Николка и сорока Оля

   Жил в деревне пастушок Николка.
   Ещё не большой, но уже не маленький. И была у Николки чудесная дудочка.
   Заиграет он на ней утром рано-рано, пройдёт по селу и все коровы, из дворов выходят, за ним идут.
   На зелёный луг, на сочную травку.
   Попастись – молочком запастись. Чтобы вечером прийти и малым деткам молочка принести.
   Придут на луг, а там с одной стороны лес, с другой речка.
   Паситесь коровки, сколько хотите.
   Заиграет Николка на дудочке, коровки вместе собираются. Перестанет играть, они по лугу разбредаются.
   Задремал раз Николка на травке, а сорока у него дудочку углядела, схватила да полетела. Только крылом Николку задела.
   Встрепенулся Николка, глядь, дудочки нет. А сорока уже до леса долетела, на дерево села.
   Загрустил пастушок Николка, как теперь коровок собрать? Как пересчитать? Как стадо в деревню отвести?
   Не было напасти и вот вам здрасьте!
   Решил он в лес за сорокой идти, чтобы дудочку найти.
   И пошёл. До леса дошёл, а сорока дальше перелетела, на другое дерево села. И Николка за ней. Из-за деревьев выглядывает, сороку высматривает.
   Долго Николка сороку догонял, из виду не упускал.
   То заяц скакнёт – сороку вспугнёт. То медведь чихнёт – сороку вспугнёт.
   Вот она с дерева на дерево перелетает, покоя не знает.
   И Николка за ней бежит, из-за деревьев выглядывает, себя не выдаёт, от сороки не отстаёт.
   Так и добежал до большой-большой берёзы на краю опушки. А на той берёзе, на самой верхушке, сорока гнездо себе устроила.
   Сама сорока рядом с гнездом на ветке сидела, всё на дудочку смотрела.
   Как на ней играть? И так возьмёт, и по-другому повернёт, и клювом ущипнёт. Ничего не помогает, молчит дудочка – не играет.
   Сорока всё на дудочку смотрела и за Николкой не углядела.
   А Николка по веткам на верхушку поднялся, изловчился и за сорочий хвост ухватился.

   – Отдавай мою дудочку, сорока! – сказал Николка.
   Сорока встрепенулась и девчонкой обернулась. Теперь на ветке девочка сидела, на Николку прищурясь смотрела.
   – Никакая я тебе не сорока, а девочка Оля. Просто мне твоя дудочка приглянулась, – сказала девчонка, а сама дудочку в гнездо спрятала.
   Заглянул Николка в гнездо и зажмурился невольно. Столько там всего цветного да блестящего, что глазам смотреть больно.
   – Какая же ты девочка, когда самая настоящая сорока? Всё блестящее без спросу хватаешь и к себе улетаешь, – рассердился Николка. – За это тебя, наверное, и заколдовал кто-то. Превратил из девочки в сороку.
   Погрустнела девочка Оля.
   – Правильно угадал. Я только здесь на ветке девочкой могу быть. Как спуститься захочу, так сорокой становлюсь. А я высоты боюсь, – пожаловалась Оля. – Вот какое горе.

   – Кто же тебя заколдовал, за что наказал? – спросил Николка и дудочку свою из гнезда забрал.
   – Колдунья с колдовской поляны. Я у неё зеркальце взяла. Только оно неправильное. Когда я девочка, гляну в зеркальце, а там сорока. Когда я сорока, гляну в зеркальце, а там девочка. И летать уже устала, хочу просто девочкой быть и жить не тужить. Помоги мне, Николка, у тебя же дудочка волшебная. Я тебе за это всё что хочешь, из своего гнезда отдам, что выберешь сам.

   – Нет, сорока, не для того моя дудочка. И не нужно мне, что без спроса взято, – рассердился Николка. – Ты сначала всё, что взяла обратно разнеси, прощенья попроси. Тогда и к колдунье можно пойти, зеркальце отнести. Я уж помогу, чем смогу.

   И ушёл Николка обратно на луг коровок собирать да в деревню вести. Солнышко вон уж за речку садиться надумало. Значит дело к вечеру. Пора всем домой да на покой.

   Три дня сорока летала, всё раздавала. Вот сколько насобирала.
   Раздавала, раздавала, и осталось одно зеркальце колдуньи.
   Прилетела сорока к Николке, затрещала, крыльями замахала.
   За собой в лес звала. И пошёл за ней Николка следом, сначала до берёзы, а после, как зеркальце взяли, так ещё дальше, в самую чащу.
   Сорока летит, Николка следом идёт, ничуть не отстаёт.
   Всё дальше и дальше, пока не дошли до поляны.
   Вместо травы лопухи да колючки, вместо цветов одни закорючки.

   По поляне колдунья ходит, семена собирает на сороку и Николку внимания не обращает.

   – Колдунья, колдунья, – пошумел её Николка. – Сорока всё, что взяла, по местам разнесла и тебе зеркальце принесла. Расколдуй её, пожалуйста. Она больше не будет.
   – Ой-ли, так-ли. Сорочьему треску верить не к месту, – не поверила колдунья. – Не хочет сорокой быть, я её в щуку превращу. Будет в реке водяному невеста. Пусть у рыбаков крючки собирает и, где раки зимуют, узнает.
   – Не хочу быть щукой, – испугалась Оля. – Я плавать не умею. Ничего больше ни у кого без спроса не возьму. Честное слово.
   Поверил ей Николка и заступился за сороку Олю перед колдуньей.
   – Давай-ка, колдунья, снимай своё колдовство, – сказал Николка. – А то на дудочке заиграю, коровок позову. Коровки придут все твои колдовские лопухи-колючки потопчут, пожуют. Так и станется, ничего тебе не останется.
   Испугалась колдунья и расколдовала Олю.
   Стала сорока снова девочкой.
   Вернулись Николка с Олей на луг, собрали стадо, да в деревню повели.
   Коровок по дворам развели и сами отдыхать пошли.

   Так девочка Оля в деревне жить стала, Николке по хозяйству помогала.
   Вот такие вот дела, больше Оля никогда ничего чужого без спроса не брала.

С. Васильев