Кислые пироги

 Приедешь с летних каникул от бабушки, все взрослые говорят глядя на меня, что бабушка меня «откормила» , бабушка баловала.
     Чем баловала? Чем особо было баловать? Магазин был далеко, километра три – не находишься, не наносишься, да и пенсия не велика была.
     У иных, кто красиво жил, взойдешь в избу, а в зеркальном сервантике, за стеклянной дверцей в хрустальной вазе на ножке яблоки лежат, конфетки-пряники! Зачем лежат? Удивлялся я, ладно в магазине лежат, а тут зачем? Только дразнят, их есть надо, а не в сервантике держать для красоты!
    А у  моей бабы Зины не было полированного сервантика, и даже вазы на ножке не было. Вот не помню я, чтобы баба конфеты, или шоколадки мне покупала, разве на новогодние каникулы за подарок. Хотя разок помню, одно время в нашей деревне был открыт магазин, и привезли в него ирис пластами, а пласты на квадратики были разделены. Чтобы этот ирис не растаял от летней жары продавец его старался побыстрее продать. Вкуснее того ириса я не ел.
    А ещё патоку в магазин привозили в семисотграммовых банках. Патока на мед была похожа, вкусная была. Я ею ломти хлеба бабушкиного поливал и с чаем наворачивал. Вкусно было, как не вкусно – чай-то на травах, да с молоком, а хлеб-то домашний - огромные ломти.
      Баба Зина хорошо пекла хлеб. Квашонку месила поздно вечером, гремела алюминиевым ведерком на кухоньке, это было завершающее дело за день.
     Повозится, погремит, поставит ведерко на большую печку и спать придет ко мне на высокую кровать у большой печки. Уснет баба вперед меня, а я лежу, слушаю как она дышит. Когда маленький был, страшно было - между печкой и матрасом кровати была щель, я руку мог просунуть. Из щели поддувало холодком, и пугала меня эта щель, вдруг «придёт серенький волчок, и ухватит за бочок…» через эту щель, а баба спит… и я засыпаю.
     Рано утром баба опять гремит на кухне, волокает чугуны ухватами по поду русской печки, шурует кочергой, стукает ухватами в углу, как раз напротив нашей кровати.
      Когда я высплюсь, на кухонном столике под жесткими пропахшими хлебным духом полотенцами уже будут стоять хлебы умытые водой для мягкости корочек, стынут.
     Баба пекла хлеб в сковородах, и в больших прямоугольных формах, буханки выходили большие.
     С тестом она дружила, хоть для черного хлеба, хоть для белого могла затворить. Но белый редко пекла, чаще «средний». С пирожками тоже редко возилась – канительно, не досуг.
      Бывало лепешек затворит нажарит. Большие такие лепешки, пышные, румяные, горяченьких с молоком пару навернешь -  сытёхонёк. Эти же лепешки еще выворачивала как хворост, побыстрее прожаривались, тоже не худо. Другие бабушки, соседки тоже пекли, вернее пряжили лепешки, и называли их пряженцами, или пряжениками.
    Вот скажет соседка тетка Тоня: - «я тебя пряжеником угощу» - пря-же-ни-ком… такое заманное, вкусное, загадочное слово. Угостит, а это такие же лепешки, как и моя баба Зина жарит.
   Лепешки ли, пряженцы ли, одно знаю – ярославское баушки их мастерски пряжат. И штука тут какая, они не сладкие ведь.  Сахар их утяжелит, и это уже не пряженики, но сахарку чуточку кладут – для дрожжей. А сильно их сластить не надо, испортишь, лучше потом макай их в мед, или в варенье ягодное… ах!
    У бабы Зины «полисадник» был, яблони, рябины, черемуха, и немного клубники росло, грядочки две, не шибко плодовита была клубника, да не всегда и созреть она успевала – зеленой съедим. А если  покраснеет надо снимать или сороки съедят.
    Как-то баба собрала блюдо этой кисловатой клубники, есть не дала, - на пироги сказала. Пироги?! Вот это да! Баба пирогов нам напечет! С клубникой! Так мне и представилось, как  на картинках в книжке-сказке про волшебные жерновцы - открытые румяные пирожки с решеточкой из теста, а под решеточкой сладкая начинка…. еле дождался.
     Бабушка затворила белое тесто. Пестиком измяла полузрелую клубнику в блюде, потом смазала масляной тряпицей сковороду. К моему удивлению, баба пирог лепить не стала, а налила в сковородку дрожжевого теста, вывалила на середину толченую клубнику, посыпала ее сахарком, и поверх  опять налила слой теста. С другой сковородкой проделала тоже. Сковороды постояли, поднялись пироги и отправились в печку.
     Надо ли говорить, как долго тянулось время, пока пеклись пироги, пока стыли - горячими-то резать нельзя  - сомнутся.
     И наконец-то бабушка ножиком режет пышный каравай – а я слюнки сглатываю. И что же я вижу? Разве это пирог?… Толстый слой теста снизу и сверху, а между ними тонкая голубоватая полоса – клубника?...
     Баба дала мне ломоть, сама откусила и видно, что довольна пирогом. Я сглотнув слюну тоже кусаю ломоть - пирог ли это? Да это же простой белый хлеб, не сладкий, а в нем немного сварившейся клубники, совсем не сладкой, а кислой.
- Баба, почему не сладко?! – гнусавлю я. Бабушка жует пирог:
 – Как не сладко?
- Кислый пирог-то!
- Ну, на тебя не угодишь.
- Кислый… ною я от разочарования.
- Не ешь, я сама съем, – говорит бабушка строго, я чувствую, что она сердится.
- Она налила мне молока, я стал есть кислый пирог. Тесто тоже не сладкое, простое как белый хлеб. Вот так пирог…
    Тесто есть не хотелось, а вот кисловатая начинка, с еле-еле уловимой сладостью, с щелкающими крупинками клубничных семян, и пропитанный начинкой тонкий слой мне все же пришелся по вкусу, молоко смягчало кислоту. Бабушкины пироги я съел за несколько дней, причем, чем меньше их оставалось, чем они вкуснее становились. А как кончились, их стало не хватать. Пью чай – вот бы пирожка! Но баба Зина больше таких пирогов не пекла никогда. Да я и не просил. Лепешек вполне хватало.
     Позже бабушку научили печь бисквит в газовой духовке, и это было проще и быстрее, и пирог был сладкий, всем нравился.
       Много лет прошло, вспомнил я про то, как баба Зина испекла те клубничные пироги. Я всё думал, почему она так мало положила в них сахара, ведь это же пироги, а не хлеб, а у неё вышел белый хлеб с начинкой, может, сахара тогда мало было? А потом задумался о том, кто бабушку научил так пироги печь. Вот так, не трогая тесто руками, не жамкая его на столе? Наверное, её мама, в далекие довоенные годы, когда понятие о сладости было иным, когда «угостить сладким», это означало махнуть медовым пальцем по губам ребенка, он облизывает, и ему сладко. Вот  видимо и у моей бабы Зины было такое понятие о сладком. Ведь она сыпнула песочка сахарного в клубнику, толика сладости в ней есть, и ведь и я её чувствовал, понял я, что пироги те вкусные были, сладкие.