Путешествие в долину гейзеров, часть 46

     Второй день отдыха на Семячикских ключах совпал с первым для меня и Вали дежурством по кухне. А так не хотелось пропускать экскурсии, шагая тропой, на равных одинаковой для зверя и человека, ими же и проложенной с давних времён средь зарослей тальника, ольшаника и прочих кустарниковых в березняке, обильно произрастающих вдоль обрывистого тихоокеанского берега.
 
     Дежурная кухня и экскурсии оказались вполне совместимыми. Никто не пытался объяснить, как и почему самостийно, с первых дней так повелось в нашей группе – к любому дежурству всегда подключалось несколько добровольных помощников.

     Поэтому нам только оставалось возглавить в качестве шеф-поваров, трижды в выпавший день, непосредственность приготовления пищи. Главное сотворить её повкуснее да поаппетитнее. Не буду скромничать, всё у нас вышло по высшему разряду. Мы ещё черемшичкой не преминули всякий раз сдобрить первое и второе блюдо.
 
     И всё-таки, спасибо помощникам! Это они, помогая нам, приносили из холодного ключа для завтрака, обеда и ужина три обязательных эмалированных ведра, наполненных пресной водой. Помните, тот ключ под срубом, полторы сотни ступенек деревянной лестницы вниз, что на правом борту распадка, на дне которого (350 ступенек от верха вниз по тому же лестничному маршу) бурлит целительная речка Горячий Ключ?
 
     Непременно кто-нибудь из мужчин включался в это нелёгкое дело, даже не приходилось просить о помощи. Удивительный факт! Пётр, стоматолог из Москвы, изменив своему нежеланию участвовать в дежурствах, заявив о протесте сразу в начале похода, вдруг, и вчера, и сегодня по собственной инициативе оказался в рядах помощников.
 
     На протяжении всех 14-ти дней походного бытия, всякий раз объявлявшиеся среди нас «кухонные» добровольцы возлагали на себя обязанности наколоть дров, благо они впрок заготовлены чурками, разжечь костёр, колдуя над ним до высшей стадии горения и, обозначив начало пище творению, повесить тяжёлые вёдра над его ярко рдеющими углями с короткими, палящими жгучим жаром, языками пламени под лёгким дымком без чёрной копоти.
 
     Не обходилась без участия энтузиастов чистка картошки, лука. Здесь заметнее женская роль, мы с Валей не раз в дружной компании её талантливо исполняли. И всё как-то без суеты и толчеи за разговорами да шутками.
 
     А как по-особенному приятно, сняв крышку с умеренно кипящего ведра, помешивать в нём дымящееся варево, осязая раз за разом всё более необыкновенные ароматы. Ещё минута-другая и готова царственная походная пища! Заранее предвкушая долгожданное сытое удовольствие, народ передаёт друг-другу наполненные ею тарелки.
 
     Потом же, поудобнее разместившись у костра, не спеша, маленькими глотками попивать из кружки горячий чай со сгущённым молоком или компот из сухофруктов, тоже горячий, и в любом случае непременно с прикуской галет «Арктика». М-м, какое блаженство! При этом вволю, обычно за ужином, не торопясь на экскурсию, слушать всякие истории словоохотливых рассказчиков, пока кто-нибудь, как в первый раз, не скажет:

     - А не пора ли ко сну, друзья? Ведь утром-то чуть свет вставать.
 
     Можно сказать, что наше с Валей дежурство прошло в привычном походном режиме, если бы не одно, "но". Прежде чем продолжить о «но», уместным будет напомнить, что, заботясь о завтрашнем завтраке, воду для его приготовления как-то принято запасать с вечера, до начала сумерек.
 
     Можно, конечно, отступить от сложившейся традиции, но в сгущающейся ночной мгле или ранним, как правило, туманным утром нежелательная встреча с медведем за пределами лагеря вам будет обеспечена. Хотя, как повезёт. Вёдра с водой на ночь обычно ставятся в укромном уголке палатки, чтобы кто-нибудь впотьмах ненароком не споткнулся о них.

     Вчера с приюта «Шумная» подошла ещё одна группа. Палатки переполнены. Едва мы с Валюшей пристроили два ведра в нашей. Третье пришлось установить между палатками, сохраннее место не нашли.
 
     Ночью я проснулась от жуткого сопения у меня в изголовье. Брезентовая стена, шурша, ходила ходуном. Не прошло и секунды после моего замешательства, как, издав дребезжащий лязг, полетела эмалированная крышка вместе с ведром, оставленным  снаружи. Послышался отчётливый всхлип разлившейся воды.

      - Ах, ты, паразит! Вредитель эдакий! –  неожиданно громко вырвалось у меня.

     В палатке проснулись, зашумели, без вопросов понимая, кто виновник тревоги. Не переставая сопеть и пыхтеть, медведь, должно быть, немало смутившись, дал задний ход.  Вполне возможно, что это был наш недавний попутчик, явившийся под покровом ночи полюбопытствовать, уютненько ли мы здесь устроились, втягивая ноздрями знакомые, некогда исходившие от нас запахи.
 
     — Вот, ведь незадача! – наверное, тем временем, удручённо из стороны в сторону мотая головой, размышлял медведь, удаляясь от лагеря. – Хотел по-хорошему как добрый знакомый просто побродить, хорошенько разглядеть их прибежище, так нет же, какое-то ведро некстати оказалось на пути… не пройдёшь, не обойдёшь... Обидно!

      Для нас с Валей, в итоге и кстати, всё обошлось наилучшим образом: и с ведром очень нужной воды, принесённой мужчинами туманным утром, не столкнувшись с медведем, и с завтраком, организованным вовремя. Пока шла утренняя трапеза, выслушали, по сути, не новые наставления Михалыча:

     - А я вам объяснял, что прикармливать медведей, ради праздного интереса - пагубное дело. Медведь доверчив, попробовав угощение, придёт и во второй раз за вашей подачкой. Но нет гарантии, что эта встреча окажется благополучной для вас или других туристов. Медведь прежде всего опасный зверь.

     Народ стал почти клятвенно заверять, что де мол чисты перед законом, и напраслину Михалыча даже обидно слушать. А если шутки в сторону, группа наша, волею случая, подобралась, что надо, объединив в себе удивительный состав уравновешенных, сознательных людей. Все держались своих сотоварищей, попутчиков или земляков, и в тоже время мы были ответственно вместе в общем деле.

     - Ладно-ладно, вам верю! Однако примите к сведению, каким огорчу добропорядочных людей – особо доверчивых медведей, ставших назойливыми попрошайками, в целях безопасности граждан-отдыхающих, приходится, к великой печали сотрудников заповедника, отстреливать.

     Михалыча выслушали, не перебивая. Возможно, кто-то молча про себя вспомнил о роли человека в природе. Лица школьников были спокойны и задумчивы. Тема не переросла в дискуссию. И без разжёвывания понятно – на территории заповедника, всё живое и неживое - заповедно. Надо только оставаться любому из нас человеком-мыслящим!

     На следующий день, ближе к полудню, собрав рюкзаки, мы покинули лагерь «Горячие Семячикские источники». Впереди берег Тихого океана, точнее его Кроноцкого залива, песчаная Семячикская коса вдоль одноимённого лимана, переправа в конце косы на берег, с дальнейшим коротким переходом к турбазе «Жупановская».

     Продолжение следует.

      На моём фото: возвращаемся с экскурсии. Смотрели сивучей на лежбище. Короткий отдых на крутом берегу Тихого океана. Вообще-то его воды вдоль Кроноцкого заповедника называются Кроноцким заливом. Шляпа на моей голове оказалась случайно, по ходу придуманной ребятами игры. Через секунду я водружу её на голову паренька передо мной.

     Кроноцкий заповедник. Середина июля 1973 года. Всесоюзный туристический маршрут № 264 – «Долина гейзеров».