Забытые голоса. Виктор Кохно

Конечно, вы все знаете Иосифа Кобзона.
Но судьба Виктора Кохно...

А между тем в начале 60-х годов эти имена объявляли вместе.  Мне в их исполнении особенно нравилась песня «Мальчишки».  Да так, что мы с моим кузеном Яном Щербаковым спели эту песню на школьном концерте дуэтом. Конечно, наш дуэт не произвел впечатление, как  пока еще не звездный дуэт Кохно и Кобзон.

Примерно в это же время я купил небольшую книгу о поездке молодого композитора Александры Пахмутовой с поэтами Сергеем Гребенниковым и Николаем Добронравовым по стройками Сибири. Им компанию составляли Виктор Кохно и Иосиф Кобзон.  Из этой книги запомнились два стишка. Первое такое:

Пусть от Братска до Гудзона
Раздается бас Кобзона.

И второе:

Цепь фамилий велика
Теноров на букву К
Но кончаются на О
Лишь Карузо и Кохно.

Когда я переехал в Хабаровск, чтобы учиться в медицинском институте, и мог смотреть концерты по телевидению, этот дуэт частенько выступал на сборных концертах в Колонном зале Дома Союзов, на других эстрадных площадках.  Потом как-то Кохно стал петь все реже и реже, пока совсем не исчез. И когда у меня возникло желание написать о нем, то…

Сведений о нем мало, нигде не смог найти ни точные даты жизни, ни отчество. Есть только вот такая информация, одна и та же на разных сайтах:
Виктор Кохно — эстрадный певец (лирический тенор). С 1959 года в течение непродолжительного периода с успехом выступал в дуэте с Иосифом Кобзоном, тогда со своим однокурсником по Музыкально-педагогическому институту имени Гнесиных. Затем их пути разошлись — Кобзон бросил Гнесинский институт (позднее все-таки его закончит) и в 1962 году стал солистом «Москонцерта». А Виктор Кохно хотел заниматься камерным творчеством. Получилось так, что, когда он закончил институт, не прижился в оперном театре и в филармонии. И пришлось устраиваться в «Москонцерт», эстрадным исполнителем. Это Кохно удручало, не приносило удовлетворения, и он начал пить. К сожалению, в 2010 году (?) он ушел из жизни.

Аристократической внешности, из дворянской семьи, с безупречным вкусом - вы нигде не найдёте ни статьи в Википедии, ни мемуаров коллег, ни даже завистливых слухов, нигде нет его жизнеописания - он классический человек без прошлого и будущего. Электрические интернеты ТАК зачищают лишь в одном случае. Помню, с каким весёлым изумлением я читал случайно уцелевший на провинциальном историческом форуме отрывок воспоминаний о том, как Виктор Кохно "зажигал" в самом крутом ресторане Парижа... Я ещё нашёл несколько обрывков - удивительных - для рождённых в СССР и понимающих, что на самом деле стоит за уцелевшими пунктирами судьбы. Когда-нибудь...

Дуэт с Кобзоном - это сильно! Судя по немногочисленным записям, пел Кохно не хуже партнера, но дальше, увы, судьба не сложилась... Вспомним, как вспоминают о нем знающие его люди...

Нашел с социальных сетях небольшое письмо автора Елены Кравец:
Виктор Кахно - для меня дядя Витя и тетя Ляля (Столбова ) , его жена , тоже певица - это персонажи из моего детства на Палихе , друзья и коллеги моей ,рано ушедшей из жизни , матери , Валентины Григорьевны Стржижовской и отца ( ныне тоже покойного ) Георгия Ивановича Урбановича . Как и все , что связано с детством , эти воспоминания самые чистые и светлые ....

Ей вторит Герман Качер, видимо, тоже давний сосед:
 
Забавно... ведь и для меня Виктор Кохно (а он, кажется, Кохно - через "о") - дядя Витя. Они продружили с моей семьёй почти до смерти. В конце жизни дороги немного разошлись, и о его последних годах я, к стыду своему, почти не знаю. В последний раз я видел его на поминках моего отца - на 9 день его смерти. Это было 5 декабря 1994 года. Виктора Алексеевича с моим отцом познакомил Кобзон - они были приятелями ещё с родного Днепропетровска и в Москве жили друг от друга в двух домах на Большой Переяславской улице. С Иосифом Давидовичем отец, всегда отзываясь о нём с теплом, естественным образом общаться перестал, находясь совсем на разных орбитах. А вот с Виктором они стали близкими друзьями. В отличии от Кобзона, Кохно не желал исполнять то, что было положено. И с удовольствием пел то, что ему на самом деле хотелось. Я запомнил его как очень позитивного и творческого человека, которого подломила система, а лишь потом уже алкоголь. Пусть всем им земля будет пухом! Светлая память!

Заметка у меня получилась очень короткой, и я решил её добавить об одном скандальном эпизоде  из творческой жизни его партнера Иосифа Кобзона.

Кобзона, как и прочих, тоже доставали: смени фамилию, легче жить будет! И он однажды, совсем еще молодым человеком он дрогнул. Тогда еще не было Кобзона, а был дуэт: "Кобзон и Кохно". На одном из концертов Иосиф сказал конферансье Олегу Милявскому: "Я придумал себе псевдоним: Иосиф Златов. Так и надо объявить: "Иосиф Златов и Виктор Кохно!". "Хорошо, хорошо, – сказал Милявский, вышел на сцену и объявил: "А сейчас на сцене – молодые артисты! Поет дуэт – Виктор Златов… и Иосиф Кобзон!" Больше фамилию Кобзон не менял никогда.

К певцу Иосифу Кобзону популярность пришла в первой половине 60-х, когда он выступал дуэтом со своим однокурсником по Музыкально-педагогическому институту имени Гнесиных Виктором Кохно. Однако очень скоро Кобзон почувствовал, что готов самостоятельно покорять эстрадный Олимп, и стал выступать один. Его визитной карточкой в те годы стала песня композитора Аркадия Островского и поэта Льва Ошанина «А у нас во дворе…».

Два года спустя слава Кобзона вырвалась за пределы родного Отечества – он стал победителем эстрадного конкурса в Сопоте (Польша). Однако вскоре после этого певец оказался вовлечен в скандальную историю, которая на какое-то время осложнила его карьеру. Поводом к инциденту стало получение певцом звания «заслуженный артист Чечено-Ингушской АССР».

Отметим, что в Москве Кобзон звание «заслуженного артиста» имел возможность получить гораздо позже – лет через десять после того, как его имя стало известно всей стране (напомним, что в 64-м Кобзону было всего 27 лет). В этом деле соблюдалась строгая иерархия, и деятели искусств удостаивались подобной чести по прошествии определенного времени, то есть стоя в очереди. Исключения, конечно, были (когда артисты получали высокие звания раньше положенного срока), но они были крайне редки, что называется, наперечет. И Кобзон под это исключение вряд ли подпадал.

Между тем у эстрадных артистов имелась возможность ускорить этот процесс посредством получения званий не в Центре, а в республиках, особенно мелких. Дело в том, что там своих популярных артистов было не очень много, и поэтому «делать план» (то есть зарабатывать деньги) местные филармонии могли с трудом. Для чего там и была введена в практику такая мера, как «привязка» к филармониям популярных артистов из Центра посредством присуждения им республиканских званий. После подобного награждения артисты обычно легко соглашались приезжать в эти регионы и «делать план» как на благо себя, так и на благо местного бюджета. Именно подобная история и произошла с Иосифом Кобзоном, после чего и грянул скандал.

Началось же все в июле 1964 года, когда певец приехал в город Грозный в составе целой группы столичных артистов, чтобы принять участие в Первом музыкальном фестивале Чечено-Ингушетии. В этот «десант» входили как деятели эстрады (композиторы О. Фельцман, Л. Лядова; артисты И. Кобзон, Б. Кузнецов, Л. Полосхин и др.), так и кинематографа (М. Володина, Т. Носова, Г. Тонунц и др.). Концерты проходили в нескольких местах: в Саду имени 1 Мая и на стадионе имени Орджоникидзе. Отметим, что Кобзон в те дни удостоился похвальных слов, напечатанных в газете «Грозненский рабочий». В статье В. Беловецкого «Песни Иосифа Кобзона» о нем, в частности, писалось следующее:

«Легко и непринужденно поет Иосиф Кобзон. Его приятный голос, задушевность, искренность интонаций, какая-то особенная доверительность – вот что заставляет зрителей тепло встречать каждое выступление певца…»

Однако минуло чуть больше полугода с момента этой публикации, как уже в центральной прессе свет увидел другой материал о певце – резко противоположной направленности. Речь идет о статье фельетониста Ю. Дойникова «Лавры чохом» в газете «Советская Россия» (номер от 25 февраля 1965 года).

В ней писалось следующее:
«Не понравился я, товарищи, в Чечено-Ингушетии. Встретили меня, конечно, вежливо. Не менее вежливо проводили. Ответственные товарищи улыбались при встрече и тепло пожимали руку. Но чувствую я какую-то неудовлетворенность: звания-то мне все-таки не дали! Никакого. Даже Почетной грамоты не получил. А ведь пробыл в республике целых десять суток. И даже не баклуши бил. Ездил в горы, любовался флорой и фауной…
«Ну и обнаглели нынче фельетонисты! – скажет читатель. – С чего бы это вдруг его отличать? За здорово живешь почетные звания не присваивают!..»
По логике правильно, никакой мне награды не полагается, а все-таки намекнуть было бы можно. В Президиуме Верховного Совета ЧИ АССР на награды не скупятся. Уехал же певец И. Кобзон отсюда заслуженным артистом республики! А пробыл в Грозном не больше меня. Он пел эстрадные песенки, я писал, вот и вся разница. За что же ему – заслуженного, а мне – ничего?
Может быть, Иосиф Давидович отдавал свой досуг развитию вокального искусства народов Северного Кавказа? Нет, не отдавал. Об этом свидетельствуют работники гостиницы «Чайка», где останавливался столичный гость. Директор Ф. Я. Хлуднев и уборщицы до сих пор не могут прийти в себя от его хамских выходок. В гостинице уже подумывали привлечь распоясавшегося солиста к ответственности за хулиганство. Но в это время Министерство культуры автономной республики ходатайствовало о присвоении И. Кобзону почетного звания – «Заслуженный артист». Вести «заслуженного» в милицию стало неудобно.
Допустим, работники министерства могли не знать закулисных «гастролей» Кобзона. Были уверены, что он не пил ничего, кроме козьего молока, держал себя предельно вежливо и, уезжая, оставил на память уборщицам не коллекцию бутылочных наклеек на стене, а гербарий кавказской флоры. Даже если бы он действительно был таким, разве этих качеств достаточно для присвоения звания заслуженного артиста?
Вполне естественно поинтересоваться, кто вообще удостаивается чести получить почетное звание? При первом взгляде количество награжденных вызывает восторг. Только за последний год в автономной республике появилось одиннадцать заслуженных артистов, шесть заслуженных деятелей искусств. Хотелось поздравить работников Министерства культуры. Вот это рост! Но оказывается, что пятеро из свежеиспеченных народных артистов и все заслуженные деятели искусств приезжали сюда в гости. Из одиннадцати заслуженных артистов почти половина живет в других республиках. И так далее.
– Да, перестарались немного! – горестно констатирует заместитель министра культуры А. Я. Заруцкий. – Да ведь как не дать: первый раз у нас фестиваль был. Так всех чохом и отмечали. За компанию…
«Заслуга перед страной» – в эти слова вложен глубокий смысл.
Можно всю жизнь добросовестно выполнять порученное тебе дело, но это еще не заслуга. Это долг, это обязанность каждого советского гражданина. Таких честных тружеников у нас миллионы, и никто из них не претендует на исключительную награду. Им достаточно уважения общества.
Высока честь носить звание «народного», «заслуженного». Иные, даже очень талантливые люди удостаиваются ее лишь после долгого служения своим искусством народу. Иногда на это тратится вся жизнь.
Тем более недопустима безответственность, с какой подчас присваиваются почетные звания в Чечено-Ингушской АССР.
Лавры нельзя раздавать чохом!»

Отметим, что после этой статьи, как и положено, ответственными лицами были сделаны соответствующие выводы. Так, в ЧИ АССР на какое-то время были прекращены присваивания высоких званий заезжим гастролерам. Правда, потом эта практика снова возобновилась.

Что касается И. Кобзона, то группа его коллег в те же дни написала в «Советскую Россию» опровержение, однако редакция их письмо не напечатала. В итоге певца отстранили от теле– и радиоэфира, ему запрещено было давать концерты в Москве. Эта опала длилась больше года. Затем Кобзон вновь замелькал на голубых экранах, его песни стали крутить по радио. На концертах его по-прежнему объявляли: заслуженный артист Чечено-Ингушской АССР. В этом статусе в 1966 году Кобзон станет лауреатом конкурса «Золотой Орфей» в Болгарии (победу ему принесет песня Ногинского и Бейлина «Роза была алой»).

Сейчас Иосифа Кобзона и Виктора Кохно помирила жизнь на небесах.  Но мне захотелось написать небольшую заметку о жизни одного из этого дуэта здесь, на Земле. А как уж получилось, судить вам, мои уважаемые читатели.