Москва. Новоспасский деловой квартал

     Он открывал глаза всегда ровно за пять минут как звонил будильник, и сразу резко вставал, чтобы не заснуть снова, тянулся за телефоном, отключая звонок будильника. Но  сейчас телефон бы и не зазвонил, зарядившись за ночь полностью. Бесполезная пластмасска. Включил  телевизор, на этот раз по всем каналам показывали чёрно-белые помехи, поправил кабель, но ничего не изменилось. На ходу к балкону, единственному окну его двухнедельной тюрьмы, натянул шорты, подпрыгивая на одной ноге, удерживая равновесие, и приоткрыл балконную дверь.
 
     Вместо, ставшего уже привычным, непрекращающегося московского гула и особого московского воздуха из-за балконной двери тянуло запахом  мокрой травы, леса  и реки после дождя. И было тихо. Будто дома в раннее утро, когда спят даже самые ранние собачники, и солнце только-только выползает из-за кромки леса, окрашивая в розовое туман над рекой.

     Он резко распахнул дверь и… чуть не свалился вниз со своего четвёртого этажа, балкон частично обвалился, а трубы перил смотрели прямо в небо, синее, яркое, умытое, как и всё вокруг. Новоспасский деловой квартал, бывшие мануфактуры Эмиля Цинделя, был на своём месте. Среди леса. Хаотичные жидкие берёзки, трепещущие осинки заполонили собой всю бывшую стоянку машин, они проросли даже через остовы машин, несмотря на то, что от них почти ничего не осталось, он всё равно разглядел трёхдверный Форд Фокус и синий Рено Логан, цвет оказался не подвластен изменениям, которые он видел перед собой. Яркие синие дверки будто специально отмыли и даже подкрасили, чтобы они были ещё заметнее издалека. Вездесущий дикий виноград достигал разбитых окон на третьих этажах дорогих офисов делового центра, пролезая своими длинными лианами - языками  внутрь.  Он опустил взгляд на скульптуру девочки в бэкярде, и смог разглядеть её только потому, что знал, что она там должна быть, среди кустов барбариса с поспевающими ягодами и хлипких берёзок девочка была на месте. На местных курантах не было стрелок. А ещё казалось, что за зданием, закрывавшем от него Москву, Москвы нет вовсе, те высотки, что выступали над крышей, либо исчезли наполовину, либо полностью. Жилой дом по соседству уменьшился до четвёртого этажа, от чего сразу стало видно Москву-реку, сильно заросшую камышами, и если бы не остатки гранита по берегам, то можно было бы принять её за родную Цну. Он потёр лицо руками, что за чертовщина, но лес, заросшая река и разрушенная Москва никуда не исчезли, а дождь действительно прошёл совсем недавно, к тому же он только сейчас услышал птиц, а перед самым лицом порхнула бабочка.

     С опаской оглянулся назад, всё было на своих местах, его кровать, два дивана, стол, телевизор с помехами, и в коридоре горел никогда не выключающийся  свет. Он захлопнул дверь на балкон и кинулся к офисам. Внутри было темно и прохладно, было слышно как успокаивающе шумит не выключенный кем-то компьютер, в туалете капает вода из незакрученного крана. На столе секретаря бумаги и папки, которые она оставила с пятницы. Только галлюцинаций не хватало! Он сделал себе кофе в кофемашине, положив сахара на два куска больше, руки слегла тряслись, сердце стучало, и стало почему-то страшно. Дошел до туалета, закрыл кран и вылил чересчур сладкий кофе. Вернулся к себе снова резко дёрнул балконную дверь.
 
     День обещал быть жарким и душным, над выросшим за ночь лесом  уже парило. Стало совсем страшно, стало нечем дышать, будто кто-то выпускал воздух из воздушного шарика, а он там внутри него, и надо успеть, надо надышаться. Он снова захлопнул балкон и кинулся к телефону. Телефон был всё той же бесполезной пластмассой. Может он просто разрядился? Воткнул зарядку в розетку, нажал на кнопку включения. Телефон издал привычный звук  и загрузился, показывая уведомления о сообщениях в Вотсап: «Ответь мне, пожалуйста, ты куда пропал?»,  «Что случилось?», «Ответь…», сыпалось вечером и ночью, и вот последнее в 6:15 утра, ровно за пять минут как должен зазвонить будильник: «Доброе утро». Он глянул на время в телефоне. Шесть часов девятнадцать минут. И в тот же миг зазвонил будильник. Да что вообще происходит! И тут же он вздрогнул от голоса диктора в заработавшем телевизоре. Кинулся на балкон.

     Ставший уже привычным московский гул и московский воздух ворвались в комнату. День обещал быть жарким,  хотя сейчас было свежо после прошедшего только что дождя. Стоянка машин была ещё пустая, но трёхдверный Форд Фокус стоял на привычном месте. Куранты Новоспасского показывали почти половину седьмого. Бронзовая девочка в бэкярде по-прежнему грустно подпирала рукой щёку. На верхнем этаже соседского дома женщина вешала белье, а по Москве-реке прошла баржа, издав короткий гудок. И он выдохнул, а потом вдохнул в себя эту реальную Москву насколько мог, и улыбнулся, глядя всё ещё на незакрытое сообщение «Доброе утро». Доброе, ещё какое доброе!  Через полчаса пришла уборщица. Обычное утро, и это здорово, лучше и быть не может.

     -Не ваша чашка у раковины? Я не знаю куда её, - и уборщица протянула ему белую кофейную чашку и остатками не размешанного сахара на дне…