Макаровы главы 13-16. Эпилог

Глава 13.

Пришла весна и тут приехала Маша. Валя, увидев ее, ахнула. Маша была худая, угрюмая.
- Что случилось? Папа?
- Нет, не пугайся. Все живы, относительно здоровы. Меня отправили к тебе сажать картошку.
-Зачем?!
- Мама прияла решение, что мы переезжаем жить к тебе.
- Куда? – растерялась Валя.  - Я сама на квартире живу.
- Мама сказала, что купим тут домик, а там продадим. У папы сложные отношения с начальником, он всем не доволен. Папа попросился сюда в лесничество. Его вроде берут.
Валя ахнула: – Маша, там главный лесничий парень молодой. Все время пытается за мной ухаживать. Такой неприятный. Просто уже никакого проходу не дает. Понятно, почему он папу берет. Он ведь, наверное сказал, что я его дочь?
- Ну, да. Папа сказал, что к дочке едем, учительницей работает. Да, это проблема. Откуда ж мы знали?
- Еще какая проблема! Теперь вообще не отстанет, или на папе будет зло вымещать. Вы хотя бы написали. Все, как обычно, сами приняли решение, не посоветовались со мной, а теперь Валя будет виновата, что у папы снова проблемы. Мама в своем репертуаре.
- Ну, теперь уж назад не повернешь. Папа уволился. Дом почти продали, залог уже взяли.
- А, ты, как?
- И я вместе с ними приеду. Не хочу больше с Вовкой жить. Сил моих нет. А так уеду и все.
- На развод будешь подавать?
- Пока нет. На работу устроюсь, денег подкоплю и подам.
- Что, совсем плохо?
- Да. Как напьется, такой дурак, ругается, драться кидается .Ревностью замучил. Просто на кого-нибудь гляну, сразу с кулаками. Вся деревня мне косточки перемывает. Считают, что я в районе гуляла от него. А я там ни на кого и не глянула ни разу.  Не хочу больше так жить. Диплом получила, тут устроюсь работать.
- Ладно. Раз решили, будем что-то думать.
Маша прожила у Вали неделю. Вале дали за деревней у ручья небольшой надел земли от школы. Они посадили картошку, капусту, морковь, свеклу, брюкву, тыкву. Походили по деревне, узнали, кто продает дом, приглядели 3 дома  для торга и Маша уехала. Через две недели  вся семья приехала к Вале. Они продали все, кроме носильных вещей и самого необходимого. Андрей с Машей ехали на телеге с вещами, а Катя с Юрой выехали на два дня раньше и приехали  на автобусе. Нина Марковна, разрешила им пожить у себя. Благо на улице было тепло, а на веранде была кровать и маленькая тахта.
Деревня Кате понравилась. Большая, улицы широкие. Бор рядом. Дома все добротные из леса. Правда вместо земли, песок и реки рядом нет, но это ничего. Валя показала матери дома, которые они с Машей присмотрели. Один уже продали, но 2 осталось. Кате очень понравился один дом, четырехстенный, две комнаты и кухня, с большими окнами, с хорошим подворьем. Денег просили немного больше, чем у них было, но Катя договорилась с хозяйкой, что отдадут за 3-4 месяца остаток.
 Приехали Андрей с Машей. Катя сразу поняла, что что-то случилось. Маня была зареванная, а Андрей смурной. Катя окинула Маню взглядом, вдруг Вовка побил на прощание? Вроде нет, синяков не видать.
- Вы чего такие? Что случилось?
Маша заревела в голос. Андрей молчал.
- Не ревии! Андрей, чего затаился? Язык проглотил? Деньги никак по дороге украли? Ну, ты и растяпа! Ничего тебе доверить нельзя! – Катя пустилась в рев, - как теперя жить будем?
Андрей прокашлялся, - не украли. Вон они, при себе.
- Так чего тогда?
- На Машу, бумага пришла.
- Какая еще бумага?
- Налог начислили большой.
- За что же?!
- За тунеядство. Она же почитай полтора месяца не работает. Государство ее учило, деньги за нее платило, значит должна долг вернуть, раз не работает. Вовка постарался, сообщил куда надо. Детей, мол, нет, молодая, здоровая, образование получила, а не работает. Вот и вручили бумагу перед самым отъездом. Закон оказывается такой есть, коли детей нет и более месяца не работаешь, значит тунеядец. Штраф полагается.
- Так выкинули ее и все, не получили вроде.
- Так милиционер принес. Под расписку.
- Сколь начислили-то?
Андрей протянул бумагу. Катя охнула, - батюшки-светы!
- Коли не выплатим, ее в тюрьму посадят. Года 2-3 могут дать. И обязали через неделю выйти на работу на новом месте.
- Вот тебе и дом купили. Это ж почитай четыре твоих зарплаты. Год рассрочки за дом не дадут.
За Машу они, конечно же, заплатили, но дом пришлось купить маленький с одной комнатой и кухней. Комната десять метров с одним маленьким окном и кухня шесть метров. Подворье, правда, большое, двадцать соток. Есть где, потом строиться. Жить было тесно. Валя осталась жить у Нины Марковны. Андрей вышел на работу. Маша устроилась бухгалтером на завод, выпускающий жигулевское пиво и лимонады. Собрали урожай. Овощи были свои, купили корову и жить стало полегче.
Как и предполагала Валя, начальник отца, Григорий стал, чуть ли не каждый день приходить к школе и навязываться в провожатые. Вначале уговаривал, потом угрожал. Валя не знала, что делать. Она пожаловалась Косте. Костя вспыхнул, сказал, что он разберется, что больше она этого прилипалу не увидит. Григорий, действительно больше к школе не приходил, но отец сказал, что на работе пошли постоянные придирки, и его перевели на нижеоплачиваемую должность. Валя чувствовала себя виноватой, поэтому большую часть своей зарплаты отдавала родителям.
Они начали помаленьку строиться. Как появлялись деньги, нанимали двух работников и сами принимали участие в строительстве. Дело продвигалось медленно, но все же продвигалось. Валя продолжала встречаться с Костей, но замуж не торопилась. Он содержал большую семью: мать, двух сестер и брата. Она отдавала деньги на строительство. Какое уж тут замужество? Катя переживала, если Валя выйдет замуж, то им не достроиться. Валя успокаивала мать, что пока не достроят дом, и они не переедут в него, она замуж не пойдет. Маша помогала и немного деньгами и в строительстве. Подносила, держала, убирала мусор. Она познакомилась с хорошим парнем Иваном. Он тоже работал на пив. заводе шофером, где она трудилась бухгалтером. Они начали встречаться. Он познакомил ее со своей матерью и братом. Разговор начал заводиться о женитьбе и тут Маша призналась, что она замужем и не разведена. Мать возмутилась, сказала, чтоб Иван перестал встречаться с замужней, но он решил, что они начнут жить вместе, у них, и Маша подаст на развод, а он поможет.
На семейном совете все снова просили Машу не торопиться, но она снова приняла самостоятельное решение и переехала к Ивану. Новый муж был добрым, покладистым, веселым, но теперь начались проблемы со свекровью. Она не приняла Машу, ей не нравилось, что она уже была замужем, не нравилась внешность, характер, как готовит, как убирает, в общем не нравилось все. Маша терпела. Иван успокаивал ее, что со временем мать привыкнет и все уладится. Родителям тоже стало легче, теперь они жили втроем, стало посвободнее. Единственное, что деньги от Маши теперь не шли в семью, а шли в новую семью. Пришлось взять заём.
Валю в школе полюбили и ученики и преподаватели. Она всегда была доброжелательна, улыбчива, где надо строга. Она не заставляла учеников сидеть весь урок в тишине. Они обсуждали тему совместно, разбирали ее, Она обязательно за урок дважды устраивала маленький перерыв, что ученики могли посмеяться, подвигаться. Вела кружок истории, ставила со старшими учениками пьесы. Все это не могло не привести к завести тех учителей, у кого были сложные отношения с учениками. Они начали распускать слухи, что у нее в классе хаос, дети ведут себя, как хотят. Что ученики стали дерзить учителям, а это непозволительно. Валю вызвал к себе директор.
- Валентина Андреевна, есть жалобы на вас от некоторых учителей, хотелось бы понять, это оговоры или правда. Я тут поразговаривал с учениками, родителями, учителями. Странная ситуация складывается, ученики за вас горой, их родители, даже те, у детей которых не очень хорошие отметки. Они говорят, что дети стараются, учат историю, чего раньше не делали, и утверждают, что оценки правильные. Некоторые учителя вас хвалят, говорят, что вы педагог по призванию, но некоторые утверждают, что вы привнесли в школу анархию. Что скажите?
- Ну, если анархией называть умение ученика мыслить, и если учитель допускает ошибку и некомпетентен в своем предмете, указать ему на эту ошибку, а не согласиться из страха перед учителем, то да. Я знаю, о каких учителях вы говорите и считаю (это мое мнение), что им нельзя учить детей.
- Даже так?
- Да. Учитель, который знает свой предмет только по школьной программе и не развивается дальше и не может дать ответ на вопрос ученика, а кричит на него, выгоняет из класса и приглашает родителей, для меня не учитель.
- А, что в вашем понимании учитель?
- Это человек, который дает знание. Если он чего-то не знает, так как всего знать невозможно, он говорит ученику прямо, что пока не может дать ответ на заданный вопрос, но даст обязательно, спустя время. А дальше читает, ищет ответ на заданный вопрос и если находит, дает его ученику, если нет, признается в том, что не знает ответа на вопрос. Это человек, который видит в ученике человека, способного мыслить, иметь свое мнение.
- Да, действительно, видимо, мы уже отстали от жизни. Во времена моей молодости, мнение учителя было единственно правильным. Ученик не имел права не то, что спорить с учителем и иметь собственное мнение, а просто говорить на отвлеченные темы, не по заданному вопросу. Времена меняются. Может, вы и правы. Такую войну пережили. Дети все с рождения взрослые. А что с шумом в классе во время уроков?
- А приходите к нам на урок, посмотрите.
Директор пришел на урок в десятый класс. Смеялся вместе со всеми, отвечал на вопросы. После урока сказал: - работайте спокойно. Мне очень понравился ваш урок. Вы правы, я получил удовольствие от такго преподавания. Кстати, Степанов, Михайлов и Коваленко в вас влюблены, вы знаете об этом?
Валя покраснела. Парням было по восемнадцать лет, она была немногим старше .
- Не краснейте, это нормально. Мальчики всегда влюбляются в своих учительниц, особенно если они молодые и красивые. Они весь урок сидели, проглотивши аршин, и ждали, вдруг я что-то скажу плохое, и готовы были кинуться вас защищать.
Директор ушел. Спустя время прекратились разговоры по школе, а одна из учительниц перешла работать в другую школу – восьмилетнюю. В школе наладилось, но начались  проблемы с Костей. Он был в районной больнице и хирургом и главным врачом и исполнял обязанности начальника районного отдела здравоохранения, поэтому сутками был занят на работе, уставал и начал прикладываться к бутылке. Вначале объяснял, чтобы снять стресс, расслабиться, потом что это дает силы и настроение. Они стали часто ругаться. Костя начал настаивать на свадьбе, говорил, что помогать ее родителям будут вместе, что он не будет брать у нее денег, а наоборот, она будет жить на его деньги, а свои отдавать на строительство. Так, как времени у него свободного практически не было, а Валя ходила с подружками на танцы и в кино, он начал ревновать и устраивать допросы, предъявлять претензии. А тут еще приехал парень с матерью из деревни, которая находилась в пяти километрах от поселка, сватать ее. Увидел на танцах, влюбился, сказал матери, что хочет жениться, и они приехали. Сбежались все соседи. Прибежала сестра Кости. Валя сердилась:
- Это что такое? Мы в средневековье живем? Ты на что рассчитывал? Я тебя знать –не знаю, не люблю, какая женитьба? Вы в своем уме? У меня жених есть.
Мать парня извинялась, говорила, что ее дурень не сказал, что они не знакомы. Жених с матерью уехали, тут примчался Костя и закатил скандал. Сказал, что больше на танцы и в кино ее одну не отпускает. Валя вспылила, что еще не муж, чтобы запрещать, и они поругались. А вскоре с поселок приехал один из студенческих друзей Вали, Ваня Барабошкин. Он поселился через два дома от родителей Вали. И как только она приходила к ним, он прибегал. Они стали вместе ходить в кино и на танцы. Костя рвал и метал. Валя ничего не говорила ему, о том, что друг влюбился в ее знакомую и она между влюбленными связующее звено. А как-то ее пригласил на танец красивый молодой парень. От него было просто не оторвать глаз. Черные смоляные волосы, белое лицо, карие глаза, белозубая, открытая улыбка. Он был среднего роста, стройный. Звали парня Иваном. После танца к Вале подбежала Римма.
- Ты, что с Иваном Фоминым танцевала?
- А ты знаешь, кто он?
- Ой, не связывайся с ним. Это сын прокурора. Работает заведующим сберкассой. Он еще молодой совсем, ему лет 20, кажется. Встречается с Анькой аптекаршей. Она по нему с ума сходит.
- Рим, если ему двадцать лет, то как же он сберкассой заведует? У него образование есть?
- А вот так и заведует. Учится в техникуме финансовом заочно. Наглый такой. Так, что смотри подруга, он, кажется, на тебя глаз положил.
- Да, не придумывай, раз потанцевали и уже глаз положил, да и молодой он для меня. Мне-то через месяц двадцать три.
А на следующий день Валя прибежала после работы к родителям, потому что к Барабошкиным в гости приехал Коля. Они пришли к родителям Вали. Сидели,  вспоминали студенческие времена, смеялись.Николай работал в ГОРОНО в Барнауле.  Решили после ужина пойти в кино. Сели ужинать и тут отец, глянув в окно, сказал:
- К нам кто-то на лошади подъехал. Никак это Фомин, зав. сберкассой. Чего это, вдруг?
Катя встревожено поглядела на мужа - Ты ничего не натворил?
- Нет.
В дверь постучали, Андрей открыл.
- Вечер добрый.
- Здравствуйте.
- Вечеряете?
- Давайте с нами.
- Спасибо. – Фомин сел к столу и с удовольствием начал есть картошку, овощи, запивая их молоком. Родители переглянулись, посмотрели на Валю. Валя пожала плечами. Утолив голод, Иван обратился к Вале, - а я за тобой. На танцы поехали?
- Как видишь, я не одна, а с друзьями. Это мои студенческие друзья. Мы собрались в кино. С тобой мы ни о чем не договаривались. Поэтому, извини.
- Ну, в кино, так в кино. Поехали в кино.
У кинотеатра, Иван сказал: - стойте здесь, пойду, куплю билеты. – Вернулся взял Валю под руку, - пошли.
- А ребята?
- А, что ребята? Сами купят. Я их не приглашал.
Валя выдернула руку,- ты, что? Я не пойду.
Коля успокоил ее: - Иди, мы сейчас купим билеты и подойдем. Не переживай.
Они все вместе зашли в кинотеатр, ребята пошли к кассе, Иван пошел ко  входу в зал. Валя осталась стоять. Иван подал билеты, женщина на входе хмыкнула, - а чего два-то? На одно сиденье не помещаешься?
Иван оглянулся, увидел что Валя как стояла так и стоит, удивленно поднял брови. - Ты чего не идешь?
- А я, что собачка за тобой бежать? Я к такому обращению не привыкла, и привыкать не собираюсь.
Иван смутился.- Извини, знаешь я таких делах, не очень разбираюсь. До тебя никто такого не говорил.  Ты меня одергивай, и говори, как надо. Хорошо?
  Валю подкупило его смущение и признание, она улыбнулась и зашла в зал. Кино смотрели «Сердца четырех». Вале очень нравилась артистка Серова. Ей хотелось быть на нее похожей. Так говорить, так ходить, носить такие же платья с белым воротничком, а посмотрев этот фильм стать такой же строгой, рассудительной и умной. Домой ее провожали все трое. Друзья хотели с ней пообщаться, но Иван сказала, что Вале утром рано вставать и всех увел за собой. На следующий день друзья в два голоса  начали говорить ей, что Иван грубый, неотесанный, наглый и ей ни в коем случае не надо с ним больше встречаться. Барабошкин напирал на то, что у нее есть Костя – образованный, тактичный, умный, а главное врач. Здоровье всегда будет под присмотром. И если, она в институте не выбрала никого из них, то лучше пусть будет врач, чем этот нахал, прокурорский сынок. Валя удивилась, откуда они узнали о том, чей он сын. Да и какая разница чей он сын. Коля сказал, что пока она любезничала с этим Иваном, друг его просветил. А они все же ей близкие люди, переживают за нее, и будут бороться за нее вплоть до физической расправы. Имеют право, так как ее друзья уже более пяти лет. Уговоры, разговоры велись часа два, пока Валя не рассердилась и не прогнала их.
Вечером в дверь постучали. Римма выскочила, думая, что это за ней пришел Гена, ее воздыхатель на данное время, но это оказался Фомин.
- Валя, это к тебе, Фомин.
Валя вышла из комнаты на кухню.
- Здравствуй, я за тобой. Собирайся.
- Здравствуй. Какая бесцеремонность. Как ты со мной разговариваешь? Что значит, собирайся? Мы с тобой о встрече не договаривались. У меня свои планы на этот вечер и ты в них никак не вписываешься.
- Так впиши меня в свои планы. Если к родителям собиралась, так я тебя отвезу. Я на Серухе приехал.
- Слушай, ты русский язык понимаешь? Я тебе сказала, что никуда сегодня с тобой не пойду и не поеду.
-Почему? Я тебе не нравлюсь?
- Мне не нравится твое поведение.
- А, что в нем не так? Обычное поведение. Я в институтах не учился, всяких там реверансов не изучал. Раньше стоило только свистнуть и любая девчонка за счастье считает со мной прогуляться.
- Вот и свисти дальше. – И Валя выставила Фомина за дверь.
Римка хохотала до слез.
- Вот молодец! Слушай, он правду говорит, любая за ним бегом побежит, если позовет и я тоже. Но, он не зовет.
- Я, не любая. И что в нем такого, что они бегают?
- Ну, красивый очень, это немаловажно. Заведует сберкассой, дом у него свой есть, от сберкассы, уборщица ходит, топит и убирает. Замуж возьмет, есть, где жить, и свекровки под боком нет. Веселый, на гармошке играет, танцует хорошо. Чего еще надо?
- Понятно.
- Ой, подруга, мне бы твою мордашку, да фигурку, я б уже давно королевной была и в Москве или Ленинграде жила, а не в этой деревне. Тебя летчик сватал, в Киев звал, ты не поехала. Тебя из Москвы инженер сватал, звал с собой, ты тоже отказала. Из Барнаула инспектор объяснялся в любви? Объяснялся. Ты и тут отказала. Здесь главный врач района замуж зовет? Зовет. Ты ему отворот поворот. Теперь Фомин. Ты снова ломаешься. Ты кого ждешь? Принца на белом коне? Любви великой? Так это только в сказках бывает. Меня бы кто позвал, бегом бы побежала. Так ведь никто не зовет. Дура ты!
Валя легла на кровать, отвернулась к стене и задумалась. Да, годы идут. Она привыкла к мужскому вниманию и обожанию, и не думала никогда о том, что это все может когда-то закончиться, и она останется одна. Она действительно мечтает о большой любви, и если не о принце, то о мужчине идеальном, без недостатков. А ведь людей без недостатков не бывает. Даже обожаемый ею папа, не идеален, как оказалось. Костя любит ее, он ей очень нравиться. С ним есть о чем поговорить, он добрый. Вспыльчивый и ревнивый, так это она сама дает повод. Бегает на танцульки, в кино. Не известно еще как бы она сама себя повела, если бы узнала, что Костя ходил в кино с другой девушкой или провожал после танцев. Но он этого не делает, а она делает. Пусть эти провожания и танцы безобидны, но это же только она знает, а не он. Ну, выпивает. Она может поставить ему условие, он не станет пить, это точно. И родители его любят и уважают. И его мать и сестры к ней хорошо относятся. Значит, нечего больше и думать. И вдруг перед ее глазами встал Иван. Он улыбался, глаза блестели. Валя отмахнулась от видения. Нет, это вообще не вариант. Он слишком молод для создания семьи, да и слишком напорист и бесцеремонен.
Как будто услышав ее мысли, раздался стук в дверь и на пороге комнаты появился Костя.
- Валя, я так больше не могу. Давай жениться. А то  меня уже все подчиненные бояться, разбегаются при виде меня. Операции делать не могу, руки дрожат.
- Хорошо, согласна. Только два условия.
- Любые. На любые пойду. Говори.
- Ты выпиваешь, как мой папа только по праздникам и не будешь таким ревнивым. -
Костя светился от счастья, он целовал Вале руки. – Обещаю. Я тебе верю. Давай пойдем завтра распишемся.
- Так там какие-то сроки надо.
- Не надо. Маня нас распишет. Я ей операцию делал, она сказала, что если что понадобиться сразу сделает.
- Ну, может, хотя бы подготовимся, с родителями все обговорим, - Валя почему-то испугалась, - давай хотя бы через неделю.
- А чего нам готовиться. Посидим после росписи с близкими, и все. А в отпуск съездим куда-нибудь. Или ты большую свадьбу хотела?
- Нет, денег нет. Ты прав.
- За деньги, ты не переживай. Возьму в «черной» кассе, потом отдам. И родителям будешь как всегда деньги на дом отдавать, я слово держу. Мама тоже рада будет, она тебя любит. Не волнуйся.
- Хорошо. Давай завтра. Когда?
- В обеденный перерыв. Я утром к Мане забегу, скажу, чтоб она документы подготовила, а в обед сходим. Ты своим скажи, пусть придут и я скажу. А вечером посидим.
На том и порешили. Костя ушел. Всю ночь Валя  не спала, все думала, правильно ли она поступила. Римма вернулась со свидания, сердитая. Кавалер  ее бросил. Сказал что она глупая. Поэтому ни Римме, ни хозяйке  Валя  ничего не сказала. Зачем  предвосхищать события. Утром, перед уроками, она сбегала домой, рассказала о своем решении родителям. Они вначале обрадовались, потом мама заплакала.
- Своим домом заживешь, хошь он и обещается, что будешь нам деньги давать, да потом откажется. Они, вон сами кое-как перебиваются. Он почитай один пятерых содержит, а тут ты будешь, да еще детки пойдут. А нам еще с полгода строиться, да потом заем гасить.
- Ты, что мать? Ей что же из-за нашего растяпства замуж не выходить? Она-то тут при чем? Мы виноваты, а она расплачивается. Выходи дочка и не думай, Костя парень хороший. Хоть ты может, нормально жить будешь.
- А тебе плохо живется? – взвилась Катя, - я такая плохая?
- Не смогла ты меня полюбить, терпишь, да вымещаешь свою боль на мне да детях. И Мане мы жизнь загубили, продукты пожалели, да людской молвы побоялись. Мается вон со вторым, свекровкины капризы терпит. Детей родить не может, потому, как не разведена. Хоть этой жизнь не ломай. Она и так ходит вон. Учительница, а два платья, да один костюм. А она молодая ей только наряжаться, а все деньги нам.
Мать замолчала. Потом вздохнула, - выходи. Уж как-нибудь проживем.
Валя расстроилась. - Может, правда еще подождать с полгода? Переедите, а потом?
- Нет. – Андрей стукнул кулаком по столу, - Катя даже вздрогнула. Такого не было с довоенных времен. – Выходи. Придем сегодня и Мане скажем.
Валя побежала на работу. У входа на территорию школы, ее остановил Костя.
- Валя, погоди.
- Что-то случилось?
-Да. Сегодня не получиться ничего. Меня уже самолет ждет. Я прибежал только сказать. Меня в Барнаул вызывают.
- Надолго?
- Дня на 3-4. Можешь в обед к Мане сходить, перенести все на следующую неделю?
- Могу, только переносить не буду. Вернешься, будет видно.
- Что, видно? Это же работа, я не могу отказаться.
- Я понимаю. Вернешься, решим.
Костя убежал расстроенный, Валя почему-то испытала облегчение, как будто получила отсрочку от чего-то, страшного. В обед она сходила к своим, забежала к Мане, а вечером  пошла с Риммой в кино. На  выходе ее встретил Фомин.
- Пошли, провожу.
- Спасибо, я с Риммой дойду.
- Зачем, с Риммой? Давай, погуляем?
- Нет. Я скоро замуж выхожу.
- За меня?
- Нет, не за тебя.
- Кроме как за меня, ты не за кого замуж не выйдешь.
- Посмотрим.
И они с Риммой, смеясь убежали.
Вернулся Костя, он долго извинялся, как будто в том, что его вызвали в Горздрав, была его вина. Они договорились что распишутся в в субботу, чтоб получилось под выходной, и была возможность Вале переехать на новое место жительства. Костя снова сходил к Мане, сказали всем родным. В субботу, после уроков, Валя забежала домой переодеться. Римма начала делать ей укладку, когда в комнату вошла сестра Кости, Раиса.
- Валя, Костя просил передать, что сегодня не получится. У него две операции перитонит. Это надолго. Ты не обижайся, но люди могут умереть, если он уйдет.
У Вали опустились руки. Римма покачала головой,- да, подруга, это неспроста. Второй раз свадьба откладывается. Значит не надо тебе за него идти.
Раиса вскинулась. - Глупости не говори! Они любят друг друга. А работа у него сложная. Второй хирург совсем молодой, первый год после института.
- Ладно, Рая, все нормально. Не переживай. Пойду родителям скажу. Юра, узнав, что Валя замуж не выходит снова, обрадовался.
- Здорово! А я плакал, думал уйдешь туда жить и будешь его сестер и брата любить, а про меня забудешь.
- Да, ты, что Юрок, ты же у меня самый любимый братик на всем белом свете. Я тебя никогда не перестану любить. Успокойся.
Катя тоже пригорюнилась.
- Плохая примета. Не будет вам жизни.
Почти ночью прибежал Костя. Валя почувствовала запах алкоголя.
- Ты пил?
- Немного. Восемь часов за операционным столом провел, устал, как собака.
- Ты, же мне обещал!
- Костя вспылил. - Ты думаешь это легко? Это не сорок пять минут на стуле просидеть, слушая ответы учеников. В моих руках жизнь людей. Понимаешь? Жизнь! А ты мне нотации читаешь. Ты хочешь, чтоб меня инфаркт хватанул от перенапряжения?
- Я хочу, чтобы ты пошел домой отдыхать. Завтра поговорим.
Но, Костя уже завелся и не мог остановиться.- Не хочешь разговаривать со мной? Конечно, пока я работаю не покладая рук, без выходных и праздников, ты на танцульки, да в кино ходишь. Хорошо так жить? Или Фомин тебе голову задурил? Мне говорили, что он даже к вам приезжал, и вы его принимали.
- А мы всем рады, кто приходит. Из дома никого не выгоняем. А вот сейчас это будет в первый раз. Иди спать.
- Валюша, извини, я погорячился. Давай завтра распишемся. Я с Маней уже договорился. Она в воскресенье сельсовет откроет.
- Ты знаешь, Костя, я передумала выходить за тебя замуж.
- За Фомина собралась?
- Ни за кого не собралась. Пока вообще замуж не пойду. Все, иди.
- Валя!
- Нет. Пусть пройдет время, посмотрим. Я не хочу начинать замужнюю жизнь со ссоры и обмана.
- Какого обмана?
- Ты не сдержал слово в отношении выпивки. И я так понимаю, что не сдержишь. Давай сделаем паузу в наших отношениях. Все, до свидания.
Костя вышел, хлопнув дверью. Рядом с Валей сел отец.
- Не поторопилась, дочка? Хороший же парень.
- Папа, ты видишь, он выпивает. Когда выпивает, скандалит. Вы хотите вторую Маню получить?
- Да, нет, конечно. Ты умная, образованная, сама разберешься. Характер у тебя хоть и спокойный, но сильный. Нам-то с матерью, конечно спокойнее пока ты в девках, меньше забот, но жизнь, дочка быстро проходит. Семья должны быть. Одной жизнь проживать тяжело. Мы не вечные.
- Будет папа, будет, только не сейчас.
Прошла неделя. Костя несколько раз пытался поговорить с Валей, но она каждый раз чувствовала запах перегара, и разговор заканчивался очередной ссорой. В субботу вечером она прибежала к родителям и застыла на пороге.  За столом сидел Фомин и ужинал вместе со всеми.
- О, вот и Валентина, проходи, садись с нами ужинать. – Иван встал и поставил к столу стул.
- Мама, а что он тут делает?
- Так, дочка, тебя ждет. Мы пригласили его к столу. Чего голодным сидеть.
- Спасибо мамаша. Вкусно очень.
- Какая она тебе мамаша? Ты, что? Совсем одурел?
- Нет, только чуть-чуть. Я вон мамаше пообещал, что стану председателем колхоза, и у них будет все, что захотят. Мясо, молоко, зерно.
- Да мама колхоза всю жизнь, как огня боится. Ни дня там не была. Успокоил, называется. – Улыбнулась Валя, - папа, а ты чего молчишь?
-Так я чего? Я ничего. Человек пришел, мы приветили.
- Мамаша, не хочешь, чтоб я был председателем колхоза, буду председателем райисполкома. Этого не боишься?
- Для этого учиться надо и не в техникуме, а в институте, - усмехнулась Валя.
- Значит, буду учиться, а ты мне будешь помогать. Ты же ученая, институт закончила. Вот и будем с тобой интеллигенция нового поколения. Давай, поужинай и пойдем, погуляем. Я знаю, что ты с хирургом рассталась, поэтому отказа не принимаю.
Валя  растерянно посмотрела на родителей. Парня с таким напором у нее еще не было. Она крутила парнями всегда, как хотела и они никогда ей не перечили. А этот, такой настойчивый и на него совершенно не хочется сердиться.  Отец кивнул,- погуляйте, чего не погулять. Погода хорошая, дело молодое. С того вечера они начали встречаться.
 Шло время. Прошел еще один год. Отменили карточки, появилась белая мука, продукты, которые можно было купить в том количестве, в котором хотелось. Если, конечно, позволяли финансы. Катя никак не могла наестся белым хлебом. Она ела его с супом, молоком, вареньем, просто так. Поправилась, стала полная. Вначале радовалась, потом уже начала огорчаться, но остановиться не могла. Расстегаи, плюшки, пироги, хлеб на столе были каждый день. Появились коммерческие магазины, а в них сыры, колбасы, сливочное масло, шоколадное масло. Страна стала оживать, отъедаться после войны. В промтоварных магазинах стали появляться ткани. Девушки приоделись. Крепдешин, креп-жоржет, твид, шерсть. Валя пошила себе пальто, с каракулевым воротником, купила каракулевую шапочку, ботиночки на каблуке и почувствовала себя модной, красивой девушкой.
 Наконец-то дом был достроен. Хороший, добротный, светлый. Кухня двадцать метров, с большой печью, в три окна. Комната  двадцать два метра в 4 окна, большие сени, кладовка. Катя не могла нарадоваться. Ходила босиком по полу, заглядывала в окна и улыбалась. Домик, где они жили, остался под летнюю кухню.  Юра сказал, что комната в летней кухне теперь его убежище и впоследствии и проводил там практически все время до холодов. Выплачивать надо было еще 3 месяца, и Иван заговорил с Валей о свадьбе. Валя полюбила этого бесшабашного, веселого, доброго парня. Он с удовольствием учился у нее всему, что она рассказывала или хотела, чтобы он знал. Она познакомилась с его родителями. Отец Ивана ей понравился. Он шутил, рассказывал какие-то истории при встрече, а мать больше молчала и производила впечатление миловидной, но угрюмой женщины. Валя узнала, что отец Ивана до войны закончил юридические курсы, вначале воевал комбатом. Под Москвой был ранен, награжден орденом Красного Знамени и переведен служить, по ранению, в трибунал. Занимался делом Зои Космодемьянской, но никогда об этом не рассказывал. Имеет несколько орденов и медалей. После войны был переведен в  город Киров прокурором, там на него было совершено покушение и его перевели сюда. Мама не грамотная, родилась в селе. Вышла замуж за отца в семнадцать лет. В восемнадцать родила сына, Ивана, в войну они с сыном уехали жить к ее родителям и жили там до окончания войны, пока отец не забрал их. После войны она родила второго сына,  Владимира, который младше брата тоже на восемнадцать лет. Сейчас занимается его воспитанием. Про отца Ивана ходили разговоры, что он любит выпить и погулять. Вскоре отца Ивана – Ивана Лаврентьевича перевели в другой район прокурором, больше чем за 500 км, от нынешнего места, и они уехали. Иван остался один, перешел жить к друзьям родителей – там кормили, обстирывали. А дом, в котором он жил, отапливала техничка. В поселке смеялись – Фомин отапливает небо. Вот он и начал уговаривать Валю, выйти за него замуж. Валя, глядя на сестру Машу, которая до сих пор не могла развестись и поэтому постоянно получала упреки от нынешнего мужа и его матери, боялась повторения такой же ситуации. Деньги на развод Маша понемногу откладывала, но пока она набрала необходимую сумму, оказалось, что муж Владимир уехал куда-то в Мордовию, а куда никто не знает. Развод, без его согласия не давали. Маша начала писать письма, на те, адреса, какие знала, но никто не отвечал. Ехать, разыскивать мужа было  не на что, да и Маша боялась. В сельсовете ей сказали, что если не объявится в течении десяти лет, то тогда разведут без него. Это должны подтвердить соседи и те, с кем она сейчас проживает. Маша плакала. Новый муж хотел детей, особенно свекровь, но рожать детей  и записывать на чужую фамилию они были категорически против. В семье шли скандалы. Глядя на это, Валя оттягивала ответ Ивану, и все думала, как правильно поступить. Потом было принято совместное с родителями решение, что они отпразднуют свадьбу, Валя переедет жить к Ивану, но расписываться будут, только если Валя будет ждать ребенка. Иван, конечно, сопротивлялся, но Валя была непреклонна и он согласился.  Валя привела в пример родителей. Они были венчаны в церкви, прожили всю жизнь, у них трое детей, но в сельсовете они не расписывались. Свадьбу наметили на январь 1954 года. Как раз в декабре будет оплата последнего взноса за дом, и молодые могут жить своей семьей и на свою зарплату, не отвлекаясь   на другие выплаты.
Свадьбу справили в выходной, седьмого января, тихо, по-домашнему. Вечером Иван посадил Валю на телегу и увез в новый дом. Так они и зажили своей семьей. Валя обустроила дом, навела там порядок. Купили кровать, занавески, шкаф, посуду. Кое что отдала Катя, а к лету стало понятно, что Валя ждет ребенка. Радости обоих не было предела. Валя еще радовалась тому, что большая часть беременности, перед родами, выпадает на каникулы. Иван снова завел разговор о регистрации. И в июне они расписались. Валя, хотела оставить свою фамилию, но Иван разобиделся, да и маня сказала, что так нехорошо, и Валя согласилась. Первое время, когда окликали или называли по новой фамилии, было не привычно, но потом привыкла. Беременность была сложная, с токсикозом. Валя и так худенькая, стала просто светиться. В октябре она родила мальчика. Когда шла рожать, боялась,  что вдруг в это время будет дежурить Костя, но дежурила новая врач, приехавшая из другой деревни, в связи с переводом мужа. Роды были тяжелые и если вначале врач смотрела на нее снисходительно, мол, капризная учительница, то потом испугалась сама и если бы не старая акушерка, то не известно чем бы все могло закончиться. Мальчика назвали Александром. Иван был на седьмом небе, хотя вовремя беременности соглашался с женой, что будет девочка и назовут они ее Людмилой. Узнав о рождении сына, он побежал к родителям Вали.
- Сын! У меня сын родился!
Валя пробыла в больнице несколько дней. Там ей акушерка рассказала, что Костя очень сильно  пьет, уже несколько раз делали выговор с Горздраве по этому поводу, связался с медсестрой, вроде собирается на ней жениться. Валя знала эту девушку. Она всегда была влюблена в Костю, но он ее не замечал. Страшненькая, конопатая, Вале было жалко ее. И вот, видимо добилась. Ну, что ж, хоть любить будет она. Может, все и получиться, если совсем не сопьется.
Приехали родители Ивана с сыном. Разница у дяди и племянника была всего четыре с половиной года. Жили неделю. Валя видела, что нравиться свекру со свекровью, они рады женитьбе сына и рождению внука. Свекор только посмеялся. - Опять у нас пацан. Следующая чтобы девчонка была. Кате родственник не понравились.
- Сватья какая-то молчаливая, забитая. Слово не вытянешь. Все на младшего сына своего не налюбуется, бегает за ним, а на внука ноль внимания. Сват видно еще тот жук, глазами так и стреляет. Гулена. Выпить любит. Сватья себя принижает, я, мол, не грамотная, глупая, вот и пляшет под его дудку. Сказывала, весь дом одна на себе тащит и огород, и скотину и сенокос и дом и ребенка. Он же, мол, работает, деньги зарабатывает, грамотный, должон хорошо выглядеть. Вот он и хорохорится. Не мой характер. В доме должна быть хозяйка, а не рабыня. Валя, не давай Ивану себе на шею сесть. Ты грамотная, умная, с образованием, не давай собой помыкать, как свекруха твоя.
Андрею сватовья понравились.
- Нормальные люди. Со сватом о войне поговорили, кто где воевал, дом посмотрели, строительство пристроек. Он тоже думает строиться. Спрашивал, как строили, сколько чего надо. Они сейчас в казенном доме живут. Дом небольшой, не очень удобный. Говорит, надо думать о будущем. У прокурорских пенсия раньше, чем у всех. После выхода хочется остаться в Сорокино,  деревня нравится, большая, река Чумыш хорошая, Барнаул недалеко, на электричке всего сорок минут. Говорит, надо свой дом строить, там старость встречать. Сватья нормальная женщина. У нее свой ребенок еще маленький, да и по возрасту для бабушки она еще молода, всего-то 42 года. Молчунья, так тоже не плохо. В доме тихо.
- Ты, на что намекаешь? Что у нас в доме всегда шумно? Я кричу? Да, я кричу. Если на вас не кричать, так совсем порядку не будет. Вот вы бы со сватьей были два сапога пара. Молчали бы неделями, тишина стояла. - Разобиделась Катя.
Андрей махнул рукой и замолчал. Он понял, что действительно превратился практически в бессловесное существо. С возрастом, любовь, которую он испытывал к жене, прошла, характер Кати с возрастом стал еще сложнее. Она не терпела ни каких возражений, могло быть только ее правильное решение, другие в расчет не брались. Она постоянно была чем-то недовольна. А Андреем она была недовольна всегда. Она  и при детях постоянно говорила о том, что всю жизнь прожила с нелюбимым мужем. Валя однажды не выдержала и сказала: - Мама, ну зачем ты так говоришь? Ну, если ты его никогда не любила, у тебя было достаточно возможностей уйти от папы. Ты сама рассказывала. И детей у тебя тогда не было, когда ты на Алтай приехала,Верочка умерла.  И после, когда папа вернулся, и у вас еще меня не было и после войны, папа тебе говорил сам, что он после ранений уже не тот, и ты можешь уйти, тем более, что вы не расписаны в сельсовете, а венчание сейчас не признается. Тебя никто не держит. Ты можешь и сейчас уйти. Или мы папу к себе заберем жить.
- Ты, что? Придумала тоже! Уйти, а как же бы я жила? У меня образования нет. В работницах, что ли? Кому я была нужна, кроме Андрея? А потом с тремя детьми, одна? - Взвилась Катя.
- Ну, так если не к  кому, тогда перестань его мучить и живи нормально. Мы папу очень любим. Он у нас замечательный. Перестань попрекать его.
Катя заплакала. - Да, я знаю, что вы все отца любите, а я у вас плохая.
- Ты, не плохая, мы тебя тоже любим. Мы вас обоих любим. Но мне, лично, не приятно слышать в адрес папы такие слова. Он за всю жизнь не сказал тебе плохого слова, не обидел, не ударил, старается для всех нас.
- Ты не знаешь всего, чтобы судить.
- Знаю.
- Откуда?
- Мне папа рассказал. Да, это тяжело, неприятно. Но, он не знал, жива ли ты и вообще найдет ли он тебя. Четыре года не малый срок. Никто ему на письма не отвечал. Но, он же, к тебе вернулся, разыскал тебя, с тобой живет. Да и тридцать лет прошло. Сколько можно его мучить?
Катя поджала губы: - Я привыкла говорить то, что думаю, обманывать, не приучена. Какая есть, такая есть.
На этом разговор и закончили. Но, больше при детях Катя старалась на Андрея не кричать и ничего про совместную жизнь не говорить.
Послеродовый отпуск закончился быстро, и Валя вышла на работу. Маленькому Саше наняли няньку и бабушка Катя приходила каждый день. Молодые родители не высыпались, ничего не успевали. Валя похудела, осунулась, но стала еще красивее. В ней появилась какая-то щемящая нежность и одухотворенность. Иван старался помогать, но качая люльку, засыпал сам, а потом не мог проснуться, и Валя сердилась на него. Он тоже осунулся, похудел,  щетина на лице росла быстро, бриться дважды не всегда получалось, и он ходил не бритый. Друзья смеялись – что, не так просто быть родителями? Но они были счастливы.
Родители Вали окончательно обустроились в новом доме, Юра рос, Андрей работал, Катя следила за домом, все было бы хорошо, но у Маши совсем разладилась семейная жизнь. От свекрови не стало проходу, она ругала Машу из-за любой мелочи, говорила, что Маша ее сыну не пара, а защищавший ее ранее любимы мужчина, теперь молчал, или поддакивал матери. Маша приходила к родителям, плакала. Андрей смотрел-смотрел на страдания дочери и не выдержал.
- Уходи от них Маша. Не будет тебе житья.
- А как же я, одна жить буду?
- Не будешь. Разыщем Вовку, разведешься, а там, глядишь и найдешь свою судьбу. Деньги на развод соберем. У тебя есть, мы добавим. Не переживай.
- Так, может, разведусь и все наладиться?
- Нет, дочка, не будет тебе там жизни.
Катя тоже поддержала мужа и Маша вернулась домой. Все свободное время она теперь проводила с племянником. Она полюбила его всей душой. Красивый полненький карапуз с черными, как смородина круглыми глазами, светлыми волосиками, серьезный, такой маленький мужичок. Она играла с ним, носила на шее, гуляла с ним и мечтала о своем, таком же. Они начали строить под одной крышей: баню, загон для коровы и лошади, амбар для сена, курятник. Так придумал Андрей, чтобы зимой или в дождь не надо было бегать с одного места в другое. Маша помогала родителям и в этом.
Иван окончил техникум, и Валя заговорила с ним об институте. Решили, что как только Саша немного подрастет, он подаст документы в Финансовый институт. И тут ему предложили стать заместителем председателя райисполкома в районе, который находился в горах, недалеко от границы с Казахской Республикой. Иван рассказал Вале. Это было повышение и не маленькое. Валя видела, что глаза у мужа горят. Но, ей так не хотелось уезжать от родителей, Маши, Юры, друзей и школы, в которой ей нравилось преподавать и нравились коллеги. Но, Андрей поговорил с дочерью. Сказал, что муж должен расти, тогда и семья будет обеспеченная и счастливая. Катя сказала, что Сашу они могут оставить с ними, пока у них все на новом месте образуется, а потом, заберут. И Валя согласилась. Иван уехал в марте, а Валя довела свои классы и уехала к мужу в июне. Новое место жительства ей не понравилось. Деревня была растянута вдоль реки Чарыш. Река была бурная, горная, быстрая. Дом деревянный, двухэтажный. На первом этаже все комнаты соединялись одна с другой по кругу. Работы в школе по специальности не оказалось и ей предложили работу в Райисполкоме, пока не освободится место историка. Валя была очень расстроена, но согласилась. Иван познакомил ее с соседями, коллегами и жизнь начала налаживаться. Ивану дали машину, уазик с шофером и они несколько раз за лето ездили проведывать родителей и сына. Они очень скучали, но сын был еще мал, и было принято решение оставить его у родителей до весны. Зимой в доме стало не возможно жить, так как дом промерзал, протопить два этажа не получалось  и вода утром в ведре застывала. Растапливать печку вставали по очереди. И вскоре им дали новый дом, который понравился Вале очень. В нем было всего две комнаты и кухня, но он был теплый, уютный и не далеко от садика и школы. Особенно Валя подружилась с соседкой, бабушкой, у которой было двое внуков и дочь. Они часто сидели вечерами на крыльце, пели песни, разговаривали. В конце лета забрали Сашу к себе. Осенью он пошел в садик, а Валя перешла на работу в школу, освободилось место историка. Одна из преподавателей ушла на пенсию. Валя снова оказалась в своей любимой атмосфере детского шума, смеха, уроков. Иван работал. Работа получалась, но первый секретарь райкома говорил, что для дальнейшего роста, да и для этой должности, которую  Иван сейчас занимает, необходимо высшее образование. На семейном совете решили, что поступать в институт необходимо, но заочно. В Барнауле был филиал московского финансового института. Именно туда Иван и сдал документы и поступил. Теперь вечерами, после работы он сидел над книжками, конспектами, заданиями. Валя ему помогала. Они решили купить корову, чтобы у Саши всегда было парное молоко, да и в доме были молочные продукты. Вале стало тяжелее. Вставать приходилось в пять утра, чтобы подоить, накормить, приготовить завтрак, потом отвести Сашу в садик и бежать в школу. А ложилась она не раньше двенадцати ночи, потому, что после всех работ по дому, после основной работы, надо было еще подготовиться к урокам назавтра, проверить тетради. Поэтому когда  муж  в день ее рождения спросил, какой подарок он хотела бы получить и вообще чего хотела бы больше всего, она ответила – выспаться. Муж обиделся.
- Я думал, ты скажешь, что хочешь съездить в город, в театр сходить, на концерт, в кино или платье новое, а ты про сон.
- Мне сейчас не до театра, мне все время хочется спать. Я мечтаю об этом.
- Раньше, ты о другом мечтала. В Москву мечтала съездить, на море съездить, на постановки меня все время водила, в кино бегала постоянно.
- То было раньше. Я об этом и сейчас мечтаю, но это в будущем, а именно сейчас я мечтаю о сне.
- Хорошо, давай так. Сегодня отметим день рождения и сразу ложись спать с Саней, а я все уберу, с хозяйством управлюсь и ночью, если сын проснется, я к нему встану.
- Утром все равно в пять вставать корову доить.
- Сам подою И завтрак приготовлю. Это мой подарок тебе.
- Спасибо.
Утром Валя проснулась от хлопка двери. Было светло, но в доме стояла тишина. Голова впервые за много времени была светлая, не было чувства тяжести, легко дышалось. Она выспалась! Валя соскочила с кровати, посмотрела на будильник. Стрелки показывали пять минут девятого. Она выбежала на кухню. На столе стояло молоко, отварные яйца, картошка и помидоры с хлебом. Лежала записка – «Доброе утро любимая. Корову подоили вместе с Кузминичной, сына накормил, одел, поел в садик. Будильник поставил на 8-15, собраться и позавтракать успеешь. До вечера. Твой любимый муж»
Валя рассмеялась. Иван, как всегда в своем репертуаре. Не твой любящий муж, а твой любимый. Мужчины здесь проявляли к ней особое внимание. Она считалась самой красивой из жен руководства района. При совместных гуляниях на праздники, дни рождения, они наперебой приглашали ее танцевать, острили, угощали. Иван сердился.- я к их женам не лезу, чего они к моей пристают? А когда узнал, что секретарь по идеологии приходил к Вале и предлагал ей развестись с мужем и выйти замуж за него, чуть не подрался с ним. Ходил разбираться. Валя тогда успокоила мужа, что ей никто, кроме него не нужен, он ее любимый муж. Валя задумалась. А ведь, действительно ей очень повезло с мужем. Он добрый, помогает ей по дому. Не чурается любой работы, и помыть пол и приготовить еду и управиться с хозяйством и выпивает в основном только по праздникам. Он никогда не ругается матерными словами. Она даже думала, что он никогда не ругается. Однажды, у них были гости, она вышла на кухню, а когда зашла, муж рассказывал анекдот, неприличный и с матом. Валя застыла на пороге и убежала. После ухода гостей она начала выговаривать ему. - Я думала, ты у меня не такой.
- Валя, я обычный. Я же знаю при ком можно, при ком нельзя. Я не кисейная барышня и работа у меня такая, что иногда приходится употреблять и такие слова. По другому, нельзя. Мужики без матов не разговаривают. Но, у вас в доме такого нет, у моих родителей такого нет и у нас нет, и не будет. Успокойся.- Иван обнял ее и поцеловал.
Валя быстро собралась и побежала на работу. Там ее очень тепло поздравил коллектив учителей и ученики. Домой она вернулась с огромным букетом цветов, а там ее ждал сюрприз, приехала мама. Валя обрадовалась.
- Мама, как ты решилась? А дома как?
- Соскучилась по Саньке. Дома, отец справиться, Маша есть. Поживу у вас недельку.
Неделя была просто замечательной. В доме всегда пахло вкусной едой, испеченным хлебом, пирогами. Корова подоена, творог сварен, сливки сняты.  Саша всегда был с бабушкой и Иван  с Валей выспались, отдохнули, отъелись. Иван завел разговор о втором ребенке. Договорились, что вернуться к этому разговору серьезно летом.
Весной Катя приехала на каникулы с Юрой. А летом Сашу отправили к ним. Иван на месяц уехал сдавать сессию. Валя принимала экзамены у выпускников. Потом начался ремонт школы, после чего она ушла в отпуск и уехала к родителям и сыну. Иван, сдал успешно сессию, был переведен на второй курс, вернулся домой, работал. Два раза в месяц приезжал на воскресенье к Вале и сыну. В августе в отпуск приехал к ним. Лето прошло замечательно. Они ездили купаться на «Золотое озеро», рыбачили, ходили в лес по ягоды и грибы, помогали в строительстве пристроек и с огородом родителям. Юре шел тринадцатый год. Он стал совсем взрослый и наравне со всеми помогал родителям. Маша написала очередное письмо родственникам Владимира, написала, что вскоре приедет, чтобы оформить развод, но к своему удивлению получила  ответ, а в нем было написано, что  он уехал, а куда они не знают. Связи нет. Маша переживала, плакала, что штамп в паспорте есть, а мужа нет, так теперь и останется одна. Парни за ней ухаживали, но какие могут быть серьезные отношения, если их нельзя развивать дальше и ты чужая жена? Иван на неделю съездил, погостил у родителей, и снова наступила осень.
Осенью Валя поняла, что беременна. Зима была снежная, морозная, тяжелая. В марте к родам Вали Иван съездил за тещей. Они приехали в обед, день был солнечный, теплый, таял снег, журчали ручьи, а к вечеру Валя поняла, что пришло время. Ровно в двенадцать ночи она родила девочку. Саша, увидев маленький комочек, сказал, что девочку надо назвать Аленкой. Он соскучился по маме, и пусть эта Аленка остается в больнице, а мама поедет с ним домой.
Дома, после выписки из больницы, собрались все друзья, чтобы посмотреть и отпраздновать. Валя была еще слабая, но никто об этом даже не задумывался. Друзья подвыпили, выбрали кума и куму и начали голосовать за имя для девочки. Все друзья были партийные, поэтому разговора о крестинах быть не могло, но кум и кума все, же по старинке были определены. Валя сказала Ивану, что не важно, за что  проголосуют, а дочку назовут -  Ольга.
Мама пожила десять дней и уехала. Дом тоже нельзя было оставлять надолго. Через полтора месяца Валя вышла на работу, а Аленку отдали в ясли. Началась беготня. Садик был на одном конце деревни, а ясли на другом. Иван с Валей утром завтракали, собирали детей и разбегались по разным сторонам. Вечером, когда у Ивана были совещания или поездки по району, Вале приходилось вначале забирать сына, а потом идти в ясли за дочерью. Саша, которому не было еще четырех лет, уставал, а когда Валя отвечала ему, что у него молодые ножки и должны бежать, отвечал, что молодые ножки не идут. Хорошо, что был уже конец мая, тепло и вскоре должен был быть летний отпуск. Иван уехал на экзамены на месяц, и Кате снова пришлось приезжать на помощь детям. Валя уехать к родителям не могла, оставить корову, хозяйство, огород было не на кого.  Лето прошло в суете. На каникулы приехал Юра. Он, как мог, помогал сестре. Ходил за керосином, сидел с Аленкой, показывал ей картинки из журналов и очень удивлялся, что она что-то рассматривает, ходил на рыбалку с Сашей. Ему исполнилось уже шестнадцать лет, он собирался поступать в медицинский институт на будущий год. Он превратился в симпатичного,  стройного улыбчивого парня, среднего роста, с яркими голубыми глазами, пшеничного цвета волосами, с заразительным смехом. Девчонки обращали на него внимание, заглядывались. Он только отмахивался от них. Правда ему очень нравилась одноклассница Галя, но друзья считали, что девчонки, это никчемные существа, и Юре не хотелось, чтобы они над ним смеялись. Поэтому, все свободное время он проводил с друзьями.
В отпуск приезжала Маша. Сестры секретничали вечерами, когда все засыпали.  Маша рассказала, что пришло извещение от родственников Владимира, он сильно пил и, в конце – концов, повесился. Маше прислали бумагу.  Теперь она была свободна и открыта для новых отношений. С одной стороны ей было жалко непутевого мужа, который загубил свою жизнь, но в то же время, ей было жалко и себя, свои потерянные десять лет. Она мечтала о детях. Ей было уже 28 лет, и она боялась, что теперь так и останется одна. Кому она нужна – перестарок? Валя успокаивала ее, что сестре обязательно встретиться достойный мужчина, и она обязательно будет счастлива.
Зимой Маша познакомилась с парнем. Он проходил срочную службу, звали его Павел. Познакомились они на работе. Павел был шофер и привозил зерно на завод. Сам он был из Крыма, поселка недалеко от Симферополя. У него были родители, сестра. Невысокий, приземистый, с зелеными большими глазами, спокойный, он понравился Маше. Но, узнав, что он младше ее на семь лет, Маша решила прекратить с ним отношения. Павел, узнав причину, сказал, что ему неважно, насколько она его старше. Главное, что он ее любит. Катя с Андреем переживали. Им казалось, что дочь снова выбрала не того мужчину, которого бы им хотелось видеть рядом с ней. Образование десять классов, живет далеко, младше намного, да и не красавец. Но, они молчали, боялись помешать.
Катя вечерами говорила Андрею, - Чего теперь сделаешь? Почитай Маня уже перестарок, скоро уж двадцать девять. Еще чуток и уже никто не возьмет. Это у Вали столь женихов было, можно было не думать, все одно кто-то бы взял, а Маня другая, не каждый возьмет. Совсем вон на монголку похожа стала. В кого она такая уродилась? Волос жуковой черный, глаза с пленочками, лицо длинное, сама худая. Ведь какая куколка с рождения была.
Андрей либо молчал, чтобы не раздражать жену, чтобы не нарваться на скандал, либо старался успокоить.
- Нормальная у нас Маня. Красивая женщина, идет, мужики головы сворачивают. Да, не обычная, так в этом и изюминка. Какая родилась, такая и живет. О чем тут говорить? Паша любит ее такой и хорошо.
- Может, ты и прав, отец. Хоть родит, глядишь. Главное, чтоб снова не взбрыкнула, ты ведь ее знаешь. Возжа под хвост попадет и снова в бобылках будит седеть.
Прошел год, Павлу пора было возвращаться домой. Служба закончилась. Он в очередной раз завел разговор о свадьбе. Маша привыкла к нему, он ей нравился, но уезжать от родителей она не хотела. Павел долго думал, потом решил остаться с Машей. Он остался шофером на том же заводе, на котором работала Маша. Они расписались. Свадьбы не устраивали. Посидели дома, отметили. Им дали комнату. Андрей с Катей радовались. Обе дочери замужем, пристроены. Можно выдохнуть. Летом приехала Валя с детьми в отпуск. Вечерами собирались семьей, разговаривали, ужинали. Катя была довольна. Оставался Юра. Он получил аттестат и уехал поступать в медицинский институт в Барнаул. Все надеялись, что он поступит, но Юра вернулся, ни с чем. Ему не хватило баллов. А осенью его забрали в армию на тихоокеанский флот. Галя, с которой он встречался последний год, обещала ждать.

Глава 14

ЮРА
 Срок службы  на флоте был три года. Он попал служить на Камчатку на одну из первых атомных подводных лодок. Вначале была учебка, тоже было мало приятного. Скалы, море, и такие же, как он салаги, да командиры. Подъем в шесть утра, два километра бег по сопкам, потом физическая подготовка, занятия и так до вечера каждый день. Ему казалось, что хуже этого ничего быть не может, но когда он попал на подводную лодку и они ушли в первое плавание на три месяца, понял, что может. Катя плакала каждый день. Юра писал сердитые письма. Ему, привыкшему с любви родителей, сестер, что ему достается  всегда  лучший кусок за столом, солнце и синее небо практически 300 дней в году, было тяжело приспособиться к тесноте подводной лодки, тусклому освещению, спертому воздуху и однообразной еде. Ночами он лежал и думал, что самые лучшие, молодые годы, пройдут под водой, в закрытом помещении. Хотелось туда, наверх, к солнцу, небу, свежему воздуху и людям. Хотелось сесть с удочкой на берегу озера и слушать шум камышей, всплеск резвящихся рыб и смотреть на облака и птиц парящих в небе. Но, смотреть приходилось на одни и те же лица, приборы и видеть над собой железную крышу, удерживающую тонны воды.  Он думал о Гале и его терзали ревность и обида. Он представлял, как она танцует с кем-то, смеется, бегает в кино, кто-то провожает ее домой. Хотелось разнести и лодку и все, что рядом и бежать, бежать домой.
Валя писала ему успокаивающие письма. Приводила в пример отца и всех остальных мужчин, которые воевали и были далеко от дома кто четыре года, а кто и больше. Пыталась настраивать его на боевой дух и стойкость. Она знала взрывной характер брата, его несдержанность, понимала, что командиры читают письма, отправляемые матросами, и боялась за него. Но, время шло, Юра привык, втянулся и письма пошли другие. Он обзавелся друзьями, на фотографиях выглядел возмужавшим, его ценили командиры. Через два года он приехал в отпуск на неделю и сразу заехал к Вале с Иваном. Они жили в это время уже в другом районе. Ивана перевели начальником сельхоз. Управления. У него было незаконченное высшее образование, оставалось учиться чуть больше года. В Шипуново была железнодорожная станция, и это было по пути к дому. Он погостил у них два дня, поиграл с племянниками, рассказал о своей службе. Валя отметила, что в брате появилась какая-то бравада. Он то и дело говорил – мы подводники, элита флота, белая кость. Таких, как я, единицы. Наша подводная лодка, первая, атомная, такая еще одна, но мы первые и нас знают в правительстве по фамилиям. Нас, боятся американцы и японцы. Он сорил деньгами налево и направо. Валя попыталась с ним поговорить, что лучше бы он отдал эти деньги родителям, чем покупать на них все, что не попадается на глаза и никому не нужно. Юра отмахнулся: - а, ладно однова живем! Могу я себе неделю за два года пожить так, как хочу? Валя промолчала, но при отъезде брата передала с ним родителям двадцать пять рублей и подарки, велела сказать, что от него. Юра, вначале отмахивался, не понимая, зачем это надо, потом взял.
Он приехал к родителям. Катя не могла на него наглядеться, А он, вдруг увидел, какие они старые. Отец совсем стал худой, постоянно вытирал слезящиеся глаза. Рана над правой бровью была воспалена, давал знать себя военный осколок. Мама стала полная, грузная, поседела. Когда он завел разговор о том, что хочет собрать всех друзей, чтобы отпраздновать свою побывку, мама заплакала и сказала, что денег совсем мало. Отец на пенсии, получает двадцать семь рублей, а она, так как работала всего лишь пять лет, во время войны, получает девять рублей. Валя иногда помогает, но у нее своя семья и  двое детей. Маша с Павлом откладывают, собирают себе на дом. Но, ничего, они займут у соседей. Юре стало так стыдно. Он вспомнил про разговор сестрой и как отмахнулся от ее слов. Ему выплатили на отпуск за два года семьдесят пять рублей, а он почти все их прогулял, вначале с друзьями отвальную, потом в поезде, все время в ресторан ходил питаться, потом у Вали шиковал, тоже в ресторан ходил. Осталось что-то около двадцати рублей. А надо будет еще возвращаться на службу и ехать в поезде четыре дня. Он вспомнил о деньгах, что передала Валя и подарках. А он ведь даже и не додумался купить что-то отцу и матери. Он достал деньги, подарки. Сказал, как велела сестра, что подарки от него, а деньги от Вали. Катя, по подаркам, конечно, сразу поняла, что их покупала Валя. Откуда Юре было знать, какой размер одежды она  сейчас носит, да и вообще носила и что летние туфли у отца порвались. Но, она ничего не сказала, поблагодарила сына за халат и туфли. Юра сказал, что соберет друзей только повидаться, купит бутылки три вина, да картошки нажарят с зеленью с огорода, больше ничего и не надо. Деньги на вино у него есть. Ему не терпелось побежать к Гале. С одной стороны он всем сердцем стремился к ней, с другой стороны, боялся идти. Прошло два года. Как они встретятся? Какой она стала? На фотографиях, которые она высылала ему в письмах, она из девочки превратилась в красивую девушку. И потом, вначале хотелось поговорить с другом Витькой, который был в селе все это время, его не взяли в армию по здоровью. Поколебавшись, он все же пошел к Виктору. Тот, был рад. Он рассказал, что поступил заочно в сельскохозяйственный институт и работает на масло сыр заводе. Когда рассказы о жизни друг друга немного поутихли, Юра спросил про Галю. Виктор сказал, что мало ее видит, она тоже, вроде учится в техникуме, только очно. Ничего сказать не может. Юра спросил, кто из друзей сейчас здесь, они договорились назавтра встретиться, и Юра пошел к Гале. Увидев друга, Галя вспыхнула, ее родители пригласили к столу. Юра не мог отвести от Гали глаз. Она стала еще красивее, чем была. Яркие карие глаза, вьющиеся темные волосы, ямочки на щеках, стройная. Практически все оставшиеся от отпуска дни они провели вместе. Уезжая, Юра сказал ей, что любит ее и после возвращения со службы, хотел бы жениться на ней. Галя обещала ждать.
Следующий год службы, он считал каждый день. Командир предложил ему остаться на флоте,  боцманом, но Юра рвался домой. Предстоял последний поход. Они вышли с расчетом на два месяца. Задача была поставлена командованию, Юрий выполнял распоряжения, как и вся команда. Он знал, что они вошли в нейтральные воды и несколько дней будут, находится в них. Ничего не обычного не было. Так сопровождался практически каждый поход. Он был на ночной вахте, когда большая часть экипажа отдыхает, когда раздался страшный удар в борт. В рулевом отсеке их было пятеро. Капитан второго ранга Семенов, матросы: Костя, Сергей, Виктор и Юра. По требованиям безопасности, необходимо было задраить все люки, соединяющие рулевой отсек с другими отсеками. Они задраились наглухо. Мигали лампочки, показывая, что пострадал отсек, где находятся атомные боеголовки. Работала пожарная сигнализация, сообщая, что  в отсеках  пожар. Лодка начала крениться вправо, а потом заваливаться. Капитан второго ранга, дежуривший с матросами, пытался по связи связаться с остальными отсеками, но все молчали.  Он попытался связаться с базой, связи не было. Радиоактивность нарастала, и капитан приказал надеть костюмы, спасательные жилеты и катапультироваться из лодки.  Выжить при таком всплытии на поверхность, шанс не большой, но он есть. Могут лопнуть сосуды, не выдержать легкие, но оставаться здесь, верная гибель.  Он сказал, что у других, к сожалению, уже даже такого шанса нет. Если бы хоть кто-то в остальных отсеках был жив, то подал бы сигнал, если не по телефону, то стуком.   Было страшно. Выходили через шлюз по одному. Последним оставался капитан. Юра помнил только, что в один миг на него навалился как будто огромный танк, смял его, расплющил, и дальше была темнота.
Он пришел в себя, когда кто-то начал бить его по щекам. Он с трудом разлепил глаза. Над головой сияли звезды в темном небе, яркая луна освещала воду. Юра понял, что качается на волнах, на нем спасательный круг, значит, кто-то дернул за шнур, чтобы он надулся.
- Юра, ты жив? Посмотри на меня!
Взгляд потихоньку начал фокусироваться на круглом пятне. Юра узнал капитана.
- Товарищ капитан второго ранга.
- Ну, вот и хорошо. Ничего ребята, мы вместе, а значит, не все потеряно. Жаль, Сергея видимо куда-то отнесло, не отзывается, Может к восходу солнца найдется, нас четверо, а это уже не один. Попробуем продержаться. Вода холодная, будем двигаться, чтобы не замерзнуть.
- А нас найдут?
- Конечно, найдут. Хорошо бы наши. Хуже, если кто-то другой. Сейчас фон радиации повысился, это обязательно заметят.
Костя старшина второй статьи спросил: - значит, мы все схватили дозу?
- Не дрефь ребята, где наша не пропадала. Главное, живы. Посмотрите  по сторонам, вдруг еще кто-то сумел выйти с лодки?
Они смотрели, кричали, но вокруг была тишина и только волны набегали одна на другую с тихим шорохом.
- Товарищ капитан второго ранга, смотрите, ветер начинается и барашки на волнах. Шторм будет.
Капитан и сам видел, что приближается шторм, а для них это совсем плохо, но матросы и так были напуганы, совсем молодые ребята. И он пытался, как мог их успокоить.
- Да, нет, просто мы в центре океана. Так иногда бывает.
Ветер усиливался. Их начало относить друг от друга. Пришлось взяться за руки. К утру они наглотались морской воды, окоченели, начали терять надежду, сознание мутилось. И вдруг, в метрах ста от них появился перископ, а затем всплыла подводная лодка. От нее отделилась шлюпка с двумя матросами. Их по очереди затащили в шлюпку и перевезли на подводную лодку, спустили в трюм. По лицам матросов и разговору, капитан понял, что из забрала японская подводная лодка. Это было совсем плохо. Отношения с Японией после войны были не просто плохими, а очень плохими. Матросы не знали, а он знал, что в момент взрыва они были не в нейтральных водах, а в территориальных водах США. Видимо их атаковали военно-морские силы США, а во время шторма их отнесло в японские территориальные воды. Значит, они пленники и им вряд ли разрешат вернуться в Советский Союз. Им грозит либо пожизненная тюрьма, либо будут уговаривать принять политическое убежище и раструбить это на весь мир. А еще,  конечно, будут пытаться получить сведения о лодке. Так, что получается, еще не известно, кому повезло, тем, кто остался на лодке или им четверым выжившим.
Их переодели, накормили и закрыли в одном кубрике. Пришел врач, сделал им укол и вскоре они провалились в сон. Проснулись  только после того, как лодка прибыла в порт и их разбудили. Дали попить воды и  вывели на причал. Капитан понял, что их специально накачивали снотворным, чтобы они не смогли разговаривать друг с другом. На причале стоял  микроавтобус, в который они и сели. Им запретили говорить друг с другом. Но, даже, если бы и не запретили, говорить сил не было. Клонило в сон.  Вскоре снова все спали. Проснулись от грубых толчков.   Они вышли из микроавтобуса, их подвели к одноэтажному зданию, где и  разместили каждого  в отдельной комнате. В коридоре командир успел крикнуть:- ребята, держитесь! Не забывайте, вы русские моряки!
Юра  оглядел комнату. Она была метров шесть. В ней стояла кровать, стол, стул и тумбочка. Окно было зарешечено. Он подошел к окну. По плацу ходили матросы. Юра понял, что это база. Если их разместили поодиночке, значит, это плен. Что с ними будут делать дальше? Неужели он больше никогда не увидит маму, родных, Галю?  А если их расстреляют? Умирать не хотелось. Вон, какое солнце светит, ветер колышет ветви деревьев, небо голубое с редкими белыми тучками. Интересно, родителям уже сообщили? И вдруг, Юра понял, что никто не знает, что они живы. Практически вся команда погибла, кроме их четверых. Значит, родителям скажут, что он погиб. И Галя будет тоже считать его погибшим. Бедная мама. Она так любит его, гордится им. Хорошо, что есть сестры, родители хоть не одни останутся. Юра одернул себя:- ты чего себя хоронишь? Ты остался жив, тебе дан еще один шанс, зачем-то ты остался на этой земле. Так, что нечего раскисать и впадать в панику. Да, наверное, будет нелегко. Скорее всего начнут что-то спрашивать о подводной лодке. Надо изображать дурачка. Знаю, только свою часть работы. Что велели, выполнял. Да, командиру придется труднее. Скорее всего, начнут уговаривать принять политическое убежище, об этом нас предупреждали, на такой случай. При отказе, могут посадить в тюрьму до конца жизни. На крайний случай расстрелять. Думай, Юра, думай. Отец воевал с японцами, чуть жизни не лишился, а ты сдашься им? Опозоришь родителей, предашь Родину и раны отца? И что за жизнь у тебя будет после этого? А ты думаешь, ребятам было не страшно умирать? Ты и их сможешь предать?  Лешку. Сергея, Витьку? Нет. Значит, надо бороться до конца. Хорошо, ты попал в плен. Даже если ты вернешься на Родину, КГБ сразу же определит тебя в предатели и отправит в лагерь, в лучшем случае, а в худшем тоже расстреляют. Юра, ты забыл, сейчас не те времена, не сталинские. Даже если и так, то хотя бы на Родине сидеть или умереть, чем здесь. Все, решение принято!
Ему, как-то сразу стало легче. Хотелось есть. Живот прилип к позвоночнику. Он лег на кровать и тут, открылась дверь, вошел японец в морской форме.
- Виходи. Идти за мной.
Юра вышел за дверь. Японец повел его по длинному коридору, стены, которого были выкрашены в бежевый цвет. Было много дверей, в одну из них японец и завел Юрия. Это был кабинет, метров пятнадцати. За столом сидел невысокий японец в штатском, у стены на стуле мужчина лет сорока, европейской внешности. Мужчина указал Юрию рукой на стул у стола.
- Садись. Сейчас господин Юко будет задавать тебе вопросы, отвечай честно и ничего не бойся. – Мужчина говорил на русском языке без акцента.
- А я и не боюсь. Чего мне бояться?
- Вот и хорошо.
Начался разговор. Японец задавал вопросы, мужчина переводил.
- Сколько тебе лет?
- Двадцать один.
- Кем ты служил на подводной лодке?
- Матросом.
- По призыву?
- Да.
- Зачем ваша подводная лодка зашла в воды Соедененных Штатов Америки? С какой целью?
- Не знаю. Я матрос.
- Сколько атомных боеголовок было на лодке?
- Не знаю. В мои обязанности входило выполнять приказы командиров, а не задавать им вопросы, на которые они бы мне все равно не ответили.
- Получается, ты служишь уже почти три года, вас же в восемнадцать призывают, и так ничего и не узнал о лодке, на которой служишь?
- У нас не принято знать больше, чем полагается. Каждый знает свои обязанности. Моя обязанность механизмы.
- Заходили ли вы в наши воды?
- Не знаю. Мне об этом не известно.
- Понятно. Не хочешь говорить. А ты понимаешь, какой урон океану вы нанесли?
-  Мы? Это нашу лодку потопили. Это наши ребята погибли!
- У тебя есть родители?
- Да.
- Тебе их не жалко? Они могут тебя никогда больше не увидеть. Ты будешь арестован, как шпион и проведешь остаток жизни за решеткой.
- Значит, такая судьбы.
- Но, ее можно поменять. Если ты нам все расскажешь,  мы сможем предоставить тебе политическое убежище, и ты будешь жить. И неплохо жить, поверь мне.
- Ты именно так и сделал, гнида! Продался во время войны? Хорошо  тебе за предательство платят?
- Хорошо. У меня, как и у тебя был выбор либо смерть в двадцать два года, либо жизнь. Я выбрал жизнь. И не жалею.
-  Твои близкие тебя оплакивают, героем считают, а ты тут япошкам зад лижешь.
- Да, от чего-то, пришлось отказаться, но оно того стоит. Ты же молодой, у тебя вся жизнь впереди.  Зачем тебе ее гробить? Даже если вернешься, тебя ждет лагерь до конца жизни или расстрел.
- Ты отстал от жизни. У нас сейчас другие времена. И нас будут искать.
- Никто вас искать не будет. Лодка затонула. Вокруг нее радиация. Ваши считают, что вы все погибли.
- Ну, тем более. Если радиация, все равно жить, недолго осталось, так умру, как человек, а не как гнида.
- В Японии после Хиросимы и Нагасаки научились лечить облученных больных. Соглашайся, жить будешь.
- Сказать тебе куда идти или сам поймешь?
- Среди вас есть командир?
- Нет.
- Нехорошо обманывать. Одному из вас лет сорок. Тоже срочную служит?
- Он боцман. За хозяйство отвечал.
- Юрий, ваши друзья, сказали, что он командир, так, что нет смысла отпираться.
- Они сказали, у них и спрашивайте, а я, что знаю, то и говорю.
Такие разговоры продолжались каждый день по два раза в течение двух недель. Его уговаривали, запугивали, угрожали, били.  Кормили, правда,  не плохо, давали даже два раза вино. Своих товарищей за это время он не видел ни разу. Нервы начали сдавать и на очередном допросе, он не выдержал, когда его снова ударом свалили со стула, он вскочил, подбежал к Максиму, так звали предателя, схватил его за грудки и стукнул несколько раз головой о стену. Его оттащили и отвели в крошечную комнату, без окна. Еду давали раз в день. Кусок хлеба, воду и рис. Прошла еще неделя. И вот как-то утром дверь открылась.
- Выходи. – Максим махнул рукой в сторону коридора.
Юра вышел. Максим повел его не в сторону допросной и не в сторону его комнаты, а в другой конец коридора. Юра гадал, куда его ведут? Что будет дальше? Они зашли  в комнату и Юра впервые за это время увидел своих товарищей. Они сидели вдоль стены, а напротив, сидел мужчина седовласый лет пятидесяти.
- Ну, вот все в сборе. – Он повернулся к японцу, сидевшему за столом, - почему этот матрос выглядит так плохо? Он истощен. Вы его не кормили?
- Он был в карцере. Он избил нашего переводчика. Его кормили.
Мужчина повернулся к матросам.
- Я консул Советского Союза в Японии. Нам удалось выяснить, что есть выжившие, после нападения на нашу подводную лодку американской подводной лодкой. Нам удалось узнать, что вас держат здесь незаконно, не сообщая Правительству СССР о вашем месте нахождения.
- Ми спасать ваших людей. Они находится в наших территориальных водах. Ми дать им жизнь. – Японец пытался показать крайнюю степень возмущения.
- Вы спасли их почти месяц назад, а мы, по своим каналам узнали о них только четыре дня назад. За спасение, спасибо. Но вопрос в том, почему вы не сообщили о спасении наших граждан?
- Ми их лечить, кормить, они отдыхать.
- Понятно. Я вижу, как они отдыхали. Один избит до полусмерти, - мужчина кивнул головой в сторону капитана, другого от голода шатает, третий в синяках.  Один лишь из четырех выглядит более-менее здоровым.  Теперь вопрос к вам товарищи – мне сказали, что кто-то хочет остаться здесь? Кто?
Юра глянул на сослуживцев. Неужели, кто-то сломался и согласился? У командира все лицо в  синяках, и костяшки пальцев на правой руке сбиты. Значит, он, как и Юра был с этими японцами в рукопашной. Если бы его просто били, не было бы сбитых пальцев. Костя тоже подвергался пыткам. А вот по Виктору не видно, что его били. Неужели, он сдался? Виктор был акустик. Именно он должен был услышать врага рядом, но не услышал. Дремал, видимо. Ночь ведь была. Серегу так и не нашли. Видимо, его отнесло далеко или он погиб при подъеме. Все смотрели друг на друга вопросительно, но через несколько секунд заулыбались. Командир встал.
- Никак нет. Мы все хотим поскорее вернуться домой. Хотя нас тут обрабатывали не одну неделю, как видите. Ни один из нас не дал такого согласия.
Консул улыбнулся.
- Я другого ответа и не ожидал. Спасибо. Что ж., господа,  - он повернулся к японцам, - надеюсь, вопросов больше нет? Решение о передаче наших граждан решен,  на высшем уровне, поэтому, позвольте откланяться. Мы уезжаем. Подпишите документы на выезд.
Они сели в микроавтобус. Юра не мог поверить в происходящее. Неужели он сможет вернуться домой? Неужели он снова сможет увидеть и маму с отцом и Валю с Машей и мелюзгу, а главное Галю? Ребята начали обсуждать как кого обрабатывали, что говорили. Все были возбуждены. Виктор сказал, что его не били, а наоборот, показывали, как тут будет хорошо жить. Возили в бордель, поили алкоголем, кормили, возили показывать город. Рассказывали о преимуществах жизни вне Союза. Приехали на территорию Консульства. Консул пригласил их в свой кабинет.
- Так, ребята, я понимаю, что у вас стресс, а сейчас эйфория, но я попрошу вас, каждого сейчас сесть и написать все, что с вами произошло с момента торпедирования лодки. Где были, как удалось выйти на поверхность, как попади к японцам и так далее. Понятно?
Поднялся командир.
- Разрешите вопрос? Нас, что арестуют?
- Конечно же, нет. Но, мы должны понять, разобраться в ситуации с вами, с лодкой. Вы единственные, кто может это прояснить. Мы потеряли связь с лодкой и сколько не пытались в дальнейшем связаться, ничего не получилось. Долгое время мы были  в неведении и считали, что вся команда погибла. Были даже предположения, что вас захватили, но это предположение не вязалось с тем, что командир не выходит на связь. Он успел бы сообщить. Вся проблема в том, что  таких, как была эта подводная лодка в мире только две осталось. У нас одна и одна  у американцев. Но, у них нет такого устройства наведения, как у нас. Понятно, что они пытались получить от вас данные по устройству лодки, оснащению. Мы хотели бы знать, какой информацией они владеют. Что им удалось узнать.
Ребята зароптали.
- Ничего. Мы ничего не сказали.  За кого вы нас принимаете?
- Вот и напишите. Что вы говорили. Потом вас покормят, отдохнете, и вас отправят в Союз.  Врачи с вами поколдуют. Вы же радиацию, я так понимаю, схватили. Надо посмотреть, как организм ее воспринял. Подлечитесь, с командованием все решите и домой.
Ребята удивились.
- Как, домой? У нас же срочная служба, а у товарища капитана второго ранга, служба.
- Ну, это не я решаю. В Союзе разберутся кого куда. Пишите, когда это произошло, в какое время, где находились, как удалось выбраться, когда вас подобрали, что вам предлагали, как содержали. Все, короче. Чем подробнее напишите, тем меньше вопросов будет. Просьба не переговариваться, каждый пишет то, что помнит.
После того, как они все сдали свои докладные, их провели в столовую, покормили и повезли на аэродром, там посадили в военно-транспортный самолет и через час они были на базе в Союзе. Их снова разместили по отдельным комнатам.
К Юре пришел врач, расспросил, сколько времени приблизительно он провел в воде, как себя чувствует, что болит, какие ощущения. Медсестра взяла анализ крови из вены, после чего пришел, как понял Юра, особист и снова начались расспросы. Особист спрашивал, как вел себя капитан, ребята, сам Юра, и  почему он был в карцере. Юра рассказывал. Скрывать ему было нечего, поэтому отвечал не задумываясь. Неделю продолжался осмотр врачей и разговоры с особистом, после чего пришел врач, сел на стул и сказал, - Ну, что матрос, жить будешь. Скрывать не буду, есть проблема. Она есть у всех вас. Вы получили дозу радиации. Пусть недолго, но большую.  Есть проблемы с кровью. Мы пока не знаем, как радиация подействует на органы, но пока все в норме.
- Но, это же, главное!
- Погоди, матрос, это не все. У радиации есть такая способность воздействовать на мужскую функцию, убивать способность сперматозоидов оплодотворять яйцеклетку.
- А, можно проще?
- Проще некуда. Ты вряд ли сможешь стать отцом. Детей у тебя не будет. Понятно?
Юра остолбенел. Как же так? А как же Галя? Они мечтали о большой семье, о детях. Кому он теперь нужен, кроме родителей. Родители!
- А родителям сказали, что я жив?
- Этот вопрос не ко мне. Это у командиров своих спрашивай. Думаю, сказали. А как иначе?
- Доктор, а я смогу остаться на службе?
- На этот вопрос я тебе пока не отвечу. Надо будет консилиум собрать,  с коллегами из Москвы посоветоваться. Если ты этого хочешь, то я скажу об этом твоим командирам, и будем решать. А пока отдыхай.
Юра подошел к окну, посмотрел на небо, солнце и заплакал. Жить-то он остался, только надолго ли и какова будет его жизнь, после того, что он узнал.
Еще через неделю пришел капитан второго ранга, обнял его, сел на стул и сказал:
-  Рад тебя видеть. Мне сказали, что ты хотел бы остаться на флоте?
- Да. А что мне делать на гражданке? Родителей бы хотел повидать, сестер и вернуться. А вы как?
- Прошел проверку. Зачисляют на подводную лодку, правда уже обычную. Пойдешь ко мне боцманом?
- Так я еще вроде как на срочной?
- Уже нет. Тебе оставалось три месяца. Из них почти два прошло. Отпуск положен, после всей эпопеи. Потом будет приказ. Так, что если захочешь вернуться, надо сейчас приказ оформлять о том, что ты остаешься на сверхсрочную.
- Оформляйте. А сколько отпуск положен?
-Две недели. Мне тоже. Все, оформляйся, получай проездные документы и домой. Родителям сообщили, что ты жив.

Глава 15

Пока Юра служил, жизнь шла своим чередом. У маши родилась чудесная девочка, которую назвали Наташей. Маша была счастлива, она стала мамой. Дочка росла, как куколка, хорошенькая: нос пуговкой, льняные волосы, зеленые глазки, личико беленькое. Маша с Пашей не могли налюбоваться на дочь. Катя с Андреем радовались. Все, у дочери нормальная семья с ребенком. Теперь у них трое внуков. Катя нянчилась с удовольствием. Маша вышла на работу. А маленькая Наташа была у дедов. Валя работала на радио, вела передачи. Место  историка в школе было занято. Иван мотался по полям, посевная, уборка. Дети росли. Аленка ходила в садик, Саша в школу. Катя периодически приезжала к ним погостить. Ей нравился поселок. Аленка росла певуньей, плясуньей и как-то раз ее заметили цыгане из табора. Им понравилась веселая девочка, и они позвали ее с собой. Аленке тогда было четыре года.   Цветные юбки, монисто, разноцветные платки были такие красивые, ей надели длинную юбку, и бусы и она забралась в кибитку. Саша пришел со школы и не нашел сестры дома. Из садика на телеге ее привозил сосед, у него там был сын. Обычно она ждала брата дома. Он приходил из школы минут через двадцать, после того, как ее привозили. Саша пошел, спросил, и узнал, что сестра зашла в дом и больше ее не видели. Он побежал к маме на работу, подумав, что вдруг, она пошла к маме, но там ее тоже не было. Они побежали домой, по дороге расспрашивая людей, не видели ли где одну маленькую девочку. Одна женщина сказала, что видела похожую девочку в кибитке цыган, которые поехали на выезд из села. Валя отправила Сашу домой, а сама побежала к Ивану. На машине они быстро догнали табор. Цыгане галдели, кричали, что у них никакой девочки нет. Но, Аленка услышав голос матери и отца, выбралась из телеги, из-под тряпок, которыми ее завалили.
- Мамочка, я тут!
Дома ее долго ругали, целовали, снова ругали и строго настрого приказали никуда ни с кем не ходить. Одну  ее теперь не оставляли, а Саша завидев у дома незнакомцев прятался вместе с сестрой в подполе. Один раз, из-за такого сидения в подполе они прославились на весь поселок. В поселке снова появились цыгане, но уже другие, Саша, увидев их на своей улице, забрал сестру и они спустились в подпол, побыв там немного, он поднялся, посмотреть, ушли они или нет, а Аленка осталась сидеть там. Вдруг он услышал рев, спустившись, увидел, что сестра хватает воздух ртом и не может дышать. В подполе стояла банка с крысиным ядом. Он решил, что она наелась его, схватил ее за руку, и они побежали в больницу. Соседи позвонили Вале, та Ивану, они прибежали в больницу. Аленка ревела не переставая. Врач пытался выяснить, что она съела, потому, что язык и рот были красными, опухли. В конце концов, удалось выяснить, что на веревке висели маленькие красные стручки перца, который она и съела. Врач смеялся:- молодец брат, не растерялся. Другой бы на твоем месте сидел и тоже плакал, а ты в больницу. Родители переживали, дети ославили на все село. То есть, скучать не приходилось. 
А вскоре Ивана опять перевели, уже в большой степной район, Родино, на ту же должность, но сел в подчинении  было в два раза больше. Валя радовалась. Село находилось всего в шестидесяти километрах от дома родителей. Можно чаще видеться и самим приезжать, ведь у Ивана есть водитель и машина. Да и само село было большое, чистое, с асфальтированными главными улицами, освещенными фонарями. По центру села шли три сквера для прогулок,  большая площадь перед Райисполкомом, на которой стоял трехэтажный дом культуры, магазины, Универмаг, Музей, ресторан, Детский мир.
Школ было даже три: начальная, восьмилетка и десятилетка. Валю взяли в десятилетку преподавать историю. Саша пошел в третий класс, Аленка в садик. Им дали хороший деревянный дом с тремя комнатами, практически совсем рядом со школой. Садик был чуть дальше, через дорогу от школы. У дома небольшая усадьба для огорода. Коллектив принял Валю хорошо. В общем, все было замечательно. Живи и радуйся. И тут в один из вечеров раздался телефонный звонок. Валя взяла трубку и услышала голос отца.
- Валя, у нас беда. Мать лежит с сердечным приступом, с ней Маша. Я пришел тебе сообщить.
- Да, что случилось?
- Юра погиб.
- Как?
- Похоронку сегодня принесли. Приезжай, дочка.
Валя сидела оглушенная известием отца. Она не могла померить, что брата больше нет. Как же так? Ведь войны нет. Он скоро должен возвращаться домой после службы. Пришел Иван. Валя рассказала ему про звонок отца, они взяли детей и поехали к родителям.
На Андрея и Катю было страшно смотреть. Они как-то сразу постарели лет на десять. У Кати за ночь поседели виски полностью. Она все время плакала и причитала. Андрей, молча, вытирал слезы. Маша, что могла, делала по дому, плакала. Отец попросил Валю сходить в военкомат. А вдруг, ошибка? Бывает же такое. Во время войны сколько таких случаев было.  Валя утром пошла  военкомат. Там ей сообщили, что во время похода, лодка затонула. Весь экипаж погиб. Поднять лодку на поверхность нет возможности, поэтому тела для похорон не будет. Валя спросила, что может, просто авария и поэтому нет связи и вдруг люди живы? Военком сказал, что лодку искали, ждали три недели, безрезультатно, поэтому и сообщили  родственникам только тогда, когда прекратили поиски. 
Валя шла к родителям и не понимала, как сказать, что надежды нет. Она вспоминала брата, смеющегося, веселого, белозубого, полного жизни и не могла представить, что его больше нет.  Отчего-то сердце не говорило ей об этом. Дома все посмотрели на нее с надеждой, когда она вошла. Там уже сидели и Павел и Галя. И Валя, вдруг решила сказать, сама не зная почему:
- Так, давайте успокоимся. Пока ничего не ясно. Военком мне сказал, что лодка не выходит на связь. Лодка секретная. Ее могли захватить в американцы или японцы. Командование занимается этим вопросом.
- А почему же похоронка пришла?
- Они тоже с этим разбираются. Кто-то в штабе поторопился. Сказали, что дополнительно сообщат о результатах.
- Когда?
- В течение двух недель. Так, что надежда есть. Давайте надеется. Не надо Юру раньше времени хоронить. Я чувствую, что он живой.
Катя запричитала:
- Ты это специально, чтобы успокоить. Я знаю, что нет моего сыночка.
И тут Андрей, впервые за столько лет гаркнул на жену:
- А ну-ка, замолчи! Раз Валя сказала, так оно и есть. Нечего выть и сына хоронить. Вон меня сколько раз хоронили, тебе на меня тоже похоронка приходила,  а я жив. И Благодаря Вале сейчас жив. Все, разговоры закрыли на две недели. Кто хоть слово еще о гибели сына скажет, из дома выгоню!
Катя с удивлением посмотрела на мужа и затихла.  Валя с  Иваном и детьми уехали. Перед отъездом Андрей отозвал дочь в сторону и тихо спросил:
- Валя, это правда или ты придумала, чтобы мать успокоить?
- Правда, папа. Юра жив, я знаю.
- Хорошо. Я тоже буду в это верить.
Иван вначале молчал, но уже перед въездом в Родино сказал:
- Может, ты и права.  Не мне судить. За это время они свыкнуться с этой мыслью и потом будет уже не так больно.
Валя промолчала. А через неделю отец позвонил Вале и звенящим от радости голосом сообщил, что приходил военком, Юра жив, и скоро будет дома.
Валя плакала от радости. Иван только разводил руками.
- Ну, ты жена даешь. Откуда ты знала? Ведь военком тебе ничего такого не говорил.
- Не говорил, но я знала. Он же мне как сын, я его вынянчила, неужели бы не почувствовала?
Юра приехал к ним через десять дней, потому, что железнодорожная станция была в Благовещенке, а путь в Волчиху был через Родино. Валя увидела, что это был уже не тот Юра, которого она знала. Он был растерян, раздавлен чем-то, худой, бледный. Брат рассказал ей все. Валя была в ужасе. Четыре человека из экипажа, облучение радиацией, плен, допросы. Они договорились, что ничего этого не будут рассказывать родителям.
Андрей с Катей и Маша не могли наглядеться на Юру, гладили его, кормили, целовали. Юра сказал, что лодка была не исправна, легла на грунт, пока ремонтировали, потом, не работала навигационная техника и они ушли в чужие воды, поэтому их не могли обнаружить. Мама успокоилась. Отец смотрел с подозрением, но молчал. Прибежала Галя. Юра вышел с ней поговорить и вернулся один.
- А Галя где? - спросила мать.
- Ушла. Мы с ней расстаемся. Я ее разлюбил.
- Как так? – всплеснула руками Катя, - ты же собирался жениться на ней. Мы ее как сноху привечали все время.
- Так бывает мама. И все, хватит об этом.
На следующий день он познакомился на танцах с девушкой. Она училась в техникуме и жила у тетки на квартире, через два дома от дома Юры. Девушка была обычная, конопатенькая, с вытянутым лицом, большими зубами, жесткими, как проволока каштановыми волосами, с мужской фигурой, широкими плечами и узкой попой. Но, Юре было все равно. Главное, чтобы Галя поверила, что он ее разлюбил, и возненавидела его. Ломать ей жизнь он не хотел. Зачем ей больной и не могущий дать детей муж?
Девушку звали Ниной. Юра весь отпуск встречался с ней. Ей было семнадцать лет. Она ему даже понравилась. Было видно, что она влюбилась в него, что называется по уши.  Была согласна на все. Они стали близки. За последствия Юра не переживал. После отпуска он сказал родителям, что возвращается на службу и остается на сверхсрочную. Родители были расстроены. Опять на  корабль. Но сын был не преклонен. Они проводили его со слезами. Он обещал писать, приезжать. С Ниной тоже расстались, обещая писать друг другу.
И тут новая напасть. Пришли Маша с Павлом и Павел сказал, что они приняли решение и уезжают жить в Крым, к родителям Павла.
Катя заплакала.
- Чем вам тут плохо? Куда вас несет за три девять земель? Медом там намазано али как?
Маша начала уговаривать родителей.
- Мама, папа, там девять месяцев в году тепло, здесь  девять месяцев году холодно. Там нам землю дают, построимся, а пока  во времянке будем жить, бывший дом родителей Паши. Там две комнаты и кухня. Сад большой. Деревья: грецкие орехи растут, абрикосы, персики. Яблоки, гранаты. Там два раза за год урожай снимают. Представляете? И море от нас всего в шестидесяти километрах. Железнодорожная станция рядом и Симферополь тоже не далеко. Будите к нам на море купаться приезжать. Натуля все время сопливится, кашляет. А там солнце, фрукты, море.
Катя с Андреем поняли, что уговоры бесполезны. Маша  с наташей и Павлом уехали. Катя с Андреем впервые остались одни. Катя вскоре собралась и уехала к Вале, Андрей остался на хозяйстве. 
Вернувшись на флот, пробыв там еще полгода, Юра понял, что после всего случившегося не может оставаться на службе. Подал рапорт и стал гражданским. Вернувшись домой, он узнал, что Галя вышла замуж и ждет ребенка. Он даже не ожидал, что будет так переживать. Прибежала Нина, а за ней ее тетка и начала кричать, что он кобель. Соблазнил и бросил несовершеннолетнюю, а она забеременела. Так как его здесь не было, пришлось сделать аборт. Но, он обязан на Нине жениться, иначе она подаст на него в суд. Юра опешил. Он отказался от любимой девушки, думая, что не сможет стать отцом, и тут такое! Что же он наделал! Он отказался жениться. А через два дня уехал поступать на заочное в сельскохозяйственный институт. Экзамены были сданы успешно, он был зачислен на первый курс. И каково же было его удивление, когда вернувшись домой, он увидел в комнате Нину.
- Ты, что тут делаешь?
- Живу тут.
- Давно?
- Месяц почти. Твоя мама меня забрала у тетки.
Юра бросился к матери.
- Ты зачем это сделала?
- А ты в тюрьму захотел? Они бы тебя посадили за изнасилование.
- Какое? И как бы они доказали? Времени семь месяцев прошло! Меня здесь не было. Все давно быльем поросло.
- Ой, я как-то об этом  и не подумала. Испужалась сильно, они так грозились. Только снова тебя увидели и в тюрьму отдавать?
- Ну, ты бы хоть меня дождалась. Не, ну нормально? Без меня, меня женили.  И что теперь делать?
- Так все уж знают, что она у нас живет, и отец ее и мачеха приезжали. Теперь-то уж никак скандала не избежать. Ведь ей восемнадцать через месяц только будет. Расчистили кладовку, прорубили дверь в комнату, и у Нины и Юры появилась своя комната. Пусть она была как пенал длинная и узкая, с одним окном, но  она была десять метров и она была их комнатой. Там поставили кровать, стол, комод и стало можно жить.
Вот так Юра и стал мужем Нины. Она, конечно, была совсем еще девчонка, но понимала, что замуж вышла не так как все, поэтому с полгода не разбирала свой чемодан с вещами, который стоял под кроватью. Не такой она представляла свою жизнь в мечтах. Она рано лишилась матери. Отец женился на другой. Мачеха была суровая. Ни ласки, ни тепла Нина от нее не видела. Она каждый день мыла, скребла пол, управлялась с хозяйством. Огромный огород, который надо было прополоть, окучить, полить. Корова, телята, поросята, птица. Вскоре родилась сестра Анна. Теперь она еще и помогала нянчить, укачивать, смотреть за сестрой. Поэтому, окончив восьмилетку, попросила отца отпустить ее учиться в техникум. Отец отпустил. Впервые, она вздохнула свободно. Жизнь у тетки в районе, не смотря на то, что она снова убирала, стирала, делала другую работу по дому, показалась замечательной. Сын тетки женился, ушел жить к жене, они были в доме у тетки вдвоем. А много ли двоим надо? Днем Нина бегала в техникум, где ей очень нравилось учиться. Появились подружки, походы в кино на танцы. Готовила она с удовольствием, тетке нравилось. Они жили без скандалов, спокойно. Тетка, с детства, была горбунья, замуж не вышла, родила сына, от кого никто не  знал, работала бухгалтером. И вот как-то на танцах Нина познакомилась с моряком. Она влюбилась сразу, как только взглянула на него. Когда он пошел ее провожать, она не могла поверить своему счастью. Его глаза были не реально голубого цвета, он смеялся так заразительно, что она потеряла голову. Через месяц, после его отъезда, она поняла, что беременна. Ей семнадцать, парень уехал служить и вернется или нет, не понятно. Отец с мачехой убьют, если узнают, это такой позор. Тетка заметила, что с племянницей происходит что-то не то, начала допытываться и Нина рассказала ей. Тетка поговорила с соседкой Катей, о ее сыне Юре. Спросила когда вернется, какие планы? Когда та ответила ей, что он остается на сверх срочную службу и не собирается возвращаться, договорилась и отвела племянницу к врачу. И тут, Юра вернулся. И тут случилось то, что случилось. Ее просто привели с чемоданом к родителям Юры, и она стала там жить. Будущую свекровь она боялась до потери пульса. Стоило Кате только взглянуть на нее сердито, сердце готово было выскочить из груди. Она боялась: есть, сказать что-то не то, сесть не туда. Вернулся Юра. Нина видела, что он не доволен. С ней практически не разговаривает, по вечерам уходит к друзьям, в выходные уезжает на рыбалку. Ей исполнилось восемнадцать, они сходили, расписались. Нина стала законной женой. Мало что изменилось в их жизни после этого. Нине сказали, что Юра встречался с Галей. Та, вроде, не довольна мужем. Но, Юра ничего не говорил, а Нина не спрашивала.  А тут Нина получила последнюю перед государственными экзаменами стипендию, и ей так захотелось вкусных шоколадных конфет. В семье мужа чай пили в основном с плюшками, которые пекла свекровь, с кусковым сахаром и карамельками, которые лежали в вазочке, и Нина боялась их оттуда брать. А она была сладкоежка. Она зашла в магазин и купила килограмм разных шоколадных конфет, которые спрятала в своем чемодане. Когда никто не видел, она доставала и съедала по одной, две конфетки. А через три дня разразился скандал. Катя, при домашней уборке снова увидела чемодан и не выдержала:
- Пошто  он до сей поры тут валяется, пыль собирает? Ты на  квартире у чужих живешь? Почему вещи не в комоде? Али на всякий пожарный хранишь, коли убегать вздумаешь? А, ну, покаж, что у тебя там?
Нина растерялась, покраснела. Катя достала чемодан, открыла и увидела в нем сверху кулек конфет и пряники.
- Вона оно чего. В тихомолку, как воровка, от нас ешь. Не досыта, что ли кормим? Стыдоба-то какая! У нас отродясь в семье ничего друг от друга не прятали и ночью под одеялом не ели. Я ее взяла, пригрела на своей груди, сына ей отдала. Ни кожи, ни рожи. Задницы нет, трое юбок одевает, чтобы как баба выглядеть, плечи, как у молотобойца. Да разве о такой жене я для сына мечтала? А она еще и крысятница.
Пришел Юра. Мать рассказала ему обо всем. Скандал начался с новой силой. Дело закончилось тем, что Нина ударила свекровь по щеке. Она сама не поняла, как это получилось. Ей было очень обидно, свекровь говорила ей такие слова, что у Нины помутилось в голове. Видимо те обиды, напряжение, в которых, она жила последние месяцы, выплеснулись, как кипящая вода из кастрюли. Катя была в шоке. За всю жизнь на нее ни разу не поднял руку муж. Дети, старались никогда не перечить ей. И кто ударил ее?  Та, которую она спасла от позора, взяла к себе жить, отдала ей сына? И, это, вместо извинений и просьбы о прощении? Андрей, молча, собрал вещи Нины и сказал сыну:
- Уводи ее куда хочешь. Здесь она больше не живет. У нас в семье никогда не было рукоприкладства и никогда не будет.
Юра взбеленился: - Я ее сюда привел? Я ей предложение делал? Вы меня женили, вот и получайте. Я-то, почему должен уходить?
- Ты ее нашел? Ты, не мы.  Ты ее соблазнил? Тебя кто-то заставлял с ней спать? Нет. Сейчас она твоя жена. Ты мужик или нет? Вот и разбирайся с ней сам, но не здесь. Мать такого не заслужила, какой бы она не была.
Утром Андрей позвонил дочери Вале.
- Приезжай, дочка, нужна твоя помощь. У нас все плохо. Надо думать, как быть. У тебя хорошая головушка, может, чего и надумаешь.
Валя оставила детей с Иваном, села на автобус и поехала к родителям. Выслушала Юру, маму, отца. Сходила к Нине, которая была у тетки. Поговорила с ней.
- Ты, понимаешь, что сделала? Я не позволю никому обижать, а тем более бить свою мать. Вернуться в их дом ты уже не сможешь. Я тебя туда не пущу. Если Юра готов с тобой продолжать жить дальше, значит, вам надо искать жилье и жить отдельно.
- Я понимаю. Да, я виновата, но я беременна. – Нина заплакала. – Второй раз я не буду избавляться от ребенка.
 Валя растерялась. Она пришла домой, вызвала Юру.
- Ты знал, что она беременна?
- Нет.
- Ну, так вот, теперь, знаешь. Значит так, братец, твоя вина во всем этом есть и не маленькая. Не усугубляй. У тебя будет ребенок, давай уже начинай брать ответственность на себя и не только за свою жизнь. Ищи квартиру, съезжай от родителей, и живите семьей, как положено.
Юра нашел квартиру, забрал жену, а через полгода они получили двухкомнатную квартиру в трехэтажном доме.  Он практически каждый день забегал к родителям, иногда ужинал с ними. О Нине они не говорили. А еще через месяц у Юры и Нины  родился сын. Назвали сына Александром. Жизнь  начала налаживаться. Юра работал в райисполкоме, Нина в столовой бухгалтером. Катя с Андреем пришли посмотреть на второго внука.
С этого момента между Ниной и Катей с Андреем установился нейтралитет. Катя приходила, забирала внука, увозила к себе, там они с Андреем нянчились с ним, потом Андрей отвозил его домой. Катя влюбилась в мальчика. Теперь у нее было три любимых человека на этом свете: сын и два внука. Саня старший был первый и самый любимый, Саня младший, был самый младший и тоже прикипел к сердцу. Катя поняла, что любит именно мальчиков, к девочкам она практически равнодушна. Да, они ей нравятся, они хорошенькие, но…, сердце при виде их не щемит. Андрей любил всех ровно.
Юра закончил обучение и был назначен председателем колхоза, который находился в тридцати километрах от дома родителей. Они уехали. Нина стала работать там бухгалтером. И Андрей с Катей снова остались одни. Дети разлетелись по разным концам страны. Ивана снова перевели в другой район, теперь уже Председателем райисполкома и приезжать к родителям за 450 километров стало не так просто. Маша с Наташей приезжали только летом в отпуск на две недели. Они строились, все помогали им как могли. Валя с Иваном помогали деньгами, купили газовую плиту, стиральную машину, которые Маша увезла поездом. Родители, тоже как могли, помогали из своей пенсии. Дом строился. Маше в Крыму нравилось. Она работала бухгалтером.  Павел водителем. И вскоре они сообщили о рождении второй дочери – Ирины. Маша стала приезжать реже. Двое детей, дом. Она присылал посылки с сухофруктами, орехами. Катя часто ездила гостить к Вале. На лето внуки по очереди приезжали к ним. Вскоре и у Юры родилась дочь – Елена. Жизнь шла своим чередом. Внуки росли, дети взрослели, Андрей с Катей становились старыми. Долгими вечерами они разговаривали, вспоминали близких, родных, давно ушедших и живущих ныне. К ним часто приезжала Ася погостить. Она так и осталась одна, жила с братом Иваном и его женой и их детьми в Так маке в Киргизии. Иван по распределению как попал туда после войны, так и остался там жить. Был директором школы. У него было трое детей, все сыновья. Ася нянчилась с ними. Виктор жил в осинниках, тоже изредка навещал с семьей Катю с Андреем. Андрей с Катей после полувекового юбилея совместной жизни наконец-то расписались в сельсовете. Для этого Андрей делал запрос в село, где они родились, чтобы подтвердить их венчание. Одновременно написал запрос, остался ли кто из родственников в селе. Ответ был не утешительный. Все документы во время войны сгорели. Про родственников Кати ничего не известно. В доме, в котором она родилась во время войны была комендатура, потом сельсовет, потом он после пожара был разрушен. Во флигеле дома живет сестра бывшего Председателя сельсовета, которого убили кулаки. Живет одна. Со стороны Андрея, есть однофамильцы, но это уже дальняя родня. С Кузьмой они отношения не поддерживали. Но, как-то им написали его дочери. Валя съездила, так как они жили в пятнадцати километрах, познакомилась с его сыном Петром, дочерьми Майей и Таей и они начали общаться. Кузьма давно умер, а дети были не виноваты в его отношении к своим племянникам. Петр по характеру был похож на отца, хозяйственный, прижимистый, а его сестры, обе учительницы, милые, спокойные, добродушные. Майя жила с сыном, семейная жизнь не заладилась.  Сын был взрослый, но не женатый. Тая с мужем. Сын и дочь давно жили своими семьями. Майя рассказала, что отец никогда не говорил о своих родственниках, и они узнали обо всем, только перед его смертью. Старшие братья погибли на войне, а они все были рождены уже после тридцатых годов. Мать умерла  сразу после войны. Им хотелось знать о своих корнях, откуда они. Валя им все рассказала. С той поры они и переписывались, созванивались, общались.
Пришло время, когда Андрей с Катей поняли, что им уже тяжело жить одним. Они продали всю живность, кроме кур, пустили девочку-квартирантку. Она ходила за продуктами, потому, что Катя передвигалась уже с трудом, а Андрей начал болеть часто. Отказывался от еды, питья. Приезжала Валя, разговаривала, он снова начинал оживать, есть, ходить. Валя звала их к себе, но они только отмахивались.
- Вы, как цыгане, кочуете с одного места на другое. Сколько уже поменяли? И нам с вами кочевать? Старые мы уже, тяжело. Да и дети у вас уже выросли. Саня в институте учится, Оля школу заканчивает, тоже уедет. Вы на работе, а мы так и будем одни дома сидеть?
- Тогда, может к  Маше?
- Такую даль? От дома? В жару? Нет, не поедем.
Валя с Юрой собрались у родителей. Юра предложил ехать к ним. Дом большой, комнат много, есть комната с отдельным входом. Времени прошло много, Нина стала взрослой женщиной, обиды все позади. Саша очень любит дедов, будет помогать. Лене пять лет, будет веселить. В общем уговорил. Дом с усадьбой продали. Катя плакала. Половину денег сразу отдала Юре, он купил машину «Волгу». Остальные остались у них.
Но, прожили они в колхозе недолго, чуть больше года. Валя дважды приезжала повидать родителей. Раз с Сашей, другой с Олей и Иваном.  Они видели, что не все так хорошо, как им говорят. Родители были не веселые. Отец стал совсем прозрачный, молчаливый, а мама, как-то даже испуганной, что было на нее совсем не похоже. Приехала в отпуск Маша, и они с Валей поехали к родителям. Оказалось, старые обиды не забыты. Выяснилось, что Нина не готовит родителям, не стирает, не убирает у них в комнате. Катя сказала дочерям, что Саша иногда приносит им еду с их стола и бегает в магазин за продуктами для них. Если бы не внук, померли бы с голоду. Сестры позвали брата. Тот начал ругаться  на родителей, почему не сказали ему ничего? Он работает с утра до ночи, есть у него время разбираться в домашних делах? Приходит домой поесть и поспать.
- А ты, братец не видел, что их нет за твоим столом?
- Видел. Только я ухожу на работу рано, они спят, прихожу ночью, они спят. В выходной на рыбалку ухожу, на охоту. Надо же хоть немного отдохнуть. Выходной один. Вот и проглядел.
Пригласили Нину. Она уже чувствовала себя уверенно и повела разговор на повышенных тонах.
- Какие ко мне претензии? У меня работа, дом, двое детей, муж. Я за ними еле успеваю следить. Муж вон на стороне любовь завел. А я должна за его родителями ухаживать? У них две дочери есть. Вот пусть и ухаживают. Меня никто не спрашивал, когда их сюда привезли.
Юра с Ниной начали разбираться, скандалить. Валя с Машей посмотрели друг на друга. Было понятно, что родителей здесь оставлять нельзя. Юра так и не смог полюбить жену. Видимо, у него отношения на стороне, а Нина злится и не понятно, что из этого получиться.
Вечером Валя с Машей вышли на улицу. Поговорить. Валя задумчиво сказала:
- Знаешь, что я поняла? Никогда нельзя лезть в жизнь своих детей. Мама настояла на твоей свадьбе с Виктором, испортила тебе жизнь больше чем на десять лет. Да и вышла ты замуж за Павла не по большой любви. И хорошо, что человек хороший попался. И двое деток у тебя. Юру мама насильно женила и вот результат. Меня хотела за Костю отдать. И что Костя? Спился. Я никогда не буду указывать детям, на ком им жениться и за кого замуж выходить.
- Ой, сестренка, не все так просто. А если ты будешь видеть, что это не то, что им надо?
- Могу посоветовать, сказать, но настаивать не буду. Если это будет их ошибка, значит, будут винить себя, а не кого-то другого. А если будут счастливы, то это благодаря их решению. Как ты-то живешь?
- Да, хотела с тобой посоветоваться.
- А. что такое?
- Пока дом строили, сложно было, трудно, но жили дружно. Дом достроили, въехали. Только живи, да радуйся, а Павел стал выпивать. Сам делает вино в двадцатилитровых бутылях и раньше за ужином пил по кружке, потом за обедом и ужином, а теперь уже с утра прикладывается. Так-то он рукастый. Все по дому делает, за садом смотрит, помогает во всем, меня жалеет, девчонок любит до смерти, но чувствую спивается. Слушать ничего не хочет. Говорит, что домашнее вино, это обычный сок.
- А когда выпьет, как себя ведет?
- Целоваться лезет, потом засыпает.  Со здоровьем, с сердцем начались проблемы.
- Так, понятно. Значит, родителей к себе заберу.
- Куда? Вы, вон сама  сказала, снова переезжаете на новое место. Где там жить будите, пока неизвестно, а родителей здесь оставлять нельзя. Сама видишь, какие у Юры с Ниной отношения. А если разведутся? А у меня теперь времянка свободна. Мама с папой будут жить в одном дворе с нами, но отдельно. Им никто не будет мешать и они не будут. Я и накормлю и посмотрю. Наташа уже большая, будет помогать. Иришка подрастает. Да и тепло у нас, хоть на улице чаще будут сидеть. С деньгами, правда, как всегда туговато, н если ты не возражаешь, то я буду пенсию их на продукты брать.
- Не возражаю. Спасибо тебе сестренка. Если будет тяжело, мы с Иваном устроимся и заберем их к себе.
На том и порешили. Катя с Андреем переехали жить к Маше. Катя поделила часть оставшихся денег пополам и половину отдала Маше на обустройство их жилья и на необходимые вещи для Маши.

Глава 16

Катя, и Андрей радовались. Они подолгу сидели во дворе на скамеечке. Тепло, солнце, спокойствие. Маша заботилась о них. Расстраивало только то, что они часто видели зятя выпивши, а внучки, мало видевшие их раньше, не хотели общаться. Наташа была уже взрослая, невестилась. Парень был художник звали Саша. Наташа собиралась за него замуж. Катя отговаривала внучку, что рано еще, молодая всего шестнадцать, и учиться надо, но та только отмахивалась. Желания к учебе у нее не было, видимо, как у матери. Ира была еще подросток, но тоже сама себе на уме. Катя скучала по разговорам с меньшим Сашей, которому всегда все было интересно, по старшему Саше и даже по девчонкам. А Андрей потихоньку стал чахнуть. Ему стало как-то не интересно жить. Дети выросли, внуки выросли. У них у каждого своя жизнь. Они, старики уже больше не нужны. От них только проблемы и с ними только забота. Вон, Маша выбивается из сил. Дом, дочки, пьющий муж, работа, сад, огород, и они еще тут на ее голову. Валя постоянно болеет, теперь то и дело по больницам с сердцем и давлением низким лежит. Мотаются с Иваном по всему краю. Тоже ведь не сахар. На новом месте надо и к людям и к коллегам и к дому привыкать. Наживают и бросают половину при переезде. Все с  собой не увезешь. Детки у них славные, правда выросли. Саша в институте, Оля хорошо учиться, тоже собирается в институт медицинский поступать. Долго Валя выбирала, замуж не выходила и не прогадала. Иван добрый, целеустремленный, всегда в начальниках. Валю не обижает, жалеет. Юра, единственный сын, последыш, любимый, а жизнь армия поломала и все. Здоровья особого нет. Дочка родилась, кровь дважды переливали и растет полная, и с детства всякие болячки то и дело. Саня младший хороший, внимательный уродился, и со здоровьем вроде нормально, не подействовало облучение Юры, но испортят они его. Ругаются то и дело, того и гляди разойдутся. Любовницу видишь завел, а Нина мстительная, не натворила бы чего. Катя, конечно, характерная, строила сноху, получила, потом все же смирилась, а та не простила. Уж как могла за тот год с небольшим, что у них жили, издевалась над ними, стариками. Жалко сына, но тут уж теперь пусть сам решает, как дальше жить. Они теперь с Катей им всем не указ. Даже  машины дочки так на прямую, и говорят. Зачем жить дальше? Много всего за жизнь было и плохого и хорошего. Войны страшные. Грех на нем. Где-то дочь растет, внуки, скорее всего, а он их бросил. Катю боялся, что уйдет, не простит. А чего было бояться? Куда бы она ушла? А он струсил. Вот за это и будет отвечать перед Богом. Андрей поймал себя на мысли, что сказал про Бога. Ведь он никогда в него не верил. Да и как было верить, видя все ужасы войны? Сожженных детей, распятых женщин, убитых стариков, остова от печей, оставшиеся от сгоревших домов, сумасшедшие глаза матерей, поседевших в двадцать лет, безусых мальчишек без рук и ног. А тут, вдруг он вспомнил о Боге. Неужели, потому, что страшно уходить, в неизвестность? Да, жизнь прожита, а уходить страшно. Как же так, жил, рожал детей, воевал, радовался, плакал, болел и вдруг темнота и ничего больше? И будто не было Андрея Глазова на этом свете? Дети, может внуки еще может будут помнить, а потом и вспоминать будет некому, что жил такой Андрей. Не очень счастливый, не очень здоровый, не очень удачливый. Он вспомнил о своих детским мечтах. Как хотел работать с книгами, сам писать, хотел учиться, жениться по любви и жить счастливо с любящей женой и детьми. Макаровы, сколько их было. Где они теперь? Остался ли кто-то еще, кроме их ветви? Прав ли был дед Макар, отправляя сыновей в разные места? Наверное, прав. Где-то остались их потомки, дети, внуки. Не всех же революция, война скосила под гребенку. Вон и от Кузьмы и от его отца Василия остались же и дети и внуки, значит и от остальных девяти тоже кто-то да остался. Значит, и не порвалась ниточка. Род продолжается. Только уже не Макаровых, а разных фамилий. Получается. Жизнь была не зря? Да, его, Андрея, не будет, да его забудут, но будут жить его дети, его внуки. Потом, правнуки. И он затянул свою любимую песню, которую алкаши превратили в свою застольную, а она была красивая, широкая, сердечная.
- Шумел камыш, деревья гнулись, а ночка темная была. Одна возлюбленная пара, всю ночь гуляла до утра.
- Дед, ты чего? – Он не слышал, как подошла Катя.
- Да, ничего, смутился, вдруг, Андрей.- Так, захотелось спеть.
- Да, я сроду  не слышала, чтоб ты пел. Знаю, что слушать ее любишь, а  чтоб пел.
- Да, вот, сижу, Катя, жизнь вспоминаю. Много ошибок за жизнь совершил. Людей убивал на войне, тебя вот любил всю жизнь, а ты меня так и не полюбила. Думаю, может зря тебя не оставил. Нашла бы себе свою половинку, а так промучилась со мной.
- Да ты че несешь-то?  Совсем ополоумел? Сидит он, думает. Дети у нас. Внуки вон уж какие большие. Саня с Ольгой в институтах учатся. Санька малой скоро школу оканчивает, Наталья вон тоже. А он про любовь думает. Жизнь-то прожили, чего уж теперь думать, да вспоминать? Знаю, характерная я, тебе со мной не сладко было, но никого другого –то мне не надо было по жизни. Это я такая упертая. Решила, что ты мне не пара и не хотела сама себе признаться, что это я тебе не пара была. Ты умный, грамотный, спокойный, а я крикливая баба. Ты уж на меня не серчай.
- Катя, да кабы ты ране сказала такое. Я ведь всю жизнь тебя любил, а себя принижал.
Они заплакали. Вошла Маша.
- Что случилось? Вы чего плачете? Обидел кто?
- Все нормально, дочка, это мы по-стариковски, жизнь вспоминаем.
Прошел месяц и в январе Андрея не стало. Он ушел тихо, как и жил. Прилетели дети Валя и Юра. Проводили отца в последний путь. Валя долго разговаривала с мамой, уговаривала поехать с ней, но Катя отказалась.
- Куда мне теперь от отца-то? Вместе хочу лежать.
- Ну, что ты говоришь? Папа больной, был, раненный сколько раз, а ты живи. Как тут тебе?
- Лучше чем у Юры, но скучно очень. Маша все время занята, девчонки редко заходят, Павел пить много стал. Знакомых нет, поговорить не с кем. А так, ничего. Не переживай. Я вот что думаю, только не перечь мне. Ты одна нам по жизни все время помогала, и дом больше чем на половину твой был, а тебе ничего не досталось. Маше я все купила и не мало, пенсия ей идет, себе немного оставлю, а полторы тысячи ты себе возьмешь.
- Не надо мама, мы с Иваном нормально живем.
- Нет, все должно быть по справедливости. Чего же  Юре половина досталась, Маше не мало, больше половины от оставшейся половины, а тебе ничего? Не хочешь себе, раздай внукам моим. Пусть от нас с дедом память будет. И кольца наши обручальные тебе хочу отдать. Пусть они и не очень дорогие, но мы их с отцом всю жизнь проносили.
- Мама, ты вроде как прощаешься?
- А, что ты хочешь, мне девятый десяток. Не буду же я вечно жить. А ты далеко, приедешь, ничего не достанется.
- Мама, ты чего то не договариваешь?
- Да, нет, все договариваю, просто вы разные с Машей и дети у вас разные. Помнишь, как Маша в детстве все время говорила - « Я у вас сроду ничего хорошего не ёдывала» - И Катя засмеялась, - она привыкла по жизни брать, а ты отдавать. Поняла? И еще, ты мой характер знаешь. Если там, куда ушел отец и уйду я что-то есть, я обязательно к тебе приду и расскажу. Прорвусь через все преграды, пусть потом чего хотят со мной делают. А коли не приду, значит, там ничего нет. Поняла? Ты, знаешь, я в Бога не верю, но уходить в никуда, страшно. Отец не говорил, но я видела, что ему тоже не по себе. Поэтому, отпели его. Я так решила. Меня тоже отпойте, а там уж я разберусь с Богом сама, если он есть.
Вернувшись, домой, Валя решила, что отдаст деньги детям, когда они сыграют свадьбы, чтобы купили что-то на память о дедах.
Долгими днями и вечерами Катя вспоминала свою жизнь. Иногда во сне ей снился отец, который кричал: - Котька, ты у меня самая красивая, ягодка малинка моя, синеглазая голубка. То, она видела Мотрю, которая ругалась и била тряпкой. То  Гришу, то Андрея. Она так и не могла понять, любила ли она Гришу или это была юношеская влюбленность и как бы сложилась ее жизнь, останься она с ним? Любила ли она Андрея или просто привыкла к нему. Он раздражал ее всю жизнь своим согласием, своей покорностью и в то же время она гордилась тем, что она в доме хозяйка. Теперь-то она поняла, что хозяином в доме был он. Она всю жизнь прожила за его спиной. Он работал, обеспечивал семью, делал все по дому, даже женскую работу, решал все вопросы, а она только командовала, не задумываясь, какими усилиями ему это дается. Она, вдруг поняла, что все серьезные решения по переездам, Маше, Юре, работам, он принимал сам, где-то с Валей. А она считала, что это все решала она. Он ее любил и сильно, раз возвращался все время к ней и терпел. Вон сколько мужиков, после войны, к другим ушли, да и женились по нескольку раз. Пили, куролесили. Да, повернуть бы все вспять, но ничего не повернуть, жизнь одна. Спасибо тебе Андрей. Спасибо за все. Прости меня.
Катя прожила без Андрея чуть больше двух лет. На этом история про Андрея и Катю, про их жизнь,  близится к завершению. На их долю выпала революция, гражданская, отечественная войны, потеря близких, детей,  беды, горе, но и много всего хорошего, радостного. И это все называется жизнью и судьбой. Где-то они сами выбирали свою судьбу, где-то судьба выбирала за них. Жизнь не бывает безоблачной, жизненная дорога не бывает гладкой. Они, как и все, ошибались, падали, поднимались и шли дальше. Может быть, жизнь и дается человеку, чтобы он научился преодолевать, бороться, не сдаваться обстоятельствам и всегда идти вперед, зная, что, в любом случае  конец неизбежен. А в конце пути понимать, кем ты был, что ты сделал, была ли твоя жизнь такой, что тебе не стыдно оглядываться назад и сожалеть о содеянном 
Мы все уйдем: хорошие, плохие, богатые и бедные, веселые и злые. Мы все уйдем – в ничто, и в никуда, где море света или темнота. Увидит каждый весь свой путь земной. Кто ужаснется: Боже! Что со мной? Как мог творить я на Земле такое зло? И с рук сходило и всегда везло. Другой увидит, сколько добрых сил вложил он в Землю, радость приносил. Спешите люди совершать добро. Дарите чаще радость и тепло. Ведь жизнь трудна и коротка. Как день промчится. Вот уж ночь близка…. .
Я рассказала о жизни только одной ветви Глазовых-Макаровых. Как сложилась жизнь остальных братьев Василия и Кузьмы,  и их семей, не известно. Но, я надеюсь, что и эти веточки не прервались и их дети, внуки живут на этой земле.

Эпилог

Валя с Иваном прожили долгую совместную жизнь. У них было все и радости и горести, но по большей части это была счастливая совместна жизнь. Их дети получили высшее образование, обзавелись семьями, у них родились дети, правнуки и правнучка Кати и Андрея. Все, как когда-то предсказала женщина, которую они подвезли во время войны.
Маша, вскоре снова осталась одна, Павел очень быстро сгорел от рака. Больше замуж она не выходила. Наташа и Ира тоже вышли замуж, у них тоже появились дети – правнуки и правнучки Андрея и Кати. Наташа с детьми и мужем жила с матерью, Ира тут же, но в своем доме.
Юра, прожил свою жизнь с Ниной. Всякое было в их жизни, а в последние годы он начал гордиться своей женой, и понял, что сам был виноват в  ее поведении. Он всю жизнь жалел себя, думал о себе, лелеял свои несбывшиеся мечты и совсем не думал о том, каково было молодой, неопытной, озлобленной на жизнь девочке войти в их семью, видеть, что муж не любит, и думает о другой. Они вернулись в деревню, где жили родители, там и живут сейчас их дети и правнуки Андрея и Кати.
Жизнь продолжается, но это уже жизнь других семей, других взаимоотношений,  и каждая из них заслуживает отдельного повествования.







-


 
 



 













 


 
 







Глава 13.

Пришла весна и тут приехала Маша. Валя, увидев ее, ахнула. Маша была худая, угрюмая.
- Что случилось? Папа?
- Нет, не пугайся. Все живы, относительно здоровы. Меня отправили к тебе сажать картошку.
-Зачем?!
- Мама прияла решение, что мы переезжаем жить к тебе.
- Куда? – растерялась Валя. Я сама на квартире живу.
- Мама сказала, что купим тут домик, а там продадим. У папы сложные отношения с начальником, он всем не доволен. Папа попросился сюда в лесничество. Его вроде берут.
Валя ахнула: – Маша, там главный лесничий парень молодой. Все время пытается за мной ухаживать. Такой неприятный. Просто уже никакого проходу не дает. Понятно, почему он папу берет. Он ведь, наверное сказал, что я его дочь?
- Ну, да. Папа сказал, что к дочке едем, учительницей работает. Да, это проблема. Откуда ж мы знали?
- Еще какая проблема! Теперь вообще не отстанет, или на папе будет зло вымещать. Вы хотя бы написали. Все, как обычно, сами приняли решение, не посоветовались со мной, а теперь Валя будет виновата, что у папы снова проблемы. Мама в своем репертуаре.
- Ну, теперь уж назад не повернешь. Папа уволился. Дом почти продали, залог уже взяли.
- А, ты, как?
- И я вместе с ними приеду. Не хочу больше с Вовкой жить. Сил моих нет. А так уеду и все.
- На развод будешь подавать?
- Пока нет. На работу устроюсь, денег подкоплю и подам.
- Что, совсем плохо?
- Да. Как напьется, такой дурак, ругается, драться кидается .Ревностью замучил. Просто на кого-нибудь гляну, сразу с кулаками. Вся деревня мне косточки перемывает. Считают, что я в районе гуляла от него. А я там ни на кого и не глянула ни разу.  Не хочу больше так жить. Диплом получила, тут устроюсь работать.
- Ладно. Раз решили, будем что-то думать.
Маша прожила у Вали неделю. Вале дали за деревней у ручья небольшой надел земли от школы. Они посадили картошку, капусту, морковь, свеклу, брюкву, тыкву. Походили по деревне, узнали, кто продает дом, приглядели 3 дома  для торга и Маша уехала. Через две недели  вся семья приехала к Вале. Они продали все, кроме носильных вещей и самого необходимого. Андрей с Машей ехали на телеге с вещами, а Катя с Юрой выехали на два дня раньше и приехали  на автобусе. Нина Марковна, разрешила им пожить у себя. Благо на улице было тепло, а на веранде была кровать и маленькая тахта.
Деревня Кате понравилась. Большая, улицы широкие. Бор рядом. Дома все добротные из леса. Правда вместо земли, песок и реки рядом нет, но это ничего. Валя показала матери дома, которые они с Машей присмотрели. Один уже продали, но 2 осталось. Кате очень понравился один дом, четырехстенный, две комнаты и кухня, с большими окнами, с хорошим подворьем. Денег просили немного больше, чем у них было, но Катя договорилась с хозяйкой, что отдадут за 3-4 месяца остаток.
 Приехали Андрей с Машей. Катя сразу поняла, что что-то случилось. Маня была зареванная, а Андрей смурной. Катя окинула Маню взглядом, вдруг Вовка побил на прощание? Вроде нет, синяков не видать.
- Вы чего такие? Что случилось?
Маша заревела в голос. Андрей молчал.
- Не ревии! Андрей, чего затаился? Язык проглотил? Деньги никак по дороге украли? Ну, ты и растяпа! Ничего тебе доверить нельзя! – Катя пустилась в рев, - как теперя жить будем?
Андрей прокашлялся, - не украли. Вон они, при себе.
- Так чего тогда?
- На Машу, бумага пришла.
- Какая еще бумага?
- Налог начислили большой.
- За что же?!
- За тунеядство. Она же почитай полтора месяца не работает. Государство ее учило, деньги за нее платило, значит должна долг вернуть, раз не работает. Вовка постарался, сообщил куда надо. Детей, мол, нет, молодая, здоровая, образование получила, а не работает. Вот и вручили бумагу перед самым отъездом. Закон оказывается такой есть, коли детей нет и более месяца не работаешь, значит тунеядец. Штраф полагается.
- Так выкинули ее и все, не получили вроде.
- Так милиционер принес. Под расписку.
- Сколь начислили-то?
Андрей протянул бумагу. Катя охнула, - батюшки-светы!
- Коли не выплатим, ее в тюрьму посадят. Года 2-3 могут дать. И обязали через неделю выйти на работу на новом месте.
- Вот тебе и дом купили. Это ж почитай четыре твоих зарплаты. Год рассрочки за дом не дадут.
За Машу они, конечно же, заплатили, но дом пришлось купить маленький с одной комнатой и кухней. Комната десять метров с одним маленьким окном и кухня шесть метров. Подворье, правда, большое, двадцать соток. Есть где, потом строиться. Жить было тесно. Валя осталась жить у Нины Марковны. Андрей вышел на работу. Маша устроилась бухгалтером на завод, выпускающий жигулевское пиво и лимонады. Собрали урожай. Овощи были свои, купили корову и жить стало полегче.
Как и предполагала Валя, начальник отца, Григорий стал, чуть ли не каждый день приходить к школе и навязываться в провожатые. Вначале уговаривал, потом угрожал. Валя не знала, что делать. Она пожаловалась Косте. Костя вспыхнул, сказал, что он разберется, что больше она этого прилипалу не увидит. Григорий, действительно больше к школе не приходил, но отец сказал, что на работе пошли постоянные придирки, и его перевели на нижеоплачиваемую должность. Валя чувствовала себя виноватой, поэтому большую часть своей зарплаты отдавала родителям.
Они начали помаленьку строиться. Как появлялись деньги, нанимали двух работников и сами принимали участие в строительстве. Дело продвигалось медленно, но все же продвигалось. Валя продолжала встречаться с Костей, но замуж не торопилась. Он содержал большую семью: мать, двух сестер и брата. Она отдавала деньги на строительство. Какое уж тут замужество? Катя переживала, если Валя выйдет замуж, то им не достроиться. Валя успокаивала мать, что пока не достроят дом, и они не переедут в него, она замуж не пойдет. Маша помогала и немного деньгами и в строительстве. Подносила, держала, убирала мусор. Она познакомилась с хорошим парнем Иваном. Он тоже работал на пив. заводе шофером, где она трудилась бухгалтером. Они начали встречаться. Он познакомил ее со своей матерью и братом. Разговор начал заводиться о женитьбе и тут Маша призналась, что она замужем и не разведена. Мать возмутилась, сказала, чтоб Иван перестал встречаться с замужней, но он решил, что они начнут жить вместе, у них, и Маша подаст на развод, а он поможет.
На семейном совете все снова просили Машу не торопиться, но она снова приняла самостоятельное решение и переехала к Ивану. Новый муж был добрым, покладистым, веселым, но теперь начались проблемы со свекровью. Она не приняла Машу, ей не нравилось, что она уже была замужем, не нравилась внешность, характер, как готовит, как убирает, в общем не нравилось все. Маша терпела. Иван успокаивал ее, что со временем мать привыкнет и все уладится. Родителям тоже стало легче, теперь они жили втроем, стало посвободнее. Единственное, что деньги от Маши теперь не шли в семью, а шли в новую семью. Пришлось взять заём.
Валю в школе полюбили и ученики и преподаватели. Она всегда была доброжелательна, улыбчива, где надо строга. Она не заставляла учеников сидеть весь урок в тишине. Они обсуждали тему совместно, разбирали ее, Она обязательно за урок дважды устраивала маленький перерыв, что ученики могли посмеяться, подвигаться. Вела кружок истории, ставила со старшими учениками пьесы. Все это не могло не привести к завести тех учителей, у кого были сложные отношения с учениками. Они начали распускать слухи, что у нее в классе хаос, дети ведут себя, как хотят. Что ученики стали дерзить учителям, а это непозволительно. Валю вызвал к себе директор.
- Валентина Андреевна, есть жалобы на вас от некоторых учителей, хотелось бы понять, это оговоры или правда. Я тут поразговаривал с учениками, родителями, учителями. Странная ситуация складывается, ученики за вас горой, их родители, даже те, у детей которых не очень хорошие отметки. Они говорят, что дети стараются, учат историю, чего раньше не делали, и утверждают, что оценки правильные. Некоторые учителя вас хвалят, говорят, что вы педагог по призванию, но некоторые утверждают, что вы привнесли в школу анархию. Что скажите?
- Ну, если анархией называть умение ученика мыслить, и если учитель допускает ошибку и некомпетентен в своем предмете, указать ему на эту ошибку, а не согласиться из страха перед учителем, то да. Я знаю, о каких учителях вы говорите и считаю (это мое мнение), что им нельзя учить детей.
- Даже так?
- Да. Учитель, который знает свой предмет только по школьной программе и не развивается дальше и не может дать ответ на вопрос ученика, а кричит на него, выгоняет из класса и приглашает родителей, для меня не учитель.
- А, что в вашем понимании учитель?
- Это человек, который дает знание. Если он чего-то не знает, так как всего знать невозможно, он говорит ученику прямо, что пока не может дать ответ на заданный вопрос, но даст обязательно, спустя время. А дальше читает, ищет ответ на заданный вопрос и если находит, дает его ученику, если нет, признается в том, что не знает ответа на вопрос. Это человек, который видит в ученике человека, способного мыслить, иметь свое мнение.
- Да, действительно, видимо, мы уже отстали от жизни. Во времена моей молодости, мнение учителя было единственно правильным. Ученик не имел права не то, что спорить с учителем и иметь собственное мнение, а просто говорить на отвлеченные темы, не по заданному вопросу. Времена меняются. Может, вы и правы. Такую войну пережили. Дети все с рождения взрослые. А что с шумом в классе во время уроков?
- А приходите к нам на урок, посмотрите.
Директор пришел на урок в десятый класс. Смеялся вместе со всеми, отвечал на вопросы. После урока сказал: - работайте спокойно. Мне очень понравился ваш урок. Вы правы, я получил удовольствие от такго преподавания. Кстати, Степанов, Михайлов и Коваленко в вас влюблены, вы знаете об этом?
Валя покраснела. Парням было по восемнадцать лет, она была немногим старше .
- Не краснейте, это нормально. Мальчики всегда влюбляются в своих учительниц, особенно если они молодые и красивые. Они весь урок сидели, проглотивши аршин, и ждали, вдруг я что-то скажу плохое, и готовы были кинуться вас защищать.
Директор ушел. Спустя время прекратились разговоры по школе, а одна из учительниц перешла работать в другую школу – восьмилетнюю. В школе наладилось, но начались  проблемы с Костей. Он был в районной больнице и хирургом и главным врачом и исполнял обязанности начальника районного отдела здравоохранения, поэтому сутками был занят на работе, уставал и начал прикладываться к бутылке. Вначале объяснял, чтобы снять стресс, расслабиться, потом что это дает силы и настроение. Они стали часто ругаться. Костя начал настаивать на свадьбе, говорил, что помогать ее родителям будут вместе, что он не будет брать у нее денег, а наоборот, она будет жить на его деньги, а свои отдавать на строительство. Так, как времени у него свободного практически не было, а Валя ходила с подружками на танцы и в кино, он начал ревновать и устраивать допросы, предъявлять претензии. А тут еще приехал парень с матерью из деревни, которая находилась в пяти километрах от поселка, сватать ее. Увидел на танцах, влюбился, сказал матери, что хочет жениться, и они приехали. Сбежались все соседи. Прибежала сестра Кости. Валя сердилась:
- Это сто такое? Мы в средневековье живем? Ты на что рассчитывал? Я тебя знать –не знаю, не люблю, какая женитьба? Вы в своем уме? У меня жених есть.
Мать парня извинялась, говорила, что ее дурень не сказал, что они не знакомы. Жених с матерью уехали, тут примчался Костя и закатил скандал. Сказал, что больше на танцы и в кино ее одну не отпускает. Валя вспылила, что еще не муж, чтобы запрещать, и они поругались. А вскоре с поселок приехал один из студенческих друзей Вали, Ваня барабошкин. Он поселился через два дома от родителей Вали. И как только она приходила к ним, он прибегал. Они стали вместе ходить в кино и на танцы. Костя рвал и метал. Валя ничего не говорила ему, о том, что друг влюбился в ее знакомую и она между влюбленными связующее звено. А как-то ее пригласил на танец красивый молодой парень. От него было просто не оторвать глаз. Черные смоляные волосы, белое лицо, карие глаза, белозубая, открытая улыбка. Он был среднего роста, стройный. Звали парня Иваном. После танца к вале подбежала Римма.
- Ты, что с Иваном Фоминым танцевала?
- А ты знаешь, кто он?
- Ой, не связывайся с ним. Это сын прокурора. Работает заведующим сберкассой. Он еще молодой совсем, ему лет 20, кажется. Встречается с Анькой аптекаршей. Она по нему с ума сходит.
- Рим, если ему двадцать лет, то как же он сберкассой заведует? У него образование есть?
- А вот так и заведует. Учится в техникуме финансовом заочно. Наглый такой. Так, что смотри подруга, он, кажется, на тебя глаз положил.
- Да, не придумывай, раз потанцевали и уже глаз положил, да и молодой он для меня. Мне-то через месяц двадцать три.
А на следующий день Валя прибежала после работы к родителям, потому что к Барабошкин в гости приехал Коля. Они пришли к родителям Вали. Сидели,  вспоминали студенческие времена, смеялись.Николай работал в ГОРОНО в Барнауле.  Решили после ужина пойти в кино. Сели ужинать и тут отец, глянув в окно, сказал:
- К нам кто-то на лошади подъехал. Никак это Фомин, зав. Сберкассой. Чего это, вдруг?
Катя встревожено поглядела на мужа: - Ты ничего не натворил?
- Нет.
В дверь постучали, Андрей открыл.
- Вечер добрый.
- Здравствуйте.
- Вечеряете?
- Давайте с нами.
- Спасибо. – Фомин сел к столу и с удовольствием начал есть картошку, овощи, запивая их молоком. Родители переглянулись, посмотрели на Валю. Валя пожала плечами. Утолив голод, Иван обратился к Вале: - а я за тобой. На танцы поехали?
- Как видишь, я не одна, а с друзьями. Это мои студенческие друзья. Мы собрались в кино. С тобой мы ни о чем не договаривались. Поэтому, извини.
- Ну, в кино, так в кино. Поехали в кино.
У кинотеатра, Иван сказал: - стойте здесь, пойду, куплю билеты. – Вернулся взял Валю под руку, - пошли.
- А ребята?
- А, что ребята? Сами купят. Я их не приглашал.
Валя выдернула руку:- ты, что? Я не пойду.
Коля успокоил ее: - иди, мы сейчас купим билеты и подойдем. Не переживай.
Они все вместе зашли в кинотеатр, ребята пошли к кассе, Иван пошел ко  входу в зал. Валя осталась стоять. Иван подал билеты, женщина на входе хмыкнула: - а чего два-то? На одно сиденье не помещаешься?
Иван оглянулся, увидел что Валя как стояла так и стоит, удивленно поднял брови: - ты чего не идешь?
- А я, что собачка за тобой бежать? Я к такому обращению не привыкла, и привыкать не собираюсь.
Иван смутился:- Извини, знаешь я таких делах, не очень разбираюсь. До тебя никто такого не говорил.  Ты меня одергивай, и говори, как надо. Хорошо?
Валю подкупило его смущение и признание, она улыбнулась и зашла в зал. Кино смотрели «Сердца четырех». Вале очень нравилась артистка Серова. Ей хотелось быть на нее похожей. Так говорить, так ходить, носить такие же платья с белым воротничком, а посмотрев этот фильм стать такой же строгой, рассудительной и умной. Домой ее провожали все трое. Друзья хотели с ней пообщаться, но Иван сказала, что Вале утром рано вставать и всех увел за собой. На следующий день друзья в два голоса  начали говорить ей, что Иван грубый, неотесанный, наглый и ей ни в коем случае не надо с ним больше встречаться. Барабошкин напирал на то, что у нее есть Костя – образованный, тактичный, умный, а главное врач. Здоровье всегда будет под присмотром. И если, она в институте не выбрала никого из них, то лучше пусть будет врач, чем этот нахал, прокурорский сынок. Валя удивилась, откуда они узнали о том, чей он сын. Да и какая разница чей он сын. Коля сказал, что пока она любезничала с этим Иваном, друг его просветил. А они все же ей близкие люди, переживают за нее, и будут бороться за нееБ вплоть до физической расправы. Имеют право, так как ее друзья уже более пяти лет. Уговоры, разговоры велись часа два, пока Валя не рассердилась и не прогнала их.
Вечером в дверь постучали. Римма выскочила, думая, что это за ней пришел Гена, ее воздыхатель на данное время, но это оказался Фомин.
- Валя, это к тебе, Фомин.
Валя вышла из комнаты на кухню.
- Здравствуй, я за тобой. Собирайся.
- Здравствуй. Какая бесцеремонность. Как ты со мной разговариваешь? Что значит, собирайся? Мы с тобой о встрече не договаривались. У меня свои планы на этот вечер и ты в них никак не вписываешься.
- Так впиши меня в свои планы. Если к родителям собиралась, так я тебя отвезу. Я на Серухе приехал.
- Слушай, ты русский язык понимаешь? Я тебе сказала, что никуда сегодня с тобой не пойду и не поеду.
-Почему? Я тебе не нравлюсь?
- Мне не нравится твое поведение.
- А, что в нем не так? Обычное поведение. Я в институтах не учился, всяких там реверансов не изучал. Раньше стоило только свистнуть и любая девчонка за счастье считает со мной прогуляться.
- Вот и свисти дальше. – И Валя выставила Фомина за дверь.
Римка хохотала до слез.
- Вот молодец! Слушай, он правду говорит, любая за ним бегом побежит, если позовет и я тоже. Но, он не зовет.
- Я, не любая. И что в нем такого, что они бегают?
- Ну, красивый очень, это немаловажно. Заведует сберкассой, дом у него свой есть, от сберкассы, уборщица ходит, топит и убирает. Замуж возьмет, есть, где жить, и свекровки под боком нет. Веселый, на гармошке играет, танцует хорошо. Чего еще надо?
- Понятно.
- Ой, подруга, мне бы твою мордашку, да фигурку, я б уже давно королевной была и в Москве или Ленинграде жила, а не в этой деревне. Тебя летчик сватал, в Киев звал, ты не поехала. Тебя из Москвы инженер сватал, звал с собой, ты тоже отказала. Из Барнаула инспектор объяснялся в любви? Объяснялся. Ты и тут отказала. Здесь главный врач района замуж зовет? Зовет. Ты ему отворот поворот. Теперь Фомин. Ты снова ломаешься. Ты кого ждешь? Принца на белом коне? Любви великой? Так это только в сказках бывает. Меня бы кто позвал, бегом бы побежала. Так ведь никто не зовет. Дура ты!
Валя легла на кровать, отвернулась к стене и задумалась. Да, годы идут. Она привыкла к мужскому вниманию и обожанию, и не думала никогда о том, что это все может когда-то закончиться, и она останется одна. Она действительно мечтает о большой любви, и если не о принце, то о мужчине идеальном, без недостатков. А ведь людей без недостатков не бывает. Даже обожаемый ею папа, не идеален, как оказалось. Костя любит ее, он ей очень нравиться. С ним есть о чем поговорить, он добрый. Вспыльчивый и ревнивый, так это она сама дает повод. Бегает на танцульки, в кино. Не известно еще как бы она сама себя повела, если бы узнала, что Костя ходил в кино с другой девушкой или провожал после танцев. Но он этого не делает, а она делает. Пусть эти провожания и танцы безобидны, но это же только она знает, а не он. Ну, выпивает. Она может поставить ему условие, он не станет пить, это точно. И родители его любят и уважают. И его мать и сестры к ней хорошо относятся. Значит, нечего больше и думать. И вдруг перед ее глазами встал Иван. Он улыбался, глаза блестели. Валя отмахнулась от видения. Нет, это вообще не вариант. Он слишком молод для создания семьи, да и слишком напорист и бесцеремонен.
Как будто услышав ее мысли, раздался стук в дверь и на пороге комнаты появился Костя.
- Валя, я так больше не могу. Давай жениться. А то  меня уже все подчиненные бояться, разбегаются при виде меня. Операции делать не могу, руки дрожат.
- Хорошо, согласна. Только два условия.
- Любые. На любые пойду. Говори.
- Ты выпиваешь, как мой папа только по праздникам и не будешь таким ревнивым.
Костя светился от счастья, он целовал Вале руки. – Обещаю. Я тебе верю. Давай пойдем завтра распишемся.
- Так там какие-то сроки надо.
- Не надо. Маня нас распишет. Я ей операцию делал, она сказала, что если что понадобиться сразу сделает.
- Ну, может, хотя бы подготовимся, с родителями все обговорим, - Валя почему-то испугалась, - давай хотя бы через неделю.
- А чего нам готовиться. Посидим после росписи с близкими, и все. А в отпуск съездим куда-нибудь. Или ты большую свадьбу хотела?
- Нет, денег нет. Ты прав.
- За деньги, ты не переживай. Возьму в «черной» кассе, потом отдам. И родителям будешь как всегда деньги на дом отдавать, я слово держу. Мама тоже рада будет, она тебя любит. Не волнуйся.
- Хорошо. Давай завтра. Когда?
- В обеденный перерыв. Я утром к Мане забегу, скажу, чтоб она документы подготовила, а в обед сходим. Ты своим скажи, пусть придут и я скажу. А вечером посидим.
На том и порешили. Костя ушел. Всю ночь Валя  не спала, все думала, правильно ли она поступила. Римма вернулась со свидания, сердитая. Кавалер  ее бросил. Сказал что она глупая. Поэтому ни Римме, ни хозяйке  Валя  ничего не сказала. Зачем  предвосхищать события. Утром, перед уроками, она сбегала домой, рассказала о своем решении родителям. Они вначале обрадовались, потом мама заплакала.
- Своим домом заживешь, хошь он и обещается, что будешь нам деньги давать, да потом откажется. Они, вон сами кое-как перебиваются. Он почитай один пятерых содержит, а тут ты будешь, да еще детки пойдут. А нам еще с полгода строиться, да потом заем гасить.
- Ты, что мать? Ей что же из-за нашего растяпства замуж не выходить? Она-то тут при чем? Мы виноваты, а она расплачивается. Выходи дочка и не думай, Костя парень хороший. Хоть ты может, нормально жить будешь.
- А тебе плохо живется? – взвилась Катя, - я такая плохая?
- Не смогла ты меня полюбить, терпишь, да вымещаешь свою боль на мне да детях. И Мане мы жизнь загубили, продукты пожалели, да людской молвы побоялись. Мается вон со вторым, свекровкины капризы терпит.. Детей родить не может, потому, как не разведена. Хоть этой жизнь не ломай. Она и так ходит вон. Учительница, а два платья, да один костюм. А она молодая ей только наряжаться, а все деньги нам.
Мать замолчала. Потом вздохнула: - выходи. Уж как-нибудь проживем.
Валя расстроилась: - Может, правда еще подождать с полгода? Переедите, а потом?
- Нет. – Андрей стукнул кулаком по столу, - Катя даже вздрогнула. Такого не было с довоенных времен. – Выходи. Придем сегодня и Мане скажем.
Валя побежала на работу. У входа на территорию школы, ее остановил Костя.
- Валя, погоди.
- Что-то случилось?
-Да. Сегодня не получиться ничего. Меня уже самолет ждет. Я прибежал только сказать. Меня в Барнаул вызывают.
- Надолго?
- Дня на 3-4. Можешь в обед к Мане сходить, перенести все на следующую неделю?
- Могу, только переносить не буду. Вернешься, будет видно.
- Что, видно? Это же работа, я не могу отказаться.
- Я понимаю. Вернешься, решим.
Костя убежал расстроенный, Валя почему-то испытала облегчение, как будто получила отсрочку от чего-то, страшного. В обед она сходила к своим, забежала к Мане, а вечером  пошла с Риммой в кино. На  выходе ее встретил Фомин.
- Пошли, провожу.
- Спасибо, я с Риммой дойду.
- Зачем, с Риммой? Давай, погуляем?
- Нет. Я скоро замуж выхожу.
- За меня?
- Нет, не за тебя.
- Кроме как за меня, ты не за кого замуж не выйдешь.
- Посмотрим.
И они с Риммой, смеясь убежали.
Вернулся Костя, он долго извинялся, как будто в том, что его вызвали в Горздрав, была его вина. Они договорились что распишутся в в субботу, чтоб получилось под выходной, и была возможность Вале переехать на новое место жительства. Костя снова сходил к Мане, сказали всем родным. В субботу, после уроков, Валя забежала домой переодеться. Римма начала делать ей укладку, когда в комнату вошла сестра Кости, Раиса.
- Валя, Костя просил передать, что сегодня не получится. У него две операции перитонит. Это надолго. Ты не обижайся, но люди могут умереть, если он уйдет.
У Вали опустились руки. Римма покачала головой:- да, подруга, это неспроста. Второй раз свадьба откладывается. Значит не надо тебе за него идти.
Раиса вскинулась: - глупости не говори! Они любят друг друга. А работа у него сложная. Второй хирург совсем молодой, первый год после института.
- Ладно, Рая, все нормально. Не переживай. Пойду родителям скажу. Юра, узнав, что Валя замуж не выходит снова, обрадовался.
- Здорово! А я плакал, думал уйдешь туда жить и будешь его сестер и брата любить, а про меня забудешь.
- Да, ты, что Юрок, ты же у меня самый любимый братик на всем белом свете. Я тебя никогда не перестану любить. Успокойся.
Катя тоже пригорюнилась.
- Плохая примета. Не будет вам жизни.
Почти ночью прибежал Костя. Валя почувствовала запах алкоголя.
- Ты пил?
- Немного. Восемь часов за операционным столом провел, устал, как собака.
- Ты, же мне обещал!
- Костя вспылил: - ты думаешь это легко? Это не сорок пять минут на стуле просидеть, слушая ответы учеников. В моих руках жизнь людей. Понимаешь? Жизнь! А ты мне нотации читаешь. Ты хочешь, чтоб меня инфаркт хватанул от перенапряжения?
- Я хочу, чтобы ты пошел домой отдыхать. Завтра поговорим.
Но, Костя уже завелся и не мог остановиться:- не хочешь разговаривать со мной? Конечно, пока я работаю не покладая рук, без выходных и праздников, ты на танцульки, да в кино ходишь. Хорошо так жить? Или Фомин тебе голову задурил? Мне говорили, что он даже к вам приезжал, и вы его принимали.
- А мы всем рады, кто приходит. Из дома никого не выгоняем. А вот сейчас это будет в первый раз. Иди спать.
- Валюша, извини, я погорячился. Давай завтра распишемся. Я с Маней уже договорился. Она в воскресенье сельсовет откроет.
- Ты знаешь, Костя, я передумала выходить за тебя замуж.
- За Фомина собралась?
- Ни за кого не собралась. Пока вообще замуж не пойду. Все, иди.
- Валя!
- Нет. Пусть пройдет время, посмотрим. Я не хочу начинать замужнюю жизнь со ссоры и обмана.
- Какого обмана?
- Ты не сдержал слово в отношении выпивки. И я так понимаю, что не сдержишь. Давай сделаем паузу в наших отношениях. Все, до свидания.
Костя вышел, хлопнув дверью. Рядом с Валей сел отец.
- Не поторопилась, дочка? Хороший же парень.
- Папа, ты видишь, он выпивает. Когда выпивает, скандалит. Вы хотите вторую Маню получить?
- Да, нет, конечно. Ты умная, образованная, сама разберешься. Характер у тебя хоть и спокойный, но сильный. Нам-то с матерью, конечно спокойнее пока ты в девках, меньше забот, но жизнь, дочка быстро проходит. Семья должны быть. Одной жизнь проживать тяжело. Мы не вечные.
- Будет папа, будет, только не сейчас.
Прошла неделя. Костя несколько раз пытался поговорить с Валей, но она каждый раз чувствовала запах перегара, и разговор заканчивался очередной ссорой. В субботу вечером она прибежала к родителям и застыла на пороге.  За столом сидел Фомин и ужинал вместе со всеми.
- О, вот и Валентина, проходи, садись с нами ужинать. – Иван встал и поставил к столу стул.
- Мама, а что он тут делает?
- Так, дочка, тебя ждет. Мы пригласили его к столу. Чего голодным сидеть.
- Спасибо мамаша. Вкусно очень.
- Какая она тебе мамаша? Ты, что? Совсем одурел?
- Нет, только чуть-чуть. Я вон мамаше пообещал, что стану председателем колхоза, и у них будет все, что захотят. Мяса, молока, зерна.
- Да мама колхоза всю жизнь, как огня боится. Ни дня там не была. Успокоил, называется. – Улыбнулась Валя, - папа, а ты чего молчишь?
-Так я чего? Я ничего. Человек пришел, мы приветили.
- Мамаша, не хочешь, чтоб я был председателем колхоза, буду председателем райисполкома. Этого не боишься?
- Для этого учиться надо и не в техникуме, а в институте, - усмехнулась Валя.
- Значит, буду учиться, а ты мне будешь помогать. Ты же ученая, институт закончила. Вот и будем с тобой интеллигенция нового поколения. Давай, поужинай и пойдем, погуляем. Я знаю, что ты с хирургом рассталась, поэтому отказа не принимаю.
Валя  растерянно посмотрела на родителей. Парня с таким напором у нее еще не было. Она крутила парнями всегда, как хотела и они никогда ей не перечили. А этот, такой настойчивый и на него совершенно не хочется сердиться.  Отец кивнул:- погуляйте, чего не погулять. Погода хорошая, дело молодое. С того вечера они начали встречаться.
 Шло время. Прошел еще один год. Отменили карточки, появилась белая мука, продукты, которые можно было купить в том количестве, в котором хотелось. Если, конечно, позволяли финансы. Катя никак не могла наестся белым хлебом. Она ела его с супом, молоком, вареньем, просто так. Поправилась, стала полная. Вначале радовалась, потом уже начала огорчаться, но остановиться не могла. Расстегаи, плюшки, пироги, хлеб на столе были каждый день. Появились коммерческие магазины, а в них сыры, колбасы, сливочное масло, шоколадное масло. Страна стала оживать, отъедаться после войны. В промтоварных магазинах стали появляться ткани. Девушки приоделись. Крепдешин, креп-жоржет, твид, шерсть. Валя пошила себе пальто, с каракулевым воротником, купила каракулевую шапочку, ботиночки на каблуке и почувствовала себя модной, красивой девушкой.
 Наконец-то дом был достроен. Хороший, добротный, светлый. Кухня двадцать метров, с большой печью, в три окна. Комната  двадцать два метра в 4 окна, большие сени, кладовка. Катя не могла нарадоваться. Ходила босиком по полу, заглядывала в окна и улыбалась. Домик, где они жили, остался под летнюю кухню.  Юра сказал, что комната в летней кухне теперь его убежище и впоследствии и проводил там практически все время до холодов. Выплачивать надо было еще 3 месяца, и Иван заговорил с Валей о свадьбе. Валя полюбила этого бесшабашного, веселого, доброго парня. Он с удовольствием учился у нее всему, что она рассказывала или хотела, чтобы он знал. Она познакомилась с его родителями. Отец Ивана ей понравился. Он шутил, рассказывал какие-то истории при встрече, а мать больше молчала и производила впечатление миловидной, но угрюмой женщины. Валя узнала, что отец Ивана до войны закончил юридические курсы, вначале воевал комбатом. Под Москвой был ранен, награжден орденом Красного Знамени и переведен служить, по ранению, в трибунал. Занимался делом Зои Космодемьянской, но никогда об этом не рассказывал. Имеет несколько орденов и медалей. После войны был переведен в  город Киров прокурором, там на него было совершено покушение и его перевели сюда. Мама не грамотная, родилась в селе. Вышла замуж за отца в семнадцать лет. В восемнадцать родила сына, Ивана, в войну они с сыном уехали жить к ее родителям и жили там до окончания войны, пока отец не забрал их. После войны она родила второго сына,  Владимира, который младше брата тоже на восемнадцать лет. Сейчас занимается его воспитанием. Про отца Ивана ходили разговоры, что он любит выпить и погулять. Вскоре отца Ивана – Ивана Лаврентьевича перевели в другой район прокурором, больше чем за 500 км, от нынешнего места, и они уехали. Иван остался один, перешел жить к друзьям родителей – там кормили, обстирывали. А дом, в котором он жил, отапливала техничка. В поселке смеялись – Фомин отапливает небо. Вот он и начал уговаривать Валю, выйти за него замуж. Валя, глядя на сестру Машу, которая до сих пор не могла развестись и поэтому постоянно получала упреки от нынешнего мужа и его матери, боялась повторения такой же ситуации. Деньги на развод Маша понемногу откладывала, но пока она набрала необходимую сумму, оказалось, что муж Владимир уехал куда-то в Мордовию, а куда никто не знает. Развод, без его согласия не давали. Маша начала писать письма, на те, адреса, какие знала, но никто не отвечал. Ехать, разыскивать мужа было  не на что, да и Маша боялась. В сельсовете ей сказали, что если не объявится в течении десяти лет, то тогда разведут без него. Это должны подтвердить соседи и те, с кем она сейчас проживает. Маша плакала. Новый муж хотел детей, особенно свекровь, но рожать детей  и записывать на чужую фамилию они были категорически против. В семье шли скандалы. Глядя на это, Валя оттягивала ответ Ивану, и все думала, как правильно поступить. Потом было принято совместное с родителями решение, что они отпразднуют свадьбу, Валя переедет жить к Ивану, но расписываться будут, только если Валя будет ждать ребенка. Иван, конечно, сопротивлялся, но Валя была непреклонна и он согласился.  Валя привела в пример родителей. Они были венчаны в церкви, прожили всю жизнь, у них трое детей, нов сельсовете они не расписывались. Свадьбу наметили на январь 1954 года. Как раз в декабре будет оплата последнего взноса за дом, и молодые могут жить своей семьей и на свою зарплату, не отвлекаясь   на другие выплаты.
Свадьбу справили в выходной, седьмого января, тихо, по-домашнему. Вечером Иван посадил Валю на телегу и увез в новый дом. Так они и зажили своей семьей. Валя обустроила дом, навела там порядок. Купили кровать, занавески, шкаф, посуду. Кое что отдала Катя, а к лету стало понятно, что Валя ждет ребенка. Радости обоих не было предела. Валя еще радовалась тому, что большая часть беременности, перед родами, выпадает на каникулы. Иван снова завел разговор о регистрации. И в июне они расписались. Валя, хотела оставить свою фамилию, но Иван разобиделся, да и маня сказала, что так нехорошо, и Валя согласилась. Первое время, когда окликали или называли по новой фамилии, было не привычно, но потом привыкла. Беременность была сложная, с токсикозом. Валя и так худенькая, стала просто светиться. В октябре она родила мальчика. Назвали Александром. Валя боялась, что вдруг в это время будет дежурить Костя, но дежурила новая врач, приехавшая из другой деревни, в связи с переводом мужа. Роды были тяжелые и если вначале врач смотрела на нее снисходительно, мол, капризная учительница, то потом испугалась сама и если бы не старая акушерка, то не известно чем бы все могло закончиться. Мальчика назвали Александром. Иван был на седьмом небе, хотя вовремя беременности соглашался с женой, что будет девочка и назовут они ее Людмилой. Узнав о рождении сына, он побежал к Родителям Вали.
- Сын! У меня сын родился!
Валя пробыла в больнице несколько дней. Там ей акушерка рассказала, что Костя очень сильно  пьет, уже несколько раз делали выговор с Горздраве по этому поводу, связался с медсестрой, вроде собирается на ней жениться. Валя знала эту девушку. Она всегда влюблена в Костю, но он ее не замечал. Страшненькая, конопатая, Вале было жалко ее. И вот, видимо добилась. Ну, что ж, хоть любить будет она. Может, все и получиться, если совсем не сопьется.
Приехали родители Ивана с Вовой. Разница у дяди и племянника была всего четыре с половиной года. Жили неделю. Валя видела, что нравиться свекру со свекровью, они рады женитьбе сына и рождению внука. Свекор только посмеялся: - опять у нас пацан. Следующая чтобы девчонка была. Кате родственник не понравились.
- Сватья какая-то молчаливая, забитая. Слово не вытянешь. Все на сына своего не налюбуется, бегает за ним, а на внука ноль внимания. Сват видно еще тот жук, глазами так и стреляет. Гулена. Выпить любит. Сватья себя принижает, я, мол, не грамотная, глупая, вот и пляшет под его дудку. Сказывала, весь дом одна на себе тащит и огород, и скотину и сенокос и дом и ребенка. Он же, мол, работает, деньги зарабатывает, грамотный, должон хорошо выглядеть. Вот он и хорохорится. Не мой характер. В доме должна быть хозяйка, а не рабыня. Валя, не давай Ивану себе на шею сесть. Ты грамотная, умная, с образованием, не давай собой помыкать, как свекруха твоя.
Андрею сватовья понравились.
- Нормальные люди. Со сватом о войне поговорили, кто где воевал, дом посмотрели, строительство пристроек. Он тоже думает строиться. Спрашивал, как строили, сколько чего надо. Они сейчас в казенном доме живут. Дом небольшой, не очень удобный. Говорит, надо думать о будущем. У прокурорских пенсия раньше, чем у всех. После выхода хочется остаться в Сорокино,  деревня нравится, большая, река Чумыш хорошая, Барнаул недалеко, на электричке всего сорок минут. Говорит, надо свой дом строить, там старость встречать. Сватья нормальная женщина. У нее свой ребенок еще маленький, да и по возрасту для бабушки она еще молода, всего-то 42 года. Молчунья, так тоже не плохо. В доме тихо.
- Ты, на что намекаешь? Что у нас в доме всегда шумно? Я кричу? Да, я кричу. Если на вас не кричать, так совсем порядку не будет. Вот вы бы со сватьей были два сапога пара. Молчали бы неделями, тишина стояла.
Андрей махнул рукой и замолчал. Он понял, что действительно превратился практически в бессловесное существо. С возрастом, любовь, которую он испытывал к жене, прошла, Характер Кати с возрастом стал еще сложнее. Она не терпела ни каких возражений, могло быть только ее правильное решение, другие в расчет не брались. Она постоянно была чем-то недовольна. А Андреем она была недовольна всегда. Она встала и при детях постоянно говорить о том, что всю жизнь прожила с нелюбимым мужем. Валя однажды не выдержала и сказала:
- Мама, ну зачем ты так говоришь? Ну, если ты его не любила, у тебя было достаточно возможностей уйти от папы. Ты сама рассказывала. И детей у тебя тогда не было, когда ты на Алтай приехала. И после, когда папа вернулся, и у вас еще меня не было и после войны, папа тебе говорил сам, что он после ранений уже не тот, и ты можешь уйти, тем более, что вы не расписаны в сельсовете, а венчание сейчас не признается. Тебя никто не держит. Ты можешь и сейчас уйти. Или мы папу к себе заберем жить.
- Ты, что? Придумала тоже! Уйти, а как же бы я жила? У меня образования нет. В работницах, что ли? Кому я была нужна, кроме Андрея? А потом с тремя детьми, одна?
- Ну, так если ни кому, перестань его мучить и живи нормально. Мы папу очень любим. Он у нас замечательный. Перестань его мучить.
Катя заплакала: - А, я знаю, что вы отца любите, а я у вас плохая.
- Ты, не плохая, мы тебя тоже любим. Мы вас обоих любим. Но мне, лично, не приятно слышать в адрес папы такие слова. Он за всю жизнь не сказал тебе плохого слова, не обидел, не ударил, старается для всех нас.
- Ты не знаешь всего, чтобы судить.
- Знаю.
- Откуда?
- Мне папа рассказал. Да, это тяжело, неприятно. Но, он не знал, жива ли ты и вообще найдет ли он тебя. Четыре года не малый срок. Никто ему на письма не отвечал. Но, он же, к тебе вернулся, разыскал тебя, с тобой живет. Да и тридцать лет прошло. Сколько можно его мучить?
Катя поджала губы: - Я привыкла говорить то, что думаю, обманывать, не приучена. Какая есть, такая есть.
На этом разговор и закончили. Но, больше при детях Катя старалась на Андрея не кричать и ничего про совместную жизнь не говорить.
Послеродовый отпуск закончился быстро, и Валя вышла на работу. Маленькому Саше наняли няньку и бабушка Катя приходила каждый день. Молодые родители не высыпались, ничего не успевали. Валя похудела, осунулась, но стала еще красивее. В ней появилась какая-то щемящая нежность и одухотворенность. Иван старался помогать, но качая люльку, засыпал сам, а потом не мог проснуться, и Валя сердилась на него. Он тоже осунулся, похудел,  щетина на лице росла быстро, бриться дважды не всегда получалось, и он ходил не бритый. Друзья смеялись – что, не так просто быть родителями? Но они были счастливы.
Родители Вали окончательно обустроились в новом доме, Юра рос, Андрей работал, Катя следила за домом, все было бы хорошо, но у Маши совсем разладилась семейная жизнь. От свекрови не стало проходу, она ругала Машу из-за любой мелочи, говорила, что Маша ее сыну не пара, а защищавший ее ранее любимы мужчина, теперь молчал, или поддакивал матери. Маша приходила к родителям, плакала. Андрей смотрел-смотрел на страдания дочери и не выдержал.
- Уходи от них Маша. Не будет тебе житья.
- А как же я, одна жить буду?
- Не будешь. Разыщем Вовку, разведешься, а там, глядишь и найдешь свою судьбу. Деньги на развод соберем. У тебя есть, мы добавим. Не переживай.
- Так, может, разведусь и все наладиться?
- Нет, дочка, не будет тебе там жизни.
Катя тоже поддержала мужа и Маша вернулась домой. Все свободное время она теперь проводила с племянником. Она полюбила его всей душой. Красивый полненький карапуз с черными, как смородина круглыми глазами, светлыми волосиками, серьезный, такой маленький мужичок. Она играла с ним, носила на шее, гуляла с ним и мечтала о своем, таком же. Они начали строить под одной крышей: баню, загон для коровы и лошади, амбар для сена, курятник. Так придумал Андрей, чтобы зимой или в дождь не надо было бегать с одного места в другое. Маша помогала родителям и в этом.
Иван окончил техникум, и Валя заговорила с ним об институте. Решили, что как только Саша немного подрастет, он подаст документы в Финансовый институт. И тут ему предложили стать заместителем председателя райисполкома в районе, который находился в горах, недалеко от границы с Казахской Республикой. Иван рассказал Вале. Это было повышение и не маленькое. Валя видела, что глаза у мужа горят. Но, ей так не хотелось уезжать от родителей, Маши, Юры, друзей и школы, в которой ей нравилось преподавать и нравились коллеги. Но, Андрей поговорил с дочерью. Сказал, что муд должен расти, тогда и семья будет обеспеченная и счастливая. Катя сказала, что Сашу они могут оставить с ними, пока у них все на новом месте образуется, а потом, заберут. И Валя согласилась. Иван уехал в марте, а Валя довела свои классы и уехала к мужу в июне. Новое место жительства ей не понравилось. Деревня была растянута вдоль реки. Река была бурная, горная, быстрая. Дом деревянный, двухэтажный. На первом этаже все комнаты соединялись одна с другой по кругу. Работы в школе по специальности не оказалось и ей предложили работу в Райисполкоме, пока не освободится место историка. Валя была очень расстроена, но согласилась. Иван познакомил ее с соседями, коллегами и жизнь начала налаживаться. Ивану дали машину, уазик с шофером и они несколько раз за лето ездили проведывать родителей и сына. Они очень скучали, но сын был еще мал, и было принято решение оставить его у родителей до весны. Зимой в доме стало не возможно жить, так как дом промерзал, протопить два этажа не получалось  и вода утром в ведре застывала. Растапливать печку вставали по очереди. И вскоре им дали новый дом, который понравился Вале очень. В нем было всего две комнаты и кухня, но он был теплый, уютный и не далеко от садика и школы. Особенно Валя подружилась с соседкой, бабушкой, у которой было двое внуков и дочь. Они часто сидели вечерами на крыльце, пели песни, разговаривали. В конце лета забрали Сашу к себе. Осенью он пошел в садик, а Валя перешла на работу в школу, освободилось место историка. Одна из преподавателей ушла на пенсию. Валя снова оказалась в своей любимой атмосфере детского шума, смеха, уроков. Иван работал. Работа получалась, но первый секретарь райкома говорил, что для дальнейшего роста, да и для этой должности, которую  Иван сейчас занимает, необходимо высшее образование. На семейном совете решили, что поступать в институт необходимо, но заочно. В Барнауле был филиал московского финансового института. Именно туда Иван и сдал документы и поступил. Теперь вечерами, после работы он сидел над книжками, конспектами, заданиями. Валя ему помогала. Они решили купить корову, чтобы у Саши всегда было парное молоко, да и в доме были молочные продукты. Вале стало тяжелее. Вставать приходилось в пять утра, чтобы подоить, накормить, приготовить завтрак, потом отвести Сашу в садик и бежать в школу. А ложилась она не раньше двенадцати ночи, потому, что после всех работ по дому, после основной работы, надо было еще подготовиться к урокам назавтра, проверить тетради. Поэтому когда  муж  в день ее рождения спросил, какой подарок он хотела бы получить и вообще чего хотела бы больше всего, она ответила – выспаться. Муж обиделся.
- Я думал, ты скажешь, что хочешь съездить в город, в театр сходить, на концерт, в кино или платье новое, а ты про сон.
- Мне сейчас не до театра, мне все время хочется спать. Я мечтаю об этом.
- Раньше, ты о другом мечтала. В Москву мечтала съездить, на море съездить, на постановки меня все время водила, в кино бегала постоянно.
- То было раньше. Я об этом и сейчас мечтаю, но это в будущем, а именно сейчас я мечтаю о сне.
- Хорошо, давай так. Сегодня отметим день рождения и сразу ложись спать с Саней, а я все уберу, с хозяйством управлюсь и ночью, если сын проснется, я к нему встану.
- Утром все равно в пять вставать корову доить.
- Сам подою И завтрак приготовлю. Это мой подарок тебе.
- Спасибо.
Утром Валя проснулась от хлопка двери. Было светло, но в доме стояла тишина. Голова впервые за много времени была светлая, не было чувства тяжести, легко дышалось. Она выспалась! Валя соскочила с кровати, посмотрела на будильник. Стрелки показывали пять минут девятого. Она выбежала на кухню. На столе стояло молоко, отварные яйца, картошка и помидоры с хлебом. Лежала записка – «Доброе утро любимая. Корову подоили вместе с Кузминичной, сына накормил, одел, поел в садик. Будильник поставил на 8-15, собраться и позавтракать успеешь. До вечера. Твой любимый муж»
Валя рассмеялась. Иван, как всегда в своем репертуаре. Не твой любящий муж, а твой любимый. Мужчины здесь проявляли к ней особое внимание. Она считалась самой красивой из жен руководства района. При совместных гуляниях на праздники, дни рождения, они наперебой приглашали ее танцевать, острили, угощали. Иван сердился.- я к их женам не лезу, чего они к моей пристают? А когда узнал, что секретарь по идеологии приходил к Вале и предлагал ей развестись с мужем и выйти замуж за него, чуть не подрался с ним. Ходил разбираться. Валя тогда успокоила мужа, что ей никто, кроме него не нужен, он ее любимый муж. Валя задумалась. А ведь, действительно ей очень повезло с мужем. Он добрый, помогает ей по дому. Не чурается любой работы, и помыть пол и приготовить еду и управиться с хозяйством и выпивает в основном только по праздникам. Он никогда не ругается матерными словами. Она даже думала, что он никогда не ругается. Однажды, у них были гости, она вышла на кухню, а когда зашла, муж рассказывал анекдот, неприличный и с матом. Валя застыла на пороге и убежала. После ухода гостей она начала выговаривать ему: - я думала, ты у меня не такой.
- Валя, я обычный. Я же знаю при ком можно, при ком нельзя. Я не кисейная барышня и работа у меня такая, что иногда приходится употреблять и такие слова. По другому, нельзя. Мужики без матов не разговаривают. Но, у вас в доме такого нет, у моих родителей такого нет и у нас нет, и не будет. Успокойся.
Валя быстро собралась и побежала на работу. Там ее очень тепло поздравил коллектив учителей и ученики. Домой она вернулась с огромным букетом цветов, а там ее ждал сюрприз, приехала мама. Валя обрадовалась.
- Мама, как ты решилась? А дома как?
- Соскучилась по Саньке. Дома, отец справиться, Маша есть. Поживу у вас недельку.
Неделя была просто замечательной. В доме всегда пахло вкусной едой, испеченным хлебом, пирогами. Корова подоена, творог сварен, сливки сняты.  Саша всегда был с бабушкой и Иван  с Валей выспались, отдохнули, отъелись. Иван завел разговор о втором ребенке. Договорились, что вернуться к этому разговору серьезно летом.
Весной Катя приехала на каникулы с Юрой. А летом Сашу отправили к ним. Иван на месяц уехал сдавать сессию. Валя принимала экзамены у выпускников. Потом начался ремонт школы, после чего она ушла в отпуск и уехала к родителям и сыну. Иван, сдал успешно сессию, был переведен на второй курс, вернулся домой, работал. Два раза в месяц приезжал на воскресенье к Вале и сыну. В августе в отпуск приехал к ним. Лето прошло замечательно. Они ездили купаться на «Золотое озеро», рыбачили, ходили в лес по ягоды и грибы, помогали в строительстве пристроек и с огородом родителям. Юре шел тринадцатый год. Он с тал совсем взрослый и наравне со всеми помогал родителям. Маша написала очередное письмо родственникам Владимира, написала, что вскоре приедет, чтобы оформить развод, но к своему удивлению получила  ответ, а в нем было написано, что  он уехал, а куда они не знают. Связи нет. Маша переживала, плакала, что штамп в паспорте есть, а мужа нет, так теперь и останется одна. Парни за ней ухаживали, но какие могут быть серьезные отношения, если их нельзя развивать дальше и ты чужая жена? Иван на неделю съездил, погостил у родителей, и снова наступила осень.
Осенью Валя поняла, что беременна. Зима была снежная, морозная, тяжелая. В марте к родам Вали Иван съездил за тещей. Они приехали в обед, день был солнечный, теплый, таял снег, журчали ручьи, а к вечеру Валя поняла, что пришло время. Ровно в двенадцать ночи она родила девочку. Саша, увидев маленький комочек, сказал, что девочку надо назвать Аленкой. Он соскучился по маме, и пусть эта Аленка остается в больнице, а мама поедет с ним домой.
Дома, после выписки из больницы, собрались все друзья, чтобы посмотреть и отпраздновать. Валя была еще слабая, но никто об этом даже не задумывался. Друзья подвыпили, выбрали кума и куму и начали голосовать за имя для девочки. Все друзья были партийные, поэтому разговора о крестинах быть не могло, но кум и кума все, же по старинке были определены. Валя сказала Ивану, что не важно, за что  проголосуют, а дочку назовут -  Ольга.
Мама пожила десять дней и уехала. Дом тоже нельзя было оставлять надолго. Через полтора месяца Валя вышла на работу, а Аленку отдали в ясли. Началась беготня. Садик был на одном конце деревни, а ясли на другом. Иван с Валей утром завтракали, собирали детей и разбегались по разным сторонам. Вечером, когда у Ивана были совещания или поездки по району, Вале приходилось вначале забирать сына, а потом идти в ясли за дочерью. Саша, которому не было еще четырех лет, уставал, а когда Валя отвечала ему, что у него молодые ножки и должны бежать, отвечал, что молодые ножки не идут. Хорошо, что был уже конец мая, тепло и вскоре должен был быть летний отпуск. Иван уехал на экзамены на месяц, и Кате снова пришлось приезжать на помощь детям. Валя уехать к родителям не могла, оставить корову, хозяйство, огород было не на кого.  Лето прошло в суете. На каникулы приехал Юра. Он, как мог, помогал сестре. Ходил за керосином, сидел с Аленкой, показывал ей картинки из журналов и очень удивлялся, что она что-то рассматривает, ходил на рыбалку с Сашей. Ему исполнилось уже шестнадцать лет, он собирался поступать в медицинский институт на будущий год. Он превратился в симпатичного,  стройного улыбчивого парня, среднего роста, с яркими голубыми глазами, пшеничного цвета волосами, с заразительным смехом. Девчонки обращали на него внимание, заглядывались. Он только отмахивался от них. Правда ему очень нравилась одноклассница Галя, но друзья считали, что девчонки, это никчемные существа, и Юре не хотелось, чтобы они над ним смеялись. Поэтому, все свободное время он проводил с друзьями.
В отпуск приезжала Маша. Сестры секретничали вечерами, когда все засыпали.  Маша рассказала, что пришло извещение от родственников Владимира, он сильно пил и, в конце – концов, повесился. Маше прислали бумагу.  Теперь она была свободна и открыта для новых отношений. С одной стороны ей было жалко непутевого мужа, который загубил свою жизнь, но в то же время, ей было жалко и себя, свои потерянные десять лет. Она мечтала о детях. Ей было уже 28 лет, и она боялась, что теперь так и останется одна. Кому она нужна – перестарок? Валя успокаивала ее, что сестре обязательно встретиться достойный мужчина, и она обязательно будет счастлива.
Зимой Маша познакомилась с парнем. Он проходил срочную службу, звали его Павел. Познакомились они на работе. Павел был шофер и привозил зерно на завод. Сам он был из Крыма, поселка недалеко от Симферополя. У него были родители, сестра. Невысокий, приземистый, с зелеными большими глазами, спокойный, он понравился Маше. Но, узнав, что он младше ее на семь лет, Маша решила прекратить с ним отношения. Павел, узнав причину, сказал, что ему неважно, насколько она его старше. Главное, что он ее любит. Катя с Андреем переживали. Им казалось, что дочь снова выбрала не того мужчину, которого бы им хотелось видеть рядом с ней. Образование десять классов, живет далеко, младше намного, да и не красавец. Но, они молчали, боялись помешать.
Катя вечерами говорила Андрею: - Чего теперь сделаешь? Почитай Маня уже перестарок, скоро уж двадцать девять. Еще чуток и уже никто не возьмет. Это у Вали столь женихов было, можно было не думать, все одно кто-то бы взял, а Маня другая, не каждый возьмет. Совсем вон на монголку похожа стала. В кого она такая уродилась? Волос жуковой черный, глаза с пленочками, лицо длинное, сама худая. Ведь какая куколка с рождения была.
Андрей либо молчал, чтобы не раздражать жену, чтобы не нарваться на скандал, либо старался успокоить.
- Нормальная у нас Маня. Красивая женщина, идет, мужики головы сворачивают. Да, не обычная, так в этом и изюминка. Какая родилась, такая и живет. О чем тут говорить? Паша любит ее такой и хорошо.
- Может, ты и прав, отец. Хоть родит, глядишь. Главное, чтоб снова не взбрыкнула, ты ведь ее знаешь. Возжа под хвост попадет и снова в бобылках будит седеть.
Прошел год, Павлу пора было возвращаться домой. Служба закончилась. Он в очередной раз завел разговор о свадьбе. Маша привыкла к нему, он ей нравился, но уезжать от родителей она не хотела. Павел долго думал, потом решил остаться с Машей. Он остался шофером на том же заводе, на котором работала Маша. Они расписались. Свадьбы не устраивали. Посидели дома, отметили. Им дали комнату. Андрей с Катей радовались. Обе дочери замужем, пристроены. Можно выдохнуть. Летом приехала Валя с детьми в отпуск. Вечерами собирались семьей, разговаривали, ужинали. Катя была довольна. Оставался Юра. Он получил аттестат и уехал поступать в медицинский институт в Барнаул. Все надеялись, что он поступит, но Юра вернулся, ни с чем. Ему не хватило баллов. А осенью его забрали в армию на тихоокеанский флот. Галя, с которой он встречался последний год, обещала ждать.

Глава 14

ЮРА
 Срок службы  на флоте был три года. Он попал служить на Камчатку на одну из первых атомных подводных лодок. Вначале была учебка, тоже было мало приятного. Скалы, море, и такие же, как он салаги, да командиры. Подъем в шесть утра, два километра бег по сопкам, потом физическая подготовка, занятия и так до вечера каждый день. Ему казалось, что хуже этого ничего быть не может, но когда он попал на подводную лодку и они ушли в первое плавание на три месяца, понял, что может. Катя плакала каждый день. Юра писал сердитые письма. Ему, привыкшему с любви родителей, сестер, что ему достается  всегда  лучший кусок за столом, солнце и синее небо практически 300 дней в году, было тяжело приспособиться к тесноте подводной лодки, тусклому освещению, спертому воздуху и однообразной еде. Ночами он лежал и думал, что самые лучшие, молодые годы, пройдут под водой, в закрытом помещении. Хотелось туда, наверх, к солнцу, небу, свежему воздуху и людям. Хотелось сесть с удочкой на берегу озера и слушать шум камышей, всплеск резвящихся рыб и смотреть на облака и птиц парящих в небе. Но, смотреть приходилось на одни и те же лица, приборы и видеть над собой железную крышу, удерживающую тонны воды.  Он думал о Гале и его терзали ревность и обида. Он представлял, как она танцует с кем-то, смеется, бегает в кино, кто-то провожает ее домой. Хотелось разнести и лодку и все, что рядом и бежать, бежать домой.
Валя писала ему успокаивающие письма. Приводила в пример отца и всех остальных мужчин, которые воевали и были далеко от дома кто четыре года, а кто и больше. Пыталась настраивать его на боевой дух и стойкость. Она знала взрывной характер брата, его несдержанность, понимала, что командиры читают письма, отправляемые матросами, и боялась за него. Но, время шло, Юра привык, втянулся и письма пошли другие. Он обзавелся друзьями, на фотографиях выглядел возмужавшим, его ценили командиры. Через два года он приехал в отпуск на неделю и сразу заехал к Вале с Иваном. Они жили в это время уже в другом районе. Ивана перевели начальником сельхоз. Управления. У него было незаконченное высшее образование, оставалось учиться чуть больше года. В Шипуново была железнодорожная станция, и это было по пути к дому. Он погостил у них два дня, поиграл с племянниками, рассказал о своей службе. Валя отметила, что в брате появилась какая-то бравада. Он то и дело говорил – мы подводники, элита флота, белая кость. Таких, как я, единицы. Наша подводная лодка, первая, атомная, такая еще одна, но мы первые и нас знают в правительстве по фамилиям. Нас, боятся американцы и японцы. Он сорил деньгами налево и направо. Валя попыталась с ним поговорить, что лучше бы он отдал эти деньги родителям, чем покупать на них все, что не попадается на глаза и никому не нужно. Юра отмахнулся: - а, ладно однова живем! Могу я себе неделю за два года пожить так, как хочу? Валя промолчала, но при отъезде брата передала с ним родителям двадцать пять рублей и подарки, велела сказать, что от него. Юра, вначале отмахивался, не понимая, зачем это надо, потом взял.
Он приехал к родителям. Катя не могла на него наглядеться, А он, вдруг увидел, какие они старые. Отец совсем стал худой, постоянно вытирал слезящиеся глаза. Рана над правой бровью была воспалена, давал знать себя военный осколок. Мама стала полная, грузная, поседела. Когда он завел разговор о том, что хочет собрать всех друзей, чтобы отпраздновать свою побывку, мама заплакала и сказала, что денег совсем мало. Отец на пенсии, получает двадцать семь рублей, а она, так как работала всего лишь пять лет, во время войны, получает девять рублей. Валя иногда помогает, но у нее своя семья и  двое детей. Маша с Павлом откладывают, собирают себе на дом. Но, ничего, они займут у соседей. Юре стало так стыдно. Он вспомнил про разговор сестрой и как отмахнулся от ее слов. Ему выплатили на отпуск за два года семьдесят пять рублей, а он почти все их прогулял, вначале с друзьями отвальную, потом в поезде, все время в ресторан ходил питаться, потом у Вали шиковал, тоже в ресторан ходил. Осталось что-то около двадцати рублей. А надо будет еще возвращаться на службу и ехать в поезде четыре дня. Он вспомнил о деньгах, что передала Валя и подарках. А он ведь даже и не додумался купить что-то отцу и матери. Он достал деньги, подарки. Сказал, как велела сестра, что подарки от него, а деньги от Вали. Катя, по подаркам, конечно, сразу поняла, что их покупала Валя. Откуда Юре было знать, какой размер одежды она  сейчас носит, да и вообще носила и что летние туфли у отца порвались. Но, она ничего не сказала, поблагодарила сына за халат и туфли. Юра сказал, что соберет друзей только повидаться, купит бутылки три вина, да картошки нажарят с зеленью с огорода, больше ничего и не надо. Деньги на вино у него есть. Ему не терпелось побежать к Гале. С одной стороны он всем сердцем стремился к ней, с другой стороны, боялся идти. Прошло два года. Как они встретятся? Какой она стала? На фотографиях, которые она высылала ему в письмах, она из девочки превратилась в красивую девушку. И потом, вначале хотелось поговорить с другом Витькой, который был в селе все это время, его не взяли в армию по здоровью. Поколебавшись, он все же пошел к Виктору. Тот, был рад. Он рассказал, что поступил заочно в сельскохозяйственный институт и работает на маслосырзаводе. Когда рассказы о жизни друг друга немного поутихли, Юра спросил про Галю. Виктор сказал, что мало ее видит, она тоже, вроде учится в техникуме, только очно. Ничего сказать не может. Юра спросил, кто из друзей сейчас здесь, они договорились назавтра встретиться, и Юра пошел к Гале. Увидев друга, Галя вспыхнула, ее родители пригласили к столу. Юра не мог отвести от Гали глаз. Она стала еще красивее, чем была. Яркие карие глаза, вьющиеся темные волосы, ямочки на щеках, стройная. Практически все оставшиеся от отпуска дни они провели вместе. Уезжая, Юра сказал ей, что любит ее и после возвращения со службы, хотел бы жениться на ней. Галя обещала ждать.
Следующий год службы, он считал каждый день. Командир предложил ему остаться на флоте,  боцманом, но Юра рвался домой. Предстоял последний поход. Они вышли с расчетом на два месяца. Задача была поставлена командованию, Юрий выполнял распоряжения, как и вся команда. Он знал, что они вошли в нейтральные воды и несколько дней будут, находится в них. Ничего не обычного не было. Так сопровождался практически каждый поход. Он был на ночной вахте, когда большая часть экипажа отдыхает, когда раздался страшный удар в борт. В рулевом отсеке их было пятеро. Капитан второго ранга Семенов, матросы: Костя, Сергей, Виктор и Юра. По требованиям безопасности, необходимо было задраить все люки, соединяющие рулевой отсек с другими отсеками. Они задраились наглухо. Мигали лампочки, показывая, что пострадал отсек, где находятся атомные боеголовки. Работала пожарная сигнализация, сообщая, что  в отсеках  пожар. Лодка начала крениться вправо, а потом заваливаться. Капитан второго ранга, дежуривший с матросами, пытался по связи связаться с остальными отсеками, но все молчали.  Он попытался связаться с базой, связи не было. Радиоактивность нарастала, и капитан приказал надеть костюмы, спасательные жилеты и катапультироваться из лодки.  Выжить при таком всплытии на поверхность, шанс не большой, но он есть. Могут лопнуть сосуды, не выдержать легкие, но оставаться здесь, верная гибель.  Он сказал, что у других, к сожалению, уже даже такого шанса нет. Если бы хоть кто-то в остальных отсеках был жив, то подал бы сигнал, если не по телефону, то стуком.   Было страшно. Выходили через шлюз по одному. Последним оставался капитан. Юра помнил только, что в один миг на него навалился как будто огромный танк, смял его, расплющил, и дальше была темнота.
Он пришел в себя, когда кто-то начал бить его по щекам. Он с трудом разлепил глаза. Над головой сияли звезды в темном небе, яркая луна освещала воду. Юра понял, что качается на волнах, на нем спасательный круг, значит, кто-то дернул за шнур, чтобы он надулся.
- Юра, ты жив? Посмотри на меня!
Взгляд потихоньку начал фокусироваться на круглом пятне. Юра узнал капитана.
- Товарищ капитан второго ранга.
- Ну, вот и хорошо. Ничего ребята, мы вместе, а значит, не все потеряно. Жаль, Сергея видимо куда-то отнесло, не отзывается, Может к восходу солнца найдется, нас четверо, а это уже не один. Попробуем продержаться. Вода холодная, будем двигаться, чтобы не замерзнуть.
- А нас найдут?
- Конечно, найдут. Хорошо бы наши. Хуже, если кто-то другой. Сейчас фон радиации повысился, это обязательно заметят.
Костя старшина второй статьи спросил: - значит, мы все схватили дозу?
- Не дрефь ребята, где наша не пропадала. Главное, живы. Посмотрите  по сторонам, вдруг еще кто-то сумел выйти с лодки?
Они смотрели, кричали, но вокруг была тишина и только волны набегали одна на другую с тихим шорохом.
- Товарищ капитан второго ранга, смотрите, ветер начинается и барашки на волнах. Шторм будет.
Капитан и сам видел, что приближается шторм, а для них это совсем плохо, но матросы и так были напуганы, совсем молодые ребята. И он пытался, как мог их успокоить.
- Да, нет, просто мы в центре океана. Так иногда бывает.
Ветер усиливался. Их начало относить друг от друга. Пришлось взяться за руки. К утру они наглотались морской воды, окоченели, начали терять надежду, сознание мутилось. И вдруг, в метрах ста от них появился перископ, а затем всплыла подводная лодка. От нее отделилась шлюпка с двумя матросами. Их по очереди затащили в шлюпку и перевезли на подводную лодку, спустили в трюм. По лицам матросов и разговору, капитан понял, что из забрала японская подводная лодка. Это было совсем плохо. Отношения с Японией после войны были не просто плохими, а очень плохими. Матросы не знали, а он знал, что в момент взрыва они были не в нейтральных водах, а в территориальных водах США. Видимо их атаковали военно-морские силы США, а во время шторма их отнесло в японские территориальные воды. Значит, они пленники и им вряд ли разрешат вернуться в Советский Союз. Им грозит либо пожизненная тюрьма, либо будут уговаривать принять политическое убежище и раструбить это на весь мир. А еще,  конечно, будут пытаться получить сведения о лодке. Так, что получается, еще не известно, кому повезло, тем, кто остался на лодке или им четверым выжившим.
Их переодели, накормили и закрыли в одном кубрике. Пришел врач, сделал им укол и вскоре они провалились в сон. Проснулись  только после того, как лодка прибыла в порт и их разбудили. Дали попить воды и  вывели на причал. Капитан понял, что их специально накачивали снотворным, чтобы они не смогли разговаривать друг с другом. На причале стоял  микроавтобус, в который они и сели. Им запретили говорить друг с другом. Но, даже, если бы и не запретили, говорить сил не было. Клонило в сон.  Вскоре снова все спали. Проснулись от грубых толчков.   Они вышли из микроавтобуса, их подвели к одноэтажному зданию, где и  разместили каждого  в отдельной комнате. В коридоре командир успел крикнуть:- ребята, держитесь! Не забывайте, вы русские моряки!
Юра  оглядел комнату. Она была метров шесть. В ней стояла кровать, стол, стул и тумбочка. Окно было зарешечено. Он подошел к окну. По плацу ходили матросы. Юра понял, что это база. Если их разместили поодиночке, значит, это плен. Что с ними будут делать дальше? Неужели он больше никогда не увидит маму, родных, Галю?  А если их расстреляют? Умирать не хотелось. Вон, какое солнце светит, ветер колышет ветви деревьев, небо голубое с редкими белыми тучками. Интересно, родителям уже сообщили? И вдруг, Юра понял, что никто не знает, что они живы. Практически вся команда погибла, кроме их четверых. Значит, родителям скажут, что он погиб. И Галя будет тоже считать его погибшим. Бедная мама. Она так любит его, гордится им. Хорошо, что есть сестры, родители хоть не одни останутся. Юра одернул себя:- ты чего себя хоронишь? Ты остался жив, тебе дан еще один шанс, зачем-то ты остался на этой земле. Так, что нечего раскисать и впадать в панику. Да, наверное, будет нелегко. Скорее всего начнут что-то спрашивать о подводной лодке. Надо изображать дурачка. Знаю, только свою часть работы. Что велели, выполнял. Да, командиру придется труднее. Скорее всего, начнут уговаривать принять политическое убежище, об этом нас предупреждали, на такой случай. При отказе, могут посадить в тюрьму до конца жизни. На крайний случай расстрелять. Думай, Юра, думай. Отец воевал с японцами, чуть жизни не лишился, а ты сдашься им? Опозоришь родителей, предашь Родину и раны отца? И что за жизнь у тебя будет после этого? А ты думаешь, ребятам было не страшно умирать? Ты и их сможешь предать?  Лешку. Сергея, Витьку? Нет. Значит, надо бороться до конца. Хорошо, ты попал в плен. Даже если ты вернешься на Родину, КГБ сразу же определит тебя в предатели и отправит в лагерь, в лучшем случае, а в худшем тоже расстреляют. Юра, ты забыл, сейчас не те времена, не сталинские. Даже если и так, то хотя бы на Родине сидеть или умереть, чем здесь. Все, решение принято!
Ему, как-то сразу стало легче. Хотелось есть. Живот прилип к позвоночнику. Он лег на кровать и тут, открылась дверь, вошел японец в морской форме.
- Виходи. Идти за мной.
Юра вышел за дверь. Японец повел его по длинному коридору, стены, которого были выкрашены в бежевый цвет. Было много дверей, в одну из них японец и завел Юрия. Это был кабинет, метров пятнадцати. За столом сидел невысокий японец в штатском, у стены на стуле мужчина лет сорока, европейской внешности. Мужчина указал Юрию рукой на стул у стола.
- Садись. Сейчас господин Юко будет задавать тебе вопросы, отвечай честно и ничего не бойся. – Мужчина говорил на русском языке без акцента.
- А я и не боюсь. Чего мне бояться?
- Вот и хорошо.
Начался разговор. Японец задавал вопросы, мужчина переводил.
- Сколько тебе лет?
- Двадцать один.
- Кем ты служил на подводной лодке?
- Матросом.
- По призыву?
- Да.
- Зачем ваша подводная лодка зашла в воды Соедененных Штатов Америки? С какой целью?
- Не знаю. Я матрос.
- Сколько атомных боеголовок было на лодке?
- Не знаю. В мои обязанности входило выполнять приказы командиров, а не задавать им вопросы, на которые они бы мне все равно не ответили.
- Получается, ты служишь уже почти три года, вас же в восемнадцать призывают, и так ничего и не узнал о лодке, на которой служишь?
- У нас не принято знать больше, чем полагается. Каждый знает свои обязанности. Моя обязанность механизмы.
- Заходили ли вы в наши воды?
- Не знаю. Мне об этом не известно.
- Понятно. Не хочешь говорить. А ты понимаешь, какой урон океану вы нанесли?
-  Мы? Это нашу лодку потопили. Это наши ребята погибли!
- У тебя есть родители?
- Да.
- Тебе их не жалко? Они могут тебя никогда больше не увидеть. Ты будешь арестован, как шпион и проведешь остаток жизни за решеткой.
- Значит, такая судьбы.
- Но, ее можно поменять. Если ты нам все расскажешь,  мы сможем предоставить тебе политическое убежище, и ты будешь жить. И неплохо жить, поверь мне.
- Ты именно так и сделал, гнида! Продался во время войны? Хорошо  тебе за предательство платят?
- Хорошо. У меня, как и у тебя был выбор либо смерть в двадцать два года, либо жизнь. Я выбрал жизнь. И не жалею.
-  Твои близкие тебя оплакивают, героем считают, а ты тут япошкам зад лижешь.
- Да, от чего-то, пришлось отказаться, но оно того стоит. Ты же молодой, у тебя вся жизнь впереди.  Зачем тебе ее гробить? Даже если вернешься, тебя ждет лагерь до конца жизни или расстрел.
- Ты отстал от жизни. У нас сейчас другие времена. И нас будут искать.
- Никто вас искать не будет. Лодка затонула. Вокруг нее радиация. Ваши считают, что вы все погибли.
- Ну, тем более. Если радиация, все равно жить, недолго осталось, так умру, как человек, а не как гнида.
- В Японии после Хиросимы и Нагасаки научились лечить облученных больных. Соглашайся, жить будешь.
- Сказать тебе куда идти или сам поймешь?
- Среди вас есть командир?
- Нет.
- Нехорошо обманывать. Одному из вас лет сорок. Тоже срочную служит?
- Он боцман. За хозяйство отвечал.
- Юрий, ваши друзья, сказали, что он командир, так, что нет смысла отпираться.
- Они сказали, у них и спрашивайте, а я, что знаю, то и говорю.
Такие разговоры продолжались каждый день по два раза в течение двух недель. Его уговаривали, запугивали, угрожали, били.  Кормили, правда,  не плохо, давали даже два раза вино. Своих товарищей за это время он не видел ни разу. Нервы начали сдавать и на очередном допросе, он не выдержал, когда его снова ударом свалили со стула, он вскочил, подбежал к Максиму, так звали предателя, схватил его за грудки и стукнул несколько раз головой о стену. Его оттащили и отвели в крошечную комнату, без окна. Еду давали раз в день. Кусок хлеба, воду и рис. Прошла еще неделя. И вот как-то утром дверь открылась.
- Выходи. – Максим махнул рукой в сторону коридора.
Юра вышел. Максим повел его не в сторону допросной и не в сторону его комнаты, а в другой конец коридора. Юра гадал, куда его ведут? Что будет дальше? Они зашли  в комнату и Юра впервые за это время увидел своих товарищей. Они сидели вдоль стены, а напротив, сидел мужчина седовласый лет пятидесяти.
- Ну, вот все в сборе. – Он повернулся к японцу, сидевшему за столом, - почему этот матрос выглядит так плохо? Он истощен. Вы его не кормили?
- Он был в карцере. Он избил нашего переводчика. Его кормили.
Мужчина повернулся к матросам.
- Я консул Советского Союза в Японии. Нам удалось выяснить, что есть выжившие, после нападения на нашу подводную лодку американской подводной лодкой. Нам удалось узнать, что вас держат здесь незаконно, не сообщая Правительству СССР о вашем месте нахождения.
- Ми спасать ваших людей. Они находится в наших территориальных водах. Ми дать им жизнь. – Японец пытался показать крайнюю степень возмущения.
- Вы спасли их почти месяц назад, а мы, по своим каналам узнали о них только четыре дня назад. За спасение, спасибо. Но вопрос в том, почему вы не сообщили о спасении наших граждан?
- Ми их лечить, кормить, они отдыхать.
- Понятно. Я вижу, как они отдыхали. Один избит до полусмерти, - мужчина кивнул головой в сторону капитана, другого от голода шатает, третий в синяках.  Один лишь из четырех выглядит более-менее здоровым.  Теперь вопрос к вам товарищи – мне сказали, что кто-то хочет остаться здесь? Кто?
Юра глянул на сослуживцев. Неужели, кто-то сломался и согласился? У командира все лицо в  синяках, и костяшки пальцев на правой руке сбиты. Значит, он, как и Юра был с этими японцами в рукопашной. Если бы его просто били, не было бы сбитых пальцев. Костя тоже подвергался пыткам. А вот по Виктору не видно, что его били. Неужели, он сдался? Виктор был акустик. Именно он должен был услышать врага рядом, но не услышал. Дремал, видимо. Ночь ведь была. Серегу так и не нашли. Видимо, его отнесло далеко или он погиб при подъеме. Все смотрели друг на друга вопросительно, но через несколько секунд заулыбались. Командир встал.
- Никак нет. Мы все хотим поскорее вернуться домой. Хотя нас тут обрабатывали не одну неделю, как видите. Ни один из нас не дал такого согласия.
Консул улыбнулся.
- Я другого ответа и не ожидал. Спасибо. Что ж., господа,  - он повернулся к японцам, - надеюсь, вопросов больше нет? Решение о передаче наших граждан решен,  на высшем уровне, поэтому, позвольте откланяться. Мы уезжаем. Подпишите документы на выезд.
Они сели в микроавтобус. Юра не мог поверить в происходящее. Неужели он сможет вернуться домой? Неужели он снова сможет увидеть и маму с отцом и Валю с Машей и мелюзгу, а главное Галю? Ребята начали обсуждать как кого обрабатывали, что говорили. Все были возбуждены. Виктор сказал, что его не били, а наоборот, показывали, как тут будет хорошо жить. Возили в бордель, поили алкоголем, кормили, возили показывать город. Рассказывали о преимуществах жизни вне Союза. Приехали на территорию Консульства. Консул пригласил их в свой кабинет.
- Так, ребята, я понимаю, что у вас стресс, а сейчас эйфория, но я попрошу вас, каждого сейчас сесть и написать все, что с вами произошло с момента торпедирования лодки. Где были, как удалось выйти на поверхность, как попади к японцам и так далее. Понятно?
Поднялся командир.
- Разрешите вопрос? Нас, что арестуют?
- Конечно же, нет. Но, мы должны понять, разобраться в ситуации с вами, с лодкой. Вы единственные, кто может это прояснить. Мы потеряли связь с лодкой и сколько не пытались в дальнейшем связаться, ничего не получилось. Долгое время мы были  в неведении и считали, что вся команда погибла. Были даже предположения, что вас захватили, но это предположение не вязалось с тем, что командир не выходит на связь. Он успел бы сообщить. Вся проблема в том, что  таких, как была эта подводная лодка в мире только две осталось. У нас одна и одна  у американцев. Но, у них нет такого устройства наведения, как у нас. Понятно, что они пытались получить от вас данные по устройству лодки, оснащению. Мы хотели бы знать, какой информацией они владеют. Что им удалось узнать.
Ребята зароптали.
- Ничего. Мы ничего не сказали.  За кого вы нас принимаете?
- Вот и напишите. Что вы говорили. Потом вас покормят, отдохнете, и вас отправят в Союз.  Врачи с вами поколдуют. Вы же радиацию, я так понимаю, схватили. Надо посмотреть, как организм ее воспринял. Подлечитесь, с командованием все решите и домой.
Ребята удивились.
- Как, домой? У нас же срочная служба, а у товарища капитана второго ранга, служба.
- Ну, это не я решаю. В Союзе разберутся кого куда. Пишите, когда это произошло, в какое время, где находились, как удалось выбраться, когда вас подобрали, что вам предлагали, как содержали. Все, короче. Чем подробнее напишите, тем меньше вопросов будет. Просьба не переговариваться, каждый пишет то, что помнит.
После того, как они все сдали свои докладные, их провели в столовую, покормили и повезли на аэродром, там посадили в военно-транспортный самолет и через час они были на базе в Союзе. Их снова разместили по отдельным комнатам.
К Юре пришел врач, расспросил, сколько времени приблизительно он провел в воде, как себя чувствует, что болит, какие ощущения. Медсестра взяла анализ крови из вены, после чего пришел, как понял Юра, особист и снова начались расспросы. Особист спрашивал, как вел себя капитан, ребята, сам Юра, и  почему он был в карцере. Юра рассказывал. Скрывать ему было нечего, поэтому отвечал не задумываясь. Неделю продолжался осмотр врачей и разговоры с особистом, после чего пришел врач, сел на стул и сказал:
- Ну, что матрос, жить будешь. Скрывать не буду, есть проблема. Она есть у всех вас. Вы получили дозу радиации. Пусть недолго, но большую.  Есть проблемы с кровью. Мы пока не знаем, как радиация подействует на органы, но пока все в норме.
- Но, это же, главное!
- Погоди, матрос, это не все. У радиации есть такая способность воздействовать на мужскую функцию, убивать способность сперматозоидов оплодотворять яйцеклетку.
- А, можно проще?
- Проще некуда. Ты вряд ли сможешь стать отцом. Детей у тебя не будет. Понятно?
Юра остолбенел. Как же так? А как же Галя? Они мечтали о большой семье, о детях. Кому он теперь нужен, кроме родителей. Родители!
- А родителям сказали, что я жив?
- Этот вопрос не ко мне. Это у командиров своих спрашивай. Думаю, сказали. А как иначе?
- Доктор, а я смогу остаться на службе?
- На этот вопрос я тебе пока не отвечу. Надо будет консилиум собрать,  с коллегами из Москвы посоветоваться. Если ты этого хочешь, то я скажу об этом твоим командирам, и будем решать. А пока отдыхай.
Юра подошел к окну, посмотрел на небо, солнце и заплакал. Жить-то он остался, только надолго ли и какова будет его жизнь, после того, что он узнал.
Еще через неделю пришел капитан второго ранга, обнял его, сел на стул и сказал:
-  Рад тебя видеть. Мне сказали, что ты хотел бы остаться на флоте?
- Да. А что мне делать на гражданке? Родителей бы хотел повидать, сестер и вернуться. А вы как?
- Прошел проверку. Зачисляют на подводную лодку, правда уже обычную. Пойдешь ко мне боцманом?
- Так я еще вроде как на срочной?
- Уже нет. Тебе оставалось три месяца. Из них почти два прошло. Отпуск положен, после всей эпопеи. Потом будет приказ. Так, что если захочешь вернуться, надо сейчас приказ оформлять о том, что ты остаешься на сверхсрочную.
- Оформляйте. А сколько отпуск положен?
-Две недели. Мне тоже. Все, оформляйся, получай проездные документы и домой. Родителям сообщили, что ты жив.

Глава 15

Пока Юра служил, жизнь шла своим чередом. У маши родилась чудесная девочка, которую назвали Наташей. Маша была счастлива, она стала мамой. Дочка росла, как куколка, хорошенькая: нос пуговкой, льняные волосы, зеленые глазки, личико беленькое. Маша с пашей не могли налюбоваться на дочь. Катя с Андреем радовались. Все, у дочери нормальная семья с ребенком. Теперь у них трое внуков. Катя нянчилась с удовольствием. Маша вышла на работу. А маленькая Наташа была у дедов. Валя работала на радио, вела передачи. Место  историка в школе было занято. Иван мотался по полям, посевная, уборка. Дети росли. Аленка ходила в садик, Саша в школу. Катя периодически приезжала к ним погостить. Ей нравился поселок. Аленка росла певуньей, плясуньей и как-то раз ее заметили цыгане из табора. Им понравилась веселая девочка, и они позвали ее с собой. Аленке тогда было четыре года.   Цветные юбки, монисто, разноцветные платки были такие красивые, ей надели длинную юбку, и бусы и она забралась в кибитку. Саша пришел со школы и не нашел сестры дома. Из садика на телеге ее привозил сосед, у него там был сын. Обычно она ждала брата дома. Он приходил из школы минут через двадцать, после того, как ее привозили. Саша пошел, спросил, и узнал, что сестра зашла в дом и больше ее не видели. Он побежал к маме на работу, подумав, что вдруг, она пошла к маме, но там ее тоже не было. Они побежали домой, по дороге расспрашивая людей, не видели ли где одну маленькую девочку. Одна женщина сказала, что видела похожую девочку в кибитке цыган, которые поехали на выезд из села. Валя отправила Сашу домой, а сама побежала к Ивану. На машине они быстро догнали табор. Цыгане галдели, кричали, что у них никакой девочки нет. Но, Аленка услышав голос матери и отца, выбралась из телеги, из-под тряпок, которыми ее завалили.
- Мамочка, я тут!
Дома ее долго ругали, целовали, снова ругали и строго настрого приказали никуда ни с кем не ходить. Одну  ее теперь не оставляли, а Саша завидев у дома незнакомцев прятался вместе с сестрой в подполе. Один раз, из-за такого сидения в подполе они прославились на весь поселок. В поселке снова появились цыгане, но уже другие, Саша, увидев их на своей улице, забрал сестру и они спустились в подпол, побыв там немного, он поднялся, посмотреть, ушли они или нет, а Аленка осталась сидеть там. Вдруг он услышал рев, спустившись, увидел, что сестра хватает воздух ртом и не может дышать. В подполе стояла банка с крысиным ядом. Он решил, что она наелась его, схватил ее за руку, и они побежали в больницу. Соседи позвонили Вале, та Ивану, они прибежали в больницу. Аленка ревела не переставая. Врач пытался выяснить, что она съела, потому, что язык и рот были красными, опухли. В конце концов, удалось выяснить, что на веревке висели маленькие красные стручки перца, который она и съела. Врач смеялся:- молодец брат, не растерялся. Другой бы на твоем месте сидел и тоже плакал, а ты в больницу. Родители переживали, дети ославили на все село. То есть, скучать не приходилось. 
А вскоре Ивана опять перевели, уже в большой степной район, Родино, на ту же должность, но сел в подчинении  было в два раза больше. Валя радовалась. Село находилось всего в шестидесяти километрах от дома родителей. Можно чаще видеться и самим приезжать, ведь у Ивана есть водитель и машина. Да и само село было большое, чистое, с асфальтированными главными улицами, освещенными фонарями. По центру села шли три сквера для прогулок,  большая площадь перед Райисполкомом, на которой стоял трехэтажный дом культуры, магазины, Универмаг, Музей, ресторан, Детский мир.
Школ было даже три: начальная, восьмилетка и десятилетка. Валю взяли в десятилетку преподавать историю. Саша пошел в третий класс, Аленка в садик. Им дали хороший деревянный дом с тремя комнатами, практически совсем рядом со школой. Садик был чуть дальше, через дорогу от школы. У дома небольшая усадьба для огорода. Коллектив принял Валю хорошо. В общем, все было замечательно. Живи и радуйся. И тут в один из вечеров раздался телефонный звонок. Валя взяла трубку и услышала голос отца.
- Валя, у нас беда. Мать лежит с сердечным приступом, с ней Маша. Я пришел тебе сообщить.
- Да, что случилось?
- Юра погиб.
- Как?
- Похоронку сегодня принесли. Приезжай, дочка.
Валя сидела оглушенная известием отца. Она не могла померить, что брата больше нет. Как же так? Ведь войны нет. Он скоро должен возвращаться домой после службы. Пришел Иван. Валя рассказала ему про звонок отца, они взяли детей и поехали к родителям.
На Андрея и Катю было страшно смотреть. Они как-то сразу постарели лет на десять. У Кати за ночь поседели виски полностью. Она все время плакала и причитала. Андрей, молча, вытирал слезы. Маша, что могла, делала по дому, плакала. Отец попросил Валю сходить в военкомат. А вдруг, ошибка? Бывает же такое. Во время войны сколько таких случаев было.  Валя утром пошла  военкомат. Там ей сообщили, что во время похода, лодка затонула. Весь экипаж погиб. Поднять лодку на поверхность нет возможности, поэтому тела для похорон не будет. Валя спросила, что может, просто авария и поэтому нет связи и вдруг люди живы? Военком сказал, что лодку искали, ждали три недели, безрезультатно, поэтому и сообщили  родственникам только тогда, когда прекратили поиски. 
Валя шла к родителям и не понимала, как сказать, что надежды нет. Она вспоминала брата, смеющегося, веселого, белозубого, полного жизни и не могла представить, что его больше нет.  Отчего-то сердце не говорило ей об этом. Дома все посмотрели на нее с надеждой, когда она вошла. Там уже сидели и Павел и Галя. И Валя, вдруг решила сказать, сама не зная почему:
- Так, давайте успокоимся. Пока ничего не ясно. Военком мне сказал, что лодка не выходит на связь. Лодка секретная. Ее могли захватить в американцы или японцы. Командование занимается этим вопросом.
- А почему же похоронка пришла?
- Они тоже с этим разбираются. Кто-то в штабе поторопился. Сказали, что дополнительно сообщат о результатах.
- Когда?
- В течение двух недель. Так, что надежда есть. Давайте надеется. Не надо Юру раньше времени хоронить. Я чувствую, что он живой.
Катя запричитала:
- Ты это специально, чтобы успокоить. Я знаю, что нет моего сыночка.
И тут Андрей, впервые за столько лет гаркнул на жену:
- А ну-ка, замолчи! Раз Валя сказала, так оно и есть. Нечего выть и сына хоронить. Вон меня сколько раз хоронили, тебе на меня тоже похоронка приходила,  а я жив. И Благодаря Вале сейчас жив. Все, разговоры закрыли на две недели. Кто хоть слово еще о гибели сына скажет, из дома выгоню!
Катя с удивлением посмотрела на мужа и затихла.  Валя с  Иваном и детьми уехали. Перед отъездом Андрей отозвал дочь в сторону и тихо спросил:
- Валя, это правда или ты придумала, чтобы мать успокоить?
- Правда, папа. Юра жив, я знаю.
- Хорошо. Я тоже буду в это верить.
Иван вначале молчал, но уже перед въездом в Родино сказал:
- Может, ты и права.  Не мне судить. За это время они свыкнуться с этой мыслью и потом будет уже не так больно.
Валя промолчала. А через неделю отец позвонил Вале и звенящим от радости голосом сообщил, что приходил военком, Юра жив, и скоро будет дома.
Валя плакала от радости. Иван только разводил руками.
- Ну, ты жена даешь. Откуда ты знала? Ведь военком тебе ничего такого не говорил.
- Не говорил, но я знала. Он же мне как сын, я его вынянчила, неужели бы не почувствовала?
Юра приехал к ним через десять дней, потому, что железнодорожная станция была в Благовещинке, а путь в Волчиху был через Родино. Валя увидела, что это был уже не тот Юра, которого она знала. Он был растерян, раздавлен чем-то, худой, бледный. Брат рассказал ей все. Валя была в ужасе. Четыре человека из экипажа, облучение радиацией, плен, допросы. Они договорились, что ничего этого не будут рассказывать родителям.
Андрей с Катей и Маша не могли наглядеться на Юру, гладили его, кормили, целовали. Юра сказал, что лодка была не исправна, легла на грунт, пока ремонтировали, потом, не работала навигационная техника и они ушли в чужие воды, поэтому их не могли обнаружить. Мама успокоилась. Отец смотрел с подозрением, но молчал. Прибежала Галя. Юра вышел с ней поговорить и вернулся один.
- А Галя где? - спросила мать.
- Ушла. Мы с ней расстаемся. Я ее разлюбил.
- Как так? – всплеснула руками Катя, - ты же собирался жениться на ней. Мы ее как сноху привечали все время.
- Так бывает мама. И все, хватит об этом.
На следующий день он познакомился на танцах с девушкой. Она училась в техникуме и жила у тетки на квартире, через два дома от дома Юры. Девушка была обычная, конопатенькая, с вытянутым лицом, большими зубами, жесткими, как проволока каштановыми волосами, с мужской фигурой, широкими плечами и узкой попой. Но, Юре было все равно. Главное, чтобы Галя поверила, что он ее разлюбил, и возненавидела его. Ломать ей жизнь он не хотел. Зачем ей больной и не могущий дать детей муж?
Девушку звали Ниной. Юра весь отпуск встречался с ней. Ей было семнадцать лет. Она ему даже понравилась. Было видно, что она влюбилась в него, что называется по уши.  Была согласна на все. Они стали близки. За последствия Юра не переживал. После отпуска он сказал родителям, что возвращается на службу и остается на сверхсрочную. Родители были расстроены. Опять на  корабль. Но сын был не преклонен. Они проводили его со слезами. Он обещал писать, приезжать. С Ниной тоже расстались, обещая писать друг другу.
И тут новая напасть. Пришли Маша с Павлом и Павел сказал, что они приняли решение и уезжают жить в Крым, к родителям Павла.
Катя заплакала.
- Чем вам тут плохо? Куда вас несет за три девять земель? Мядом там намазано али как?
Маша начала уговаривать родителей.
- Мама, папа, там девять месяцев в году тепло, здесь  девять месяцев году холодно. Там нам землю дают, построимся, а пока  во времянке будем жить, бывший дом родителей Паши. Там две комнаты и кухня. Сад большой. Деревья: грецкие орехи растут, абрикосы, персики. Яблоки, гранаты. Там два раза за год урожай снимают. Представляете? И море от нас всего в шестидесяти километрах. Железнодорожная станция рядом и Симферополь тоже не далеко. Будите к нам на море купаться приезжать. Натуля все время сопливится, кашляет. А там солнце, фрукты, море.
Катя с Андреем поняли, что уговоры бесполезны. Маша  с наташей и Павлом уехали. Катя с Андреем впервые остались одни. Катя вскоре собралась и уехала к Вале, Андрей остался на хозяйстве. 
Вернувшись на флот, пробыв там еще полгода, Юра понял, что после всего случившегося не может оставаться на службе. Подал рапорт и стал гражданским. Вернувшись домой, он узнал, что Галя вышла замуж и ждет ребенка. Он даже не ожидал, что будет так переживать. Прибежала Нина, а за ней ее тетка и начала кричать, что он кобель. Соблазнил и бросил несовершеннолетнюю, а она забеременела. Так как его здесь не было, пришлось сделать аборт. Но, он обязан на Нине жениться, иначе она подаст на него в суд. Юра опешил. Он отказался от любимой девушки, думая, что не сможет стать отцом, и тут такое! Что же он наделал! Он отказался жениться. А через два дня уехал поступать на заочное в сельскохозяйственный институт. Экзамены были сданы успешно, он был зачислен на первый курс. И каково же было его удивление, когда вернувшись домой, он увидел в комнате Нину.
- Ты, что тут делаешь?
- Живу тут.
- Давно?
- Месяц почти. Твоя мама меня забрала у тетки.
Юра бросился к матери.
- Ты зачем это сделала?
- А ты в тюрьму захотел? Они бы тебя посадили за изнасилование.
- Какое? И как бы они доказали? Времени семь месяцев прошло! Меня здесь не было. Все давно быльем поросло.
- Ой, я как-то об этом  и не подумала. Испужалась сильно, они так грозились. Только снова тебя увидели и в тюрьму отдавать?
- Ну, ты бы хоть меня дождалась. Не, ну нормально? Без меня, меня женили.  И что теперь делать?
- Так все уж знают, что она у нас живет, и отец ее и мачеха приезжали. Теперь-то уж никак скандала не избежать. Ведь ей восемнадцать через месяц только будет. Расчистили кладовку, прорубили дверь в комнату, и у Нины и Юры появилась своя комната. Пусть она была как пенал длинная и узкая, с одним окном, но  она была десять метров и она была их комнатой. Там поставили кровать, стол, комод и стало можно жить.
Вот так Юра и стал мужем Нины. Она, конечно, была совсем еще девчонка, но понимала, что замуж вышла не так как все, поэтому с полгода не разбирала свой чемодан с вещами, который стоял под кроватью. Не такой она представляла свою жизнь в мечтах. Она рано лишилась матери. Отец женился на другой. Мачеха была суровая. Ни ласки, ни тепла Нина от нее не видела. Она каждый день мыла, скребла пол, управлялась с хозяйством. Огромный огород, который надо было прополоть, окучить, полить. Корова, телята, поросята, птица. Вскоре родилась сестра Анна. Теперь она еще и помогала нянчить, укачивать, смотреть за сестрой. Поэтому, окончив восьмилетку, попросила отца отпустить ее учиться в техникум. Отец отпустил. Впервые, она вздохнула свободно. Жизнь у тетки в районе, не смотря на то, что она снова убирала, стирала, делала другую работу по дому, показалась замечательной. Сын тетки женился, ушел жить к жене, они были в доме у тетки вдвоем. А много ли двоим надо? Днем Нина бегала в техникум, где ей очень нравилось учиться. Появились подружки, походы в кино на танцы. Готовила она с удовольствием, тетке нравилось. Они жили без скандалов, спокойно. Тетка, с детства, была горбунья, замуж не вышла, родила сына, от кого никто не  знал, работала бухгалтером. И вот как-то на танцах Нина познакомилась с моряком. Она влюбилась сразу, как только взглянула на него. Когда он пошел ее провожать, она не могла поверить своему счастью. Его глаза были не реально голубого цвета, он смеялся так заразительно, что она потеряла голову. Через месяц, после его отъезда, она поняла, что беременна. Ей семнадцать, парень уехал служить и вернется или нет, не понятно. Отец с мачехой убьют, если узнают, это такой позор. Тетка заметила, что с племянницей происходит что-то не то, начала допытываться и Нина рассказала ей. Тетка поговорила с соседкой Катей, о ее сыне Юре. Спросила когда вернется, какие планы? Когда та ответила ей, что он остается на сверх срочную службу и не собирается возвращаться, договорилась и отвела племянницу к врачу. И тут, Юра вернулся. И тут случилось то, что случилось. Ее просто привели с чемоданом к родителям Юры, и она стала там жить. Будущую свекровь она боялась до потери пульса. Стоило Кате только взглянуть на нее сердито, сердце готово было выскочить из груди. Она боялась: есть, сказать что-то не то, сесть не туда. Вернулся Юра. Нина видела, что он не доволен. С ней практически не разговаривает, по вечерам уходит к друзьям, в выходные уезжает на рыбалку. Ей исполнилось восемнадцать, они сходили, расписались. Нина стала законной женой. Мало что изменилось в их жизни после этого. Нине сказали, что Юра встречался с Галей. Та, вроде, не довольна мужем. Но, Юра ничего не говорил, а Нина не спрашивала.  А тут Нина получила последнюю перед государственными экзаменами стипендию, и ей так захотелось вкусных шоколадных конфет. В семье мужа чай пили в основном с плюшками, которые пекла свекровь, с кусковым сахаром и карамельками, которые лежали в вазочке, и Нина боялась их оттуда брать. А она была сладкоежка. Она зашла в магазин и купила килограмм разных шоколадных конфет, которые спрятала в своем чемодане. Когда никто не видел, она доставала и съедала по одной, две конфетки. А через три дня разразился скандал. Катя, при домашней уборке снова увидела чемодан и не выдержала:
- Пошто  он до сей поры тут валяется, пыль собирает? Ты на  квартире у чужих живешь? Почему вещи не в комоде? Али на всякий пожарный хранишь, коли убегать вздумаешь? А, ну, покаж, что у тебя там?
Нина растерялась, покраснела. Катя достала чемодан, открыла и увидела в нем сверху кулек конфет и пряники.
- Вона оно чего. Втихомолку, как воровка, от нас ешь. Не досыта, что ли кормим? Стыдоба-то какая! У нас отродясь в семье ничего друг от друга не прятали и ночью под одеялом не ели. Я ее взяла, пригрела на своей груди, сына ей отдала. Ни кожи, ни рожи. Задницы нет, трое юбок одевает, чтобы как баба выглядеть, плечи, как у молотобойца. Да разве о такой жене я для сына мечтала? А она еще и крысятница.
Пришел Юра. Мать рассказала ему обо всем. Скандал начался с новой силой. Дело закончилось тем, что Нина ударила свекровь по щеке. Она сама не поняла, как это получилось. Ей было очень обидно, свекровь говорила ей такие слова, что у Нины помутилось в голове. Видимо те обиды, напряжение, в которых, она жила последние месяцы, выплеснулись, как кипящая вода из кастрюли. Катя была в шоке. За всю жизнь на нее ни разу не поднял руку муж. Дети, старались никогда не перечить ей. И кто ударил ее?  Та, которую она спасла от позора, взяла к себе жить, отдала ей сына? И, это, вместо извинений и просьбы о прощении? Андрей, молча, собрал вещи Нины и сказал сыну:
- Уводи ее куда хочешь. Здесь она больше не живет. У нас в семье никогда не было рукоприкладства и никогда не будет.
Юра взбеленился: - Я ее сюда привел? Я ей предложение делал? Вы меня женили, вот и получайте. Я-то, почему должен уходить?
- Ты ее нашел? Ты, не мы.  Ты ее соблазнил? Тебя кто-то заставлял с ней спать? Нет. Сейчас она твоя жена. Ты мужик или нет? Вот и разбирайся с ней сам, но не здесь. Мать такого не заслужила, какой бы она не была.
Утром Андрей позвонил дочери Вале.
- Приезжай, дочка, нужна твоя помощь. У нас все плохо. Надо думать, как быть. У тебя хорошая головушка, может, чего и надумаешь.
Валя оставила детей с Иваном, села на автобус и поехала к родителям. Выслушала Юру, маму, отца. Сходила к Нине, которая была у тетки. Поговорила с ней.
- Ты, понимаешь, что сделала? Я не позволю никому обижать, а тем более бить свою мать. Вернуться в их дом ты уже не сможешь. Я тебя туда не пущу. Если Юра готов с тобой продолжать жить дальше, значит, вам надо искать жилье и жить отдельно.
- Я понимаю. Да, я виновата, но я беременна. – Нина заплакала. – Второй раз я не буду избавляться от ребенка.
 Валя растерялась. Она пришла домой, вызвала Юру.
- Ты знал, что она беременна?
- Нет.
- Ну, так вот, теперь, знаешь. Значит так, братец, твоя вина во всем этом есть и не маленькая. Не усугубляй. У тебя будет ребенок, давай уже начинай брать ответственность на себя и не только за свою жизнь. Ищи квартиру, съезжай от родителей, и живите семьей, как положено.
Юра нашел квартиру, забрал жену, а через полгода они получили двухкомнатную квартиру в трехэтажном доме.  Он практически каждый день забегал к родителям, иногда ужинал с ними. О Нине они не говорили. А еще через месяц у Юры и Нины  родился сын. Назвали сына Александром. Жизнь  начала налаживаться. Юра работал в райисполкоме, Нина в столовой бухгалтером. Катя с Андреем пришли посмотреть на второго внука.
С этого момента между Ниной и Катей с Андреем установился нейтралитет. Катя приходила, забирала внука, увозила к себе, там они с Андреем нянчились с ним, потом Андрей отвозил его домой. Катя влюбилась в мальчика. Теперь у нее было три любимых человека на этом свете: сын и два внука. Саня старший был первый и самый любимый, Саня младший, был самый младший и тоже прикипел к сердцу. Катя поняла, что любит именно мальчиков, к девочкам она практически равнодушна. Да, они ей нравятся, они хорошенькие, но…, сердце при виде их не щемит. Андрей любил всех ровно.
Юра закончил обучение и был назначен председателем колхоза, который находился в тридцати километрах от дома родителей. Они уехали. Нина стала работать там бухгалтером. И Андрей с Катей снова остались одни. Дети разлетелись по разным концам страны. Ивана снова перевели в другой район, теперь уже Председателем райисполкома и приезжать к родителям за 450 километров стало не так просто. Маша с Наташей приезжали только летом в отпуск на две недели. Они строились, все помогали им как могли. Валя с Иваном помогали деньгами, купили газовую плиту, стиральную машину, которые Маша увезла поездом. Родители, тоже как могли, помогали из своей пенсии. Дом строился. Маше в Крыму нравилось. Она работала бухгалтером.  Павел водителем. И вскоре они сообщили о рождении второй дочери – Ирины. Маша стала приезжать реже. Двое детей, дом. Она присылал посылки с сухофруктами, орехами. Катя часто ездила гостить к Вале. На лето внуки по очереди приезжали к ним. Вскоре и у Юры родилась дочь – Елена. Жизнь шла своим чередом. Внуки росли, дети взрослели, Андрей с Катей становились старыми. Долгими вечерами они разговаривали, вспоминали близких, родных, давно ушедших и живущих ныне. К ним часто приезжала Ася погостить. Она так и осталась одна, жила с братом Иваном и его женой и их детьми в Так маке в Киргизии. Иван по распределению как попал туда после войны, так и остался там жить. Был директором школы. У него было трое детей, все сыновья. Ася нянчилась с ними. Виктор жил в осинниках, тоже изредка навещал с семьей Катю с Андреем. Андрей с Катей после полувекового юбилея совместной жизни наконец-то расписались в сельсовете. Для этого Андрей делал запрос в село, где они родились, чтобы подтвердить их венчание. Одновременно написал запрос, остался ли кто из родственников в селе. Ответ был не утешительный. Все документы во время войны сгорели. Про родственников Кати ничего не известно. В доме, в котором она родилась во время войны была комендатура, потом сельсовет, потом он после пожара был разрушен. Во флигеле дома живет сестра бывшего Председателя сельсовета, которого убили кулаки. Живет одна. Со стороны Андрея, есть однофамильцы, но это уже дальняя родня. С Кузьмой они отношения не поддерживали. Но, как-то им написали его дочери. Валя съездила, так как они жили в пятнадцати километрах, познакомилась с его сыном Петром, дочерьми Майей и Таей и они начали общаться. Кузьма давно умер, а дети были не виноваты в его отношении к своим племянникам. Петр по характеру был похож на отца, хозяйственный, прижимистый, а его сестры, обе учительницы, милые, спокойные, добродушные. Майя жила с сыном, семейная жизнь не заладилась.  Сын был взрослый, но не женатый. Тая с мужем. Сын и дочь давно жили своими семьями. Майя рассказала, что отец никогда не говорил о своих родственниках, и они узнали обо всем, только перед его смертью. Старшие братья погибли на войне, а они все были рождены уже после тридцатых годов. Мать умерла  сразу после войны. Им хотелось знать о своих корнях, откуда они. Валя им все рассказала. С той поры они и переписывались, созванивались, общались.
Пришло время, когда Андрей с Катей поняли, что им уже тяжело жить одним. Они продали всю живность, кроме кур, пустили девочку-квартирантку. Она ходила за продуктами, потому, что Катя передвигалась уже с трудом, а Андрей начал болеть часто. Отказывался от еды, питья. Приезжала Валя, разговаривала, он снова начинал оживать, есть, ходить. Валя звала их к себе, но они только отмахивались.
- Вы, как цыгане, кочуете с одного места на другое. Сколько уже поменяли? И нам с вами кочевать? Старые мы уже, тяжело. Да и дети у вас уже выросли. Саня в институте учится, Оля школу заканчивает, тоже уедет. Вы на работе, а мы так и будем одни дома сидеть?
- Тогда, может к  Маше?
- Такую даль? От дома? В жару? Нет, не поедем.
Валя с Юрой собрались у родителей. Юра предложил ехать к ним. Дом большой, комнат много, есть комната с отдельным входом. Времени прошло много, Нина стала взрослой женщиной, обиды все позади. Саша очень любит дедов, будет помогать. Лене пять лет, будет веселить. В общем уговорил. Дом с усадьбой продали. Катя плакала. Половину денег сразу отдала Юре, он купил машину «Волгу». Остальные остались у них.
Но, прожили они в колхозе недолго, чуть больше года. Валя дважды приезжала повидать родителей. Раз с Сашей, другой с Олей и Иваном.  Они видели, что не все так хорошо, как им говорят. Родители были не веселые. Отец стал совсем прозрачный, молчаливый, а мама, как-то даже испуганной, что было на нее совсем не похоже. Приехала в отпуск Маша, и они с Валей поехали к родителям. Оказалось, старые обиды не забыты. Выяснилось, что Нина не готовит родителям, не стирает, не убирает у них в комнате. Катя сказала дочерям, что Саша иногда приносит им еду с их стола и бегает в магазин за продуктами для них. Если бы не внук, померли бы с голоду. Сестры позвали брата. Тот начал ругаться  на родителей, почему не сказали ему ничего? Он работает с утра до ночи, есть у него время разбираться в домашних делах? Приходит домой поесть и поспать.
- А ты, братец не видел, что их нет за твоим столом?
- Видел. Только я ухожу на работу рано, они спят, прихожу ночью, они спят. В выходной на рыбалку ухожу, на охоту. Надо же хоть немного отдохнуть. Выходной один. Вот и проглядел.
Пригласили Нину. Она уже чувствовала себя уверенно и повела разговор на повышенных тонах.
- Какие ко мне претензии? У меня работа, дом, двое детей, муж. Я за ними еле успеваю следить. Муж вон на стороне любовь завел. А я должна за его родителями ухаживать? У них две дочери есть. Вот пусть и ухаживают. Меня никто не спрашивал, когда их сюда привезли.
Юра с Ниной начали разбираться, скандалить. Валя с Машей посмотрели друг на друга. Было понятно, что родителей здесь оставлять нельзя. Юра так и не смог полюбить жену. Видимо, у него отношения на стороне, а Нина злится и не понятно, что из этого получиться.
Вечером Валя с Машей вышли на улицу. Поговорить. Валя задумчиво сказала:
- Знаешь, что я поняла? Никогда нельзя лезть в жизнь своих детей. Мама настояла на твоей свадьбе с Виктором, испортила тебе жизнь больше чем на десять лет. Да и вышла ты замуж за Павла не по большой любви. И хорошо, что человек хороший попался. И двое деток у тебя. Юру мама насильно женила и вот результат. Меня хотела за Костю отдать. И что Костя? Спился. Я никогда не буду указывать детям, на ком им жениться и за кого замуж выходить.
- Ой, сестренка, не все так просто. А если ты будешь видеть, что это не то, что им надо?
- Могу посоветовать, сказать, но настаивать не буду. Если это будет их ошибка, значит, будут винить себя, а не кого-то другого. А если будут счастливы, то это благодаря их решению. Как ты-то живешь?
- Да, хотела с тобой посоветоваться.
- А. что такое?
- Пока дом строили, сложно было, трудно, но жили дружно. Дом достроили, въехали. Только живи, да радуйся, а Павел стал выпивать. Сам делает вино в двадцатилитровых бутылях и раньше за ужином пил по кружке, потом за обедом и ужином, а теперь уже с утра прикладывается. Так-то он рукастый. Все по дому делает, за садом смотрит, помогает во всем, меня жалеет, девчонок любит до смерти, но чувствую спивается. Слушать ничего не хочет. Говорит, что домашнее вино, это обычный сок.
- А когда выпьет, как себя видет?
- Целоваться лезет, потом засыпает.  Со здоровьем, с сердцем начались проблемы.
- Так, понятно. Значит, родителей к себе заберу.
- Куда? Вы, вон сама  сказала, снова переезжаете на новое место. Где там жить будите, пока неизвестно, а родителей здесь оставлять нельзя. Сама видишь, какие у Юры с Ниной отношения. А если разведутся? А у меня теперь времянка свободна. Мама с папой будут жить в одном дворе с нами, но отдельно. Им никто не будет мешать и они не будут. Я и накормлю и посмотрю. Наташа уже большая, будет помогать. Иришка подрастает. Да и тепло у нас, хоть на улице чаще будут сидеть. С деньгами, правда, как всегда туговато, н если ты не возражаешь, то я буду пенсию их на продукты брать.
- Не возражаю. Спасибо тебе сестренка. Если будет тяжело, мы с Иваном устроимся и заберем их к себе.
На том и порешили. Катя с Андреем переехали жить к Маше. Катя поделила часть оставшихся денег пополам и половину отдала Маше на обустройство их жилья и на необходимые вещи для Маши.

Глава 16

Катя, и Андрей радовались. Они подолгу сидели во дворе на скамеечке. Тепло, солнце, спокойствие. Маша заботилась о них. Расстраивало только то, что они часто видели зятя выпивши, а внучки, мало видевшие их раньше, не хотели общаться. Наташа была уже взрослая, невестилась. Парень был художник звали Саша. Наташа собиралась за него замуж. Катя отговаривала внучку, что рано еще, молодая всего шестнадцать, и учиться надо, но та только отмахивалась. Желания к учебе у нее не было, видимо, как у матери. Ира была еще подросток, но тоже сама себе на уме. Катя скучала по разговорам с меньшим Сашей, которому всегда все было интересно, по старшему Саше и даже по девчонкам. А Андрей потихоньку стал чахнуть. Ему стало как-то не интересно жить. Дети выросли, внуки выросли. У них у каждого своя жизнь. Они, старики уже больше не нужны. От них только проблемы и с ними только забота. Вон, Маша выбивается из сил. Дом, дочки, пьющий муж, работа, сад, огород, и они еще тут на ее голову. Валя постоянно болеет, теперь то и дело по больницам с сердцем и давлением низким лежит. Мотаются с Иваном по всему краю. Тоже ведь не сахар. На новом месте надо и к людям и к коллегам и к дому привыкать. Наживают и бросают половину при переезде. Все с  собой не увезешь. Детки у них славные, правда выросли. Саша в институте, Оля хорошо учиться, тоже собирается в институт медицинский поступать. Долго Валя выбирала, замуж не выходила и не прогадала. Иван добрый, целеустремленный, всегда в начальниках. Валю не обижает, жалеет. Юра, единственный сын, последыш, любимый, а жизнь армия поломала и все. Здоровья особого нет. Дочка родилась, кровь дважды переливали и растет полная, и с детства всякие болячки то и дело. Саня младший хороший, внимательный уродился, и со здоровьем вроде нормально, не подействовало облучение Юры, но испортят они его. Ругаются то и дело, того и гляди разойдутся. Любовницу видишь завел, а Нина мстительная, не натворила бы чего. Катя, конечно, характерная, строила сноху, получила, потом все же смирилась, а та не простила. Уж как могла за тот год с небольшим, что у них жили, издевалась над ними, стариками. Жалко сына, но тут уж теперь пусть сам решает, как дальше жить. Они теперь с Катей им всем не указ. Даже  машины дочки так на прямую, и говорят. Зачем жить дальше? Много всего за жизнь было и плохого и хорошего. Войны страшные. Грех на нем. Где-то дочь растет, внуки, скорее всего, а он их бросил. Катю боялся, что уйдет, не простит. А чего было бояться? Куда бы она ушла? А он струсил. Вот за это и будет отвечать перед Богом. Андрей поймал себя на мысли, что сказал про Бога. Ведь он никогда в него не верил. Да и как было верить, видя все ужасы войны? Сожженных детей, распятых женщин, убитых стариков, остова от печей, оставшиеся от сгоревших домов, сумасшедшие глаза матерей, поседевших в двадцать лет, безусых мальчишек без рук и ног. А тут, вдруг он вспомнил о Боге. Неужели, потому, что страшно уходить, в неизвестность? Да, жизнь прожита, а уходить страшно. Как же так, жил, рожал детей, воевал, радовался, плакал, болел и вдруг темнота и ничего больше? И будто не было Андрея Глазова на этом свете? Дети, может внуки еще может будут помнить, а потом и вспоминать будет некому, что жил такой Андрей. Не очень счастливый, не очень здоровый, не очень удачливый. Он вспомнил о своих детским мечтах. Как хотел работать с книгами, сам писать, хотел учиться, жениться по любви и жить счастливо с любящей женой и детьми. Макаровы, сколько их было. Где они теперь? Остался ли кто-то еще, кроме их ветви? Прав ли был дед Макар, отправляя сыновей в разные места? Наверное, прав. Где-то остались их потомки, дети, внуки. Не всех же революция, война скосила под гребенку. Вон и от Кузьмы и от его отца Василия остались же и дети и внуки, значит и от остальных девяти тоже кто-то да остался. Значит, и не порвалась ниточка. Род продолжается. Только уже не Макаровых, а разных фамилий. Получается. Жизнь была не зря? Да, его, Андрея, не будет, да его забудут, но будут жить его дети, его внуки. Потом, правнуки. И он затянул свою любимую песню, которую алкаши превратили в свою застольную, а она была красивая, широкая, сердечная.
- Шумел камыш, деревья гнулись, а ночка темная была. Одна возлюбленная пара, всю ночь гуляла до утра.
- Дед, ты чего? – Он не слышал, как подошла Катя.
- Да, ничего, смутился, вдруг, Андрей.- Так, захотелось спеть.
- Да, я сроду  не слышала, чтоб ты пел. Знаю, что слушать ее любишь, а  чтоб пел.
- Да, вот, сижу, Катя, жизнь вспоминаю. Много ошибок за жизнь совершил. Людей убивал на войне, тебя вот любил всю жизнь, а ты меня так и не полюбила. Думаю, может зря тебя не оставил. Нашла бы себе свою половинку, а так промучилась со мной.
- Да ты че несешь-то?  Совсем ополоумел? Сидит он, думает. Дети у нас. Внуки вон уж какие большие. Саня с Ольгой в институтах учатся. Санька малой скоро школу оканивает, Наталья вон тоже. А он про любовь думает. Жизнь-то прожили, чего уж теперь думать, да вспоминать? Знаю, характерная я, тебе со мной не сладко было, но никого другого –то мне не надо было по жизни. Это я такая упертая. Решила, что ты мне не пара и не хотела сама себе признаться, что это я тебе не пара была. Ты умный, грамотный, спокойный, а я крикливая баба. Ты уж на меня не серчай.
- Катя, да кабы ты ране сказала такое. Я ведь всю жизнь тебя любил, а себя принижал.
Они заплакали. Вошла Маша.
- Что случилось? Вы чего плачете? Обидел кто?
- Все нормально, дочка, это мы по-стариковски, жизнь вспоминаем.
Прошел месяц и в январе Андрея не стало. Он ушел тихо, как и жил. Прилетели дети Валя и Юра. Проводили отца в последний путь. Валя долго разговаривала с мамой, уговаривала поехать с ней, но Катя отказалась.
- Куда мне теперь от отца-то? Вместе хочу лежать.
- Ну, что ты говоришь? Папа больной, был, раненный сколько раз, а ты живи. Как тут тебе?
- Лучше чем у Юры, но скучно очень. Маша все время занята, девчонки редко заходят, Павел пить много стал. Знакомых нет, поговорить не с кем. А так, ничего. Не переживай. Я вот что думаю, только не перечь мне. Ты одна нам по жизни все время помогала, и дом больше чем на половину твой был, а тебе ничего не досталось. Маше я все купила и не мало, пенсия ей идет, себе немного оставлю, а полторы тысячи ты себе возьмешь.
- Не надо мама, мы с Иваном нормально живем.
- Нет, все должно быть по справедливости. Чего же  Юре половина досталась, Маше не мало, больше полвины от оставшейся половины, а тебе ничего? Не хочешь себе, раздай внукам моим. Пусть от нас с дедом память будет. И кольца наши обручальные тебе хочу отдать. Пусть они и не очень дорогие, но мы их с отцом всю жизнь проносили.
- Мама, ты вроде как прощаешься?
- А, что ты хочешь, мне девятый десяток. Не буду же я вечно жить. А ты далеко, приедешь, ничего не достанется.
- Мама, ты чего то не договариваешь?
- Да, нет, все договариваю, просто вы разные с Машей и дети у вас разные. Помнишь, как Маша в детстве все время говорила - « Я у вас сроду ничего хорошего не ёдывала» - И Катя засмеялась, - она привыкла по жизни брать, а ты отдавать. Поняла? И еще, ты мой характер знаешь. Если там, куда ушел отец и уйду я что-то есть, я обязательно к тебе приду и расскажу. Прорвусь через все преграды, пусть потом чего хотят со мной делают. А коли не приду, значит, там ничего нет. Поняла? Ты, знаешь, я в Бога не верю, но уходить в никуда, страшно. Отец не говорил, но я видела, что ему тоже не по себе. Поэтому, отпели его. Я так решила. Меня тоже отпойте, а там уж я разберусь с Богом сама, если он есть.
Вернувшись, домой, Валя решила, что отдаст деньги детям, когда они сыграют свадьбы, чтобы купили что-то на память о дедах.
Долгими днями и вечерами Катя вспоминала свою жизнь. Иногда во сне ей снился отец, который кричал: - Котька, ты у меня самая красивая, ягодка малинка моя, синеглазая голубка. То, она видела Мотрю, которая ругалась и била тряпкой. То  Гришу, то Андрея. Она так и не могла понять, любила ли она Гришу или это была юношеская влюбленность и как бы сложилась ее жизнь, останься она с ним? Любила ли она Андрея или просто привыкла к нему. Он раздражал ее всю жизнь своим согласием, своей покорностью и в то же время она гордилась тем, что она в доме хозяйка. Теперь-то она поняла, что хозяином в доме был он. Она всю жизнь прожила за его спиной. Он работал, обеспечивал семью, делал все по дому, даже женскую работу, решал все вопросы, а она только командовала, не задумываясь, какими усилиями ему это дается. Она, вдруг поняла, что все серьезные решения по переездам, Маше, Юре, работам, он принимал сам, где-то с Валей. А она считала, что это все решала она. Он ее любил и сильно, раз возвращался все время к ней и терпел. Вон сколько мужиков, после войны, к другим ушли, да и женились по нескольку раз. Пили, куролесили. Да, повернуть бы все вспять, но ничего не повернуть, жизнь одна. Спасибо тебе Андрей. Спасибо за все. Прости меня.
Катя прожила без Андрея чуть больше двух лет. На этом история про Андрея и Катю, про их жизнь,  близится к завершению. На их долю выпала революция, гражданская, отечественная войны, потеря близких, детей,  беды, горе, но и много всего хорошего, радостного. И это все называется жизнью и судьбой. Где-то они сами выбирали свою судьбу, где-то судьба выбирала за них. Жизнь не бывает безоблачной, жизненная дорога не бывает гладкой. Они, как и все, ошибались, падали, поднимались и шли дальше. Может быть, жизнь и дается человеку, чтобы он научился преодолевать, бороться, не сдаваться обстоятельствам и всегда идти вперед, зная, что, в любом случае  конец неизбежен. А в конце пути понимать, кем ты был, что ты сделал, была ли твоя жизнь такой, что тебе не стыдно оглядываться назад и сожалеть о содеянном 
Мы все уйдем: хорошие, плохие, богатые и бедные, веселые и злые. Мы все уйдем – в ничто, и в никуда, где море света или темнота. Увидит каждый весь свой путь земной. Кто ужаснется: Боже! Что со мной? Как мог творить я на Земле такое зло? И с рук сходило и всегда везло. Другой увидит, сколько добрых сил вложил он в Землю, радость приносил. Спешите люди совершать добро. Дарите чаще радость и тепло. Ведь жизнь трудна и коротка. Как день промчится. Вот уж ночь близка…. .
Я рассказала о жизни только одной ветви Глазовых-Макаровых. Как сложилась жизнь остальных братьев Василия и Кузьмы,  и их семей, не известно. Но, я надеюсь, что и эти веточки не прервались и их дети, внуки живут на этой земле.

Эпилог

Валя с Иваном прожили долгую совместную жизнь. У них было все и радости и горести, но по большей части это была счастливая совместна жизнь. Их дети получили высшее образование, обзавелись семьями, у них родились дети, правнуки и правнучка Кати и Андрея. Все, как когда-то предсказала женщина, которую они подвезли во время войны.
Маша, вскоре снова осталась одна, Павел очень быстро сгорел от рака. Больше замуж она не выходила. Наташа и Ира тоже вышли замуж, у них тоже появились дети – правнуки и правнучки Андрея и Кати. Наташа с детьми и мужем жила с матерью, Ира тут же, но в своем доме.
Юра, прожил свою жизнь с Ниной. Всякое было в их жизни, а в последние годы он начал гордиться своей женой, и понял, что сам был виноват в  ее поведении. Он всю жизнь жалел себя, думал о себе, лелеял свои несбывшиеся мечты и совсем не думал о том, каково было молодой, неопытной, озлобленной на жизнь девочке войти в их семью, видеть, что муж не любит, и думает о другой. Они вернулись в деревню, где жили родители, там и живут сейчас их дети и правнуки Андрея и Кати.
Жизнь продолжается, но это уже жизнь других семей, других взаимоотношений,  и каждая из них заслуживает отдельного повествования.







-


 
 



 













 


 
 








   

 










 








   

 
Г