30 дней из детства. Часть четвёртая

     Часть  четвёртая
     БАР-МИЦВА

Уже год, как я не садился за свои записки. Мне 13 лет. А это значит, что у меня бар-мицва. Торжество состоялось 8 мая – это по еврейскому календарю, хотя я родился 30 мая. Бар-мицва была очень торжественная! Я готовился к этому дню в течение нескольких месяцев. Каждый четверг ходил на занятия в синагогу, где меня учил молодой рав Ури. Мне было очень интересно с ним общаться. К тому же он сумел многое объяснить мне, что я не понимал на уроках по Танаху в школе.
     Бар-мицва проходила в ашкеназийской синагоге. У нас в городе много синагог, но все они принадлежат какой-нибудь общине. Так как мои родители из России и Украины, то все религиозные обряды и праздники мы должны проводить в ашкеназийской синагоге. Здесь когда-то делали брит-милу моему брату Хагаю. И бар-мицву мне решили проводить тоже здесь.
     Эта синагога очень маленькая и некрасивая, и находится она в какой-то вилле. Её основали «русские» братья-близнецы Иосиф и Мотя Скляры, и сюда приходят только люди, которые приехали из России и Украины. Деньги на красивую новую синагогу ещё собирают и обещают, что когда-нибудь выстроят такую же красивую, как у грузин или марокканцев. В Ашдоде эти синагоги очень отличаются от ашкеназийских.
Вообще, сказать по правде, мы редко ходим в синагогу. Мои родители не верующие. Правильнее сказать, они придерживаются еврейских традиций. А еврейские праздники мы празднуем в основном у бабули Раи, которая готовит специальные еврейские блюда, какие требуются подавать к столу.
     Но такое событие, как бар-мицва, в Израиле обязательно справляют только в синагоге и чаще всего по субботам. Так что и фотографий у меня не осталось с этого торжества. А жаль. Я был очень красивый – весь в белом, мне надели белый большой цицис. Субботнюю молитву мне доверили открыть первому, я вынул Тору из шкафа, прошёл с ней по одному ряду и положил на кафедру. Мой папа прочитал текст и сказал несколько слов, в которых говорится, что он теперь не отвечает за мои поступки и дела, так как я стал мужчиной и всё должен решать сам.
     Кстати, с этим была связана смешная ситуация. Однажды, после учебы, рав попросил меня передать отцу, что он должен будет тоже прочитать слова в Торе и кое-что сказать. Я не совсем понял, что должен мой папа сделать, и передал ему – надо отказаться от меня. Папа, похоже, очень испугался и тут же перезвонил раву, уточнив, о каком отказе идёт речь. Ещё бы! От такого ребёнка, как я, разве можно отказаться?!
     Я прочитал свой текст, который изучил почти наизусть. Правильнее будет сказать, пропел текст, так как положено это делать. После этого я стал называться «Хатан бар-мицва» (Жених бар-мицвы), и все присутствующие стали меня поздравлять и бросать конфеты. После окончания субботней молитвы, я пронёс Тору по второму ряду и поставил обратно в шкаф.
     Равы были очень довольны моим чтением. Они вспомнили, как однажды я выступал с песней «Шма, Исраэль!» на большом вечере русскоязычной общины в матнасе «Дюна», и попросили исполнить ее при открытии новой синагоги. Я пообещал, так как, думаю, к тому времени у меня закончится мутация голоса, и можно будет петь.   
     А сейчас я не пою. Зато я стал сочинять музыку и заниматься звукозаписью. Это тоже очень интересное дело. Пришлось найти дорогую программу в Интернете и поучиться самому, так как учителя просят громадные деньги. С одним я связался, но он загнул такую сумму, что у меня глаза на лоб полезли. Так что пришлось все учить методом «тыка», как говорят взрослые. Ну что ж, даже интересно самому доходить до всего. После этого чувствуешь себя совсем взрослым и умным.

Конечно, можно сказать, что я уже взрослею почти год. Во-первых, с осени 2009-го я учусь в государственной школе. Родители, наконец-то, забрали меня из «Шуву» и перевели в нормальную школу – в Макиф «гимель». Я попал в музыкальный класс. Чтобы было понятно, объясню. Государственные школы имеют классы трёх направлений – с математическим уклоном, гуманитарным и с общим образованием (это для детей, которые учиться не хотят).
     Запись идёт весной через комиссию муниципалитета города. На неё надо обязательно принести аттестат об окончании последнего класса той школы, из которой ты хочешь уйти. Мы надеялись, что меня запишут в школу рядом с нашим домом. Но в комиссии сразу увидели мои «математические способности» в моём аттестате и сказали моему папе, который пришёл меня записывать, что могут направить только в гуманитарный класс, который находится в Макиф «гимель».
Папа очень огорчился, так как всё ещё верит в мои математические способности, только считает, что я ленюсь. А я чувствую, что  математику никогда не полюблю и буду всё время от неё страдать. А зачем? Ведь есть и другие профессии, где не надо мучиться с математикой.  Сейчас главное, что меня послали в одну из лучших школ города. Я был счастлив!
     Гуманитарный класс оказался с музыкальным уклоном, поэтому надо было пройти прослушивание. Ну, как вы понимаете, меня сразу зачислили, как только я рассказал о своих успехах в «Пирхей Ашдоде» и показал свои дипломы. Даже не просили петь. 
Оказалось, что в нашем классе тоже преподают математику, но я сразу честно сказал учительнице, что могу учиться только на «4» ехиды (балов). Мой деда Игорь был просто расстроен, что я отказался учиться на «5» ехидот – он верит только в силу математики и считает, что без неё никуда дальше не продвинуться по жизни. Но я уверен, что надо себя знать и не врать, а то будет очень сложно жить. Мне придется только сидеть и учить эту самую математику. А когда же жить?
     Музыкальный класс в нашей школе всего один. В программу входит обучение музыкальной литературе, пению и игре на музыкальном инструменте. Прошёл уже год, но, к большому сожалению, на музыкальных инструментах нас так и не обучали играть. Что-то не сложилось с преподавателями из музыкальной школы, которые должны были вести этот предмет. Жаль. Я бы хотел продолжить школу по синтезатору, ведь уже хорошо играю, но хочется больше знать. Надеюсь, что со следующего года всё-таки введут этот предмет. 
     В школе очень серьёзно относятся к дисциплине и учёбе. Каждое утро ученики должны отметиться у секретаря о прибытии. Опаздывать нельзя. Все оценки и пропуски занятий также вносятся в компьютер. И, главное, каждый родитель может у себя на работе увидеть, пришёл ли его ребёнок в школу и как он учится. В общем, в 21 век – век компьютеризации – детям стало гораздо тяжелее жить. Это вам не школа моих родителей и уж подавно не школа моих бабушек и дедушек, прабабушек и прадедушек. Конечно, они-то радуются: «Куда шагнул прогресс! Какие изменения! Век высоких технологий!» А сами, между прочим, любят рассказывать о своих школьных похождениях с такой радостью, как будто лучше этого времени у них не было.
 
В первые же дни я подружился с двумя мальчиками – Костей Воль и Иваном Ярмаев.
Костя полный, высокий и старше на два года, так как он в первом и во втором классах оставался на второй год. Как говорят, второгодник. Но он все равно хороший и добрый парень. Правда, очень любит пошутить. Он считает, что учиться ему необязательно, так как хочет стать поваром. Он умеет хорошо готовить мясо и салаты. Однажды Костя пришёл к нам в гости, а папа как раз должен был бежать в бассейн и предложил нам самим что-нибудь сделать из  мяса. Костя приготовил очень вкусные отбивные.
     Кстати, мой брат Хагай тоже хочет стать поваром. Но учится он пока хорошо, потому что мои родители за ним следят и требуют, чтобы он занимался. Но о Хагае я расскажу чуть позже.
     Костя очень весёлый парень, с ним не соскучишься. Он третий ребёнок в семье. У него есть еще две старшие сводные сестры, которые остались на Украине. А его мама вышла замуж за его папу и приехала с ним в Израиль.  Каждое лето они уезжают к бабушке на Украину. Его родители, по-моему, его сильно балуют, больше чем мои меня. Например, они дают деньги на всякие мелочи и покупают ему разную живность. Например, у него есть кот, который весит двенадцать килограммов, и разные рыбки.
Костя как-то признался, что мама его часто ругает. Наверное, за дело, ведь он плохо учится, много гуляет, а родители всегда хотят, чтобы дети были умными и хорошо учились. Но в наш век уже не поймёшь, кто лучше живёт – тот, кто хорошо учился в школе, или тот, кто сумел пробиться в своей жизни. Я ещё не знаю, кем стану, но, думаю, что учиться всё-таки надо хорошо. Это я сейчас стал понимать и очень стараюсь.
     Второй мой друг – Иван. Ударение надо поставить на «и», так это звучит по-израильски. Хотя мой папа смеётся и называет его по-русски – Ваня. Иван умный и хорошо учится. Мы с ним часто делаем уроки вместе, через скайп. Опять-таки в век техники это очень здорово. Совсем не обязательно приходить друг к другу в дом. Мы просто включаем скайп и вместе работаем: делаем домашние задания или готовимся к контрольной. Иногда к нам присоединяется Костя, и мы общаемся втроём. А потом играем в компьютерные игры. Летом Иван тоже уезжает к бабушке, только в Москву.
А мы никого не имеем на Украине, так как все родственники моей мамы уже в Израиле. А в России есть родственники папы, но к ним мы не поедем, так как папа говорит, что они очень дальние и вряд ли захотят нас видеть. Да и что теперь ездить в Россию, когда она против Израиля всё время выступает. Лучше отдохнуть на Родусе или на красивом лайнере прокатиться по Средиземному морю.
     В прошлом году родители брали нас с собой на Родус. Это очень красивый остров. Родители купили два номера в хорошей гостинице, где вся обслуга входила в стоимость путёвки. Папа почему-то с гордостью говорил: «Аколь калюль!» – всё входит в стоимость.
     Поэтому он ещё в прошлом году, когда мы ездили на Родус, придумал очень хороший вариант: купил два номера. В одном – мы с братом, в другом – они с мамой. К тому же в путевке всё предусмотрено – «аколь калюль», плюс бассейн и обязательное четырёхразовое питание – это чтобы Хагай был спокоен – еда всегда ждёт его. Так что стучать к родителям и тревожить их не надо. Вход в бассейн и даже массаж и спа. Ну, это для мамы.  Мы с Хагаем жили в отдельном номере, чтобы не мешать маме с папой отдыхать. Вечером ходили гулять по острову всей семьей, а утром купались в бассейне. По-моему, мы с братом даже мало ссорились в эти дни.
     Во-первых, боялись рассердить родителей, во-вторых, нам самим было весело вместе, особенно в бассейне.
А ещё нам было приятно видеть, как мама с папой были счастливы вместе. Я их много фотографировал.

Надо всё-таки рассказать немного о моём брате Хагае. Родители забрали его из «Шуву», но, к большому сожалению, мест в светской школе рядом с нашим домом не было, и его записали в государственную, но религиозную школу. Правда, две минуты ходьбы от нашего дома.
     Вот бы вы видели моего брата – с цицисами, кипой на голове… Но это ещё ничего. Плохо то, что ему не нравится и эта школа. Он не может привыкнуть к коллективу, у него нет друзей, он часто дерётся. А в последнее время Хагай понял, что можно сбегать из школы.
     Однажды он так и сделал, но не рассчитал, что дома будут родители – они в этот день работали во вторую смену и ещё были дома. Брат сказал им, что у него болит живот, и он прибежал в туалет. А в это время позвонила учительница и сообщила, что Хагай ушёл из школы без разрешения.
Папа не стал его ругать, дождался, когда он вышел из туалета, и сказал, чтобы возвращался в школу.
     Но вскоре оказалось, что Хагай не просто так убегал из школы. После уроков его поджидали мальчишки, чтобы избить. Это уже было серьёзно. Но мои родители сказали, что он должен попробовать сам разобраться – не маленький. Папа вообще считает, что мы будущие бойцы ЦАХАЛа и должны учиться за себя постоять. Что ж, ему виднее. Он этому учился в России. А там, знаете, как бьют! Но он никогда не жаловался дома, а только терпел, когда ему смазывали ушибы йодом или зелёнкой.
Однажды я возвратился из школы, а брата дома не оказалось. Ключи были у него, и я решил пойти ему навстречу: что-то мне стало неспокойно. Не успел я дойти до угла, как увидел, что Хагай лупится с мальчишкой. А в это время к ним уже приближались старшие ребята, которые явно шли бить моего брата. Я понимал, что справиться с ними не смогу. Во-первых, я был один, во-вторых, драться я не умею.
     Быстро подумав, я предложил им не встревать в драку, так как мой брат и этот мальчик были ровесники – пусть сами разберутся. А мы должны постараться их остановить, ведь мы же большие, и, если они будут драться на стороне того мальчика, мне придётся вступиться за моего брата.
Не знаю, что их остановило – либо мои слова, либо мой вид, но они согласились, и мы все стояли и смотрели, чем закончится драка. Хагай и тот мальчишка надавали друг другу очень сильно, заревели и разбежались. Я шёл с Хагаем и успокаивал его до самого дома.
     Интересно, мой брат стал сильным и здоровым, он на голову выше своих сверстников, но почему-то к нему постоянно лезут драться. Может, он сам задирается? Например, он может довести меня до сумасшествия своим упрямством и выходками, а, когда я не выдерживаю и ему поднадаю, все ругают меня.

Однажды мы возвращались домой с Мариной, и разговор зашёл о том, куда мы поедем летом отдыхать. Я сказал, что всё зависит от папы – как он решит, так и будет. Но Хагай стал мне противоречить – он сказал, что всё зависит от мамы – как она скажет, так и будет. Вы, конечно, понимаете, что у нас с ним разное отношение к родителям. Я думаю, что у нас в семье главнее папа, а он – что мама. И хотя Марина стала говорить, что оба родителя будут решать этот вопрос, мы не успокаивались. Больше того, Хагай не унимался, а стал к тому же фыркать, как лошадь. У него теперь такой способ воздействия на мои нервы. То сначала он рычал, как лев, теперь фыркает. По правде, сказать, выходит у него это очень здорово! Конечно, я не выдержал и зажал его так, как показывают в кинофильмах, когда хотят остановить террориста или бандита. Хагай заревел, а Марина испугалась и стала меня ругать. Я стал объяснять ей, что это не опасно, я сам видел по телевизору, но она не разрешила мне так делать. Брат долго не успокаивался, кричал всю дорогу, что не пустит моих друзей к нам домой. Вот идиот! При чём здесь мои друзья? Когда мы вошли в дом, я дал ему подержать нашего Пухлого. Хагай успокоился. Как говорится, всё закончилось миром.
     Пухлый – это наш хомяк. Я очень долго просил маму купить мне морскую свинку, ведь собаку мама категорически не разрешила нам иметь. Мама вообще против какой-нибудь живности в доме. Но рыбок я имел с четырёх лет, ещё с Нисанита. Аквариум мне подарили на день рождения бабуля Рая, Марина и Игорь. А в нём были две золотые рыбки. Потом мне покупали других, но это было уже в Ашдоде, когда я сам ухаживал за ними. Для мальков и маленьких рыбок Марина подарила мне голубой аквариум с фильтром и подводкой для воздуха. По году в круглых аквариумах у меня жили очень красивые красные рыбки Петушки. Но рыбки долго не живут, да и мне хотелось какое-нибудь животное, чтобы можно было брать его на руки, ласкать, чувствовать его тепло. 
     Когда я рассказал о нашей ссоре с Хагаем, я не врал – мы с братом знаем, что мама больше любит его, а папа – меня. Поэтому, когда я понял, что мама никогда не купит мне морскую свинку, я договорился с Хагаем, что он попросит маму подарить ему хомяка на Новый год. На свинку брат не согласился – он ведь в религиозной школе учится. 
     Как он сумел уговорить, я не знаю, но мама сама принесла нам в подарок на Новый год маленького зверька, серо-белой окраски, с чёрненькими глазками. Он умещался в маминой ладошке, но она его не могла брать, так как очень боялась. Мы назвали его Пухлым. Стоил он всего десять шекелей, зато клетка с домиком и колёсиком – целых двести шекелей.
     Первые дни я терпеливо ждал, когда мой брат наиграется с Пухлым. Его хватило ненадолго. Очень скоро он отдал его мне на воспитание и лечение. Оказалось, что зверёк расчесал себе брюшко до крови, и надо было его лечить. Я узнал, что в ветеринарной клинике это будет стоить 150 шекелей. Тогда я спросил в зоомагазине, а чем, собственно, лечат такие раны у хомяков. И узнав, что простым йодом, стал сам обрабатывать Пухлому брюшко. Первый раз мне помог его подержать Хагай, а потом Пухлому понравилась эта процедура, и он даже не дёргался, когда я ему мазал животик.
     За полгода оказалось, что он стал меня узнавать, выходит из своего домика, когда я подхожу к клетке и зову его. Когда я делаю уроки, он массирует меня, бегая своими маленькими лапками по моим плечам и спине. А ещё он знает команды: «На место!» и «Иди ко мне!» 
     Так что я очень благодарен Хагаю за то, что он мне помог получить такого зверька. А, вообще, брату нельзя иметь никакую живность. Например, ему, как и мне, Марина подарила Петушка в круглом аквариуме. Рыбка была очень красивой, голубого цвета. Но однажды Хагай поставил аквариум на подоконник и забыл убрать, когда взошло солнце. Как пошутил папа, уха готова. Пухлый его тоже мало интересует, на мое счастье. После того, как он выпустил попугайчика полетать, птичек ему не покупают, да и папа против – уж больно они громко поют рано утром, когда папа ещё не может поднять голову с подушки. Ещё бы, ведь он ложится в первом часу ночи.
     Хагай будет отличным поваром – будет жарить рыбу фри и перепёлок на вертеле. Он так любит смотреть программу о вкусной и здоровой пище и всегда просит подарить ему поварские книги.
     Жалко всё-таки, что мы с братом очень часто ссоримся. Говорят, что это нормально. Потом будем очень сильно друг друга любить. Не знаю, когда это наступит, но пока… Он всё время кричит, что я не его брат! Что он не хочет брата! А мне-то что? Думаю, мне бы тоже было легче жить, если бы я был один. Но мы ведь не виноваты, что мои родители захотели двух детей.
     Когда они поженились и папу спрашивали, сколько он хочет детей, то папа отвечал: три сыночка и лапочку дочку. Но после рождения моего брата, они решили больше не рожать. Они, наверное, предвидели, что и с нами будет много трудностей.   
Короче, у Хагая очень нелёгкий характер. А сейчас, когда его записали в бассейн, он стал чувствовать себя очень взрослым. Даже не хочет, чтобы я его провожал. Прекрасно! Пусть топает сам и тащит свою тяжеленную сумку.
 
Можно сказать, что этот год стал для меня последним, когда я участвовал в ансамбле «Пирхей Ашдод». Мне ещё довелось выступить в некоторых концертах и, главное, на «Золотой Девятке», которая проходила на телестудии и транслировалась не только на весь Израиль, но и на весь мир. «Золотая Девятка» – это такое представление, где чествуют человека года, который выбирается всеми зрителями в девяти номинациях.
     Наш ансамбль был приглашён на это представление, поскольку, во-первых, является лучшим детским коллективом Израиля, а, во-вторых, Дана Немировская  стала лучшей среди представленных талантливых детей нашей страны. Думаю, что не обошлось без её мамы. Она всех просила, чтобы мы проголосовали за её доченьку. А поскольку в ансамбле уже 50 человек, да ещё много знакомых и друзей, наверное, это и сыграло решающую роль.
     Но всех очень удивило, что Данка даже не поблагодарила свою маму. Ведущие прямо в лоб спросили, кто для неё самый любимый человек, намекая, что она должна сказать «мама». В это же время камера показала лицо её мамы, и все увидели на её глазах слезы. Но Данка вдруг сказала, что коллектив «Пирхей Ашдода». Как она не видит, сколько ей делает мама?! Только Данка может ездить на все конкурсы, так как её родители могут оплачивать дорогие поездки и шить дорогие наряды, причём два раза в год. А сколько уроков по вокалу и хореографии приходится ей брать дополнительно!
     Если бы мои родители могли возить меня по конкурсам, я был бы им очень благодарен. А, в общем, у меня началась ломка голоса, и участвовать в конкурсе я не могу.
     Я всё же хочу немного подробнее рассказать об этом событии. Заранее нас не записывали на студии, мы должны были петь вживую 30 декабря. Причём в этот же день сначала должна была пройти репетиция, а уж потом само представление. Об этом нашему ансамблю объявили за неделю.
     Но в этот же день в обычной школе все седьмые классы отправлялись в путешествие на три дня. К этому путешествию в моём классе очень серьёзно готовились. Мы с моими друзьями договорились, что будем спать в одном домике. К тому же наша классная руководительница сказала, что никакие отговорки она не принимает.
     Я решил, что не поеду на «Золотую Девятку», а поеду с классом, и сказал об этом Жене. Что тут началось! Женя позвонила Марине. Марина – моей маме. Мама сказала, что я уже взрослый, должен решать сам. Все говорили об ответственности. Ещё бы! Мало того, что в ансамбле вторым голосом из мальчиков пою только я один, к тому же именно я стою в паре с Данкой и вывожу её на сцену!
     Решать самому было так трудно, что меня начало трясти. Я не знал, как мне поступить. Признаюсь, что меня это так замучило, что я не выдержал и заревел.
Мама села ко мне на кровать и спокойно сказала, что я должен понять, что путешествий будет в моей жизни много, а вот такое событие, пожалуй, может больше и не быть. Но главное, я подведу и Женю, которая очень рассчитывает на меня, и Марину, которой очень хочется поехать со мной на телевидение и увидеть, как я буду сниматься. Наконец, это очень важное событие в моей жизни – участие в таком телевизионном проекте. Я этого достиг своим трудом и талантом.
     Мама как будто предвидела, что это будет последнее моё выступление в ансамбле. После него я сильно заболел и очень скоро стал быстро терять голос.
Нам, как большим артистам, подали шикарный автобус. Но и тут оказалось, что мест не хватает, и мы еле разместились.

На телестудии нам выделили только две комнаты, где мы должны были переодеваться и отдыхать. Не успели мы переодеться с дороги, как всех попросили выходить в студию на репетицию. Студия – это такое большое помещение, где находится сцена, стулья для зрителей и несколько киноаппаратов для съёмки. Операторов было несколько. Ведущие говорили свои тексты, глядя на большие экраны, которые находились по сторонам. Режиссер очень нервничал, потому что молодые ведущие плохо знали тексты и ошибались, а смотреть на экраны не успевали.
     Наконец, мы вышли на сцену. И тут я растерялся. Я не знал, что ни в какой аппарат смотреть не надо, оператор сам тебя найдёт и покажет. Режиссёр остановил репетицию и сказал мне, чтобы я не нервничал и не крутил головой, а просто пел.
Конечно, после репетиции я решил, что раз я так себя вёл, то вряд ли меня будут показывать. Но оказалось наоборот. Похоже, я понравился режиссёру, и меня несколько раз показывали крупным планом. А это уже о чём-то говорит!

В ансамбле были рады, что я еду на телевидение. Марина тоже была счастлива, что побывала на телестудии и своими глазами видела, как идут съемки. Кстати, она сказала, что в России вряд ли меня показывали бы столько раз, да ещё крупным планом. Особенно здорово вышло заключительное выступление, когда наш ансамбль пел вместе со знаменитыми певцами.
     А на следующий день я заболел. Может, переволновался, а, может, переохладился, так как в комнатах было жарко, и мы выбегали в холодные коридоры, поближе к выходу на улицу. Была зима, шёл дождь, а мы и не замечали, нам было жарко. Так что многие дети простудились.
     Я болел очень долго, после чего у меня стал пропадать голос. Но у меня была надежда, что до лета я ещё продержусь и поеду с ансамблем в Эйлат. Но горло очень быстро уставало и начинало болеть. Пришлось остановить учёбу.
По правде сказать, первое время я очень переживал, что не могу больше петь, ведь в моём репертуаре было много разных песен. Я уже пел «О, соле мия!», «Санта Лючия», у меня были песни на идиш, иврите, русском.
     Мы готовили мой сольный концерт по проекту, который должен был состояться в январе. Но петь я не мог. Тогда руководительница проекта Ольга Лурье предложила мне просто рассказать о себе, поделиться своими впечатлениями от поездок на конкурсы. На мне она решила показать еврейское воспитание в семье.
     Мы с Мариной продумали фотовыставку из фотографий, которые я сделал в Праге. За несколько дней я сочинил мелодию, которая очень понравилась Ольге, и она предложила мне её сыграть. К тому же папина мелодия, которая переложена на песню, но которую я не могу уже спеть, помогла мне и на этот раз. Ну а на вопросы я, конечно, отвечал, как положено. Всем в зале было интересно меня слушать.
К сожалению, мои родители, как всегда, опоздали. А я ведь так их ждал! Мне хотелось, чтобы они увидели, как я могу держаться на сцене. Как у меня получается, и не только, когда пою. Конечно, они расстроились, особенно мама, ведь она даже с работы отпросилась. Мама понадеялась на папу, что он вовремя их привезёт на моё выступление. А папа, когда привёз меня и синтезатор за час до выступления, решил почему-то, что, как всегда, вовремя не начнут, так что же сидеть и ждать. 
     Ничего не поделаешь – время не вернуть. Интересно, если я стану знаменитостью, они тоже опоздают на мой концерт? Зато после него, мы поедем в ресторан Хагая, где он накормит нас чёрной икрой.
     Марина и бабуля Рая были очень мною довольны. Зрители хвалили и поздравляли. После моего выступления мне преподнесли букет цветов и альбом для фотографий.

Начинается лето. В школе каникулы. Мои друзья уезжают в Россию и Украину к бабушкам.
     Мои родители решили отдохнуть где-нибудь всей семьёй, так что нас с Хагаем они тоже возьмут. Это очень правильное решение. Дети должны отдыхать с родителями – это сближает и делает всю семью дружнее. В прошлом году мы уже ездили всей семьей. По-моему, получилось неплохо. Мы с братом старались не ссориться, чтобы родители были нами довольны. Ну, если только чуть-чуть, пару раз, когда Хагай меня не слушался.
     Скажу по секрету, папа не очень счастлив. Он хочет тишину и маму под боком. Как в прошлом году, когда мы отдыхали на Родусе.
     В этот раз папа купил путёвки на Кипр. Пухлого мы отнесли к бабуле Рае. Она согласилась за ним посмотреть.
     Лететь на остров всего 50 минут. Поэтому нам дали такой самолёт, что все стали смеяться, а долетим ли мы до Кипра. Папа сказал, что даже в России на таких уже не летают.  А вот гостиница находилась далеко от аэропорта – почти два часа езды на автобусе. Из израильтян мы были одни, кто купил путёвки в эту гостиницу: все, кто с нами прилетел, похоже, купил дешёвую гостиницу, которую мы проехали раньше. Это и понятно: у них нет детей, как мы, особенно таких, как Хагай, которому надо есть каждые полчаса.
     Зато нам, похоже, были очень рады и предложили хорошие номера, с видом на море и бассейны. К тому же на первом этаже, так что родители могли наблюдать за нами, не выходя из своего номера. 
В гостинице были разные спортивные площадки: футбольная, волейбольная, теннисная.
     Для детей были отдельные игровые площадки. Здесь мы с Хагаем часто играли в разные игры. А вечером все вместе ходили гулять по острову. Конечно, много фотографировались.
     У нас появились и новые друзья из России. Вообще, в гостинице были разные люди из разных стран мира, но все удивлялись, как мы с Хагаем здорово говорим по-русски, ведь мы родились в Израиле. А я понял, как это хорошо знать несколько языков.
     А когда мы возвращались в Израиль, было раннее утро. Солнышко только взошло и осветило землю. Она была такой красивой, зелёной и… такой маленькой. Но мы всё равно были очень рады прилететь к себе домой!