Юная Юнна
Начало июня года пандемии (2020) надо отметить чем-то далеко отстоящим от нашествия вирусов и административного угара, оказавшихся в такой интимной близости, что даже неловко наблюдать это совокупление двух столь различных стихий. Впрочем, различие относительное, но к поэзии это отношения не имеет.
С трудом, но решительно, возвращаюсь к тому, что побудило… ранним утром.
Итак, Юнна Мориц.
Когда отхлынет кровь и выпрямится рот
И с птицей укреплю пронзительное сходство,
Тогда моя душа, мой маленький народ,
Забывший ради песен скотоводство,
Торговлю, земледелие, литье
И бортничество, пахнущее воском,
Пойдет к себе, возьмется за свое –
Щегленком петь по зимним перекресткам!
И пой как хочешь. Выбирай мотив.
Судьба – она останется судьбою.
Поэты, очи долу опустив,
Свободно видят вдаль перед собою –
Всем существом, как делает слепой.
Не озирайся! Не ищи огласки!
Минуйте нас и барский гнев и ласки,
Судьба – она останется судьбой.
Ни у кого не спрашивай: – Когда? –
Никто не знает, как длинна дорога
От первого двустишья до второго,
Тем более – до страшного суда.
Ни у кого не спрашивай: – Куда? –
Куда лететь, чтоб вовремя и к месту?
Природа крылья вырубит в отместку
За признаки отсутствия стыда.
Все хорошо. Так будь самим собой!
Все хорошо. И нас не убывает.
Судьба – она останется судьбой.
Все хорошо. И лучше не бывает.
1965
Славно жить в Гиперборее,
Где родился Аполлон,
Там в лесу гуляют феи,
Дует ветер аквилон.
Спит на шее у коровы
Колокольчик тишины,
Нити мыслей так суровы,
Так незримы, так нежны.
Толстоногую пастушку
Уложил в траву Сатир.
Как ребенок погремушку,
Он за грудь ее схватил.
А в груди гремит осколок
Темно-красного стекла.
А вблизи дымит поселок,
Ест теленка из котла.
Земляничная рассада
У Сатира в бороде,
И в глазах не видно взгляда,
Он — никто, и он — нигде.
Он извилистой рукою
Раздвигает юбок стружки,
Пустотою плутовскою
Развлекая плоть пастушки.
А она пылает чудно
Телом, выполненным складно.
Все творится обоюдно, –
То им жарко, то прохладно.
А корова золотая
Разрывает паутину,
Колокольчиком болтая,
Чтоб озвучить всю картину.
1973
С какого-то грозного мига,
С какого-то слезного кома
Влечет меня звездная книга,
Как странника — письма из дома.
И, множество жизней прожив на земле,
Читаю не то, что лежит на столе,
А то, что за облаком скрыто
И в странствиях крепко забыто.
1977
Я с гениями водку не пила
И близко их к себе не подпускала.
Я молодым поэтом не была,
Слух не лелеяла и взоры не ласкала.
На цыпочках не стоя ни пред кем,
Я не светилась, не дышала мглою
И свежестью не веяла совсем
На тех, кто промышляет похвалою.
И более того! Угрюмый взгляд
На многие пленительные вещи
Выталкивал меня из всех плеяд,
Из ряда — вон, чтоб не сказать похлеще.
И никакие в мире кружева
Не в силах были напустить тумана
И мглой мои окутать жернова
И замыслы бурлящего вулкана.
Так Бог помог мне в свиту не попасть
Ни к одному из патриархов Музы,
Не козырять его любовью всласть,
Не заключать хвалебные союзы,
Не стать добычей тьмы и пустоты
В засиженном поклонниками зале…
Живи на то, что скажешь только ты,
А не на то, что о тебе сказали!
1979
Каков характер! Она такая. Однажды довелось побывать с ней рядом на расстоянии вытянутой руки, парой слов обменяться. Понял сразу и окончательно: Мориц и её поэзия – одно целое.
В 1979 перекочевал из дома напротив скульптуры Мухиной на ВДНХ в район Сухаревки, в купленную родителями кооперативную квартиру. Тогда же в соседнем доме поселилась Анастасия Цветаева, ей в ту пору было около 83-х. Сегодня, когда пишу, 83 исполнилось Юнне Пинхусовне. Она тоже проживала где-то рядом. Где обитает сейчас, гадать не стану. Ровно никакого значения всё это не имеет. Для всех – не имеет, а для меня подробности, напоминающие о временах прошедших, имеют особую ценность: простое перечисление имён и дат становится медитационной процедурой.
Для стороннего лица это смешение личного и внешнего всего лишь пример оформления присутствия во времени. Стоит ли ждать, когда на полированном камне нацарапают даты твоего рождения и ухода? Можно самому мелом на стене написать "Здесь был", отчётливо, без грамматических ошибок. Причём стереть эту оригинальную надпись, равно как и весь текст, легче, чем мел со стены: был файл – и нет его. Что-то было, конечно.
Юнна Мориц была на слуху. Стихотворение, с которого начинается эта подборка – первое, которое запомнил наизусть и до сих пор помню. При моей памяти это случай исключительный. Выучить наизусть могу, с известным усилием. Через день забуду, останутся обрывки. Может статься, дело в том, что Мориц впервые услышал с виниловой пластинки. Со слуха и запомнил.
А вот теперь хочу показать Мориц XXI-го века, которую на слух вряд ли мог бы воспринять. Мало того, ещё и тема памяти присутствует явно, потому что приведённое ниже обнаружил… не помню когда… нашёл – 4 года назад. Извлёк со страницы сайта Юнны Пинхусовны, и оставил в небрежении, попросту говоря, отвлёкся, забыл. Случайное. В настоящее время Мориц много пишет (публикует) и рисует, активно присутствует на социальной сцене. На этой сцене мне скучновато и новые её стихи не оставляют в душе тех отчётливых, глубоких следов, которые адресуют к шестидесятым-семидесятым века минувшего.
Из цикла "Найухоёмкие сигналы"
Урона и Цилиса
(сабня)…
Фонетику оценил сразу, а со смыслами были проблемы. Для примера даю часть словаря. Полный, строк 20, в завершении.
Н а й у х о ё м к и й – наиболее ёмкий для уха
С а б н я – басня
У р о н а – ворона, уронившая сырявый дыр
С ы р я в ы й д ы р – дырявый сыр
Ц и л и с а – лисица
У меня, кстати, младший внук, чуткий к языку человечек, долго называл птичку "типчкой", а голубя "гобелем".
Вторая попытка.
Из цикла "Найухоёмкие сигналы"
Урона и Цилиса
(сабня)
Сырявый дыр господь послал Уроне.
И при заду малась, а дыр во тру держала.
Горжетка лисья тут тихохонько бежала
на цильих лапках, сладкие слова
она при этом из себя изображала.
Урона вороная вдруг заржала,
дыр выпал – с ним была горжетка такова!
Все задрожало и подорожало,
урон варёных требует Москва!
Артиллеристы мужества полны.
Мозгов утечка, из другой страны
Урона шлет приветы. Пусто в кроне,
где от горжетки лисья голова
с булыбочкой глядит потусторонне…
У этой сабни есть ромаль такая:
пирожное зовут Наполеон,
в отличие от Толика Барклая!
Йух знает что!..
Гдепутаты, дутапеты,
пупадуты, пудетаты
путатят тупо:
– Очух работать,
хочу ботарить и таборить
на благобла, гобла, гобла
ликапитазма, пикатализма,
такипализма! Очух свободы
и благососа, и (СОС!) стоянья
гобла, гоблаго! -
и тут как тута
себе кактут
жилую щаплодь, жопладь, щуплодь,
живьем улопать площадь жил,
задачник дач
и сдачу с дуче.
Но Йух какой-то посылает
найухоёмкие сигналы:
на север, йух, восток и запад:
"Йух знает что!.. Йух знает что!.."
Листопадло
Лапистод, полистад, пистолад,
стапидол, пилодаст, аподстил…
Сквозь осенний намут вспоминаю услад
твоих огненных буг. Я простил
ствоковар, ствозлодей, ствобезум,
ствокощун!
За окном – далистоп, падолист…
Я ищу тебя всюдло, я весь трепещу,
словно ветром оторванный Лист*.
…Дождепадло, намут непроглядный, тамун,
камнепадло в ущельях и с крыш. Листопадло.
За ним – снегопадло. Кому
ты, мое звездопадло, искришь?..
Куль минации
(мгновеники)
А я, говорит, культурная,
ствоковар, ствозлодей, ствобезум,
ствокощун!
За окном – далистоп, падолист…
Я ищу тебя всюдло, я весь трепещу,
словно ветром оторванный Лист*.
…Дождепадло, намут непроглядный, тамун,
камнепадло в ущельях и с крыш.
Листопадло. За ним – снегопадло. Кому
ты, мое звездопадло, искришь?..
Культ урна я, культ урна я,
урна я культуры,
а ты – кто?..
А ты – эпизодчий.
Вот исполком и с полком
сгорел: с гор ел
куль минации!
Свет гаси – кидай гранату,
отросли отрасли,
делай заявление -
мол, я за явление
экспердизы главбуха,
датко он взятель.
Я тряп-тряп и состряпал
такой куль минации!
Главбух дал мне в ухо
на блюде наблюдателей -
такой эпизодчий!
Урну взял культуры
и с ней углавбухался
в Африку к Манделе.
Вышел я олух,
глух на три уха -
на боковое,
на лобовое,
на половое -
весь в проводах,
слушаю в коробочку.
Такой куль минации!
Сократ сократил бы,
да соком убился -
такие мгновеники…
_______________
* Лист Ференц – венгерский композитор XIX века.
С Л О В А Р И К
Н а й у х о ё м к и й – наиболее ёмкий для уха
С а б н я – басня
У р о н а – ворона, уронившая сырявый дыр
С ы р я в ы й д ы р – дырявый сыр
Ц и л и с а – лисица
Р о м а л ь – мораль
О ч у х – хочу
Б о т а р и т ь, т а б о р и т ь – работать
Л и к а п и т а з м, т а к и п а л и з м – капитализм
Л а п и с т о д, п о л и с т а д, п и с т о л а д, с т а п и д о л, п и л о д а с т,
а п о д с т и л, л и с т о п а д л о – всё это листопад
Н а м у т – туман
Т а м у н – то же, что намут
Б у г – губ (родит. падеж)
С т в о к о в а р – коварство
С т в о з л о д е й – злодейство
С т в о б е з у м – безумство
С т в о к о щ у н – кощунство
М г н о в е н и к и – веники мгновений
Э п и з о д ч и й – зодчий эпизодов
Всё, довольно. Стихи прошлого века, детские, и совсем не детские, у Мориц просто великолепные. XXI век не потянул. Нынешнее читать могу, а учить наизусть не тянет. Сейчас она другая, это правда, но какая именно, лучше сказать тому, кто понимает в поэзии больше, чем я.
Свидетельство о публикации №220060201384
Юнну Мориц , но куда ж деваться - настоящий поэт отражает время.
А время-то наше какое тяжелое, кто ж из современников этого не ощущает...
Особенно - тонкие души поэтов...и мы тому свидетели.
Спасибо, что они не перевелись на Руси и бередят наши раны...
Спасибо и автору за труд.
Оля Гуськова 29.04.2023 15:40 Заявить о нарушении