Против политических систем. Агония цивилизации

В философии естественные образования «иерархически» разделяют по уровням материи, или формам материи, формам движения материи. Каждый такой уровень, или форма, рассматривается, как результат эволюции материи. Каждая такая форма имеет новое качество, несводимое к предыдущему. Причём, не только качество, но и новую целостность, имеющую свои части [Семёнов, 2008: С. 133 - 140.]. Попытка в законах нижележащего уровня рассматривать сущность вышележащего уровня называется редукционизмом – методологической ошибкой. Материализм можно разделить на механистический и диалектический. Согласно диалектической платоно-гегелевской логике, части не только противоположны целому, но и тождественны ему [Семёнов, 2014]. Это наиболее важные методологические моменты, о которых стоило сказать уже в начале работы.

В старой европейской традиции, идущей от Аристотеля, понятие «гражданское общество» означало общность свободных и равных людей, объединенных подчинением одной политической власти — прямой перевод с древнегреческого ;;;;;;;; ;;;;;;;; или латинского societas civilis. Причем «гражданское» в античной традиции означало то же, что и «политическое», то есть гражданское общество было синонимично государству. Позже ключевой составляющей в определении гражданского общества стало именно его противопоставление государству, а взаимоотношения гражданского общества и государства стали центральной проблемой.

Государство не искусственное образование, представляющее из себя результат высшего проявления человеческой воли, как полагают демократы с подачи идеологов французского механистического материализма XVIII века. Оно целостное, оно новое качество в иерархии форм материи. Платон писал свой диалог «Государство», как автор диалектической логики (Георг Вильгельм Фридрих Гегель положил структуру его логики в основу построения своей логики, отличающейся только большим количеством категорий [Семёнов, 2014]). Это была первая попытка использовать диалектическую логику в качестве методологии. Механистический материализм рассматривал государство редукционно, по аналогии с животной популяцией - племенным, первобытно-общинным образованием, где сообщество подчинялось власти, силе альфа-самца. Однако в популяции это и объединяло сообщество, и порождало борьбу за власть, и делало популяцию сильной и здоровой. Для животного сообщества, как целостного образования, это самая оптимальная организация. А в государстве, согласно механистическому материализму, подобной организации противостоит так называемый общественный договор, объединяющий людей и власть. На самом деле попытки реализовать эту теорию на практике не продуктивны. Это разделение на общество и власть нередко оказывалось конфронтационной структурой.
 
Гегель иногда повторяет  доводы механистического материализма, который рассматривает гражданское общество как «борьбу всех против всех» [Гегель Георг, 1990: С. 330] . Но он и показывает, что сообщество индивидов диалектически «снимается» в государстве, так как отношения людей внутри него в итоге определяются существующим в обществе разделением труда [Там же.: С. 239.] Не общественный договор, а именно разделение труда на различные профессиональные сферы деятельности объединяет людей в государстве. Оно «завершает зависимость и взаимоотношения людей в деле удовлетворения остальных потребностей, превращая это в полную необходимость» [Там же.: С. 239].

Торстен Веблен – один из основоположников теории и практики технократического движения ХХ века был теоретиком и институционализма [Veblen Thorstein, 1899], и первым (после Платона) указал на то, что государство представлено не обществом, а объединением граждан в различные институты - организации или учреждения -  скреплённые обычиями или нормами и законами их организации. Самый крупный институт – само государство. А государство в первую очередь представлено такими институтами, как профессионально ориентированными сферами деятельности, управляемыми соответствующими министерствами. Однако нужно понимать, что в периоды революций сплочённое сообщество народа действительно возникает в силу того, что деспотия политиков во власти доводит его до животного состояния. С точки зрения антиредукции государство не представлено народом, он «снят» в профессионально ориентированных институтах, он разделён и в тоже время объединён этими институтами в силу объединения самих институтов в единое целое. И тут нет никакой политической подоплёки, только неполитическая основа организации и рассмотрение её с позиций диалектической логики. Так, уже Платон  по меркам античного времени выделял для своей республики три профессионально ориентированные сферы деятельности - три сословия: 1) философы 2) воины-стражи [Платон. Государство. Кн. VIII. 543а - 543b] 3) группа земледельцев и ремесленников [Там же.: Кн.V. 468a]. И повторял эту триаду неоднократно [Там же.: Кн.V. 468a].

Известная история возникновения государств показывает, что они никогда и нигде не возникали в результате объединения индивидов в гражданское общество, а только в результате (добровольного или насильственного) объединения уже профессионально ориентированных сообществ воинов, охотников, земледельцев, скотоводов и т.д. Всюду, где возникало государство – возникало оно (как «самосборка») с появлением одних и тех же естественно необходимых институтов, являющих сущность государства. Оно всегда оказывается институциональным, ибо слагается из институтов, главные из которых профессионально ориентированные сферы деятельности (государство – целое, его части – профессионально ориентированные институты). Они обязательны уже для любого архаичного государства (что ещё раз подтверждает, что теория общественного договора – это заблуждение идеологов демократии. Диалектика частей и целого определяет и то, чем должно быть отношение государственной власти, как целого, и его профессионально ориентированных институтов, как частей государства. Части не только противоположны, но и тождественны целому [Семёнов, 2014], а в современном государстве министерства и являют собой власть. Однако эта власть архаичная, ибо она только исполнительная власть и автократически однонаправленная.
 
То, что человечество имеет в своей не столь длительной истории, это его архаичное устройство, не полностью преодолённое животное наследство, называемое властью политиков. Уже Платону было понятно, что главный порок власти отсутствие профессионализма. Он считал, что сделать правильный, неопасный выбор во власти могут только знатоки, как, например, вести корабль, без кораблекрушений могут лишь сведующие в кораблевождении кормчие. «Так разве не то же самое и в любом деле, где требуется управление?». [Платон. Государство. Кн. VIII. 551c.] Игнорирование профессионализма - это главный  недостаток политической власти, появившийся вместе с возникновением государства. А в демократиях выбор всегда доверяли огромной массе несведующих. Именно отсюда берут начало основные кризисы государства: социальные, экономические, а теперь ещё и экологические, и демографические. Они будут нарастать и грозить гибелью цивилизации до тех пор, пока она не избавится от своего архаичного устройства или не исчезнет.

Демократия - одна из очень древних форм власти. Это доказал на архивных и археологических материалах Древней Месопотамии вглубь до пятитысячелетней истории всемирно известный исследователь Samuel Noah Kramer,  обнаруживший описание первого двухпалатного парламента Древних Шумер. [Kramer Samuel, 1965.]. Платон, рассматривая историческую смену видов государств, среди которых была и демократия [Платон. Государство. Кн. VIII. 544a-546b], сравнивает их смену с циклами [Там же. 546а]  (Анализу циклов в процессе смены государств посвящена и VI Кн. Всеобщей истории Полибия: URL https://history.wikireading.ru/135649)  . Однако  рассматривать  циклы намного удобнее и правильнее типологически, как сменяющие друг друга два  режима: автократические и демократические, так как их разновидности не влияют на сущность процесса управления.
 
Платон же фактически и доказывает, что причиной такого чередования является непрофессионализм (в силу архаизма) политической власти. Его он и пытается исключить из своего неполитического государства. Поэтому он категорически против вмешательства профессионалов (руководителей) одной группы в работу другой. Они при этом тут же превращаются в непрофессионалов [Платон. Государство. Кн. IV. 433а – 435с]. Если рассмотреть историю государства с этой точки зрения, то политикам во власти, как и любому человеку, «не объять необъятное», однако они пытаются быть специалистами во всех сферах профессиональной деятельности, для которых издают законы. Отсюда в истории постоянное недовольство действиями любой политической власти, которое в конечном итоге завершается конфликтами и сменой режимов.

На нововременную демократию, разрушившую архаичную автократическую цивилизацию, возлагалось много надежд. Со временем, надежды эти начинали рушиться. За двести с небольшим лет двадцать крупных и не очень крупных экономических кризисов и две депресси: Долгая и Великая. Если первая закончилась гражданской войной в США, то вторая – Второй мировой войной. Чем более технологичным становится государство, тем сложнее политикам управлять профессионально ориентированными сферами деятельности, тем чаще возникают в них кризисы. Появились глобальные демографический и экологический кризисы с прогнозами ещё более катастрофических последствий, чем в предыдущие кризисы. Назревают кризисы не менее значимые, но, к сожалению, не столь пугающие население. Например, кризис образования [Кумбс Филипп, 1970], кризис науки [Хайтун Сергей, 2014], кризис медицины [Налян Арусяк, 2014], проблемы с фармацевтическими компаниями [Луи Броуэр, 2004] и др.

Традиционно в парламент избираются политики, в обязанности которых входит законодательное регулирование деятельности всех профессионально ориентированных сфер государства, для которых они издают свои законы. В силу политической борьбы за власть и в исполнительную власть (министерства, департаменты и т.п.) редко попадают нужные, а тем более лучшие профессионалы. Поэтому именно политическое руководство государств считают ответственным за все социальные, экономические и экологические катаклизмы. Основная претензия к политикам – непрофессионализм, непонимание потребностей профессионально ориентированных сфер деятельности. О некомпетентности отлично сказал со сцены российский  режиссёр Аркадий Райкин: «Дурак – это обычный человек, но не на своём месте». Работу специалиста полноценно может проконтролировать только специалист, причём и более профессиональный, и с большим опытом, но не народ или политики во власти.

 Фактически согласились со своей некомпетентностью и политики (человек не в силах «объять необъятное»), и создали для компенсации этого недостатка «Экспертные советы» (учителей-подсказчиков вроде бы способных превратить политиков в технократов). Увы, эти структуры, не имеющие власти, с 70-х годов так и не смогли сделать хоть сколь-нибудь компетентной законодательную власть. «Миссия невыполнима» - подытожил в своём докладе профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге Владимир Гельман [Гельман Владимир, 2017]. А миссия не выполнима по следующим причинам. 1. Политик принимает к сведению только те советы, которые не противоречат его собственным мотивам и его пониманию проблем. 2. С нуля за короткое время подняться до высот понимания проблем экспертом никому из депутатов пока не удавалось. 3. Сами эксперты очень разные люди, они нередко расходятся во мнении, многие занимаются лоббированием своих (да и не только своих) ведомств, более того, уже очевидна коммерциализация экспертного знания, которого чем больше (включая заимствованное), тем оно дороже.

Итак, кто он современный политик во власти – представитель «универсальной профессии» или дилетант широкого профиля? Человеку не дано объять необъятное, т.е. быть профессионалом (теоретиком и практиком) во всех сферах профессиональной деятельности в государстве. В лучшем случае такой «универсал», поверхностно может судить о проблемах профессиональных сфер деятельности государства и, как показывает практика, выше дилетанта широкого профиля подняться он не в состоянии. Хуже того. Редко какой политик в состоянии даже представить себе, что он не компетентен в большинстве вопросов, находящихся в его ведении. Есть такое знаменитое правило, а точнее эффект, Даннинга-Крюгера [Kruger Justin; David Dunning,  1999], суть которого заключается в том, что люди, имеющие низкий уровень квалификации, не только делают ошибочные выводы и решения, но в силу низкого уровня своей квалификации уверены в своей правоте намного сильнее, чем настоящие профессионалы. Однако и для политиков есть своя сфера профессиональной деятельности, где они могут отточить свой профессионализм, реализовать свои стратегии – например, в министерстве иностранных дел. Тут политик на своём естестественном месте в государстве, где он мог бы быть и гением.

В существующей системе общенародных выборов депутат политик-политолог (например, доктор наук) явление довольно неординарное, не говоря уже о том, что ещё и бесполезное. Фактически выражение «универсальный профессионал-политик» – это оксюморон, т.е. на практике это нереальная, не работающая ситуация. Но бледное подобие её работы есть и будет, если не сменить политическую систему государства на неполитическую, а равно технократическую. Сами политики во власти уверены, что адекватно и профессионально охватывают руководством все виды профессиональной деятельности: экономическую, социальную, медицинскую,  экологическую и др. Но ведь узкие специалисты руководители и теоретики этих сфер по своему статусу и есть политики, причём лучшие в своей области. Какой смысл дублировать их, да ещё и под руководством недоспециалистов дилетантов политиков. Ведь в демократии уже расхожим стало обращение к власти: «Не надо нам помогать. Главное не мешайте!». И не стоит сужать статус узких специалистов, которые по сути обязаны знать всё, что касается их профессиональной деятельности и даже более (и Платон при его жёстком разделении профессиональной деятельности был за двоякое воспитание мусического и гимнастического [Платон. Государство. Кн. II. 376e]. А вот управлять специалистами полноценно может только очень профессиональный специалист, имеющий немалый опыт управления. А так как  этого нет, элита, сталкиваясь со своей некомпетентностью защищает своё право на власть всеми доступными способами, включая силовые, религию, соответствующую идеологию, конституцию, СМИ и т.п. Желаемое выдают за действительное и всеми доступными средствами встраивают это в стереотипы граждан. Вот причина, которая пускает по кругу всю историю.  Меняются режимы а бездарную элиту воспроизводят заново.

Почему нередко представители элиты психологически так сильно отличаются от народа? Это объясняет такое свойство, как акцентуация. Она естественное свойство человека, норма характера, зависящая от выраженности инстинктов и сопутствующих им эмоций. Усиление акцентуации в сфере ориентировочного инстинкта у творческого типа человека (художник, музыкант, учёный и т.п.) – это благо и для самого человека и для общества. Но существуют инстинкты, выраженная акцентуация которых благоприятна для особей животных сообществ (инстинкт самосохранения, инстинкт жадности, инстинкт власти и т.п.), а у человека подобная избыточно выраженная акцентуация  нередко ведёт к социальной дезадаптации или к асоциальному поведению, хотя расстройства мышления могут быть очевидными для окружающих далеко не сразу. Психолог и психиатр Карл Леонгард считал, что в процессе частых возбуждений этих инстинктов акцентуация на них способна перейти в патологическое состояние [Леонгард Карл, 2000.]. Специалисты спорят: возникающая при этом паранойя изначально, генетически была присуща человеку, или параноидальное поведение – это свойство крайне выраженной акцентуации, которое может возникнуть у любого человека? Так это или иначе, но давно замечено, что власть и большие деньги зачастую меняют личность, и тогда уже безразлично по какой причине, так как на первое место выходит социальный конфликт и способы его разрешения с разочарованием в политиках.  Но по большому счёту акцентуированного на власти политика и наказать не за что. Лечить бы его надо - он психически больной! В конце 2017 г. судьбу нововременной демократии обсудили в Йельском университете двадцать самых известных в Америке политологов и пришли к выводу, что, если нынешние тенденции сохранятся, с демократией будет покончено [Гольдин Леонид, 2017].   

Не может быть политика-дилетанта во власти только в неполитическом технократическом государстве, где иерархическое управление (власть) заменяется со-управлением, а конкуренция в экономике смещает акцентуацию с финансов на профессионализм. Самый профессиональный, компетентный и не нарушающий кодекса профессионала – самый богатый. Главная цель личности в любой сфере деятельности – профессионализм, акцентуация на творчестве. В своём «Государстве» Платон институционально разделил (классифицировал) население на профессиональные группы, профессионально ориентированные сферы деятельности. Однако в отличие от современных назначений в министерствах руководителей или политического кастинга руководителей, в его бескризисном «Государстве» руководителей-специалистов выбирают сами специалисты. В самом начале VIII книги «Государства» он утверждает, что для философов правителями их должны  быть наиболее отличившиеся в философии, а для воинов – отличившиеся в военном деле [Платон. Государство. Кн. VIII.  543а]. И каждый из них управляет всем государством со стороны своей узкопрофессиональной деятельности.

Платон считал преступным вмешательство специалистов одной сферы деятельности в управление другой. Ни к чему хорошему не приведёт это преступление против неполитического государства [Платон. Государство. Кн. IV. 433a – 435b]. И это в те времена, когда уровень технологий был несравнимо ниже, чем сегодня. По Платону «Заниматься своим делом и не вмешиваться в чужие – это и есть справедливость » [Там же. 433а]. «Значит вмешательство этих трёх сословий в чужие дела и переход из одного сословия в другое – величайший вред для государства и с полным правом может считаться высшим преступлением» [Там же. 434b - 434с]. Даже в своём примитивном варианте эта предлагаемая схема более практична, чем современная демократическая, где государством управляют политики-дилетанты. Проблема руководства специалистами, которая сегодня возникает без профессионального управления ими, растёт и пугает. Специалисты в своих интересах за нос водят и чиновников, и парламент, и автократов. Требуют дополнительного финансирования, и как определить для решения поставленной задачи-проблемы или увеличения своего бюджета? Кто в политическом государстве выяснит ошибаются они сами или нет?
Политики тупо ориентируются на проблемы, которые поддерживают большинство учёных или на специалистов Академии наук. Так и возникают конфронтационные мегапроекты, требующие изрядного финансирования. Например, строительство коллайдера для поиска совершенно бесполезного для практики, предсказанного одной из конкурирующих теорий, новой микрочастицы – Бозона. При этом по поводу самой теории давно издеваются оппоненты. Или споры по поводу того существует ли вирус иммунодефицита или он являет собой безобидное сопровождение давно известного состояния иммунодефицита? Оппоненты-специалисты доказывают, что люди умирают не от вируса, а от независимого от него иммунодефицита и методов лечения, а вся проблема – афёра века. А проблема глобального потепления, которую связывают с незначительным процентом роста углекислого газа в атмосфере? И этот список можно продолжать. Но давайте попробуем допустить, что оппоненты были правы. Кто ответил бы за материальные издержки? НИКТО! Как никто не отвечает за экономические кризисы и депрессии. Всю рукотворность списали на стихию экономики. И это демократия и либерализм, где свобода слова есть и свобода лжи, где вся ответственность размазана по электорату. Сами виноваты.

С первой трети ХХ в. появляются теории и движения подобные возникшей в античности идее  неполитической власти - власти специалистов, т.е. технократии. Но в отличие от античности это были технократы узко ограниченные идеологией техницизма. В то время идеологов технократической (техницистской) партии США политики критиковали (и совершенно справедливо) и за их техницизм, и за их элитаризм, и особенно за их универсализм, т.е. за попытку доказать, что техницисты способны руководить (контролировать) всеми сферами профессиональной деятельности в государстве без достаточного понимания их специфики. Нынешние идеологи техницистов предлагают использовать для руководства государством всю новую мощь IT технологий – мощнейший «универсальный кладезь информации» по любому вопросу и называют это помпезно искусственным интеллектом без дефектов, который вносит сегодня субъективизм экспертных советов и в первую очередь разные мнения экспертов-советников. Только никто не смог вразумительно ответить на вопрос, как от этих мнений оградить «кладезь информации» (универсализм). Ведь дистанцию от знания до интерпретации, понимания, инсайта ни одной машине, в принципе, никогда не преодолеть. Как руководствоваться машине противоположными подходами и решениями, насколько оправданно игнорировать критику? Так что технологии не особо помогут в руководстве и политикам.

Техницистские технократические организации и партии, агитирующие за свою власть, потеряли связь с онтологической идеей, идущей от Платона. Они взяли у него не самое лучшее – элементы социального пифагореизма. В итоге, их прокоммунистические установки пришли в противоречие с реалиями времени и стали тормозом, благодаря которому одно из самых мощных технократических движений в мире стало дробиться и выродилось в карликовые партии. Они упрямо продолжают отождествлять капиталистическую (политическую) идеологию с рыночным механизмом, т.е. с организационной технологией. Они зациклились на своей прокоммунистической (в принципе политической) идеологии с нерыночной Т.е. управленческой технологией.
 
В 1992 г. на одном из форумов Международной конференции ООН в Рио-де-Жанейро, излагая свои технократические взгляды, известный писатель технократ Станислав Лем сказал: "Необходимость выбора между цивилизацией, как глобальным правлением знатоков-экспертов и цивилизацией, как правлением политических лидеров, демагогически обещающих все, а на деле не способных дать почти ничего, будет все более острой» [Цит. по: Коптюг, 1992]. В 1995 г. о засилье политиков во власти писал и экономист Алексей Улюкаев: «Основной вопрос … как сделать принятие решений компетентным, зависящим от знаний и опыта, а не от результатов голосования, как добиться «режима нераспространения» политической сферы на иные сферы общественной жизни». [Улюкаев, 1995. С. 8].  В 70-80 г.г. в США стала господствовать идея о том, что во власть технократического «постиндустриального общества» необходимо вводить профессионалов, как минимум двух типов: от рабочих и от профессоров университетов. Однако классическая (платоновская) технократия  требует более широкого спектра типов профессионалов.
В 2016 году вышла популярная книга профессора Джорджтаунского университета Джейсона Бреннана «Против демократии», в которой он предлагает передать власть специально обученным людям и покончить с жалким шоу политической конкуренции, паразитирующем на  безграмотности масс. Бреннан за то, чтобы передать власть эпистократам. Эпистократия в понимании Джейсона Бреннана – это «власть знающих», как и в технократии, «распределяющаяся в соответствии с компетенцией, практическими навыками и добросовестностью действий». [Brennan Jason, 2016. p.14]. Эпистократия может, утверждает Бреннан, обеспечить преобладание экспертов над толпой без отказа от основных республиканских свобод [Там же. p. 99]. Для таких выборов во власть он предлагает реализовать идею разного веса голосов: «Более осведомлённые и знающие имеют больше голосов» [Там же. р. 15].
 
«Голоса взвешивают, а не считают». Идея не новая, она давно обсуждалась, ещё со времён античности. Наиболее часто встречается у римского государственного деятеля Марка Туллия Цицерона и историка Плиния Младшего, имела свою практику даже в некоторых сословных парламентах. Впоследствии употреблялась, как писателями, так и политическими деятелями Томасом Маколеем, Отто Бисмарком и др. Основная сложность в употреблении её – это выбор самого критерия такого веса. В ХХ веке предложено большое число разнообразных критериев, якобы повышающих вес голосов избирателей, но все мало продуктивные, стереотипные для демократии. В то же время для здравомыслящего человека понятно, что в неполитическом государстве технократическим критерием на выборах обязан быть «уровень профессионализма». Иначе, какая это технократия?

Естественно, что без реформы выборов не обойтись. Для высокого профессионального статуса парламента выборы должны быть не просто общенародные, а дифференцированно общенародные. Вот тут и удобен в использовании такой хорошо известный механизм, как вес голосов. Каждый гражданин имеет вес в один голос, а голосующий в парламент - соответствующий его профессиональному профилю, имеет количество (вес) голосов пропорциональное его уровню профессиональности, присвоенному по месту работы. Демократическую практику определения уровня профессиональности, возможно, стоит и унифицировать, и даже изменить, сделав акцент и на таком факторе, как опыт работы и добавив градации. Голосование электронное, на компьютере. Выбирают кандидатов прямо в министерства, которые превращаются в парламенты (полипарламентская республика). Самый большой вес голосов у экспертов, спектр которых должен быть представлен от администраторов и до практикующих специалистов. Депутаты в каждом из этих профессионально ориентированных парламентов делятся на три группы: законодательную, исполнительную (это уже технократические министерства) и делегируемую в общегосударственный парламент, где разрешаются все возникающие противоречия между профессионально ориентированными парламентами. Ведь каждый профессионально ориентированный парламент, как и предшествующие ему министерства , создаёт свои законы для всех жителей всего государства, удовлетворяя одну из социальных потребностей каждого человека: медицинскую, культурную, правозащитную, образовательную, экономическую и т.д. Это те министерства, потребность в  каждом из которых испытывает всё население. И это принцип всеобщности министерства, в силу которого необходимо заменить его парламентом.

 Каждая профессионально ориентированная группа должна выбирать в свой парламент специалистов из учебных институтов или их кафедр, профильных НИИ, практикующих организаций и руководящих органов (единство теории, практики и обучения). Реализуется не корпорация в корпорации и не государство в государстве, а сущность неполитического государства, которое эмпирически представлено, как полипарламентская республика. Парламент (вместо министерства) социального развития – некоторая аналогия  всенародного демократического парламента, но требует вместо политиков выбирать специалистов в этой области или активистов с рациональными предложениями именно в этой области. Тут мы имеем дело с технократическим социальным обществом без дефектов левого или правого (т.е. политического) социализма.

Профильно ориентированные НИИ, которые в демократии имеют довольно опосредованное влияние на власть, целесообразно включить непосредственно в структуру парламентов (парламентское НИИ) с правом голоса. Разросшаяся в демократии масса неэффективных экспертных советов, фиктивно обучающих, консультирующих политиков и не имеющих никакой власти должна быть отменена. В технократическом со-управлении возникнут Дискуссионные Экспертные Советы по особо важным вопросам, вызвавшим возражение оппонентов. Это включение режима голосования с возложением персональной ответственности на пропонентов, принявших решение большим весом голосов. Если практика покажет ошибочность решения, то с пропонентов, снимается определённый вес голосов, а если покажет правоту, то вес голосов прибавится.
 
И об отрицательной обратной связи в государстве. Отрицательная обратная связь должна быть отрицанием отрицания, или, что зримо улавливается в эмпирии – непрерывной отрицательной обратной связью. А точнее, не иерархическим управлением, а со-управлением. В демократии формально оно существует, но и то с периодом в 4 – 6 лет, когда одни политики успели натворить всё, что смогли, и их сменили другие экспериментаторы. Т.е. де-факто в демократии полноценная непрерывная отрицательная обратная связь отсутствует. Отрицательная обратная связь циклична и непрерывна. Управления без неё не существует. Как доказывал один из крупнейших теоретиков ХХ века академик Владимир Игоревич Арнольд в своей монографии «Теория катастроф»: «Управление без обратной связи всегда приводит к катастрофам» [Арнольд Владимир, 1990. -  C. 99 -100]. И философы вспомнили, что в основе этого эмпирического проявления лежат глубинные, субстанциальные законы диалектики.  Профессор Шабров Олег Фёдорович обосновывает это в своей монографии «Политическое управление: проблемы стабильности и развития» [Олег Шабров, 1997], где рассматривает отрицательную обратную связь, как общий принцип управления и показывает все механизмы её реализации в объектах, начиная от молекул и клеток, и до государства. Причём, описание цикла отрицательной обратной связи он соотносит с гегелевской триадой «тезис – антитезис – синтез».
 
Отрицательная обратная связь в технократии представлена более полноценно, чем в демократии и реализуется она не только через посредство периодических выборов специалистов, но и через оценку работы специалистов в их электронных дневниках, и через Экспертные Дискуссионные Советы, принимающие на себя ответственность за принятые решения. Могут создаваться и оппозиционные партии в отношении каких-либо направлений или решений данного профильного парламента. А так же гильдии и другие объединения. Это социальный отбор на наиболее талантливых. Знания каждого узкого специалиста односторонни, однако объединение различных специалистов  в общегосударственном парламенте представит собой биологический мегакомпьютер с отрицательной обратной связью – высокопрофессиональный законодательный и управленческий аппарат для всех сфер профессиональной деятельности.
 
Таким образом, политический парламент заменяется технократическим, а иерархическая структура исполнительной власти не только становится полностью технократической (Советы специалистов), но и начиная с министерств, исчезнут специалисты-назначенцы и чиновники вплоть до городского уровня (губернаторы и мэры вместе с президентами уйдут в прошлое). Их заменят выборные Советы специалистов. Специалистов профессионально могут контролировать только специалисты, а для этого нужно их поставить в условия взаимного контроля, опирающегося на отрицательную обратную связь, как предлагают технократы-институционалисты в описании техноструктур. Они депутаты, а технократическое законодательство позволит  их отзывать (электронным голосованием по установленной форме, когда вес голосов недовольных деятельностью профессионала достигнет установленной квоты). Для этого у каждого профессионала должен быть свой электронный дневник с оценками (по вертикали) вышестоящего руководства и потребителей деятельности специалиста, а так же оценок (по горизонтали), как сотрудников, так и конкурентов (паритет просчитывается  либо анализом, либо в автоматическом режиме по весу голосов). Для демократической, т.е. бюрократической, республики такая оперативность немыслима, ибо чиновнику требуется иногда немалое время для ознакомления с проблемами своего ведомства. А узкоспециализированные профессионалы все живут схожими проблемами.

Для профессионально ориентированного института такая своевременная замена узких специалистов только способствует работе и даже должна стимулироваться конкуренцией. Профессионалы выбирают лучших профессионалов, профессионалы же и убирают слабо конкурирующих и несоответствующих должности. Выборная должность в таких условиях превращается не столько во власть, сколько в ответственность эксперта или научного технолога за результаты работы, но и её оплата будет пропорциональна качеству этой работы. И рыночная машина наконец свободно вздохнёт, как от вмешательства в неё со стороны чиновников, так и от влияния со стороны недальновидных или недобросовестных финансистов. Вот это и есть реализация полноценной отрицательной обратной связи через со-управление.

Самый тщательный контроль за деятельностью специалистов должны реализовать более продвинутые специалисты этого же профиля. А чтобы не было корпоративной поруки, необходимо законодательно ввести поддержку конкуренции. Реализована же рыночная конкуренция, которую двигает не архаичный механизм вертикальной власти, а стремление всех участников добиться большего. Значит и в других профессиональных сферах деятельности может быть реализована. А формы и методы её должны разрабатываться (а в последующем и совершенствоваться) опять же специалистами каждой профессиональной группы соответственно её профилю. И не кулуарно, а при широком обсуждении. Так что не вертикаль исполнительной власти, а со-управление, синархия – основа порядка и блага в государстве, если оно технократическое.

Интересы одной сферы деятельности государства могут прийти в противоречие с интересами другой и это тоже конкуренция с разрешением противоречий между профильными парламентами, в общегосударственном парламенте с депутатами от всех профессиональных групп государства. Со-управление это тоже своего рода иерархия, но динамическая, тут степень профессионализма даёт индивиду соответствующее место в социальной иерархии, а потому эту степень доказывать придётся постоянно с конкурентами: а конкуренция может реализоваться в идеях, в дискуссиях, в практических результатах и т.д. вплоть до социальных экспериментов.

Что радикально изменится в постдемократической технократической республике? Структуры практически те же, но изменяются их функции. Поэтому в целом усложнения госаппарата нет. В демократии общегосударственный парламент и общенародные выборы, а также министерства, реализующие управление основных профессионально ориентированных групп граждан (специалистов). И в институциональной технократии общегосударственный парламент, но министерства фактически превращаются в профессионально ориентированные парламенты (полипарламентская структура). Возникает некоторое подобие демократического двухпалатного или двухуровневого парламента. Изменяется функция и направленность выборов. В общегосударственный парламент делегируются депутаты от всех профессионально ориентированных парламентов (бывших министерств) для согласования  действий. Как и в демократии каждое министерство (а теперь уже парламент) удовлетворяет одну из социальных потребностей каждого гражданина, поэтому различной степени заинтересованность электората в участии в выборах  в различных парламентах будет гарантирована (электронное голосование упростит эту процедуру). В демократии профессионально ориентированные сферы деятельности разделены жёстко, даже более радикально, чем у Платона. У них нет общего парламента, а объединены они автократически премьер министром (избранным в парламенте политиком), или, что то же самое, президентом. А в неполитическом технократическом государстве эти профессиональные сферы объединены в общегосударственном парламенте (диалектика: части противоположны целому и в то же время тождественны ему). Автократическое, т.е. однонаправленное (как минимум, в четыре года между выборами) правление политиком или политиками исключено.

Выводы.

Последние десятилетия в демократических государствах предпринимаются попытки создания технократических, т.е. высокопрофессиональных правительств. Неудачи связаны с тем, что в политических, т.е. в демократических и автократических режимах у власти всегда оказываются политики. А политик по отношению ко всем профессиональным сферам деятельности в государстве является дилетантом (человеку не объять необъятное). Поэтому государства в своей эволюции постоянно терпят различные кризисы. Чтобы этого не было, государством не должны управлять политики. В нём специалисты различных сфер деятельности должны избирать во власть лучших специалистов. Неполитическая республика и есть технократическая республика, т.е. соответствующая своей сущности не искусственная реальность, а естественная. Вариант теории такой республики и предложен в данной статье.

Список литературы:

Семёнов Владимир. Вперёд, к Платону! Все пороки антисубстанциализма. – Пущино. ОНТИ ПНЦ РАН, 2008. – 208 с. С. 133 – 140.

Семёнов Владимир. Логика платоновского «Парменида» и логика Гегеля // Платоновские исследования. Вып. I. Платоновское философское общество. РГГУ – РХГА. Москва – Санкт-Петербург. – 2014. - С. 185 – 198.

Гегель Г.В.Ф. Философия права. Пер. с нем.: Д.А. Керимов и В.С. Нерсесянц. – М.: Мысль, 1990. 524 с.

Платон. Государство. // Собрание сочинений в 4 т. Т. 3. – М., Мысль, 1994. – С. 79 - 420.

Veblen Thorstein. The Theory of the Leisure Class: An Economic Study of Institutions. 1899.

Kramer Samuel Noan. History begins at Sumer. 1965. pdf. Chapter 5. Government: The First Bicameral Congress.

Всеобщая история Полибия. VI Кн. URL: https://history.wikireading.ru/135649

Филипп Г. Кумбс. Кризис образования в современном мире. Системный анализ. – М., - Прогресс. – 1970. – 263 с.

Хайтун Сергей Давыдович. Кризис науки как зеркальное отражение кризиса теории познания. Кризис теории познания. – М., Ленанд, - 2014. – 448 с.

Налян Арусяк. Опасная медицина. Кризис традиционных методов лечения. – Санкт-Петербург, Крылов, - 2014. – 340 с.

Луи Броуэр. Фармацевтическая и продовольственная мафия. – Киев, Аратта. – 2004. – 280 с.

Гельман Владимир. Миссия невыполнима? Почему не удаются технократические реформы. 04.04.2017. [Электронный ресурс]. – URL: (Date of the application: 25.03.2020).

Kruger Justin; David Dunning. Unskilled and Unaware of It: How Difficulties in Recognizing One's Own Incompetence Lead to Inflated Self-Assessments // Journal of Personality and Social Psychology : journal. — 1999. — Vol. 77, no. 6. — P. 1121—1134.

Леонгард Карл. Акцентуированные личности. – Ростов Н/Д. – Феникс. – 2000. – 544 с.

Леонид Гольдин. Справится ли демократия со своими проблемами? Свобода на перепутье. - Газета «В новом свете» 26.10.2017. URL:
Коптюг Валентин. Конференция ООН по окружающей среде и развитию - подготовительный процесс и итоги (Рио-де-Жанейро, июнь 1992 года) // Коптюг В.А.. - Новосибирск: СО РАН, 1992. - С. 5 - 23.

Улюкаев Алексей. Либерализм и политика переходного периода в современной России / А.В. Улюкаев // Мир Росси. - 1995. - № 2. – С. 3 – 35.

Brennan Jason. Against Democracy.. Princeton, NJ: Princeton University Press, 2016. 304p.

Арнольд Владимир. Теория катастроф / В.И. Арнольд - М., Наука, 1990. – 128 с.

Шабров Олег. Политическое управление: проблема стабильности и развития / О.Ф.Шабров  - М., Интеллект, 1997. –  200 с.