии на крепостном холме. И вот тут я узнала, что помимо того, что в Зальцбурге во дворце Классхайм с 1925 по 1935 гг. вела балетную школу «босоножек» сестра Айсидоры Дункан — Лиза или Елизавета Дункан, после войны была открыта балетная студия Нади Стахович, где преподавали основы русской балетной школы. И хотя студии этой уже давно нет, память о ней зальцбуржцы, кому танец дорог, хранят. Конечно же я стала просить Жоржа Соловьёва познакомить меня с Надей.

+++
Где в Зальцбурге (в Париже, в Лондоне, в …) происходят все знакомства и сближения между русскими (русскоговорящими)? Естественно, в православном приходе при Русской церкви. Я не особенно туда стремилась: у меня в Москве был замечательный духовник, он приучил меня не спешить вливаться в приходы — твой Бог всегда с тобой, Ему не важно, где ты с Ним разговариваешь. Я и не спешила — доходили разные слухи о новом настоятеле, лицо было в московских кругах известное, желания не возникало. И всё же Жорж меня уломал: он пел в церковном хоре и ему нетерпелось представить меня Алёнке Мейендорф — нашей общей «матери-кормилице», как он её называл. Итак, Надя — на службах, в беседах со знакомыми, вместе с дочерью, зятем и внучками. От неё исходило тепло и свет. Она была миниатюрная, казалась хрупкой, хотя на самом деле это была женщина-стержень во всю свою долгую жизнь. Седые коротко стриженные волосы, голубые лучистые глаза, всегда прямая спина и походка, чёткие сконцентрированные движения, всему — любому занятию — придавался смысл (помню, как она звонила во время службы в колокол — было ощущение, что сейчас весь Зальцбург слышит этот звон!). У неё были разные функции при храме, с 1991 г. она была старостой, но не это было главным. Она и вся её семья были для меня образцом семейной православной культуры в Зальцбурге. Очень спокойные, тихие, скромные, с милым эмигрантским «акцентом» - не в произношении, а в словаре и в интонациях. Так уже давно никто не говорит в России — утрачено навсегда. Надя смеялась как девочка, задорно и заразительно. Она всегда была в заботах и семейных хлопотах.

+++
- А откуда русская балетная школа? Кто были вашими педагогами?
- Париж. Я занималась у Кшесинской.
Это было моим очередным потрясением (после «писем Чехова моей быбушке» Жоржа): я говорила с человеком, который знал Матильду Феликсовну лично. Надя неизменно участвовала во всех концертах, вечерах и встречах нашего общества «ARKA», но мне редко удавалось посидеть с ней для беседы. Все книжные новинки я отслеживала и привозила из Москвы — так было и с энциклопедией «Русский балет» 1997 г. Я рассказала Наде, что привезла эту книгу и всё — много лет она её держала у себя. А я радовалась, что смогла ей доставить удовольствие.

+++
В начальной школе моя дочь услышала, как её «пожалела» мама австрийской одноклассницы:
- Бедная девочка! Зачем её так нагружают — и фортепиано, и балет, и программа русской школы. А детство где же?
В тот же день мне был выставлен ультиматум 8-ми летней красоткой:
- Или фортепиано — или балет! А про параллельную русскую программу забудь!
Я не была до конца уверена, останемся ли мы в Австрии, и на всякий случай занималась с дочерью дома по всем предметам российских начальных классов. Это гарантировало и практику русской речи. Но, увы! Мы съездили на каникулах в Москву. Бабушка, моя мама, решила «удивить» внучку русской школой. Большой друг нашей семьи, мудрейшая Анна Марковна Ноткина, директор 348-ой школы, организовала нам (вернее, моей дочери) полный учебный день во втором классе (дочка была на этом же уровне). После 4 уроков в кабинете Анны Марковны (для дочки она была просто тётя Аня) прозвучало:
- Все сидят с руками на столе, поднимают руки для ответа, говорит только учительница, по классу ходить не дают, под гитару никто не поёт. Не нравится.
Мы от души посмеялись, а тётя Аня сказала мне:
- Просто читай с ней побольше и не морочь себе голову. А с мамой твоей я поговорю.
Она действительно «успокоила» мою маму и убедила нас всех «доучиться» в начальной школе в Австрии. А там «видно будет». Видно было уже через год — за три года в немецкоязычной среде русский у дочери стал уплывать. А Надя? Она совершенно иначе решала ту же проблему для своих внучек: сколько я помнила её дом — столько звучало «Мы ищем русскую няню» / «Мы нашли русскую няню». Самые разные женщины прошли через их дом в Коппле — пожилые, молодые, из России и не из, - но девочки выросли с языком. А свой русский Стаховичи всегда берегли.

+++
Надя была очень романтической натурой, благоговела перед сценой и музыкой. Собственно, из женщин с таким отношением к искусству в Зальцбурге я знала троих — Надю Стахович, Муну (графиню Леопольдину) Стахович (жену Миши) и Татьяну Мартис. Они сияли от соприкосновения с хорошей профессиональной работой на сцене. Было несколько таких примеров, но два мне запомнились особенно.
В рамках летнего Фестиваля сезона 1996 года три раза — 9,10 и 11 августа давали музыкальный спектакль «Страсти по Бумбарашу» московской «Табакерки» в Халяйне (Perner-Insel), реж. Владимир Машков с незабываемым успехом молодых Евгения Миронова и Анастасии Заворотнюк. Динамика спектакля (хореография Аллы Сигаловой), великолепная музыка Владимира Дашкевича, со сценографией и костюмами Александра Боровского и с прекрасным переложением сценария Юлием Черсановичем Кимом по фильму Леонида Гайдая — всё в этом спектакле было звёздным, искромётным, горящим. А главное — юмор и самоирония. Русская диаспора была на премьере, а перед этим — на вступительной лекции Петера Штайна в аудитории университета. На этой встрече Миша Стахович напомнил Штайну, что их с Надей дед по линии отца, Алексей Александрович Стахович, был одним из соучередителей, пайщиком и директором МХАТа. Штайн этого не знал, а гости из Москвы были в восторге от такой встречи.
А второй раз это был спектакль «Твой образ милый и далёкий» по переписке А.П. Чехова и О.Л.Книппер-Чеховой, который по приглашению нашего общества ARKA привезли его создатели и артисты в 2002 г. — внук Вл.И. Немировича-Данченко, Василий Михайлович и его супруга Анжелика (совсем недавно — осенью 2019 — этот спектакль был показан и в Вене — произошла встреча через 17 лет!). Смотрите на фото, какие счастливые лица у зрителей и артистов.
Каким же праздником такое искусство было для могикан русской эмиграции первой волны! Прошлое их родителей — утраченная Россия — оживало у них на глазах.
Когда мы встречались с Надеждой Михайловной или у Татьяны Мартис, то говорили об искусстве, о русских писателях, об артистах, о спектаклях и концертах, которые привезут русские в Зальцбург на фестиваль... А надо было бы говорить больше о них самих, об их памяти и опыте жизни. Но разве остановить влюблённых в культуру людей.

+++
В доме у Нади было уютно и светло. Всегда много икон, часть из которых она передала Русской церкви в Зальцбурге. Ими украшены стены основного помещения и библиотеки, где баронесса Елена Николаевна Мейендорф устраивала чаепития и детские праздники на Рождество и Пасху. Вместе с концертмейстером и певчей в церковном хоре Ларисой Балаклеец мы готовили с детьми музыкальные номера: сценки из сказок, хороводы и молитвы, которые дети разбирали с Алёнкой на занятиях воскресной школы. Надя приводила своих молодых с внучками на руках. Детям всегда нравится смотреть, как выступают их сверстники.

+++

май 2020


Рецензии