Подруги

История, которая могла бы произойти на самом деле.

Памяти Тамары Альфредовны.

Двенадцатилетняя Наташа лежала на худеньком сером матрасе и смотрела на трещину в потолке. Больше смотреть было не на что. Все предметы из этой комнаты, которые не сгорели, давно обменяли на еду. От постоянного холода в квартире Наташа схватила бронхит. Силы ее слабенького организма, истощенные болезнью и голодом иссякали. Именно поэтому девочка уже несколько часов неподвижно лежала и смотрела в потолок. Вдруг она услышала знакомые шаги. «Все равно. – Подумала она. – Все равно мне уже ничто не поможет. » 

«Я была в школе, – услышала она тихий голос подруги,- нас было шесть человек. Не было Коли и Вити, потому что они сегодня дежурили ночью на крыше. Все передают тебе привет и желают поскорее поправиться. Я принесла тебе хлеб!» Хлеб… Наташа подняла тяжелые веки, и снова опустила их. Встать с кровати она не могла. По серой щеке скатилась слезинка.В комнату вошла Алёна. В руке у нее был серый ломтик и еще что – то закутанное в старый пуховый платок. «Наташенька, миленькая, не плачь. Я принесла тебе кипяток и 200 грамм хлеба». Невероятным усилием голосовых связок девочка выдавила из себя слово: «Сколько?»

 - 200 грамм. Хлеб отец принес. Ему на заводе сказали, что с сегодняшнего дня норма выдачи хлеба всем трудящимся теперь составляет 400 грамм. Почти булка хлеба! Половину он просил передать тебе и сказать, что бы ты поправлялась. Съешь и запей горяченьким. Я специально вылезла через чердак на крышу и набрала в старую кастрюлю снег, что бы не идти далеко, к реке, а потом согрела в буржуйке.
 - У вас же дров нет?
 - Я сожгла мои альбомы с марками. Берегла их долго, потому что это память о Никите. Но теперь, важно, что бы ты поправилась.
- Третьего дня не стало мамы. У меня больше никого нет. Я не хочу поправляться. Я не хочу жить!!!
- У нас раньше тоже была большая семья, а теперь остались только папа и я – младшенькая. Жаль, что ты подруга, не казачка!
- Почему?
 - Знала бы ты тогда, что пока бьется сердце, нельзя опускать руки.
 - Я знаю. Но оно…почти …не бъется.
Алена смахнула слезинку и сказала нарочно бодрым голосом:
 - Я говорила с папой. И мы решили, что ты сегодня переберешься к нам. Теперь ты наша семья, а мы - твоя. И еще, знаешь, когда это все закончится…
 - Блокада?
 - Да. Закончится обязательно. Ради тебя я уговорю папу вернуться обратно на Кубань. Там будет работа. Хорошие фрезеровщики везде нужны. И ты с нами поедешь, сестренка. Вот там я тебя настоящим хлебом угощу – белым, пышным  караваем с золотистой корочкой, покажу тебе наши степи бескрайние, наши горы – огромные, нашу реку любимую – Кубань. Увидишь ты колосья ржи, пшеницы, из которых самое главное блюдо в мире – хлеб делают, покажу наши хутора в зелени утопающие, виноградники, поля подсолнечные. Ах, какие у нас подсолнухи рождаются – один цветок сорвешь – весь хутор семечками накормить можно. На море летом тебя свозим, что б ты поправилась. У нас на Кубани два моря есть – и оба теплые…

Маленькая ленинградка Наташа взяла двумя руками ломтик пахнущего клеем и опилками хлеба и начала потихоньку есть…

На Пискаревском кладбище есть мемориальная доска, в память о кубанцах, погибших во время Блокады Ленинграда.