Шелковое платье

     Со стороны набережной Москвы-реки, в одном из фасадных домов по Кутузовскому проспекту неподалеку от гостиницы Украина пряталась, скрываясь от любопытных людских глаз, пошивочная мастерская ЦК КПСС. Ни вывески, ни внешней охраны - не было ничего, что наводило бы на мысль о посетителях высокого ранга, периодически подьезжающих на машинах с особыми номерами и   скрывающихся за массивными дубовыми дверями. Можно себе представить, какого высочайшего уровня профессионалы работали на партийную элиту в этой мастерской, о которой простой советский народ мог только догадываться.
      По весьма случайным обстоятельствам мне, еще маленькой тогда девочке, часто приходилось там бывать. Можно сказать, я выросла у мамы на работе. Меня, ребенка "не садовского", со слабым здоровьем, мама часто брала с собой.  Даже будучи на больничном по уходу за мной, ее настоятельно просили приехать для встречи с важной персоной, и тогда она, с недовольным лицом и про себя ворча на начальство, тащила меня с собой. В мастерской было много красивых вещей, все мне было интересно и меня необычайно завораживало: разнообразные ткани, как из пещеры Али-Бабы, роскошные меха, картины на стенах, мягкие красивые диваны и кресла, каких не было у нас дома, а главное - это американские и французские журналы мод, перед которыми любой женщине невозможно было устоять. Они были гигантского размера и совершенно неподъемными. В них была "другая", не "наша" жизнь. Лежали они на журнальных столах в салоне и выносить их сотрудникам было запрещено. Куплены они были за валюту.  Вот куда можно было нырнуть с головой и спрятаться от всех. Я  подолгу и тщательно рассматривала картинки,  и  про меня быстро забывали. А еще было совсем не скучно присутствовать на примерках женам Политбюро и другим важным особам. Среди них было мало красивых женщин, в основном они были смешными и довольно нелепыми, с ужасными фигурами. А иногда даже просто уродливыми. Я помню, как часто мама,  схватив себя за голову, сидела в мученьях и раздумьях, каким образом скрыть дефекты их фигур, как  зрительно "удлинить" ноги, сузить объем бедер и талии или что-то  увеличить. Они, стоя на стуле, одетые в раскроенное платье, с булавками и со смёткой,  вздыхали,  охали и без умолку трещали, говорили  разные глупости о домашних, сплетничали о мужьях, соседках, но самым  неприятным для меня было то, как странно они разговаривают. Непонятными были для меня эти слова, а еще они ставили ударение не на том слоге. То и дело слышалось :

           -   Та, эта ткань красивЕе будеть...
           -   Здеся теперя, в новой фатере калидор у нас большой, есть  где детям на лисапеде покататься...
           -   А я поварихе нашей говорю -  Клав, а Клав, а чо ты сёдни не картоху жареную к мясу, а мирмишель подала? Так я ж теперя все икать буду... вот и икаю теперя!

 и еще много чего подобного  - это невероятно резало ухо даже мне, девочке. Я сравнивала с тем, как говорят мои уже старенькие бабушка с дедушкой, совсем не дворянского происхождения, родом из подмосковной деревни рядом со Сходней, много читавшие, а говорили они всегда грамотно и правильно. Я  иногда не выдерживала и спрашивала маму :

      -  Мамочка, а почему они говорят, как крепостные крестьяне до революции, которые в школу не ходили? 
Мама всегда затруднялась отвечать на такие вопросы, медлила, а потом говорила:

        Ну, наверное, потому что они из  деревни, а там не было  возможности учиться или просто не хотели, книг не читали умных. Ты же будешь хорошо учиться? Значит и говорить будешь правильно. Ты у меня молодец, читай и все будет хорошо.
Мне ничего не оставалось, как утвердительно кивнуть, тем более, что я уже давно вполне самостоятельно и много читала, даже некоторые взрослые книги. Правда, мама об этом не догадывалась. Оставаясь дома одна, я основательно  исследовала наш большой книжный шкаф за стеклянными дверками, полный собраний сочинений, искала, чтобы мне найти такое, поинтереснее. Но оказалось, "самое интересное" родители прятали от меня в тахту! Пришлось помучиться - поднять тахту и заглянуть внутрь ящика было тяжело, помог соседский Колька. Там я обнаружила, например, Цвейга,  рассказы которого меня страшно увлекли  - " Письмо незнакомки", а еще "Амок". Ну, и много чего еще интересного. Про любовь, например.  "Библиотека приключений"  была мной уже давно освоена, и Оцеолу, вождя сименолов я полюбила всем сердцем, нарисовала много рисунков-иллюстраций цветными карандашами, и решила, что выйду замуж только за такого же смелого и гордого метиса! Однажды, находясь дома одна, перед приходом мамы, я не успела спрятать обратно в тахту Цвейга. Мама странно посмотрела на меня, заплаканную, перевела взгляд на том Цвейга и спросила:
        - А почему этот том лежит на диване? Ты что, читаешь Цвейга?
Мне стыдно было признаваться в этом, я же понимала, если от меня прячут эти книги, значит в них есть нечто такое, что мне читать нельзя. Но меня застали врасплох, и я призналась. Сказала, что читала "Письмо незнакомки", мне было очень грустно и жалко ее, эту несчастную Незнакомку, но я почти ничего не поняла. Название рассказа "Амок" меня влекло и интриговало. И я спросила маму, что такое "Амок"?  Мама покачав головой, обьснила, что придет время, я повзрослею, и  все пойму  сама. А пока, маленькой девочке читать это рано. Тогда я взялась за чтение рассказов о Шерлоке Холмсе. Некоторые рассказы были очень страшными, особенно "Собака Баскервилей". В одиночестве я читала про ужасы, куталась в теплый плед, прислушивалась к разным шорохам и скрипам, а потом  просила маму спрятать этот том. Правда, долго я не выдерживала, начинала искать эту книгу,  перерывала все, что возможно, снова находила и, вооружившись шоколадной конфетой, заворачивала ее в фантик, как эскимо на палочке, и понемножку откусывая, продолжала читать про ужасы дальше, забившись в угол большой и мягкой старой тахты.
         Довольно часто у мамы на работе я видела дочь Генсека того времени Галину Леонидовну Брежневу. Все  называли ее Галя. Меня никто не прятал в дальний угол или в другую комнату с глаз долой от дочери Генсека. Она была вполне демократичной - скандалов не закатывала, ничего не требовала, всем говорила "ты", могла  пошутить, и даже спросить меня, листая журнал, какое платье или цвет мне больше нравятся. А еще спрашивала меня, помню ли я ее дочку Вику, с которой  мы были вместе в санатории, мне было неловко, но вспомнить ее я никак не могла. В том возрасте мы еще не придавали особого значения дружбе, просто вместе играли. А друзьями моими были соседские дети по даче, с ними я все три летних месяца гоняла на велике по набережной нашей маленькой речки Вохонки, впадающей в Клязьму, с удивительно чистой и рыжей торфяной водой и множеством кувшинок. На даче жить было весело, играя в казаки-разбойники или в прятки.   
Зато саму Галину Брежневу я запомнила хорошо - крупная высокая женщина с хорошо вылепленым породистым  лицом, чуть вьющимися у висков волосами и пучком; она, с прямой спиной сидела в глубоком кресле, положив ногу на ногу, а ее стройные ноги всегда были обуты в красивые туфли, как на моделях в журналах мод. И брови - у нее были такие брови, как  рисовала всем Тетя Оля.  В мастерской у мамы я чувствовала себя, как дома, и как-то раз, с детской непосредственностью, в ответ на вопрос Галины Леонидовны - какая из манекенщиц в журнале мне нравится больше,  выпалила:

        - А вам брови тоже красит наша Тетя Оля?

Галина раскатисто рассмеялась, чашечка с кофе дрогнула в ее руке, чуть не пролив содержимое на новый брючный костюм из дорогой ткани, с сильно расклешёными брюками,  который ей "налаживали" на первой примерке, она сидела вся в "смётке" и булавках, отдыхала, в другой руке, холеной и унизанной кольцами с крупными камнями, она  держала сигарету. Нахохотавшись, она спросила меня:

         - А кто такая, эта знаменитая твоя Тетя Оля?

 Я рассказала про нашу гримершу с Мосфильма (рассказ "Красивым женщинам все идет"), и что мама, ее сестры и все знакомые мне "барышни"( так говорила Тетя Оля), ходят к ней красить брови и ресницы.

        - Нет, детка, мне, к счастью, брови красить надобности нет, у меня свои густые и слишком черные, как и у моего отца!

И она снова, откинув голову назад, заливисто захохотала!  Мама всегда меня тихонько на ушко предупреждала   -   вести себя тихо, не шалить, но обьяснений, кто эта дама, мне не давала. И кем был ее отец, я тогда еще не знала - мне это было совершенно неинтересно. Я просто знала, что мама работает на очень ответственной работе, с известными людьми. И только лет в 10 я поняла, чья Галина дочь и кто основные заказчики, чьи жены. Я знала всех сотрудников, маминых приятельниц-коллег по работе, меня все любили и старались уделять мне внимание, как, впрочем, и другим детям, которых периодически тоже брали с собой - все оказывались в такой же ситуации с детьми - иногда их некуда было пристроить.
Пожалуй, из всех дам, которых я видела в мастерской, Галина была самой интересной внешне, не пафосной, она была просто другой. Иногда она рассказывала смешные анекдоты, искоса поглядывая на меня, а я, листая новые журналы, делала вид, что не слышу. Еще я видела известных актрис со знакомыми лицами (в виде исключения или подарка им изредка разрешали пользоваться услугами мастерской) -  вот они все были очень красивыми! Остальных я просто не помню. Они были простыми бабушками или выглядели, как будто только что приехали из глухой деревни, но вели себя слишком заносчиво, пытались создать впечатление очень важных персон.
    У мамы был странный график работы - ее почти никогда не было дома. Поэтому я и жила тогда чаще у бабушки с дедушкой. Папа с трудом мирился с маминым частым отсутствием, и мне ее очень не хватало. Бывало и такое, что через несколько часов после прихода мамы с работы домой, за мамой снова присылали машину уже поздно вечером. Мама обьясняла папе свой отъезд срочностью заказа. Однажды, маму вызвали, и она, быстро уложив меня спать, чмокнула меня в щеку и уехала на Кутузовский, а вернулась только назавтра к вечеру, замученная и с сильной головной болью.
Все сотрудники их мастерской и их родственники были много раз перепроверены органами, с кристальной биографией и работали давно, им доверяли и знали - лишнего "сора из избы" на Кутузовском - не вынесут! Так и было, единственный человек, с кем мама могла поделиться чем-то, был папа. Я помню, как она тогда рассказала папе:
     - Галя привезла из Шотландии "мохеровый" плед и придумала - срочно сшить из него пальто! Представляешь!? Ну, какое пальто из рыхлого пледа? Это же невозможно! Вот и пришлось покопаться, почти сутки! Я замучилась с примеркой - плед не держит форму, посадили на основу, потом подкладку, все  долго подбирали, чтобы не ползло... , бесконечные примерки, Слава Богу, все получилось! Галина все это время была рядом, не уезжала, даже еду нам привозили. А потом нарядилась, ушла, предовольная собой - прямо  как из журнала! Вообще-то, она молодец, вкус у нее превосходный! Ведь придумала же - из пледа пальто! Здорово получилось, единственное такое пальто из пледа - и у нее! Торопилась сегодня на свидание - наверное,  мужа скоро  поменяет.

Мама была такой уставшей и с сильной головной болью, выпила таблетку и рухнула в постель. А папа, недовольный маминой работой и ее постоянным отсутствием дома, жалея ее, твердил одно и тоже:

      - Уходи с работы! Сколько им можно издеваться над тобой!
А мама, туго стягивала  голову платком и отвечала папе каждый раз одно и тоже:
       - Ну, трудно, а тебе разве легко? Да, постоянно на работе, зарплата маленькая, но ты же, Николай, понимаешь, что меня держит? И поликлиника своя, отношение какое к нам, сам знаешь, чуть что - в "Волынскую", а санатории "циковские" для ребенка? Ты же понимаешь, дочка у нас слабенькая, мы сами не вытянем. А буфет наш, мне когда по магазинам ходить? А квартиру мы ждем - это тоже бросить? Да и привыкла я уже, ведь все свои кругом, люди близкие и родные уже!

А еще я слышала, мама всегда могла подписать у директора, который хорошо к ней относился, разрешение на покупку любой ткани или меха, себе и сестрам. Это тоже много тогда значило - в магазинах было практически пусто.
         Шить мама начала рано. Когда семья мамы вернулась в Москву из эвакуации, в 1943 году, с ними рядом по соседству поселилась необыкновенная женщина, Амалия Оскаровна, маленькая сухонькая и  пожилая. С утра до вечера к ней приходили разные персоны. Она была модельером и замечательной  портнихой, ученицей знаменитой Надежды Петровны Ламановой, модельера и владелицы салона-ателье, известного всей Москве и за ее пределами еще до Революции. Знали Ламанову и в Париже. 16 летней девочкой, моя мама потихоньку сначала внимательно присматривалась к работе Амалии Оскаровны, просто сидела рядом, подавала ей булавки,  училась знаменитому "крою Ламановой" на манекене или заказчице; рассматривала внимательно эскизы, новые модели платьев, потом стала помогать портнихе и прекрасной доброй женщине подшивать низ платьев потайным швом, ловко и деликатно. Амалия Оскаровна радовалась способностям творческой девочки, прислушивалась к ее советам и вскоре полюбила маму за усидчивость, хороший добрый нрав и явные способности. И первой серьезной самостоятельной работой мамы стало скромное свадебное платье для Светланы Сталиной. Платье шили по-тихому, можно даже сказать, тайно. Светлана приходила на примерки к Амалии Оскаровне чаще одна, была простой в общении и скромно одетой. Упорная и с большим интересом к работе, моя мама постигала нелегкий труд, училась мастерству с большим удовольствием, после школы пропадая у своего любимого Мастера. Бабушке  нравилось увлечение дочери, она сама  всегда была очень рукодельной, обшивала всю семью. А потом и младшая сестра Галя, на два года моложе мамы, тоже увлеклась этой интересной, но сложной работой. И остальные сестры получили большой подарок - Зоя и Галя стали уникальными мастерами своего дела, известными на всю Москву. Конечно же, стали шить сестрам платья,  тренировались на них. А младшую сестру, Риту, студентку биофака МГУ, одевали в то непростое и бедное для всех время, как куклу! Все они, красивые, высокие и рыжеволосые, а еще и хорошо, со вкусом одетые, привлекали внимание к себе, на них все ровнялись, оглядывались и любовались! Соседи говорили моей бабушке:
        - Никитична, какие же у вас все дочери красавицы, хоть в кино снимай!
Вот Риту и пригласили на   главную роль -  Мисюсь в фильме по рассказу А.П.Чехова "Дом с мезонином". Но сестры, уже взрослые и семейные, отговорили сестру, считая это не серьезным -  кино может помешать учебе в МГУ.
      И мужей они выбрали все подстать себе -  умных, красивых, умелых, на зависть всем! Пять дочек и все удались, говорили соседи.

Амалия Оскаровна, Мастер, как рассказывала мне мама, очень много дала ей, научила не просто шить, а ввела ее в настоящее искусство,  со всеми тонкостями, сложностями, сделала настоящим художником своего дела. Часто ночами они не могли оторваться от эскизов платьев, рисовали все новые и новые! Потом мама начала работать с артистами Большего Театра, шила платья оперным дивам и для сцены, и для обычной жизни, только вечерние. Получив специальное образование, она уже не могла жить без своей работы. Мастер, Амалия Оскаровна, к тому времени, начала сильно болеть, и на плечи моей мамы, вернее - руки, легли все заказы. Стала помогать сестра Галя. Вскоре Амалия Оскаровна умерла. Мама,
 еще совсем молодая, не вставшая крепко на ноги, тяжело восприняла уход из жизни любимого учителя. Но характер ее всегда отличался стойкостью, и какое-то время они уже вместе с Галей выполняли заказы частным образом клиентам Амалии Оскаровны, а потом маму пригласили работать уже в пошивочную мастерскую на хорошую должность. Порекомендовала ее клиентка Амалии Оскаровны, известная актриса. Мама подумала, посоветовалась и согласилась. Вскоре ей дали новую квартиру, небольшую, но уютную и дачу в циковском поселке. Для "нужных" сотрудников Хозяйственный Отдел ЦК КПСС не жалел ничего.
Вот так моя мама и начала работать в этой закрытой мастерской на Кутузовском проспекте, где и проработала всю жизнь. Много раз ее переманивали в Дом Моды на Кузнецком мосту, но она не захотела уже менять свою жизнь. Модельер, закройщица, портниха, стилист - все она могла и умела. Таких специалистов было мало, и мама работала с определенным уровнем заказчиков, они сами всегда хотели работать только с ней. Остальные сотрудники выполняли только свой фронт работ, отвечали исключительно за это. Закройщицы, мотористки, ручницы, вышивальщицы, гладильщицы  - все они были мастерами высочайшего уровня! Работали все много лет, их ценили и никуда не отпускали, держались за них крепкой рукой партийной элиты.
Ко всем прочим маминым достоинствам нужно упомянуть о ее внешности - она была настолько стройной, гармонично сложенной, с хорошим нежным лицом и безукоризненной улыбкой! Ее часто просили выходить на подиум для демонстрации  платьев и костюмов, автором которых была она и ее коллеги, на что мама часто не соглашалась - папе это не нравилось! С ее осанкой, длинными ногами и ростом 1 м 78 см, на подиуме она была королевой! Ее коллеги говорили при мне, что самый лучший манекен для примерки вещи - это точеная фигура нашей Зои. Мне было  приятно это слышать - я очень гордилась своей мамой! Но мама никогда не пользовалась своей внешностью для достижения каких-либо личных целей, скорее она даже стеснялась этого, была скромной и не амбициозной. Жизненным кредо мамы было жить правильно и честно, любить близких и делать все для семьи. Мама была творческим человеком, но чувство меры во всем для нее было самым  важным элементом ее жизни. Она была человеком без "перекосов" и "косяков". Человек позитивный, улыбчивый, спокойный и гармоничный во всем, с обостреннным чувством справедливости, она всегда сглаживала острые углы во взаимоотношениях с сотрудниками и клиентами, коллеги называли ее "третейским судьей", а мужья сестер называли "мировым". Среди пяти сестер она была по возрасту в центре, а сестры ее, натуры весьма эксцентричные, интересные каждая по своему, часто ссорились между собой за лидерство, выясняли отношения, могли подолгу не разговаривать друг с другом. И только мама, будучи центром, к которому все тянулись, любили и уважали, всех успокаивала, мирила, решала проблемы, и они всегда прислушивались к ее советам. На  работе мама тоже постоянно улаживала все неприятности, подсказывала, что сделать и как  переделать, чтобы все заказчики остались довольны. Даже в ее нерабочие дни часто не могли обойтись без нее - капризные клиентки требовали только Зою.
    Однажды произошел вопиющий случай - заказчица, дочь одного из членов Политбюро, женщина образованная и самодостаточная, пришла забрать уже готовое платье, так как на следующий день предстоял торжественный вечер в честь юбилея ее отца. Платье не могли найти. Среди готовых вещей, отглаженных и отвешанных в определенном месте в шкафу, его не было. Искали повсюду. Все бегали, переполошённые и взволнованные, из комнаты в комнату, из цеха в цех, даже на складе искали - нет нигде! Вызвали гладильщицу, она приехала, показала место, где вешала платье,  уверяла, что оно было на месте перед ее уходом. Дочь члена Политбюро отвлекали и развлекали, как могли, потом пришлось сказать, что произошла небольшая накладка, платье помялось, необходимо как следует отутюжить, но без гладильщицы, сделать профессионально не могут. Сейчас вызовут, а завтра доставят прямо домой к определенному часу. Очень извинялись. Спасибо, что заказчица  была не конфликтной и жила в этом же доме. Как правило, клиентки были постоянными и знали, что все будет хорошо. Мама ушла в этот день пораньше - у заведующей салона Анны Васильевны был день рождения, круглая дата и она, мамина приятельница, пригласила в ресторан и моих родителей, они давно дружили. Остальные все остались искать пропавшее платье. Подобный случай уже был год назад, но тогда все закончилось благополучно, хотя конфликт все же случился. Но об этом позже. И надо такому было случиться, что именно в этом ресторане, куда пришли родители, среди танцующих, мама увидела пропавшее ПЛАТЬЕ! Таисию Печерскую, их вышивальщицу, в страстных объятиях сжимал высокий кавалер в форме капитана 1-го ранга! Он ловко и артистично вел ее под звуки  аргентинского танго, нежно заглядывал ей в глаза. А Таисия была именно в этом пропавшем шелковом платье! Мама, убедившись, что это Таисия, побледнела, потеряла дар речи, в ее дрогнувшей руке наклонился бокал и вино разлилось... . Мама не знала, что делать, как ей поступить. Ситуация была пренеприятнейшая, скандал был неминуем! Мама, человек не импульсивный, а напротив - разумный, собралась с мыслями, взяла себя в руки, стала думать, как поступить. Таисию она знала давно, она была уникальной вышивальщицей, работала еще с Амалией Оскаровной, была просто незаменима в декоративной тонкой работе над вечерними платьями и для театральной сцены. По рекомендации мамы ее переманили к ним  мастерскую. Женщиной Таисия была непростой, болезненной и истеричной, но очень красивой - ее яркая итальянская внешность очень привлекала мужчин. Натурой она была увлекающеся, влюбчивой и родила пятерых детей - отцы у всех были разные! Но незамужняя красавица Таисия очень хотела выйти замуж. И часто ходила на свидания. Все ей сочувствовали - нелегко с кучей детей, старались давать побольше работы, а так как это была кропотливая тонкая и ювелирная ручная работа - вышивка шелком, бисером, стеклярусом, натуральными камнями, то и оплачивалась она сдельно. Таисия прекрасно зарабатывала. Да и детям всегда давали бесплатные путевки в циковские санатории, на выходные дни в пансионаты Подмосковья, а еще она недавно получила отличную четырехкомнатную квартиру в Кунцево в их ведомственном доме. Еще бы - пятерых детей не было ни у кого из сотрудников, а Таисия - мать-одиночка. Начальство всегда шло ей навстречу - пятеро детей и редкая  профессия!
    Мама в напряжении  следила за Таисией в танце, боялась, как бы чего не произошло с платьем из натурального шелка - страстный и статный кавалер уж слишком резво крутил и вертел в аргентинском танго счастливую Таисию, совершенно не заботясь о  нежной шелковой ткани!
         - Только бы не порвал! - думала в страхе мама и решила дождаться, когда закончится танец. Наконец, музыка смолкла, мама проследила, за какой столик проследовали Таисия с кавалером, на их столе стоял огромный букет пышных пионов, мешая видеть их лица. Дело в том, что Анна Васильевна, заведующая салоном, знала о пропаже платья, ей позвонили из мастерской. В голове у мамы проносились разные варианты развития сюжета после обнаружения  виновницы, одним из них было немедленное увольнение ее по статье, еще и с последствиями. И мама понимала, что надо отвлечь приятельницу Анну Васильевну, не дать ей возможности увидеть, как мама разговаривает с Таисией, одетой в чужое пропавшее платье. И она попросила папу пригласить ее танцевать и отвлечь разговором. Папа, ничего не понял, но выполнил мамину просьбу. Анна Васильевна была очень довольна, зная, как хорошо танцует мой отец. Заиграла музыка, мама под предлогом "попудрить носик" метнулась в дамскую комнату, но надо было пройти мимо столика Таисии, а дальше, у их стола она специально уронила маленькую сумочку,  нагнулась и незаметно для кавалера-капитана сказала Таисии, что срочно ждет ее у выхода из ресторана. Как потом, уже через много лет рассказывала мне эту историю мама, она сказала, что тогда она почувствовала себя в роли шпиона на задании, и это было ужасно! Таисия, обомлела, увидев маму - в огромной Москве, где только в Центре несколько десятков ресторанов, как такое  возможно!? При этом, удивленная Таисия была не сильно смущена. Но вдруг, вспомнив, что на ней чужое, "политбюровское", можно сказать, "партэлитное",  платье, она зарделась, щеки ее запылали, что-то шепнув кавалеру на ухо, Таисия встала, огляделась, вся как-то сжалась и, втянув голову в плечи, боком, стараясь остаться незамеченной, пробралась к выходу, откуда за ней наблюдала и уже ждала моя мама. Идти в дамскую комнату было опасно - в любой момент там могла появиться заведующая салоном. Таисия стояла перед моей мамой уже совершенно спокойной, алкоголь и радостное опьянение обстановкой в ресторане и долгожданной любовью сыграли свою важную роль.
       - Странно, что с ней!? Неужели терять нечего? Господи, какое легкомыслие! - думала про себя мама, потом, чтобы не привлекать чужого внимания, громким шепотом, отчеканила:
       - Ты что творишь, Тая! Все ищут платье, а ты в нем! Ты понимаешь, что будет завтра? - мама так переволновалась, что уже не находила слов.
       - Зоя, милая, пойми, я слышала, что заказчица должна прийти только завтра! Подумаешь, только разок надела. Ты не волнуйся, я приведу его в порядок, к началу рабочего дня оно будет висеть на месте. Ты только посмотри, как оно мне идет! Зоя, прошу тебя, не разрушай мою жизнь, пожалуйста! Ты очень хорошая, а у меня все только начинает складываться. Наверное, я скоро выйду замуж!

И она бросилась к маме на шею. Нельзя было терять ни минуты, Анна Васильевна могла выйти из-за стола -  проводить кого-то из гостей. Уж она то, Анна Васильевна, непримиримая и слишком принципиальная, Таисию не пощадит, уж точно. Все побаивались ее, даже директор. Она ушла на фронт в 17 лет и в звании старшего лейтенанта закончила войну в Берлине. Поговаривали, что в мастерскую ее прислали из КГБ - она  привыкла к четкости и порядку, была непреклонной, и только моей маме иногда удавалось ее убедить смягчиться по отношению к сотрудникам.  К ней она прислушивалась, любила и уважала, считала справедливой, но слишком доброй. А Таисии Анна Васильевна удивлялась - как можно быть такой легкомысленной, имея пятерых детей. Самой старшей девочке Таи было 15 лет, младшей 3 года, а средним, еще троим - 7 лет, 9 лет и 12 лет. Растила детей замечательная мама Таисии, в прошлом учительница.

         - Быстро придумывай своему кавалеру любую причину, пусть срочно везет тебя домой, я скоро буду дома и тебе позвоню.
 
 Мама сильно нервничала, чего нельзя было сказать о Таисии. Маме показалось, что она даже разочарована - не удастся ночь провести с кавалером. Таисия явно пребывала в образе хозяйки  дорогого платья, очарованной кавалером-капитаном.
Мама вернулась за стол и заметив, что пышный букет пропал, а Таисии с кавалером уже и след простыл, наконец-то выдохнула. Празднование продолжалось, сославшись на сильную головную боль, мама извинилась, и они с папой поехали домой. По дороге она рассказала папе историю о потерянном и внезапно найденном платье, на что папа посмеялся от души, потом начал успокаивать маму:
       - Конечно, сейчас не 37 год, много лет прошло, но пускаться в такие авантюры на уровне Политбюро опасно, не думать о жизни детей - можно получить особую метку,  уволят по статье, а в худшем случае могут и посадить за воровство. Чтобы другим не повадно было!
Тотчас по приезду домой, мама начала звонить Таисии. Голос был уже сонным. Мама строго обьяснила ей, уже далеко не юной, что ее ждет. Таисия не ожидала, начала рыдать. Сетовала на свое одиночество, затравленную за пятерых безотцовщин несчастную жизнь, свою ненужность никому,  даже детям. Началась истерика. Рядом с трубкой послышался голос ее матери, она все время спрашивала - что случилось? А в голове у моей мамы всплыла предыдущая ситуация с пропавшим год назад костюмом:

       - Так ты может быть уже давно проделываешь эти свои штучки с чужими вещами? Ты что, не можешь, как мы все, в своих платьях на свидания ходить?
Таисия призналась - и тогда костюм забрала тоже она...

     - Не знаю, Зоенька, мне каждый раз кажется, что новый человек, ухаживающий за мной - это и есть моя настоящая любовь! Я же должна хорошо выглядеть, ты посмотри на них всех, этих клиенток -  они же страшные и нескладные - ни фигуры, ни лица. А я, все говорят, красивая, так и буду прозябать со своими пятерыми?
Мама поняла, что сейчас, в ее состоянии, разговаривать с ней бесполезно и объяснять, что все ее проделки - не шутка, а преступление! А сейчас надо просто спасать безмозглую Таисию. И приказала быть в мастерской к 7 утра, а платье привести в идеальный порядок, оно должно быть безупречным. Сама она тоже будет раньше всех. Охраннику Таисия должна сказать - пришли рано потому, что есть срочные дела!
         В непреходящем волнении, постоянно думая о том, что произошло, мама вспоминала предыдуший случай с пропажей костюма, сопоставляла все факты и ужаснулась, что это тоже дело рук Таисии. Сегодня с ней невозможно было обсуждать все это, истеричная женщина, она находилась в перекрестном состоянии радостного возбуждения от свидания с красивым мужчиной, в перспективе представляя уже его мужем и будущим отцом своих детей, и шока от возможности новой реальности с другой, только очень страшной перспективой на будущее - сесть в тюрьму. И пятеро детей ее, возможно, не спасут, так как структура, в которой они много лет работали, только для людей "своего" уровня  могла быть гуманной и замять дело, но в случае с Таисией увольнение последовало бы непременно, все могло закончиться не просто скандалом. Таисия, с ее редкой профессией, востребованной исключительно в мире моды или театра, осталась бы на обочине, пришлось бы ей работать только дома, но она, человек психически не стабильный, так зарабатывать уже не смогла бы. А прокормить пятерых детей совсем не просто.

А тогда, год назад, произошло следуещее. Точно так же не смогли найти и выдать готовый костюм из очень редкой ткани. Ткань была преподнесена в качестве подарка супругой главы государства одной из восточных мусульманских стран Ближнего Востока супруге нашего посла. Намечался прием в посольстве этой  страны в Москве, и супруга посла понимала, что настал нужный момент и необходимо использовать по назначению подаренную ткань. Воочию, так сказать, продемонстрировать дружбу между народами. Долго думали о фасоне, перерыли все журналы, потом решили сделать костюм с легким намеком в качестве реверанса в сторону традиций этого ближневосточного государства, с которым у нас наладились хорошие отношения в последнее время. И в частной беседе прошла информация, что на приеме жена посла будет одета в костюм из подаренной ткани. Как ни странно, но элементы политики просматривались почти в каждом шаге, к этому относились очень серьезно. Время было нестабильное, любое расхождение с регламентом могло нанести обиду и рассматриваться, как неуважение к традициям страны. К приему костюм был готов и на второй примерке очень понравился изысканной и утонченной жене посла и ее мужу, все утвердили. Прием был назначен на определенную дату, костюм был готов и ждал своего часа. Но за несколько дней до момента передачи костюма, приемщица, ответственная за готовые вещи, обратила внимание, что его нет на месте. Искали, но не нашли. А на завтра оказалось, что он "якобы" соскользнул с вешалки и лежал внизу на полке. Его заново отутюжили, а потом передали по назначению. Прием состоялся, но во время приема к жене посла подошла известная советская актриса, тоже приглашенная на прием с мужем, занимавшим высокий пост. Выразив восхищение красотой жены посла и сделав комплименты костюму,она вскользь, как бы между прочим,  упомянула, что на днях, на премьере в Большом театре она видела точно такой же костюм на красивой брюнетке! Возможно, ткань  несколько отличалась... . Услышать это было просто недопустимо! Теперь  еще и слухи поползут по Москве... . И через день после приема жена посла, для которой шили костюм, пришла в мастерскую в ярости -  предьявить претензию и устроить скандал:
   - Вы уверяли меня, что костюм сшит в одном экземпляре, специально для этого случая придумывали фасон, а я на приеме выслушала кучу гадостей! Оказывается, в Большом театре видели даму в похожем костюме!

Собрали всех сотрудников, достали эскизы, предьявили жене посла. Чтобы не пошло дальше, в высшее руководство над мастерской, пришлось применить все возможные дипломатические приемы, в результате мама, выслушав много нелицеприятных слов в свой адрес и персонала, попыталась убедить высокопоставленную даму, что второго такого костюма не было и быть не может!  А актриса, возможно, сказала из других побуждений, не самых добрых, просто позавидовала или действительно ошиблась. А может быть и намеренно. А на самом деле все было так:  очередной кавалер, певец из Большого театра, пригласил Таисию на премьеру. Она по тихому забрала костюм, и не думая о последствиях, пошла на премьеру. Там и увидела актриса этот необычный костюм на Таисии. А назавтра, она подбросила костюм на полку, задрапировав его другими вещами, как будто его не нашли!
Разговор между мамой и Таисией состоялся очень серьезный. Выслушав откровения вышивальщицы, мама сказала, что в первый и последний раз прикрывает и спасает ее, и только благодаря ее детям. Таисия плакала, обещала поменяться ради детей, думать о них, дала "честное слово" маме, клялась, что такое  никогда больше не повторится. И маму она не подведет. Шелковое платье, действительно в безукоризненном виде, с раннего утра заняло свое место на вешалке - всем сказали, что его благополучно нашли.
      Прошло несколько месяцев, Таисия вышла замуж за капитана 1-ранга. А родившегося крепкого и красивого малыша назвали Николаем, в честь моего отца. Все сложилось хорошо, а Таисию точно подменили, она стала спокойной и ответственной. Возможно, шелковое платье сыграло свою "роковую" роль.
    Больше ситуаций с пропажей вещей в мастерской уже не случалось.