Побег в никуда или репортаж из ада

 Это репортаж о “железном занавесе”, о карательной психиатрии, которая зарождалась в шестидесятые годы прошлого века. Это те шестидесятые, которые наивно называют “оттепелью”.
  История, которую я хочу Вам рассказать, произошла со мной ровно пятьдесят лет тому назад. Это было время “железного занавеса”, то есть, огромная страна СССР изолировала себя от остального мира. Многие люди не замечали этих ограничений, но были и такие которые не могли смириться с ограничением личной свободы. Репортаж о них и попытке прорвать “железный занавес”.               
   В то время я, студент 1-го Ленинградского мединститута, устроился подрабатывать в качестве санитара в  Психоневрологическую больницу №2.  Её называли больницей на Пряжке, по названию небольшой речки. Меня определили в отделение судебной психиатрии. Пациенты этого отделения находились под следствием, и определялась их вменяемость. Приступил я к работе вначале октября 1967года и проработал до мая 1968.  Дежурил только по выходным дням в надзорной палате там, где были новенькие или требующие постоянного наблюдения. Судьбы пациентов отделения висели на волоске и зависели от диагноза поставленного врачами психиатрами. Окончательный диагноз выставлял консилиум во главе с генералом мед службы в отставке ( Николай Тимофеев).Его решение было неоспоримым и завесило только от идейной установки властных структур. Если диагноз указывал на то, что пациент невменяем, как в настоящий момент, так и при совершении преступления, то пациента ждало принудительное лечение. А если признавали вменяемым, то суд – тюрьма. Пределом мечты всех уголовников было быть признанным психически больным. Это давало возможность на принудительное лечение.
Даже уголовные авторитеты, которые провели в тюрьме значительную часть жизни, стремились к этому.
  Но были и другие. За ними не было криминальных проступков. В отличие от уголовников они не желали, чтоб их признали невменяемыми. Это были интеллигентные молодые люди от восемнадцати и старше. Вся вина, этой части обитателей отделения следственной психиатрии, заключалась в том, что они предпринимали отчаянные попытки выехать за пределы СССР. Многие писали письма за рубеж и даже президенту США с желанием получить приглашение. Некоторые обращались в отдел виз. Пробиться таким путём было немыслимо. Вместо желанной Свободы на западе, попадали под колёса карательной психиатрии. Выехать за пределы Союза в качестве туриста было очень сложно. Для этого нужно было пройти комиссию районого отделении компартии и получить разрешение.  Члены комиссии, это престарелые коммунисты, задавали самые несуразные вопросы.  Например, меня спросили, в каком году Ленин посетил Лондонскую публичную библиотеку. Несмотря на все сложности, что-то подталкивало молодых людей в их стремлении вырваться на свободу. Был 1968год. Выросло послевоенное поколение. Менялась обстановка внутри страны. Покинула Союз  Светлана Аллилуева ( дочь Сталина). Стали выезжать советские евреи, вначале единицы, затем это стало массовым явлением. Стали легко пересекать  нашу границу граждане соседней Финляндии, всего на парувыходных дней. Это был наглядный пример того, что финны могут пользоваться свободой, а мы не могли.  О том, что эти ограничения противоестественны мне высказал  молодой филолог, ссылаясь на диалектический материализм. Мне понятны его аргументы, но его нахождения в отделении говорило о том, что это не для реалий того времени. Надо признать, что большей частью они были наивные и плохо адаптированные к условиям советской действительности. Это особенно заметно  сравнивая этих молодых людей с циничными криминальными типами. Среди уголовников были такие, которые с особым упорством симулировали психические расстройства. Особо буйных и агрессивных среди них не было. Психотропные средства делали своё дело и могли не только успокоить, но и довести до депрессии. Те из них, которые неумело, без актёрского мастерства имитировали помешательство, попадали в руки карательной психиатрии. Таким делали инъекции  СУЛЬФОЗИНА – это сера в масле. Инъекции были очень болезненны, давали высокую температуру до сорока градусов, вызывали озноб илихорадку, боли в мышцах и слабость. Кроме того, место инъекции часто давало нагноение с последующим хирургическим лечением, а это разрезы в области ягодиц.
  К счастью в отношении желающих выехать за рубеж сульфозин не применялся. Во-первых – они не симулировали психического расстройства. Во-вторых – партийные чиновники, которые решали их судьбу, не могли понять этих молодых людей. Куда?! На дикий Запад?! Там, где человек человеку волк?!  У этих юношей не все дома!  Таких надо лечить. И лечили, и ставили липовый диагноз. Впоследствии светила от медицины назовут эти действия позорной страницей отечественной психиатрии.  Незавидное  положение было и у врачей. Долг врача был в том, чтобы установить правильный диагноз, а за ошибку  он отвечал перед коллегами и даже нёс уголовную ответственность. Весь парадокс заключался в том, что была негласная установка создавать психически больных из желающих покинуть СССР.  Рабская покорность не позволяла поступить по совести.  Ах, эта рабская покорность кроликов.  Не помогла перестройка не поможет и патриотизм.      Обществу нужны смелые личности  и  чем больше,   тем лучше. В отделении появилась  такая Личность.
    Он, Личность, был из желающих покинуть СССР, высокий, спортивный, с явными задатками лидера. Немалая группа смельчаков устремлённых на Запад, приобрела вожака. Мне удалось с ним пообщаться. По жизни ему не повезло.  Пришлось отсидеть пять лет за попытку  нелегального перехода границы.  Последнее время работал водителем. Мысль покинуть страну упорно не давала ему покоя.  Попытка легально получить загранпаспорт и визу закончилась в отделении  судебной психиатрии.  Будущее  его было покрыто мраком.  Это инъекции сульфозин  и психотропные средства, в количестве, приводящие к снижению интеллекта.  Зная весь ужас своего положения, подтолкнул его на отчаянный шаг.  С группой, таких же искателей свободы, решили они совершить побег.  Попытка совершить побег произошла в мае 68-го года,  в субботу. Побег не удался из-за того, что они не блокировали кнопку тревоги. По этому сигналу в отделение срочно явились санитары и волонтёры из пациентов, со всей больницы.  Они связали наиболее активных бунтарей.     На следующий день, в воскресенье,  я увидел всю ужасающую картину  расправы над  вожаком группы свободы.  Руки и ноги у него были  завёрнуты простынями в несколько слоев.  Сульфозин  ему вкатили по максимуму. Обёрнутый  простынями, как кукла, да ещё с температурой под 40 градусов, он произвёл на меня удручающее впечатление.  Волосы на голове были мокрые, по лицу ручьями тёк пот. Пить он отказывался из рук вонючих рабов. С другими участниками побега обошлись более гуманно.  Физически они были намного  слабее своего вожака и не представляли  угрозы.  В тот же день главного бунтаря перевели в отделение  к шизофреникам. Как посмеивался персонал, эти умники его слушать не будут.   Этот бунт имел  катастрофические последствия.  Через  некоторое время,  отделение следственной  психиатрии  перевели в тюрьму,  в печально знаменитые   “Кресты”.  Именно там  прислужники из уголовников получили негласные  права  издевательства  над  пациентами.   Но это уже другая история, о чём я знал только по слухам.
     Я много думал о том, чему стал невольным свидетелем. Почему я не обратил внимания на лицемерные заявления о свободном человеке страны Советов?  Много лет позже в        “ Cентециях “ Публилия Сира я открыл истинную причину своего искажённого  сознания.   С глубокой древности известно, что   “Тот, кто раб против воли, несчастен, но всё же раб,  повинуясь против воли, ты остаёшься рабом, а если ты повинуешься охотно, ты  есть         Прислужник”.  Раб может вырваться из рабства,  откупиться, заслужить свободу.                Прислужник  это вечный раб, ему нужен кумир кому он будет прислуживать.  Нет худшего отношения к людям,  чем действия по созданию из них  прислужников.
       Люди!  Будьте бдительны! Сопротивляйтесь, если Вас превращают в прислужников!