Филистимляне

      Сегодня утром, едва продрав глаза, я сразу сел к монитору. Уставившись на экран, я осознал, что окаменевшие за ночь слёзы, отложившиеся на веках и, особенно в уголках глаз мешают мне в фокусировке визуализации. Не желая размениваться по мелочам и тратить своё бесценное время на такую ерунду, как утренняя помывка глаз, я приложил обе ладони одновременно, к внешним уголкам глаз, и оттянул их к вискам, желая, одним движением избавиться от нагромождений засохших ночных грёз, склеивших мои ресницы не хуже первобытного цемента наших древних пращуров. Поскольку я немного нервничал, давление на глазные яблоки, оказалось не достаточно равномерным, а конкретно: на правый глаз, даже несколько превысило норму. Поэтому, абсолютно для меня неожиданно, правый глаз, то бишь, глазное яблочко (ну, яблочко – не яблочко, а с хорошую ранетку он был) возьми, да и выпрыгни из глазницы. Весело подпрыгнув на столешнице, яблочко-ранеточка, по элегантной параболе сигануло кривёхонько, на пол и, сделав ещё два подскока и два притопа поменьше, успокоилась где-то в недрах подстольных кулуаров. Не веря своим глазам, то бишь, пардон, одному теперь, уцелевшему глазу я возмущённо изобразил экстравагантный поклон и, переломившись в пояснице, вперился пустой глазницей под стол, и попытался вслепую пошарить рукой, где-то в кромешной напольной глубине. Но не тут-то было! Мои пальцы, как я ни старался, почему-то упорно нащупывали только такой беспредметный мрак, как будто, я блуждал рукой по обратной стороне Луны. Начиная терПять теРЕние и медленно заПиКая (боковым зрением я заметил, что моя температура уже приблизилась к точке кипения), я усугубил свой поклон настолько, что теперь, мог, наконец, уцелевшим глазом локализовать беглянку-ранеточку. Представьте себе, эта вертихвостка, как ни в чем, ни бывало, приклеилась зрачком, аж к самому плинтусу и приняла такой меланхолический вид, как будто ОНА-ОНО в упор меня не видит. От возмущения я уже, готов был запустить в нахалку УЦЕЛЕВШИМ глазным яблоком, но, во время тормознулся, взял себя в руки и, побаюкав себя, таким образом, энное количество времени, достаточное для возобновления дипломатического иммунитета, я зашипел как паровой котел, у которого сорвало сразу все выхлопные клапаны:
      – Клянусь Богом, я снесу тебе башку, ели ты немедленно не вернёшься на судьбой отведённое тебе место!!! – Проклятый шарик, даже не вздрогнул, видимо надеясь, что своей мимикрией под морскую гальку, он введёт меня в заблуждение. Но, с другой стороны, он мог чувствовать себя, конечно, в этот момент, кроликом, передо мной, удавом, и именно поэтому выглядел таким обездвиженным. Но спросить его об этом, в то судьбо-несносное мгновение, я не догадался. Выдав, таким Макаром, ещё несколько АУДИО-оплеух, я нехотя сменил тактику на стратегию и вынудил себя признать очевидное за невероятное. Вспомнив народное – "Если гора не идёт к Магомету, то...", – я, скрипя не только сердцем, но и всеми суставами своей матрицы, внешне покорно, преклонил колена перед белобокой мятежницей. Собрав между тем, пальцы правой руки в щепоть на манер змеиной головы, в любой миг готовой к броску в направлении жертвы и, сверля пАданку взглядом левого, лояльного к моему режиму глаза, я стал раскачивать кисть правой руки перед подлой, совсем побелевшей от страха горошиной. Жертва же, полностью парализованная собственной мыслью о том, что выше столешницы ей всё равно не прыгнуть, продолжала тупо пялиться на руку-кобру, благо зрачок, хочешь-не хочешь, всё равно был застенчиво приклеен к плинтусу и реагировал на агрессивную щепоть моей кисти, вполне индифферентно*. Наконец, уверившись в том, что круглая и блестящая оппозиционерка целиком и полностью подпала под власть гипноза моей харизмы, я молниеносно метнул кисть своей руки в сторону живой жемчужины и схватил её, как хищная пасть крокодила хватает новорожденных крокодилят, желая уберечь их от опасности. То есть цепко, но нежно. Забыв, о только что клокотавшем во мне гневе, граничившем с бешенством, я бережно сполоснул трепетный шарик белка под тёплой влажной струёй и запрокинул свою голову, назад. Занеся щепоть руки с драгоценной жемчужиной над, зияющим провалом, отверстой глазницы, я убедился здоровым глазом, что зрачок беглянки смотрит внутрь ладони, а не наоборот и, в последний раз сверив Географический азимут* с Магнитным*, а Азимут Лапласа* c Астрономическим*, я умножил Пеленг* на Румб* и, посыпав Траверс* Реверсом*, осторожно разжал пальцы. С мягким всхлипом, потеряшка шмякнулся в старое гнездо. Углы Эйлера* правда, немного не совпадали, и в будущем, из-за этого, мне, возможно, грозило косоглазие, но в целом, стыковка двух, взаимозависимых друг от друга объектов моей вселенной, выглядела, как состоявшаяся.
      Ещё не веря своему счастью я, вначале медленно, а потом всё быстрее стал вращать белком ожившего глаза. Заразившись энтузиазмом возвращенца, глаз патриот тоже, подключился к эйфорическому орбитальному танцу. Правда, вращались они почему-то, в разные стороны. Но орбиты их, к счастью не пересекались. А когда я, на мгновение представил, что случилось бы, если бы мои глаза всё таки, столкнулись, в мозгах у меня, что-то щёлкнуло, из глаз ударили искры и моё сознание провалилось в кому.
      Оно и славненько. После всего пережитого эта пауза пришлась как нельзя более, кстати.
      Осознав, через неизвестное количество, лениво исчезавших мгновений, что в сей прострации есть свои плюсы, я, с невероятной грацией феникса, восставшего из пепла, очень осторожно вывалил наружу свой розовый, слежавшийся язык. Последовательно изогнув его, впоследствии, заглавной буквой «С», я осторожно вытянул его в пространство и нежно пропальпировал оба глаза, пребывавшими всё это, животрепещущее время, за туго-претуго зажмуренными веками, кончиком языка.

      и веки,
      не веря, что их пробуют спасти,
      метались там, как бабочки в горсти.

      Судя по упругим выпуклостям, яблоки, всё ещё пребывали там, где им было положено быть Господом Богом, ещё с тех пор, когда он только что создал Адама. Аллилуйя!
      – Терпение, мой друг! – Обратился я к себе, с неподражаемо искренним уважением. – Ещё пара-другая, глубоких движений грудной клетки и ты можешь позволить себе, раздвинуть створки собственных век. И, мои друзья! Вы не поверите, но я сделал это! Я открыл свои глаза, и они взирали на мир с тем же, пренебрежительным равнодушием, что и прежде! Как ни в чём не бывало! Вот же, «филистимляне»!



******
*филистимляне – здесь, в смысле: непобедимые враги.
*индифферентно – без интереса к кому- или к чему-либо; равнодушно, безучастно, безразлично.
*Географический азимут, Магнитный, Азимут Лапласа, Астрономический, Пеленг, Румб, Траверс, Реверс, Углы Эйлера –  термины определения различных координат.
*и веки, не веря,.. – Иосиф Бродский – «Шесть лет спустя».