Иван Премудрый Часть I Глава IV

– Неужели я и вправду дура такая?! – зашептала, запричитала Старуха.

Старик был с ней полностью согласен. Более того, он мог ещё много чего порассказать Старухе о её дурости и, так сказать, окончательно развеять все сомнения по этому поводу. Но делать этого не стал, и правильно сделал, потому что после  Старуха с полным правом вступила бы в права обладания гневом на якобы незаслуженную обиду и обрушила бы весь этот гнев на Старика, на его голову, а возможно что и на другие части тела. Поэтому Старик смолчал, и правильно сделал.

– И не грешила, – продолжала причитать Старуха. – и красавицей была такой, что от парней прохода не знала…
– Да ты и сейчас красавица. – опроверг слово «была» Старик, схитрить пытался.
– А ты, ирод, раз виноват, значит молчи! – прикрикнула на него Старуха. Правда замечание Старика ей понравилось, но на его ближайшую судьбу повлиять не могло.

Старик со Старухой жили в деревне, почти на берегу Самого Синего моря. Деревня та, в свою очередь, принадлежала княжеству князем в котором был Руслан, тот самый что к Людмиле всё сватался.

Самая обыкновенная деревня, каких, как в Руслановом княжестве, так и в других княжествах, сколько хочешь. Обычная, да не совсем. Необычность ей, деревне этой, придавали её жители: Старик со Старухой и ещё один житель, но о нём позже.

Старик со Старухой родились, выросли, жили, и до сих пор живут в той деревне название которой в памяти не сохранилось. Да если бы и сохранилось, какая разница, как она называется, деревня, и деревня…

Так вот, Старик со Старухой и представляют собой наверное самую главную её достопримечательность. Имён ихних в деревне уже никто не помнит, так и называют : Старик и соответственно, Старуха. И вовсе не потому, что они такие старые, вовсе нет. Они ещё люди вполне молодые, хоть и относительно, но никак уж не старики древние.

Всё началось тогда, когда Старуху и Старика так никто не называл, по имени звали, и были они тогда молодыми: она – девицей–красавицей, а он – парнем бравым.

Стоит сказать, что Старуха и сейчас, несмотря на возраст, выглядела очень даже привлекательно, при известной доле фантазии разумеется. Черты и знаки былой молодости с красотой ещё не совсем покинули её лицо, ну а если говорить о фигуре, и всём таком прочем, то какой была, такой и осталась, а возможно даже лучше стала.

Пришло время, тогда ещё не Старик, и не Старуха выросли, стали на парней да на девок засматриваться, ну, думаю понятно кто на кого засматривался, жениха–невесту, и соответственно, мужа–жену себе подыскивать. Ничего не поделаешь, время, а значит и возраст, они своего требуют, да и ничего в этом плохого нет, наоборот, только хорошо…

Тогда–то Старик, но ещё не Старик и обратил внимание на Старуху,  тогда ещё вовсе не старуху, ухаживать начал, под окнами стоял, знающие люди говорят, что песни даже пел. Ну а Старуха, что Старуха? Как и положено красной девице, причём красной не от стыда, а красивой, не по общепринятому обозначению женщины в силу возраста, а фактически, сначала Старика как бы и вовсе не замечала. Потом помаленьку, по чуть–чуть, внимание на него обращать стала, ну а потом гулять стали по деревне, да по берегу моря. Целовались тайком, чтобы никто не видел, ну и так далее. Оно так у всех происходит, ну или почти у всех, ничего нового. Интересно конечно, но не так чтобы очень.

Ну а чем все такие вещи заканчиваются? Правильно, свадьбой они заканчиваются. Вот и Старик со Старухой поженились. Сыграли свадьбу, всё честь по чести, чтобы и самим было приятно и запомнилось, и чтобы перед людьми стыдно не было. И вот тут–то, ну почти сразу после свадьбы, и началось.

***

Старик, он рыбу ловил в Самом Синем море, тем и жил. Было конечно у него хозяйство какое–то, но маленькое и немудрёное. Судите сами, как пошёл с утра к Самому Синему морю, рыбу ловить, так к вечеру только и вернулся, когда за хозяйством–то смотреть?

Жил он до того как жениться один, родителей у него не было, померли. А из хозяйства у него было: курей пару десятков, да поросёнок, ну и огород небольшой. С ними хлопот немного: курям с утра зерна какого–нибудь сыпанул и всё,  днём они сами себе пропитание найдут, проверено. С поросёнком тоже хлопот немного: покормил его утром, ну и вечером тоже, и тоже всё. Поросёнок конечно похлопотнее курей будет, но деваться было некуда, потому что поросята в море не водятся, а то ловил бы их и не мучился, в море рыба водится. Ну и огород, с ним так вообще забот почти никаких, там все само растёт. Всего–то и забот: весной посадить, а осенью выкопать.

Так что занимался Старик рыбной ловлей, тем и жил, и неплохо жил. Договор у него был с купцом важным, насчёт рыбы. Каждый вечер к Старику от купца человек доверенный приезжал и покупал у него весь улов, деньги платил. Бывало понадобиться какая–то мелочь, или не мелочь Старику, так он этому человеку скажет, а тот ему в следующий раз из города эту вещь и привезёт. Удобно, самому в город ездить не надо, время тратить. Лучше его потратить на то, чтобы рыбу ловить: и нравится больше, и выгоднее. Так что жил себе Старик, ловил рыбу, и неплохо кстати жил, денежки у него водились.

***

Может быть поэтому Старуха и вышла за него замуж, поди сейчас, узнай, а может быть и нет, говорю же, что не узнаешь. Оно ведь как, если по любви, то живут душа в душу, а если не по любви, то как кошка с собакой, а бывает что и хуже. Бывает что и наоборот: поженились не по любви, ну к примеру, жизнь заставила, а живут, водой не разольёшь, и точно также если по любви, только всё наоборот.

Трудно сказать, по любви поженились Старик со Старухой или не по любви. Тех кто, скорее всего тогда, в период женихания, подглядывал за ними, уже не найдёшь и не спросишь.

Только почти сразу же как только поженились они в Старуху, такое впечатление, что черти вселились, причём все и сразу. Стала она свои порядки в доме и в Стариковом хозяйстве наводить, да так наводила, что аж соседям иногда тошно становилось.

Перво–наперво она отвадила доверенного человека, от купца приезжавшего, который у Старика рыбу покупал и заявила, что сама будет ездить в город, рыбу продавать, а то проходимец этот Старика обманывает, а тот, простофиля, верит ему и убытки большие терпит.

Делать нечего, Старик согласился. Купил лошадь, телегу, деньги–то есть, и стала Старуха сама ездить в город, на рынок и рыбу там продавать. Оно понятно, опыта никакого, пока научилась, пока другие торговцы к ней привыкли, время прошло. А пока оно проходило, торговля шла и вкривь, и вкось, и никаких доходов не приносила, скорее одни убытки. Старуха, разумеется, обвинила и продолжала обвинять во всём Старика, мол, из–за него все. Будто бы Старик рыбу не ту стал ловить.

Если раньше ловил хорошую рыбу и её хорошо покупали, то теперь, назло Старухе, начал ловить плохую рыбу, а всё потому что жадный, денег ему на лошадь и телегу потраченные видите ли жалко. А народ, он не дурак, его не обманешь, он эту, плохую рыбу не очень–то и покупает, потому как соображает что к чему, отсюда и убытки.

Со временем торговля конечно же наладилась, научилась всё–таки Старуха этому ремеслу, но ругать Старика всё равно не перестала. Теперь она обвиняла его в том, что он издевается над ней и специально губит её красоту и молодость. Оно понятно: с утра пораньше в город, на рынок, там целый день на ногах, а потом ещё назад, в деревню ехать, домой. Устанешь конечно, вот и Старуха уставала, но обвиняла в этом не себя и не свою жадность, а может быть глупость, а Старика, мол, он во всём виноват.

Шло время, у Старика со Старухой детки родились, мальчуганы, двое, погодки. После их рождения на рынок–то особо уже не поездишь, детишки, они и присмотра требуют, и ухода, и воспитания. Поэтому пришлось Старику ехать в город, к купцу тому, в ножки кланяться и договор, насчёт рыбы, снова заключать. Старик поехал, поклонился и договорился с купцом. Купец тот, на то и купец, умный был и хитрый, он прекрасно знал, что вся эта Старухина затея с торговлей не надолго, покуда детки не родились, поэтому со счетов Старика не сбрасывал. Правда на то он и купец, при повторном договоре выгоду свою всё же поимел, цену на рыбу снизил, но немного, совесть, она и у купцов бывает. Опять же, невыгодно купцу поставщика такого терять, ведь к другому, такому же, уйти может.

Как и раньше, опять начал к Старику доверенный человек приезжать, рыбу покупать. Но Старуха, видать то ли черти, внутри неё сидевшие, то ли торговлю никак забыть не могла, каждый раз с доверенным человеком спорила, а вернее, ругала его на чём свет стоит за то, что тот всё обмануть их пытается, а потому цену за рыбу маленькую даёт. Доверенный человек каждый раз объяснял Старухе, что договор есть договор и что цена в договоре том обозначена, а он. Что он? Как ему хозяин скажет, так он и сделает, себе ни копейки. Но, и это скорее всего, для Старухи был важен сам факт и само действо ругани и скандала, а не деньги как таковые, хотя наверное и они тоже. Поэтому ругань со скандалами да криками присутствовали каждый вечер.

Более менее успокоиться Старуху заставил тот факт, что односельчане стали собираться и смотреть за происходящим, а что, цирк–то бесплатный. Наверное только поэтому, ну чтобы перед людьми не позориться, Старуха и успокоилась, но не совсем, всё равно каждый раз ворчала и на жизнь жаловалась.

А доверенный человек, так тот хоть вздохнул свободно. Ведь он несколько раз перед купцом в ноги падал и просил, умолял избавить его от наказания такого адского, со Старухой дела торговые вести. Купец конечно жалел доверенного человека, но выгоду и прибыль, от перепродажи рыбы получаемую, ему было гораздо жальче, чем человека того, хоть и доверенного. Правда жалко всё–таки, мучается человек, купец ему жалованье повысил, на том разговоры насчёт чертовского Старухиного характера и затихли.

***

Ну а Старик со Старухой жили и жили себе дальше. Старик как ловил рыбу, так и продолжал её ловить, а Старуха, как ругала его на чём свет стоит, так и продолжала ругать. Ладно бы она только Старика ругала, она со всеми соседями, да и не только с соседями, а вообще со всей деревней перессорилась–переругалась. Видите ли вся деревня только и делает, что всё делает не так и мешает им, Старухе со Стариком, хорошо жить. Правда, здесь скандалы быстро прекратились.

Односельчане просто перестали с ней разговаривать. Со Стариком разговаривали, всё нормально, а со Старухой, ни за какие пряники не заставишь. Да, перед тем как перестать разговаривать Старуху деревенские бабы пару раз отлавливали, ну и лупили её от души, по своему, по бабьи. Не помогло, Старуха обвинила во всём этом Старика, в смысле, и в избиениях, и в том что теперь с ней никто не разговаривает. Вот такие вот дела происходили, да что там греха таить, до сих пор происходят.

Сыновья выросли, пришло время жениться, женились. Старик сыновей сразу отделил. Да и сами представляете, как молодкам с такой свекровью жить и уживаться, это же война страшенная, причём круглосуточная. Поскольку хозяйством Старик со Старухой богаты не были, оно понятно, Старик день–деньской рыбу ловит, а Старуха, а больше и заняться нечем, домашнее хозяйство ведёт. Она целый день, разумеется, с утра пораньше, отругав Старика, только и делала, что ждала, ну чтобы опять отругать его и обвинить во всём и сразу, и доверенного человека тоже ждала, и хоть теперь на него не ругалась, зато бурчала и ворчала всласть.

Да, поженились сыновья, избы поставили и зажили своими семьями и своим хозяйством. Не тут то было! Старуха утречком, после того как Старик к Самому Синему морю уедет отправлялась к сыновьям, как она считала, порядок проверять, и проверяла. Невестки, так те в скором времени завидев Старуху аж трястись все начинали, уж больно она ругалась на них. По мнению Старухи невестки всё делали не так как надо, а с точностью до наоборот и всё для того, чтобы её сыновьям жилось как можно хуже. Одним словом, змеи подколодные и ядовитые, к тому же стервы, обе.

Закончилось всё это тем, что сыновья, тайком от Старухи, переговорили со Стариком и получив благословение продали свои избы и уехали жить: один сын в другую деревню уехал, а второй, в город перебрался. Так что опять Старуха одна осталась, в смысле, поругаться не с кем.  Остались те же, проверенные временем – Старик и доверенный человек, от купца приезжающий.

Но доверенный человек, видать терпение у него кончилось, стал приезжать на берег Самого Синего моря и прямо там у старика рыбу покупать. Старуха сначала было возмущаться начала, а что толку? Доверенный человек, он купцу подвластный, а Старухе неподвластный, поэтому скоро успокоилась, бурчала только.

Вот так вот происходила и проистекала жизнь Старика со Старухой в деревне расположенной на берегу Самого Синего моря. А вот теперь, почему Старик со Старухой были в деревне, да уже и не только в ней, по окрестностям народ тоже интересовался, личностями знаменитыми, и можно сказать, выдающимися.

***

Старуха, с ней всё понятно. В силу своего характера, такое «чудо природы» не могло не остаться незамеченным, и не осталось. Уж непонятно почему так оно получилось, остаётся только догадываться. Может быть подобно Ивану Премудрому, не согласна была Старуха со своим рожденьем–происхождением, потому и буянила. Может быть ей положено было, а значит и хотелось очень, ведьмой какой–нибудь родиться, тогда всё было бы в порядке, и тогда занималась бы она своим прямым делом – жизнь людям портила, и никто не обижался бы. Ведьма, что с неё возьмёшь, да и работа у неё такая. Но родилась Старуха обыкновенным человеком, говорю же, как и с Иваном, промашка вышла, вот и не могла успокоиться.

Снаружи–то, человек человеком, а внутри – ведьма, самая настоящая. Вот ведьма та, внутри которая, и не давала покоя обыкновенной женщине, той, которая снаружи самой жить спокойно и другим жизнь не портить. Наверное так, а может быть и не так, у людей надо спрашивать, люди, они всё знают…

А Старик стал личностью знаменитой в силу того, что терпел все эти выкрутасы Старухины и хоть бы хны ему. На тему семейной жизни Старика со Старухой заключалось, заключается, да и будет заключаться, много всяких там пари. А если без иностранных слов, которых в деревне отродясь никто не слышал и не знал, то много народу, да что там много, очень много, спорили, бились об заклад, проигрывали и выигрывали как бражку с самогонкой, так вещи посерьёзнее и подороже. Тема же всему этому была одна, вернее две: прибьёт Старик свою Старуху за характер её мерзопакостный или не прибьёт? И вторая: сбежит он от неё или не сбежит?

Но Старик Старуху почему–то не прибивал и не уплывал от неё в своей лодке по Самому Синему морю неизвестно куда, а продолжал жить с ней, выслушивать все её обвинения и оскорбления в свой адрес, терпел,  и ловил рыбу.

Вот и сегодня, в который уж раз перед тем как ехать к Самому Синему морю Старик выслушивал от Старухи очередную порцию ругани и обвинений в свой адрес.

– И зачем я за тебя дурака замуж вышла? – продолжала старуха. – Лучше бы в девках век вековать, чем с таким дурнем жить.
– Ну и сидела бы. – видать Старику надоело слушать. Старуха ещё много чего в адрес Старика говорила, если всё пересказывать никакой книжки не хватит.
– Нет! Я тебя сегодня точно прибью! – от услышанного Старуха аж вся взвилась. – Лучше уж вдовой вдовствовать, чем с таким чудовищем жить!

Старик понял, опыт–то большой, что всё, на сегодня, на утро, хватит. Иначе Старуху неизвестно куда занести может, она и вправду, и прибить может, дура ведь.

– Ладно, – Старик встал с лавки. – пойду я, солнышко скоро встанет, пора…